О финансовых гениях

Расист

В новогодние каникулы посещаемость сайтов падает, посему дам материал «на любителя» - хотя и доступный для каждого, но, всё же, сложный. Но ведь и в жизни не всё просто.

Уже давно и без особой цели, чисто из любопытства прочёл мемуары Ялмара Шахта, которым, однако, в русском переводе издательство «Центрполиграф» дало довольно претенциозное название «Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923—1948». Строго говоря, название глуповатое не только из-за своего многословия. Шахта только с натяжкой можно считать главным финансистом, поскольку он вторую половину истории Третьего Рейха был в оппозиции Гитлеру, следовательно, и самому Рейху. Правда, с другой стороны, он и в мемуарах выглядит старым лисом, поэтому на действительные «признания» в его мемуарах и намёка нет. Ага, разогнался он признаваться.

Мемуары интересны и познавательны, разумеется, с общеисторической точки зрения, однако я не стал бы писать о них, если бы Шахт не возглавлял в Германии тех, кто дважды останавливал сильнейшую инфляцию немецкой марки. Само по себе понимание того, как останавливается инфляция своей валюты, уже полезно, а у нас в России сегодня такие «руководители» и «государственные деятели», что гражданам просто глупо на них надеяться и зарекаться не только от инфляции, но и от гиперинфляции. А именно с гиперинфляцией и столкнулись и Шахт в Германии, и большевики в СССР.

Поскольку уже для множества нынешних читателей и Борис Годунов, и Лазарь Каганович это некие шоумены, которые жили в одно время, то начну с краткой справки. Ялмар Шахт (1877-1970) — германский государственный и финансовый деятель, президент Рейхсбанка (1923—1930, 1933—1939), рейхсминистр экономики (1936—1937), рейхсминистр без портфеля (1937—1942). Когда Шахт понял, что Гитлеру победа не светит, то постепенно «слинял с тонущего корабля» и начал показывать фюреру «кукиши в кармане», за что после неудавшегося покушения на Гитлера в 1944 году был даже арестован нацистами, но до его повешения дело не дошло. После капитуляции Германии Шахт был сначала освобождён американцами из нацистского концлагеря, но затем, когда союзники поняли, кто он, Шахт снова был арестован, теперь уже союзниками, и посажен в числе главных военных преступников на скамью подсудимых на Нюрнбергском процессе. Однако сумел выкрутиться, был оправдан и до его повешения дело опять не дошло. Такой вот немецкий вариант «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл…».

Как и любые мемуары, к воспоминаниям Шахта нужно относиться с осторожностью, учитывая, что любой мемуарист врёт, чтобы представить себя в лучшем свете. Причём, поскольку любая ложь, в конце концов, разоблачается, то умный мемуарист врёт не откровенно - не словами, а умолчанием о том, о чём ему полагалось бы написать. В предыдущей статье о катастрофе Ту-154 я как раз на такую ложь и указал - говорили бы об этой катастрофе правду, то указали бы точное время событий. А раз умалчивают, значит лгут. Вот и Шахт был, безусловно, очень не глуп, посему не лгал, а умалчивал.

Единственно, что заставляет морщиться при чтении, Шахт почему-то сомневается, что читатели не поймут, насколько он умный, посему не упускал даже мелких случаев ткнуть читателю в глаз своим высоким интеллектом. Вот, скажем, он пишет о Геббельсе: «В маленьком докторе, который оказывал через министерство пропаганды пагубное влияние не только на немецкий народ, но также на Адольфа Гитлера, я инстинктивно чувствовал своего врага. Он ненавидел меня. В его представлении экономика была необходимым злом. Разумеется, он никоим образом не мог позволить, чтобы экономист в правительстве лишил его звания «первого интеллектуала»». Писать, что Геббельс считал экономику злом, можно только от бессилия унизить Геббельса иным способом, и этим унижением главного пропагандиста Рейха показать читателю, кто на самом деле был у Гитлера главным интеллектуалом. В этом хвастовстве своим умом, мемуары Шахта напоминают мемуары Шелленберга, - тот тоже носился по страницам своих мемуаров со своей интеллектуальностью, как курица с яйцом. Шахт, без сомнений, умнее Шелленберга, тем не менее…

Тем не менее, если присмотреться, то со страниц воспоминаний Шахта встаёт органический расист, что для немца тех времён не удивительно. Поэтому то, что Шахт кичится своим интеллектом (чего по-настоящему умный человек делать не будет), вполне возможно, является следствием его оглупления привычным немецким расизмом. Это видно даже по его отношению к евреям.

