Нужен ли нам интеллект?

Петр I, побывав в Европе, захотел и в России иметь Академию наук. Пригласили десяток иностранных учёных, соблазнив их высокими окладами, званием академика и освобождением от трудной преподавательской работы. Но если не преподавать, то чем заниматься?

Им поручили делать открытия. В Европе за открытия награждали почётным званием академика. В России же, как обычно, всё наоборот: назначат академиком – и ждут открытий. И в «Проект положения об учреждении Академии наук и художеств» от 1724 года записали: «Академия же есть собрание учёных и искусных людей, которые не только эти науки знают, но и через изобретения пытаются эти науки усовершенствовать, а об обучении прочих никакого понятия не имеют».

Естественно, что академики всеми доступными средствами не пропускают людей со стороны в научную печать. Для этого внушается представление, что время одиночек прошло, что теперь открытия делают учёные коллективно. Разумеется, в большинстве своём, академики неглупые люди и не будут утверждать то, что не соответствует действительности. Для этого есть журналисты.

Однажды академик Б. Патон написал: «В науке давно миновало время одиночек. Исследования ведутся большими коллективами». (Комсомольская правда. 22.03.80 г.) Академика трудно упрекнуть, он не утверждает, что открытия делаются большими коллективами. Однако это или другое подобное заявление побуждает журналиста делать ложный, но желательный для АН, вывод: «...общеизвестно, что научные открытия уже давно перестали быть прерогативой одиночек» (Правда, 9.03.83 г.). На этом основании научные издания не рассматривают и не публикуют поступающие к ним рукописи, если нет акта экспертизы.

Есть ли польза от высшего научного учреждения?

В 1747 г. царица Елизавета заметила: «Однако по сие время Академия наук и художеств плодов и пользы совершенной не произвела по тому только одному, что не положен был регламент и доброе всему определение и не сочинён был штат как должностей всех...» И чтобы исправить положение, был утверждён регламент (устав) и штаты Академии наук.

Но это не помогло нашей науке. Через 242 года последний президент АН СССР Г. Марчук сообщил: «Широкой общественностью, руководством страны должно быть осознано: наше положение в науке находится в разительном контрасте не только с развитыми, но и с развивающими странами…» (газета «Поиск» №12, 1989 г.).

И это притом, что четверть бюджета страны шла на науку. В стране работало до 1,5 млн. учёных (четверть учёных всего мира).

Прочитал в «Новой газете» отрывок из дневников Андрея Тарковского: «Я хочу работы. Больше ничего. Работы! Разве не дико, не преступление что режиссёр, которого в прессе в Италии назвали гениальным, сидит без работы? А мне, честно говоря, кажется, что это просто месть посредственности, которая пробилась к руководству. Ведь посредственность ненавидит художников, а наша власть сплошь состоит из посредственностей…»

В журнале «Юность» №3 в 1977 году В. Горелов в статье «Познания вечное древо» писал: «Если попытаться одним словом определить основную отличительную черту сегодняшнего исследовательского процесса, то, пожалуй, самым подходящим будет: коллективность. Осуществление задач научно-технической революции немыслимо без объединённых усилий больших групп учёных, конструкторов, проектировщиков, порой насчитывающих тысячи человек. Индивидуальная научная работа уступила место коллективному творчеству. Времена гениальных одиночек и полукустарных лабораторий давно остались в прошлом.

Разумеется, человечество и впредь будет рождать могучие умы под стать Галилею, Ломоносову, Кеплеру, Декарту. Но делать ставку на столь редкое событие, как рождение гения, было бы в высшей степени опрометчиво. Современная наука не может основываться, как некогда, на сверхвозможностях выдающейся личности…»

Разве здесь не изложена программа приоритета посредственных (серых) учёных перед гениями? Не нужны гении в науке. Считается, что их заменит толпа серостей. Хотя из математики известно, что любая сумма нулей всегда равна нулю. Тарковский писал о посредственностях во власти. С тех пор власть кардинально изменилась. Научная же среда сохранилась. И что будет с наукой без выдающихся личностей?

Можно привести примеры.

Есть в Петербурге математический институт им. Стеклова. В нём как-то не очень давно работал Григорий Перельман, который доказал какую-то важную теорему и опубликовал её, в Интернете. Через три года мировое научное сообщество признало открытие и присудило ему премию в миллион долларов. Получать её в Испанию Перельман не поехал. Его в СМИ обвиняли в зазнайстве, но, думаю, дело было проще. У него не было средств на поездку. Тем более, что из института его уволили.

Услышал недавно по радио, что двое учёных из того же института им. Стеклова сделали «великое» открытие. Оказывается, они открыли способ путешествовать во времени. И на публикацию такой глупости руководство института дало согласие. А Перельмана уволили за настоящее открытие.

