Реальная справедливость (продолжение)

( Начало: http://maxpark.com/community/4707/content/5639966

2. Осень

   Над головой – не небо, а огромный, во весь окоём, голубой сапфир, изумительный по прозрачности и олицетворяющий бездонность. Это бесподобие окаймлено золотом сентябрьских крон берёз, инкрустированным рубинами рябин и изумрудами молодых елей, сосен. Бабье лето…

   Основная часть огородно-садовых работ закончена. Снятый урожай перебран, рассортирован в соответствии с назначением и подготовлен к длительному зимнему хранению. Немногие, оставшиеся «на корню» овощи и фрукты дожидаются своего часа, наливаясь спелостью, матерея, радуют глаз и душу заботливых хозяев.

   Саныч сидит на лавочке возле уцелевшего остатка дремуче-серого от времени забора и, водрузив на нос очки, просматривает очередной номер очередной газеты. Читает он их обстоятельно, «от корки до корки», никогда не забегая вперёд. Время от времени он нарушает благостную, катящуюся в пряный вечер тишину короткими возгласами, выражающими его отношение к только что прочитанному: «Ну!..», «Ну-ну…», «Да-а-а…», «Ишь ты…». Ему хочется поговорить, поделиться новостями с соседом, но тот занят на своей усадьбе.

   Ваныч сегодня с утра роет у себя в палисаднике какую-то яму. Выкопанную землю вёдрами относит в избу. Куда он девает её там, для чего ему в доме понадобилось столько земли и зачем под окнами роется эта яма – непонятно. Оба соседа относились к той категории людей, которые предпочитают не спрашивать, а догадываться, будучи убеждены, что их жизненный опыт с лихвой компенсирует пустопорожние расспросы.

   Саныч ещё вчера вечером обратил внимание на соседа, что-то вымерявшего перед своим домом. А сегодня утром тот вырубил куст сирени, росший межу калиной и рябиной, предварительно пересадив часть его в дальний угол палисадника, ближе к черёмухе, находящейся на территории соседа. Сначала Саныч предположил, что приятель собрался делать коптильню, на случай особо удачной рыбалки или охоты. Но смущало место расположения: под окнами дома, а потом – и глубина ямы, наполовину скрывавшая землекопа. Теперь, когда Ваныча почти не было видно из ямы, он вообще не знал, что и подумать.

«Ты там, что – колчаковское золото ищешь, или бассейн собрался соорудить?» – обратился он к соседу.

«Бассейн… Зимний…», – в такт движению лопаты отвечал тот.

«Грязевые ванны принимать буду, – добавил Ваныч, вылезая по лесенке и держа в руках очередное ведро земли, – очень полезная здесь глина. В ней про радикулит напрочь забудешь».

- Не, а серьёзно?..

- Облегчаю твою горькую участь. В мороз-то не с руки…

- ?..

- Могилку, вот, себе сделал. Земля – в избе, в мешках. Зимой, даже если пару-тройку дней печь не топить, она не замёрзнет – легко засыплешь… Лапник пихтовый попозже, когда снег ляжет, принесу, сложу в сенях – как свежий будет. Половину на дно положишь, а второй меня сверху прикроешь. Обойдусь без гроба: на досках-то я и при жизни належался… До дня «Х» всё закрою горбылём и старыми листами кровельного железа: ни вода, ни снег не попадут, а зимой убрать недолго… Успел до слякоти...

- Да… Мир перевернулся, как песочные часы…На железнодорожных станциях исчез бесплатный кипяток. Каждый четвёртый человек на земле – китаец. Страна, линчевавшая негров, – негра президентом выбрала. Коммунисты и комсомольцы стали капиталистами и банкирами; на украденные у выучившего их народа деньги, эти, бывшие атеисты храмы строят, венчаются там с однолетками своих дочерей, а то и внучек… Вор гэбэшнику собственные похороны заказывает…

- Уж больно не хочется, чтоб крысы пообгрызли нос, уши, губы…

- Дать бы тебе по этим, ещё не обгрызанным… Да, уж ладно, пошли-ка, лучше, по граммульке…

- Оно хорошо, с устатку-то… Накрывай… Я – за рыжиками…

К вечеру запах свежей прели становится ещё более явственным. Бабье лето.

Накрыть стол для сугубо мужской компании, практически, означает раскупорить бутылку, поставив рядом рюмки и какую-нибудь закусь. Когда Ваныч пришёл к соседу с чашкой рыжиков бочкового посола и литровой банкой брусники, стол уже был накрыт. Отдельными пучками в одной тарелке лежала зелень: лук, петрушка, салат, тархун, укроп; рядом чашка с яблоками и ещё две – с помидорами и огурцами, а посредине стола, между двух рюмок, рядом с пластиковой «полторашкой» – чашка щучьей икры, заготовленной ещё ранней весной, конечно же, браконьерским способом.

   «Проходи, сидай; через полчасика картошка в мундире будет готова, - сообщил Саныч, отламывая кусок от каравая хлеба, который пёк сам, - люблю хлеб «ломом», дождь с громом, и бабу с ромом!»      