Внешне в еврейском вопросе расизма Шахта можно и не увидеть, поскольку, к примеру, Шахт предстаёт перед читателем «лучшим другом евреев всех времён и народов»! Как он евреев любил, да как с ними работал, да как их защищал! Для сравнения (которое сегодня легко сделать), слово «евреи» в тексте его воспоминаний упоминается 108 раз, а слово «немцы» в мемуарах немца Шахта упоминаются 51 раз.

Правда, понять Шахта можно.

Дело в том, что на Нюрнбергском процессе все заправляли как бы американцы - при наступлении Красной Армии навстречу наступающим американским войскам бежали все нацисты, в американскую зону оккупации нацисты вывозили все ценности и документы. И аппарат чиновников у богатеньких обвинителей-американцев на процессе был огромен по сравнению с аппаратами остальных стран-победительниц, фактически американцы проводили этот процесс.

Но это только считалось, что это были американцы, а на самом деле это были евреи, в том числе, немецкие евреи, которые накануне войны эмигрировали в США, и которых включили в состав аппарата обвинителей Нюрнбергского процесса из-за их знания немецкого языка.

Вот Шахт, как бы мельком, об этом вспоминает: «Нас лишили доступа к обильному документальному материалу, который конфисковали союзники. Предварительное изучение материала ограничивалось частыми заслушиваниями представителей обвинения, среди которых большой процент составляли эмигранты. Один из моих следователей, перед которым я извинился за свой английский, ответил с очевидным скрытым сарказмом, присущим таким господам:

— О, вы говорите на английском гораздо лучше многих моих коллег».

И понятное дело, чтобы выжить на процессе, а потом в оккупированной США Германии, Шахту нужно было проявлять исключительную гибкость и изворотливость в отношении евреев, отличающихся, как известно, исключительной мстительностью.

К примеру, вот американский обвинитель Нюрнбергского трибунала Джексон вменяет Шахту в вину закон, по которому, понятное дело, в Рейхе наказывались в основном евреи, старавшиеся нелегально вывезти за рубеж свою собственность:

«— И не вы ли также одобрили закон, — воскликнул он, наконец, — предусматривавший смертную казнь для любого германского подданного, который переправлял германское имущество за рубеж или позволял этому имуществу оставаться там?

— Конечно, — резко ответил я.

— Но вы ведь знали, что этот закон будет карать евреев, выезжающих за рубеж, строже, чем кого-либо еще?»

И смотрите, как красиво изворачивается Шахт:

— Разумеется, — ответил я, — мне не приходило в голову, что евреи оказались бы большими мошенниками, чем христиане».

Надо сказать, что Шахт ведь писал книгу для немцев, и вынужден был думать не только о том, одобрят его книгу евреи, но и как её воспримут немцы. Поэтому есть у этого лиса есть немного о евреях и для немцев.

«По-моему, есть единственный фактор, который делает евреев непопулярными. Это отнюдь не религиозная антитеза. Скорее, это то, что благодаря своим способностям еврей, где бы он ни жил в нееврейской среде обитания, стремится внедряться в интеллектуальную и культурную элиту этого сообщества. Даже в Германии процент евреев, которые стали рабочими или ремесленниками, крайне мал. Никто не был против свободы действий евреев в торговле и промышленном производстве. Но когда в юридической и медицинской профессиях оказывается необычно высокий процент евреев, когда большинством театров, прессой, филармониями руководят евреи, тогда это выглядит вторжением чуждого элемента в духовную жизнь коренной нации. Все вышеупомянутые профессии осуществляют цивилизаторское влияние. А цивилизация в исторической перспективе коренится в религии. За исключением недавно образованного государства Израиль нет другого государства, которое опирается на иудейскую религию. Поэтому нация, цивилизованность которой коренится в христианстве, стремится сохранить христианство как основу цивилизации и воспрепятствовать чуждым элементам внедриться в свою культурную жизнь. Как показывает история многих государств, пока евреи не осознают этот факт, они будут сталкиваться с трудностями».

Но это присказка для примера того, о чём и как писал расист Шахт, но вот, что нам должно быть интересно.

Германия сдалась в Первой мировой войне к концу 1918 года, с этих пор практически все участвовавшие в войне страны (кроме Советской России) по Версальскому договору возжелали ободрать Германию как липку, - Шахт об этом пишет очень много и с подробностями. И только такой же изгой - Советская Россия - пошёл Германии навстречу.

