«В бессильном скрежете зубовном словесным гноем исходя…»

В номере «Вашингтон таймс» от 18 ноября сего года появилась статья «Выживет ли Украина? Алчный Путин называет суверенное государство «Малороссией» (Will Ukraine survive? Covetous Putin calls the sovereign nation «Little Russia»). Ее автор — Джеффри Кунер (Jeffrey T. Kuhner), президент вашингтонского экспертно-аналитического центра «Институт Эдмунда Бёрка».

Джеффри Кунер

Тон публикации беспрецедентен даже для этой — отличающейся резкими высказываниями — газеты. И не от того коробит, что текст кишит набившими оскомину пропагандистскими клише: «Путин создает Великую Российскую империю. Он построил жестокое полицейское государство», его цель — «превратить Москву в центр антиамериканской, антизападной оси» и т. п. Украина же, о судьбе которой автор проливает мутные потоки крокодиловых слез, представлена как «многострадальная нация», веками терзаемая «враждебными соседями», ибо «находится на линии цивилизационного водораздела между Западом и Востоком». Ныне «это восточный бастион Запада, стратегический оплот борьбы с российским экспансионизмом» и прочее в том же духе.

Дело, повторюсь, не в этих клише, а в истерично-кликушеской тональности, которой маститый политолог, по крайней мере из уважения к себе, должен был бы избегать. По мере изложения взвинченность автора нарастает. И на то есть причины. Попробуем в них разобраться.

«Москва пошла в наступление», — всполошился мистер Кунер; а ведь «Россия Владимира Путина — самая дестабилизирующая и притом самая безрассудная великая держава на мировой арене». Срочно, безотлагательно требуется ее остановить! Ведь эта коварная держава уже «фактически аннексировала грузинские провинции Южную Осетию и Абхазию. Она низвела Белоруссию до положения экономического вассала. Она угрожает прибалтийским странам.., укрепляет сферу влияния в Центральной Азии и на Кавказе. Она продает смертоносные ракетно-ядерные технологии иранским муллам. Она поддерживает тесные связи с венесуэльским президентом Уго Чавесом»

Но наибольшую озабоченность вызывает у аналитика то, что «русский медведь» разевает пасть, видать, не по ранжиру: «стремится заполучить добычу покрупнее — Украину». А зачем бы это дерзкому зверю? Тут автор и проговорился: «Россия вместе с Украиной напоминает Америку — обширную континентальную сверхдержаву. Без нее она больше смахивает на Канаду — большую страну, в основном покрытую снегом»

Так вон чего опасается глава института Бёрка! Нельзя же, в самом деле, допустить, чтобы Россия с Украиной и другие бывшие союзные республики объединились на принципах рыночной экономики и буржуазной (пусть пока и несовершенной, относительной) демократии — и, чего доброго, создали из СНГ государственное образование по типу ЕС. Они ж тогда образуют «обширную континентальную сверхдержаву», которая станет достойным конкурентом США на мировой арене.

Чтобы предотвратить такое развитие событий, в массовом сознании культивируются имеющие мало общего с действительностью стереотипы о якобы отсталой и дикой, а потому агрессивной имперской России, которой «правит бандитская элита, расхищающая и разграбляющая огромные богатства страны», о ее жертвах — бывших республиках СССР. И, разумеется, о благородном Западе, самоотверженно стремящемся защитить их от порабощения этой державой.

Идеологической основой публикаций, подобных рассматриваемой, служат две теории — «мировой шахматной доски» Збигнева Бжезинского и конфликта цивилизаций Сэмюэла Хантингтона. Эти концепции в крайне упрощенном виде (хотя обе они, особенно последняя, и сами по себе страдают поверхностностью, чем во многом объясняется повальное и быстрое заражение ими умов) составляли также идеологическую базу волны «цветных революций», прокатившейся пять-семь лет назад по постсоветскому пространству. Прочь от Москвы, под зонтик НАТО, вернемся в лоно европейской цивилизации — такие лозунги стали внешнеполитической программой для лидеров этих революций.

Справедливое возмущение общества обнищанием населения, олигархическими коррумпированными режимами весьма ловко оседлали представители господствующей в экономиках после развала Союза компрадорской буржуазии и обслуживающие ее интересы чиновники, тесно связанные с зарубежными центрами влияния.

А ведь тогда, незадолго до взрыва народного негодования, в обстановке краха крайне завышенных ожиданий от независимости, намечался другой путь: заговорили было о создании — поначалу в рамках нескольких стран СНГ — общего рынка, Единого экономического пространства (ЕЭП). Этого те самые «центры влияния» уж никак не могли стерпеть. И стихийное народное возмущение было канализировано в нужном им (и их младшим партнерам-компрадорам) направлении. Из России и лично Путина принялись лепить образ врага — сначала исподволь, а затем — по мере разочарования масс в результатах и лидерах «цветных революций» — форсированно.

Особое внимание в этих усилиях концентрировалось на Украине. Кунер подчеркивает: «демократическая и процветающая Украина — кинжал, нацеленный в самое сердце путинского режима. Она станет примером для своих северных славянских сородичей — жизнеспособная, привлекательная альтернатива путинскому варварству». Поэтому, по мнению Кунера, встревоженная подобной перспективой Москва замыслила Украину сокрушить, а ее эксперименту с независимостью положить конец. Как она планирует осуществить это? Разумеется, с помощью пятой колонны.

