Законы лепят пачками без ведома народа

Внимание, часть 3 статьи 138 УК РФ, посадить могут любого.
Каждый, кто кто хочет купил сотовый телефон, плеер или фотоаппарат, должен с особым вниманием отнестись к к данной, казалось бы, безобидного покупкой бытового устройства. Словно желая укоренить в жизненной практике реплику популярного киногероя «То, что вы не сидите, это не ваша заслуга, а наша недоработка», законодатели утвердили очередные неоднозначные поправки в Уголовный кодекс.
С 1 января 2010 года часть 3 статьи 138 УК РФ изложена в следующей редакции: «Незаконные производство, сбыт или приобретение специальных технических средств — СТС (в том числе — видеокамеры, закамуфлированные под бытовые предметы), предназначенных для негласного получения информации, — наказываются штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период до восемнадцати месяцев, либо ограничением свободы на срок до трёх лет, либо лишением свободы на срок до трёх лет с лишением права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью на срок до трёх лет».

Интересен тот факт, что установленного списка и чётких характеристик специальных технических средств в настоящий момент на законодательном уровне не существует. И поэтому во многих регионах России заводят уголовные дела за любое бытовое устройство подподающее по признакам под спецсредство.
Есть только два документа, каким-либо образом затрагивающих вопросы классификации СТС. Это постановление правительства РФ №770 от 1 июля 1996 года и постановление правительства РФ №214 от 10 марта 2000 года. Между тем, первый документ не содержит никаких критериев относимости устройств к категории СТС, а лишь разделяет их на виды. А второй документ хоть и содержит часть разрозненных критериев, однако, в основном, опирается на понятия «камуфлированность», «бытовой предмет», которые никак не определены.

Более того, те признаки специальных технических средств, которые чётко указаны в постановлении №214, расходятся с реальной жизнью.

Отсутствие исчерпывающих критериев, согласно которым изделие можно отнести к СТС, признаёт даже Центр по лицензированию, сертификации и защите государственной тайны, уполномоченный решать подобные вопросы. Однако это ведомство относит к категории СТС некоторые модели диктофонов, видеорекордеров, выполненных, например, в форме шариковой ручки (не с целью сокрытия, а с целью удобства). А ведь ручка — только предмет для фиксации информации на бумаге, аудио- и видеофиксация лишь расширяют её возможности и удобства пользования. Равно как и видеокамера в сотовом телефоне.

Рынок электронной бытовой техники в последние десятилетия развивался по принципу совмещения нескольких функций в одном предмете. Соответственно, видеокамеры и диктофоны, которые являются записывающими устройствами, чаще всего «закамуфлированы» именно под бытовые предметы — мобильные телефоны, плееры, автомобильные «невидимые» видеокамеры с записью звука (спрятанные в зеркало заднего вида, в дополнительный стоп-сигнал, в рамку номера) и т. д. Если нет законодательно прописанных критериев оценки, возможно, разобраться поможет филологическая оценка. Что касается определения «специальное», то в словаре С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой это слово толкуется как особое, исключительно для чего-нибудь предназначенное.

Если следовать такому толкованию, то указание третьей части статьи 138 Уголовного кодекса РФ предполагает незаконным использование, производство и сбыт только специальных технических средств, то есть тех, которые должны предназначаться, разрабатываться, программироваться исключительно для целей негласного получения информации и не иметь другого назначения. Однако, чтобы негласно получить информацию, передаваемую, к примеру, по телефонным линиям связи, совсем не обязательно применять «специальные» средства. Это можно сделать, используя параллельный телефонный аппарат или повседневные бытовые устройства, такие как наушники, магнитофон, диктофон, которые достаточно подсоединить к телефонной линии.

Неопределённость, заложенная в формулировку закона, позволяет трактовать его произвольно. Правоохранительные и судебные органы могут применять данную статью по принципу «закон что дышло» и привлекать к уголовной ответственности любого, кто изготовил или сбыл предмет, с помощью которого можно получать какую-либо информацию. В результате буквально каждого человека — покупателя, продавца, пользователя — сегодня можно обвинить в посягательстве на конституционные права граждан. Кроме того, в связи с неточностью формулировки текста части 3 статьи 138 УК РФ, а также с отсутствием нормативно-правовой базы, где бы давалось внятное, чёткое и однозначное определение специальных технических средств, люди, которые так или иначе сталкиваются со сферой получения информации, не в состоянии предвидеть уголовно-правовых последствий своих действий. Может быть, теперь наша «свободная» пресса должна будет получать разрешение на использование диктофонов в специальном отделе?

Но и это ещё не всё. Нововведённая поправка фактически лишает граждан возможности противостоять коррупции и сводит на нет усилия антикоррупционной пропаганды — одной из приоритетных государственных программ. Если раньше можно было смело заявить о том, что был зафиксирован факт преступления — например, снято на скрытую камеру получение чиновником взятки, то теперь следует подумать, а не станет ли съёмка нарушением Уголовного кодекса? Ведь может случиться так, что главным обвиняемым окажется тот, кто зафиксировал факт правонарушения.

Ещё один сомнительный закон — «О персональных данных» — начнёт работать в России с 1 января 2011 года. Согласно этому документу, всем гражданам страны, кроме сотрудников правоохранительных органов и медицинских учреждений, запрещается сбор информации о частных лицах без письменного согласия этого лица. То есть журналист, собирающий сведения о коррумпированном чиновнике, или гражданин, пытающийся разыскать свидетеля дорожно-транспортного происшествия.