Уже 16 апреля 1922 года во время Генуэзской конференции в городе Рапалло Германия и Советская Россия заключили между собой договор, в котором взаимно отказались от возмещения военных расходов и убытков, расходов на военнопленных, ввели принцип наибольшего благоприятствования при осуществлении взаимных торговых и хозяйственных отношений. Помимо этого Германия признала национализацию немецкой частной и государственной собственности в РСФСР и аннулирование царских долгов Советским правительством, а Россия подтвердила неприятие положений Версальского договора.

То есть, до прихода Гитлера к власти в 1933 году, ближе, чем СССР, для немцев в те годы не было никого. В СССР на практике обучался командный состав немецкой армии, конструировалась военная техника, с 1925 года в Липецке учились немецкие лётчики и испытывалась немецкая военная авиация, максимально развивалась торговля. Мало этого, Германия выдавала СССР кредиты, скажем, в 1931 году выдала их на сумму 300 миллионов марок, правда, тогда Шахт ещё не был президентом Рейхсбанка. Но когда он им стал, то в 1935 году СССР опять получил в Германии кредит на сумму 200 миллионов марок. Что это за суммы, вы оцените во второй части, когда речь пойдёт о создании Шахтом «Золотого дисконтного банка».

Таким образом, Шахт, глава имперского банка, был, по меньшей мере, активнейшим участником связей Германии с СССР. По-другому и быть не могло.

Понятно, что с приходом Гитлера к власти отношения с СССР начали ухудшаться, но ведь и в 1939-40 годах немцы кредитами и торговыми соглашениями приняли активное участие в укреплении военной мощи СССР.

Как видите, все довоенные отношения с СССР тесно связаны с деньгами - с

профессиональной деятельностью Шахта, тем не менее, у «финансового гения» Германии Шахта нет ни слова о контактах Германии и СССР. Ни слова! В мемуарах Шахт  привёл достаточно много своих писем к Гитлеру, в том числе и с осуждением тех или иных мер фюрера, скажем, нападения на Польшу. Но об осуждении нападения на СССР - ни слова!

Вот это и называется расизмом - его, сверхчеловека, русские обидели своей победой в войне, и он предпочёл вообще ничего о них не писать, чем писать об их победах, в том

числе (о чём ниже), и в финансовом плане.

Шахт прекрасно понимал, что целью Гитлера является захват СССР, и Шахт деньгами обеспечивал вооружение Германии для этого, посему в мемуарах Шахт ни словом не осуждал Гитлера за эти цели - за цели нападения на СССР.

В Нюрнбергском трибунале ему некуда было деваться - в присутствии советского судьи и обвинителей он обязан был об этом хотя бы что-то сказать. И, если верить его мемуарам, то он сказал следующее: «Во-первых, с точки зрения внешней политики я считал «Майн кампф» совершенно необоснованной, поскольку она постоянно обыгрывала идею, что расширение жизненного пространства Германии должно происходить в Европе. Если такие заявления и не отпугнули меня от работы в дальнейшем с национал-социалистическим канцлером, то лишь по той простой причине, что в «Майн кампф» было четко обрисовано расширение Германии на Восток при условии получения благословения на эту идею британского правительства. Я считал, что хорошо знаю британскую политику. Поэтому не существовало никакой опасности того, что мне придется принимать всерьез фантастическое теоретизирование Гитлера больше, чем я делал это до сих пор».

Во-первых, это ложь - Гитлер в «Майн кампф» ставил себе целью захват СССР, совершенно плюя при этом на то, что об этом могут или будут думать англичане. Мало этого, Гитлер и не хотел искать других земель в мире, в том числе и потому, что на них уже наложила лапу Великобритания, посему Гитлер был уверен, что СССР будет отдан ему на съедение Великобританией и США. Во-вторых, какое, к чёрту, «теоретизирование», если Гитлер и поступил так, как планировал в «Майн кампф»?!

Короче, Шахт был отпетым врагом СССР, хотя и пытался это скрыть, - Шахт без сомнений поддерживал планы Гитлера в отношении захвата земель у СССР. И, кстати, советский судья протестовал против его оправдания.

Но, думаю, Шахт молчит об СССР не только потому, что его, расиста, унизила победа СССР, но и потому, что основную идею выхода из инфляционного кризиса (то, за что его считают великим финансистом), он позаимствовал у большевиков.

           Как это работает

Продолжу о мемуарах Шахта.

