В 2016 году произошел перелом в восприятии элит

Российская власть наконец созрела для проведения реальных реформ, считает соратник Алексея Кудрина

В России не будет экономического роста, пока власть не даст ход структурным реформам, – сегодня это признают, кажется, все, включая президента. Но пока в реалистичность реформ мало кто верит, в канун 100-летия Октябрьской революции России предсказывают долгую стагнацию с полной зависимостью от цен на нефть. Главная надежда на другой сценарий связана с программой преобразований, разработанной под руководством Алексея Кудрина по поручению Владимира Путина. В ее подготовке участвует и экономист Михаил Дмитриев, знаменитый тем, что предсказал волну политических протестов 2011–2012 годов. Еще в марте 2016 года Дмитриев, ныне президент партнерства «Новый экономический рост», предупреждал о рисках скатывания России в «общество выживания». Но теперь он говорит, что уходящий год, несмотря ни на что, прошел на редкость плодотворно: настроения власти изменились и реформам дан зеленый свет. Republic расспросил Дмитриева, как желание улучшить бизнес-климат вяжется с тревожными новостями вроде ареста Алексея Улюкаева, удастся ли реформаторам 2010-х преодолеть сопротивление групп интересов, каких перемен к лучшему можно ждать уже в ближайшем году и почему на самом деле выросли цены на нефть.

– Россия заканчивает 2016 год как будто на позитивной ноте: дорогая нефть, растущий рубль, снижается инфляция, приток инвестиций в фонды. Но при этом растет уровень бедности, реальные доходы населения падают второй год подряд, сокращается потребление. Как первое соотносится со вторым и что из этого важнее для понимания будущего?

– Подросший уровень бедности, снижение доходов и сокращение потребления – это наше настоящее, а стабильная цена на нефть и рост инвестиций – это, как я полагаю, основа нашего будущего.

Не в том смысле, что с нефтью будет связан следующий этап нашего роста. Наоборот, стоит задача уменьшить нашу зависимость от нефтяной конъюнктуры и развиваться за счет несырьевых секторов экономики. Но при совсем низких ценах на нефть – ниже $30 за баррель – этого добиться было бы очень сложно, потому что от цены на нефть сильно зависит привлекательность России в глазах инвесторов.

С точки зрения событий, важных для нашего будущего, на мой взгляд, 2016 год очень необычный. И необычен он в том плане, что Россия в предыдущие два года находилась в состоянии одного из самых тяжелых и затяжных экономических кризисов в истории российской рыночной экономики. Но завершение этого кризиса пока выглядит чрезвычайно многообещающе.

– А по каким характеристикам этот кризис можно считать самым тяжелым за всю историю современной России?

– Это прежде всего продолжительность спада доходов населения. Падение доходов продолжалось 22 месяца, до августа 2016 года. В начале 90-х годов одномоментно доходы упали глубже, чем сейчас, но такого длительного периода непрерывного падения доходов населения у нас не было за все время с начала перехода к рыночной экономике. Особенность этого кризиса в том, что уровень жизни пострадал больше, чем инвестиции и прибыль предприятий. Мы имеем парадоксальную ситуацию, когда основной удар кризиса пришелся на потребление населения, притом что прибыль предприятий не только не уменьшалась, но в последнее время сильно выросла и приблизилась к рекордным значениям. Из-за эффекта курсовых колебаний прежде всего.

Екатерина Алябьева