В газете «Дуэль» №45-2007 г. А. Свободин написал и о Перельмане: «По моим данным, непроверенным, но полученным из достоверных источников, возмущение учёного связано с тем, что его подвели под сокращение штатов за отсутствие публикаций в течение года. Есть такая форма взбадривания науки. В ближайшее время будет очередной этап. Разумеется, Перельман не пропадёт и шибко жалеть его не следует, потому что учёные такого уровня в США стоят около 250 тыс. долларов в год».

Разве такое мнение не подтверждает приоритет серостей в науке? Не Перельмана жалко, а нашу науку, которая не терпит выдающихся людей, а гонит их вон.

Сейчас в науке правят бал коллективы серостей. Они пишут пустопорожние статейки, начальство разрешает публикацию и всё идёт гладко. Почему Перельман опубликовал своё открытие не в научной печати, а в Интернете? Дело в том, чтобы опубликовать статью в научном журнале, надо получить от руководства института акт экспертизы, разрешающий публикацию. Если руководитель умён, то он пожелает стать соавтором открытия. Если же не умён, то не даст акта экспертизы. Только и всего.

Ходжа Насреддин однажды взялся за 20 лет обучить грамоте шахского осла. Сомневающимся же в такой возможности, он сказал, что за 20 лет кто-нибудь из троих обязательно помрёт. И взятки гладки.

Сейчас руководители «серых» учёных, подобно Насреддину, обещают через много лет освоить термоядерную реакцию, наладить на Луне добычу гелия-3, послать людей на Марс, наладить путешествие во времени и т.п. Главное – чтобы было финансирование, а там будет или нет, несущественно.

В. Бушин писал в газете «Завтра»: «Вероятно, Г. Перельман – большой талант или даже гений. И талант остаётся великой национальной ценностью, но время Ньютонов и Ломоносовых, Лавуазье и Ползуновых, Менделеевых и Эйнштейнов, Эдисонов и Поповых, увы, прошло. Ныне научные открытия и технические изобретения делаются коллективами учёных и инженеров, использующих сложнейшие приборы, аппараты и другие средства. Всё это требует огромных денежных вложений. А для математика, как для поэта, кроме хорошей головы, требуются лишь бумага, литература и стило (компьютер). Так что Гриша Перельман, при всём его величии, извините за моветон, для нынешнего научного процесса фигура трогательная, но, так сказать, не шибко типичная…»

Бушин повторяет избитую, но выгодную для РАН глупость. Технический прогресс осуществляется действительно большими коллективами на основе экспериментальных или теоретических открытий, кем-то уже сделанных. Для теоретического открытия действительно нужны только умная голова, бумага и карандаш, чтобы записать свои выводы.

Далее начинается абсурд. Если некто сделал своё открытие без разрешения, то не получит разрешения на публикацию. Вот на-днях как-то промелькнул в новостях репортаж из силиконовой долины (США). Там некий русский сказал, что их успех достигнут потому, что там нет иерархии. То есть, не нужно просить разрешения на открытия. Наша силиконовая долина обречена на поражение, пока в науке будет иерархия.

Напрасно Бушин и другие думают, что «время Ньютонов и Ломоносовых, Лавуазье и Ползуновых, Менделеевых и Эйнштейнов, Эдисонов и Поповых, увы, прошло». Не прошло, но масса серостей не даёт им проявить себя.

Физическая сила развивается в результате соревнований, а интеллект развивается в диспутах. Но вот послал я в ЖЭТФ заметку о том, что современная теоретическая физика опирается на логическую ошибку. Любая проблема делится на два взаимоисключающих направления. Например, Земля движется или не движется? Истина всегда конкретна. Земля движется или не движется? И ничего третьего здесь не надо искать. Но перед наукой стояла проблема: материя прерывна или непрерывна? Или-или? И ничего третьего. Но нашли третье там, где его нет. Материя стала двойственной: и прерывной (атомы в пустоте), и непрерывной (пустоты нет).

Смысл ответа в том, что публикуют только из своего клана серых учёных, которые верят в безгрешность науки и не напишут никакой «ереси». Не надо путать практическую физику, которая успешно развивается методом проб и ошибок. А теоретическая физика пытается убедить нас, что физическая реальность только иллюзия. Наберите в поисковике: «пять квантовых экспериментов, демонстрирующих иллюзорность реальности» и убедитесь в этом.

Руководители «серой» науки боятся диспутов, которые могут выявить умных людей и показать глупость этих руководителей. Интеллект нам нужен. Пока не будет возможности спора, человек не будет разумным, не будет способен решать проблемы с помощью интеллекта, и до тех пор будут литься реки крови. Терроризм возникает, когда нет возможности решить проблему с помощью интеллекта.

Источник

Семейный подряд: академики протаскивают в РАН своих детей