Вопрос роли денег в нашем обществе не так уж сложен, чтобы его бояться так, как его бояться обычные люди. Я не буду в это вопрос глубоко вникать, но что-то сказать, всё же, необходимо.

Принципиально этот вопрос выглядит так:

1. Чтобы народ жил богаче материально, нужно увеличивать в стране производство товаров, а чтобы их увеличить, нужно разделить труд и специализировать производителей.

2. При разделении труда затрудняется связь между товаропроизводителями и обмен товарами между ними, для осуществления этого обмена вводится универсальный стоимостный эквивалент товаров – деньги.

3. Денег на рынке данной страны должно быть столько, чтобы не затруднять обмен максимально возможного (или необходимого) количества товаров – количества, на производство которого способны производительные силы страны.

4. Уменьшение денег против требуемого количества вызывает падение производства и рост цен (об этом не будем), а вот неконтролируемое увеличение массы денег вызывает обесценивание денег, обесценивание накоплений и сбережений - вызывает инфляцию. То есть ситуацию, когда на одну и ту же сумму денег товаров можно купить всё меньше.

5. Эмиссия (печатание) денег дело очень выгодное, кроме этого, эта эмиссия перераспределяет товары в стране, поэтому заниматься тем, что может обесценить деньги в данной стране должны только те, кто отвечает за всех – Правительство данного государства. Частным лицам, не отвечающим за жизнь народа данной страны, влияние на денежную массу любым путем должно быть строжайше заказано.

Тут уместен вопрос к пункту 4: если безудержный рост денежной массы в стране вызывает обесценивание денег, то почему хозяин страны идет на эту эмиссию – идёт на включение печатного станка?

Дело в том, что эмиссия ведет к перераспределению производимых товаров, она, если хотите, скрытый налог на производителей. Упрощенный пример. У нас 10 человек, которые производят по 10 единиц товара стоимостью 10 рублей каждый – каждый на 100 рублей, а всего на 1000 рублей. Правительство напечатало деньги для обмена этих товаров между производителями, за производство этих товаров каждый производитель получил по 100 рублей, на которые через торговую сеть купил 10 единиц нужных себе товаров других производителей тоже на 100 рублей. Справедливый обмен товаров произошел, для чего потребовалось, предположим, 1000 рублей денежной массы.

Но вот правительство дополнительно печатает и пускает в оборот к имеющимся ещё купюр на 1000 рублей, теперь объем денег на рынке увеличился вдвое, видя это, торговцы тут же увеличили цену единицы товара вдвое (само собой, стоимость денег упала вдвое). И теперь каждый производитель, которые из этих 2000 рублей получают (в сумме) свои всё те же 1000 рублей, на свои индивидуально заработанные 100 рублей сможет купить лишь по 5 единиц товара, или 50 из 100 произведенных в стране. А остальные 50 единиц купит тот, для кого произведена эмиссия. Скажем во время войны – эти деньги эмиссии направляются тем же рабочим, но только для производства не товаров, а оружия, направляются для дополнительных солдат в армии, для инвалидов, для сирот.

После войны в стране образуется масса людей, которые либо временно, либо даже навсегда не могут участвовать в производстве товаров и услуг - в эквивалентном товарообмене. Но им же нельзя дать умереть - вот для их жизнеобеспечения и печатаются дополнительные деньги.

По результатам Первой мировой войны, Германия и Россия, воюя друг против друга, умудрились обе проиграть войну. В обеих этих странах образовалось огромное количество людей, которые товары не производили, а содержать этих людей требовалось. И правительства обеих стран включили печатные станки.

С одной стороны, положение Германии было как бы хуже, поскольку Германия была более промышленной, и остановка её производства или снижение производства из-за нехватки сырья, вызывало более глубокое снижение количества товаров, имела более обширную армию безработных - более мощную инфляцию. Но, скорее всего, у России положение было ещё круче. Если Германия закончила войну в 1918 году, то в России началась Гражданская война, которая закончилась только в 1920, да ещё и новым поражением теперь уже от Польши, плюс засуха начала 20-х годов. Но, с другой стороны, Россия была аграрной, то есть, в процентном отношении у неё потери производства товаров даже при полной остановке промышленности были ниже, чем у Германии. Как бы то ни было, но инфляция в обеих странах была фантастической. В итоге в России рубль обесценился в 50 миллиардов раз, а в Германии марка обесценилась в 3 триллиона раз.