«К чему такие объёмы?

Что за фестиваль?» – удивился Ваныч, втискивая свои запасы между стоящей на столе посудой.

- Что-то кисло на душе. Ошеломил ты меня своим «бассейном».

- Да, брось ты... Жизнь на то и дана, чтобы к смерти подготовиться.

   Наливать из пластиковой бутылки несколько сложнее, чем из стеклянной, но Саныч легко справляется: не разлив ни капли, наливает по полной рюмке.

«Давай по паре «ударных», чтобы дома не журились», - предлагает он. Не дожидаясь напарника, выпивает и, жуя рыжик просит: «Рассказал бы, как их солишь, а то нырнёшь в свой бассейн, и поминай, как звали…»

- С весны солю молодую черемшу, а потом прокладываю ею каждый слой…

- Ясно, - Саныч снова наливает по полной рюмке, - давай ещё…

- Куда коней гонишь? Наше от нас не уйдёт, а чужим счастлив не будешь…

- Говорю же, что ошеломил ты меня; надо, чтобы мозги встали на своё место.

   Вторыми рюмками чокнулись, молча выпили. Сосредоточенно внюхиваясь в щепотку укропа, Саныч, как бы размышляя вслух, спрашивает: «Вот ты говоришь, что реальная справедливость – это справедливость, выражаемая большинством?»

- Не так! Ты сворачиваешь на протоптанную фарисеями тупо замкнутую дорожку, - останавливает его Ваныч, - не численным большинством, а ни чем не повязанными друг с другом отдельными представителями этого большинства! Улавливаешь разницу?!

- Нет, - честно сознаётся Саныч, - да и нет тут никакой разницы: что большинство, что отдельные его представители – один чёрт!..

- Человек, любой человек, устроен так, что экономит энергию, требующуюся на размышление, а это, поверь на слово, двадцать процентов всей энергии организма. Поэтому он предпочитает пользоваться плодами чужих размышлений, копировать чужие решения, как копируют моду на штаны. Если он не видит подвоха, то идёт, как ты сейчас за фарисеями, за любым, кто предлагает готовое решение, тем более если этот «вождь» где-то, когда-то, в чём-то, как-то, более-менее доказательно уже проявлял свою правоту и компетентность. Но если взрослый, умудрённый жизненным опытом человек принимает решение сам, то оно чаще всего будет отличаться от решения, предложенного любым «вождём». Это потому, что нет на земле двух одинаковых людей. Мы все и воспринимаем мир по-разному, и желаем получить от него разное. Хотя, конечно, есть и сходства, которые объясняются сходством воспитания, образования, рода занятий, возраста, пола наконец… Вот такие, без давления брех-пропаганды, без давления примеров для подражания – авторитетов, самостоятельно принятые разными людьми, но сходные по сути решения – это и есть реальная справедливость! Она изрядно отличается от справедливости, в форме права навязанной не задумывающемуся большинству его хитро-мудрыми вождями. Ведь, по сути, право – это кодифицированный, возведённый в ранг закона произвол таких «вождей», а справедливость – вожделенный произвол аутсайдеров, как теперь говорят – лохов и лузеров, которые будучи сытыми бездумно плетутся за «вождями», а проголодавшись готовы съесть их живьём. Ломка права насаждаемого «элитой», через замену его формулировок формулами схожих персональных пониманий справедливости характерными представителями основной части общества – лохами, и даст реальную справедливость. Завтра эта справедливость будет иной, нежели вчера, но выраженная именно таким образом, она всегда, в любой день будет отражать реальную действительность и соответствовать ей, бытующей в этот день.

- Ты что заканчивал, лектор, какой ВУЗ?» - встревает Саныч, переставляя поближе к своей рюмку увлёкшегося темой соседа.

- Институт Воровского, факультет карманной тяги, - отвечает тот, широко улыбаясь щербатым ртом, - я, как в той песне: «жизнь учил не по учебникам», а по фактам её проявления. Это люди задают риторические вопросы и ставят друг перед другом нерешаемые проблемы, а жизнь всегда сама подсказывает, что и как надо делать в ответ на её вызовы.

   «Вот жизнь мне и подсказывает – наливай!» - смеётся Саныч, - иначе проблемы опустошения бутылки и установки мозгов на место останутся не решёнными! Он аккуратно налил по пол рюмки и, вставая из-за стола, попросил: «Ты продолжай, мне интересно…». Пройдя на кухню, зажёг керосиновую лампу; ткнув ножом в кипящую картошку проверил её готовность, слил воду и, поставив кастрюлю на кухонный стол, объявил: «Пусть доходит в своей температуре, а мы пока поупражняемся с горилкой». Поставив лампу на уставленный закусками стол, разрезал на четыре дольки пару яблок, поднял свою рюмку: «Ну, давай, за реальную справедливость!»

«Давай!..» - эхом отозвался Ваныч…

(Продолжение следует)