Тут может возникнуть вопрос, почему в начале 90-х организованная «перестройщиками» инфляция не вызвала обесценивание рубля до такой степени? Потому, что и у Германии, и у Советской России правительства служили народу, посему пытались чуть ли не ежедневно компенсировать народу обвал цен, они пытались восстановить работу промышлености. А СССР в 90-х возглавили предатели - они ничего народу не компенсировали и цели у них были обратные - разорить и уничтожить экономику СССР, сделав её экономикой колонии Запада. Поэтому «перестройщики» добились своих целей - разорили СССР быстрее и при гораздо меньшем обесценивании рубля.

Итак, после Первой мировой войны и правительство Германии, и правительство Советской России ломали голову над тем, как стабилизировать курс стремительно обесценивающейся национальной валюты? Ведь что инфляция означает для хозяйства?

Скажем, крестьянин вывез муку на базар и продал, но теперь он обязан что-либо купить, причём, немедленно, поскольку завтра рубли у него за пазухой станут уже вдвое дешевле. При обесценивающейся валюте любое убыточное предприятие по отчетам всегда прибыльно, поскольку выручка в цифрах всегда выше затрат, да вот только на эту выручку не купишь и половины того сырья, которое покупал, чтобы произвести тот товар, за который получил обесценивающиеся деньги. Инфляция останавливает экономику, посему и правительство большевиков, и правительство Германии, искали выход из сложившегося положения.

И первыми его нашли большевики.

Они оценили обстановку - Советская Россия во враждебной изоляции, никто не собирается ей помогать хотя бы кредитами. Золотой запас Российской империи разграблен, если даже его остатки пустить в оборот, то золото немедленно осядет в карманах спекулянтов и будет вывезено за границу, поскольку обеспечить остатками золота всю необходимую стране денежную массу заведомо невозможно. Кроме того, из-за инфляции, имевшееся на руках населения золото (царские монеты) вышло из торгового оборота России, поскольку владельцы золота не были дураками менять его на обесценивавшиеся купюры. Обеспечить национальную валюту можно только товарами промышленности и сельского хозяйства, но промышленость и сельское хозяйство разорены и не восстанавливаются, опять-таки, из-за инфляции рубля. Круг замкнулся.

И у большевиков созрел такой план: если невозможно обеспечить всю валюту страны и этим остановить падении её курса, то нужно создать отдельную национальную валюту для обеспечения только хозяйства страны - производства и транспорта. Золото и хорошо ликвидные ценности для обеспечения вот этой отдельной валюты можно было найти. Тут ещё вопрос - ну ввели вы валюту для обеспечения промышленности, но кто мешает мне купить на неё, скажем, килограмм хлеба? И этим запустить её в оборот вместе с обесценивающимися рублями, и обесценить вместе с ними и эту валюту?

И по-своему забавно, как большевики это сделали.

Один из министров финансов СССР - А.Г. Зверев - рассказал об этом так:

«С лета 1922 года, по указанию Правительства, Госбанк стал готовиться к выпуску банкнот. Постановление СНК СССР от 11 октября 1922 года Госбанку было предоставлено право эмиссии новых денег – банковских билетов крупных купюр (один, два, три, пять, десять, двадцать пять червонцев) для коммерческих операций. В качестве денежной единицы был принят червонец, приравненный к 1 зол. 78,24 долей чистого золота, т. е. к прежней десятирублевой золотой монете.

Было установлено, что банковские билеты обеспечиваются не менее, чем на 25% драгоценными металлами и устойчивой иностранной валютой по курсу ее на золото, а в остальной части – легко реализуемыми товарами, краткосрочными векселями и иными краткосрочными обязательствами. Эмиссия банковских билетов для выдачи краткосрочных ссуд казначейству разрешалась только в том случае, если эти ссуды обеспечены драгоценными металлами не менее, чем на 50%. Банковские билеты должны были приниматься по их нарицательной цене в уплату государственных налогов и сборов в тех случаях, когда по закону платежи выражены в золоте».

Итак, большевики ввели новый вид денег. До этого деньги назывались «советские денежные знаки» - «совзнак», а теперь появились «билеты государственного банка» -

«банковские билеты». Будет и ещё один вид денег, но о нём ниже.

А сейчас обратите внимание на следующее. Купюра (банковский билет) с названием «червонец» теоретически должна была обмениваться на золотую монету в 10 рублей, весом в 1 золотник 78,24 доли или в 7,74 г. Такие монеты (точная весовая копия царских монет) на всякий случай были даже отчеканены, но в обращение они так никогда и не поступили. Была введена золотая валюта без реального золотого обращения - вот, что поражает! На купюрах бумажных червонцев надпись радовала владельца: «Банковский билет подлежит размену на золото», – однако тут же сообщалось: «Начало размена устанавливается особым правительственным актом». Такой акт открыто для Советской России так и не был принят. Что касается Запада, то сейчас у меня такой уверенности  уже нет - ведь этот червонец с какой-то целью был сделан свободно конвертируемым и открыто участвовал в торгах на валютных биржах Запада.

Как бы то ни было, но червонец всеми рассматривался как золотой и, более того, он быстро и стоить стал дороже золотой монеты. За счет чего?

Первое. Червонцы не печатали в безумном количестве, а строго под контролем: сколько в казначействе находится золота, иностранной валюты, ликвидного товара, а также обязательств, вскоре внести в казначейство золото и валюту, – столько бумажек с названием «червонец» и печатали. Скупил Госбанк у населения дополнительное количество золотых монет царской чеканки – может отпечатать в два раза больше бумажек. И все.

Второе. Госпредприятия в своей массе превалировали над частником, и они рассматривали эти бумажки исключительно как золото. Поэтому и у населения не было необходимости смотреть на бумажные червонцы по-другому.

Третье. Торгуя этой бумагой на валютных биржах Запада, СССР отпускал за нее товары как за золото, поэтому и Запад относился к червонцу соответственно.

Но обратите внимание на остроумие большевиков. Червонец не заменил совзнак полностью – не хватало обеспечения, – и совзнак, ничем не обеспеченный (поскольку все активы шли на обеспечение червонца), продолжал хождение. Почему? Да потому, что червонец был очень большой суммой, его можно было использовать фактически только для очень больших и оптовых покупок. А в розничной торговле требовались мелкие деньги. И благодаря этому казначейство получало возможность совзнак печатать и печатать, компенсируя эмиссией нехватку налоговых поступлений в бюджет. И люди все равно их брали – а куда денешься? Поскольку промышленность по плану и теперь с помощью червонца неуклонно развивалась, то было ясно, что вскоре наступит момент, когда легко ликвидный товар в своей стоимости сравняется с денежной массой, а эмиссия совзнака, вместе с его инфляцией прекратится.

Вот ведь как хорошо, когда деньгами страны занимается настоящее правительство, а не ублюдки с валютной биржи! В блокаде, без цента внешних займов (вспомните, сколько лет в 90-х годах все вопили, что России для поддержания курса рубля требуются кредиты МВФ) СССР уверенно основывал самую прочную валюту в мире, во всяком случае, рубль таковым был с 1947 г. по перестройку.

Червонец сыграл и роль успокоителя для царских золотых монет - он менялся на них, а поскольку в цене не падал (о чём чуть ниже), то червонец вытащил золотые монеты из кубышек для оборота - владельцы золота перестали бояться пользоваться золотом, хранить своё золото в банке. А это, опять-таки, увеличило в обороте страны количество обеспеченных денег (деньги в кубышке это не деньги - они в обороте не участвуют).

И червонец быстро начал делать своё дело, к примеру, производительность труда в промышленности Советской России ежегодно росла и росла, в 1924-25 финансовом году она возросла, к примеру, на 57% по отношению к предшествующему периоду, в этом году и зарплата вернулась на довоенный уровень - на уровень 1913 года. Но теперь это была обеспеченная товаром зарплата, к 1 июня 1924 года был ликвидирован бюджетный дефицит (отпала необходимость в выпуске дополнительных денег для его покрытия), и теперь можно было стабилизировать мелкие деньги - отказаться от совзнака.

Совзнак начали заменять «казначейскими билетами» (третий вид денег), декретом: «ЦИК и СНК СССР от 5 февраля 1924 года выпускаются в обращение государственные казначейские билеты достоинством в один, три и пять рублей. В декрете указывалось, что новые денежные знаки в отличие от совзнаков должны выпускаться в обращение соразмерно с потребностями товарооборота. Новым денежным знакам была присвоена сила законного платежного средства; при этом по всем платежам, исчисленным в золоте или в червонцах, казначейские билеты должны приниматься по их нарицательной стоимости».

То есть, теперь было на что менять червонцы. А чтобы никто не сомневался в казначейских билетах, то для их размена 22 февраля 1924 года выпускается в обращение высокопробная серебряная монета достоинством в 1 рубль и 50 копеек, а также разменная серебряная и медная монета. Этими банковскими и казначейскими билетами к середине 1924 года совзнаки были выкуплены у населения и закончили свою историю.

Что ещё нужно сказать. Выпуск обеспеченных золотом денег, разумеется, оживил спекулянтов, которые попытались сыграть на понижение - на девальвации самого червонца. Оно же ведь когда ты держишь в руках настоящую золотую монету, то это как-то убедительнее желтоватой бумажки «один червонец». И на первых порах за золотую монету давали до полутора червонцев купюрами. Но сами посудите, вот, к примеру, вы купили за три червонца две золотые монеты, а теперь вам нужно купить за два червонца кубометр леса. Получается, что вам нужно отдать эти две монеты, хотя вы могли бы отдать две купюры из трёх, заплаченных вами за эти две монеты? Ну и кому нужен такой «гешефт»? Купюры при больших расчётах гораздо удобнее монет, в результате дело обстояло так: «Вольный рыночный курс золотой десятирублевой монеты в червонцах равнялся в Москве к 1 февраля 1924 г. 14 руб. 10 коп., а на 1 декабря 1925 года 9 руб. 60 коп. Курс доллара в Москве составлял: на 1 февраля 1924 года – 2 руб. 39 коп. и на 1 декабря 1925 года – 2 руб. 20 коп», - пишет Сталину уже помянутый мною министр финансов А.Г. Зверев.

А вот теперь вернёмся в Германию к её «финансовому гению» Ялмару Шахту. Начнём с проблемы, характерной для безответственных правительств. Поскольку правительства комплектуются «победителями на выборах», то среди них редки люди, действительно в чём-то из государственных дел разбирающиеся, но если эти люди не глупы, то они пытаются избавиться от неясных дел. Это приводит к тому, что «демократические» правительства отмежёвываются от проблем, связанных с деньгами, поскольку считают эти дела очень сложными (есть и другие причины, но я говорю об управлении страной). А отмежёвываются тем, что предоставляют банкам независимость от правительства. Как видите, в Советской России было не так, в ней правительство руководило государственным банком, а в тогдашней Германии президент национального банка хотя и назначался правительством, но назначался пожизненно. Поэтому уже опытный Шахт ждал, пока прежний президент Рейхсбанка умрёт, и его назначат на его место.

И став президентом главного банка Германии, Шахт начинает делать то, что двумя годами ранее сделали большевики. А именно: не берясь обеспечить весь объём немецкой марки золотом или товарами, он начинает работать над обеспечением твёрдой валютой только хозяйственных структур Германии. Но если большевики могли «по сусекам поскрести», чтобы обеспечить золотом свои новые деньги, свои банковские билеты - червонцы, нужные предприятиям, но ненужные обычным людям, - то банкиру Шахту такое обеспечение банковских билетов было не по силам.

Зато ему было по силам то, на что были не способны находящиеся в блокаде большевики - Шахт мог взять кредит!

(Кстати, разжившееся на Первой мировой банкиры стран-победительниц, чуть ли не насильно совали немцам кредиты даже под небольшие проценты. Дело в том, что у этих банкиров из-стран победительниц, разбогатевших на войне, деньги не использовались, и дело дошло до того, что Германия репарации этим странам выплачивала кредитами банков из этих стран. А сами кредиты потом обнулила инфляцией марки уже 30-х годов).

И Шахт взял в банке Англии кредит на сумму в 100 миллионов золотых марок для создания отделения Рейхсбанка под названием «Золотой дисконтный банк». Узнав, что англичане рискнули такой суммой, местные немецкие промышленники и инвесторы, имеющие валюты, быстро добавили ещё валюты на 100 миллионов золотых марок, и именно этот банк под этот уставной капитал начал брать на Западе дополнительные валютные кредиты, для обеспечения этими кредитами работы промышленности Германии.

Шахту хватило вот этой реальной золотой и иностранной валюты без выпуска банковских билетов «Золотого дисконтного банка», как и большевики обошлись без выпуска в обращение золотых монет - «червонец». Хотя, по примеру большевиков, Шахт тоже собирался начать выпуск и банкнот для немецкого рынка, но интересно, что если у большевиков эти банкноты для России назывались не «рублём», а «червонцем», то Шахт намеревался поступить даже более круто: «Золотой дисконтный банк будет эмиссионным банком, выпускающим банкноты на базе золотого капитала в двести миллионов марок. Я намерен выпускать эти банкноты в фунтах стерлингов». Он собирался выпускать банковские билеты, которым был гарантирован обмен не на золотую монету «червонец», а на купюры британских фунтов стерлингов.

Но, повторю, как и большевики с выпуском золотых монет, так и Шахт обошёлся без фунтовых банкнот: «Золотой дисконтный банк был учрежден 13 мая 1924 года. Вплоть до краха Германии в 1945 году он успешно способствовал в качестве вспомогательного финансового органа Имперского банка сохранению валютной стабильности и росту германского экспорта. Последовательный прогресс стабилизации благодаря политике Имперского банка привел к необходимости для Золотого дисконтного банка продумать выпуск банкнотов. Да, мы печатали векселя Золотого дисконтного банка, оплачиваемые в фунтах стерлингов, как было оговорено с Норманом, но они так и не были пущены в обращение, поскольку в этот интервал времени имперская марка достигла и затем закрепила свой золотой паритет».

Таким образом, и большевики, и Шахт погасили инфляцию национальной валюты одним и тем же способом:

- выделили специальные деньги для промышленности, затруднив этим деньгам участие в денежном обороте всего населения;

- население на этот период обеспечивали обесценивающимися деньгами и всякими заменителями денег;

- организовали поступление и оборот внутри страны товаров от промышленности, а эти товары стали обеспечением общегосударственных денег.

Но только обратите внимание, что большевики это сделали на два года раньше, чем капиталисты Германии. Шахт 13 мая 1924 года только учредил «Золотой дисконтный банк», а большевики 30 июня 1924 года закончили выкуп совзнаков аж в Якутии и за границей, то есть, завершили окончательную стабилизацию рубля.

Таким образом, Шахт стянул идею прекращения инфляции у русских большевиков. И, думаю, что именно поэтому тоже он ничего не пишет о России. Ну, как же - он, немец, да вдруг научился у русских, да ещё и у большевиков?? Нет, расист в таком никогда не признается.

Однако я хочу закончить не этим. Каким бы врагом СССР и наших дедов ни был Шахт, но он был реальным государственным деятелем Германии, - он не был мелкой шушерой, добравшейся до управления страны, чтобы её пограбить. Он не был тем, кем сегодня являются «руководители» России.

Вот, к примеру, напомню, что к 1990 году даже не СССР, а одна Россия (РСФСР) производила 17,9% мировой машиностроительной продукции, из них 22% мирового производства металлорежущих станков, 46% комбайнов, 11,3% оборудования для пищевой промышленности, 63,2% энергетического оборудования, 27% самолетов, до 50% военной техники, 21% грузовых автомобилей и 4,8% легковых.

Советская Россия была одним из крупнейших поставщиков машиностроительной продукции, и хотя производила помянутые 17,9% машиностроительной продукции, а капстраны - 73,1% (без КНР), о чрезвычайно высоком качестве нашего оборудования свидетельствовало то, что на нем работает 35% базовых отраслей промышленности КНДР, 36% - Индии, 45% - Ирана, 65% - Пакистана, 20% - Турции, 50% -Алжира, 25% - Египта, 50% - Ливии.

А что теперь? А теперь Россия сама практически ничего не производит, достаточно сказать, что он закупает станки с ЧПУ даже у КНДР. А почему?

Вот у http://burckina-new.livejournal.com/311908.html  есть довольно интересное сравнение того, сколько стоит построить один и тот же станок во Франции и в России. Во Франции - 65 820 рублей, в России - 127 940 рублей. Казалось бы, всё понятно, - у нас в России суровый климат, у нас должны быть более высокие энергетические расходы. Но на самом деле, во Франции расходы на электроэнергию и газ - 31 300 рублей, а в России - 22 690 рублей. Однако во Франции таможенные и транспортные расходы всего 30000 рублей, а в России они - 72 000 рублей. Это никак не объяснишь климатом, а можно объяснить только теми миллионами и миллиардами, которые находят у разных полковников и генералов, когда в ходе междуклановых драк сделают у них обыски. Это деньги для воров режима Кремля.

Но и это не всё. Расходы на кредитование во Франции 4450 рублей, а в России - 33250 рулей. Это результат того, что путин деньги от продажи энергоресурсов отдаёт США, а те дают эти наши деньги в кредит нашим банкам, о наши банки уже дают их нашей промышленности. И у всех банков к рукам прилипает.

Вот так смотришь на эти числа и думаешь - не бог весть что, этот Шахт, особенно в плане честности. Но, по сравнению с путиным и его командою, не просто финансовый гений, но и образец честности.

Ю.И. МУХИН