Тут Кунер выводит на сцену главный объект своей ненависти — Виктора Януковича. В длящейся со времен «оранжевой революции» «политической битве между пророссийскими силами и прозападными националистами» он и возглавляемая им Партия регионов взяли верх. И если в 2004 г. «поддерживаемый Кремлем Янукович пытался украсть результат выборов» (что послужило затравкой для «революции»), то в последних президентских гонках, по неохотному признанию вашингтонского публициста, он победил «на сей раз действуя честно». И это нашему политологу (и тем, чьи интересы на мировой арене он представляет), по известному выражению, — как серпом между ног.

Испытываемые чувства Кунер щедро выливает на бумагу. Янукович, дескать, объявил своей предвыборной платформой экономическое обновление и национальное примирение, а придя к власти, пытается обратить время вспять и вернуть страну в эпоху, предшествовавшую «оранжевой революции». Он-де сворачивает демократию, притесняет украинский язык и опирается на «русскоязычные регионы — индустриальный восток страны, который стремится сохранить свой советский уклад». Это Ахметов-то стремится сохранить советский уклад? Любопытная логика.

Не только логика отказывает видному политологу, но и нервишки у него сдают. Раздраженный тем, что украинский президент не разделяет его геополитических взглядов и не желает прислушиваться к «забугорным доброхотам», он переходит на откровенную брань: «Янукович в очередной раз доказал справедливость пословицы: старого пса новым трюкам не научишь. Это бандитствующий русофил, мало-помалу создающий авторитарное государство Он медленно, но верно уводит Киев от Запада. Короче говоря, он путинский пудель»

Ну что можно возразить на такой поток ругани? Остается разве что заметить: в отличие от своего предшественника нынешний президент, как видится, не желает быть ни чьим-либо пуделем, ни вообще той или иной разновидностью our son of a bitch*. Это и выводит из себя Кунера (и не только его) настолько, что ему не удается удержаться в рамках приличий.

____________________________________
* Намек на сложившуюся на Западе внешнеполитическую традицию, которую, к примеру, журналист «Гардиан» недавно охарактеризовал как «опору на сукиных детей».

Выражение, по некоторым источникам, восходит к отзыву Франклина Рузвельта о никарагуанском диктаторе Анастасио Сомосе: He may be a son of a bitch, but he's our son of a bitch (может, он и сукин сын, но это наш сукин сын).

В бессильной ярости он и ему подобные вынуждены признать, что взлелеянный ими «оранжевый» режим не только не сделал Украину демократической и процветающей альтернативой, «примером для северных славянских родичей» — россиян и белорусов, но и вверг ее наряду с такими же «восточными бастионами Запада», странами бывшей советской Прибалтики, в глубочайший кризис.

Согласно оценке ЦРУ, по падению ВВП в 2009 г. Украину (-15,1%) из 215 стран превзошла только Латвия (-18,0%); а промышленное производство из 167 стран, по которым имеются данные, только в Эстонии (-24,3%) и Туркменистане (-26,6%) снизилось больше, чем у нас (-23,8). Схожая картина в Литве, Армении, Молдове. Несколько получше показатели у Грузии (ВВП -3,9%, промпроизводство -4,2%), но на фоне быстрого роста соседнего Азербайджана (соответственно +9,3 и +8,6%) ей тоже нечем гордиться.

Пострадала в 2009-м от кризиса и Россия. Ее ВВП снизился на 7,9%, а промышленное производство, по утверждению ЦРУ, — на 13,1% (примерно как в Италии или Швеции). Но то же ЦРУ констатирует, что за десятилетие после дефолта 1998 г. российская экономика росла в среднем на 7% в год. В традиционных для нее отраслях — добывающей промышленности и производстве вооружений — РФ вышла на передовые позиции в мире: по экспорту оружия лишь она выступает почти на равных со США, а в поставках на мировой рынок некоторых видов военной техники, например танков, опережает Штаты.

То же и в экспорте энергоносителей, сырья и полуфабрикатов: газа РФ поставляет миру больше всех, по экспорту нефти она вторая, стали и первичного алюминия — третья. По оценке Forbes, в списке ста крупнейших в мире корпораций — четыре российских. Крупнейшая из них (16-я в мире) — «Газпром» — даже в условиях кризиса и падения цен на энергоносители стала самой прибыльной из двух тысяч, представленных в рейтинге. Ранее нетто-импортер зерна, Россия (как и Украина) в последние годы вошла в число крупнейших его экспортеров.

Таким образом, для американского ВПК и сырьевых корпораций «русский медведь» представляет серьезную угрозу. А в какого грозного конкурента в этих отраслях превратились бы мы, объединив усилия в рамках ЕЭП! Ведь Украина и Белоруссия также занимают заметное место на рынке вооружений и отдельных видов сырья и полуфабрикатов, последние позиции сильны в экспорте стран Центральной Азии.

Теперь, с отрезвлением от «незалежницкой» эйфории 90-х, когда собственность уже поделена, а предприятиям требуется емкий рынок, идея ЕЭП овладевает умами на постсоветском пространстве. Интересно, что пока Украина, которая выиграла бы от создания единого рынка СНГ больше всех, традиционно «чухає потилицю», Беларусь, Казахстан и Россия создали Таможенный союз и, преодолевая существенные разногласия, движутся к созданию ЕЭП, что должно произойти уже в следующем году. При Януковиче и наша страна осторожно — под шелест разговоров о неизменном приоритете для нее евроинтеграции — начала прощупывать почву в этом направлении.

Все это вызывает крайнюю тревогу у ВПК и сырьевых корпораций США и всего Запада. Им рисуются мрачные перспективы: при успехе ЕЭП конкуренция на мировом рынке вооружений резко усилится, а доступ к среднеазиатским источникам энергоносителей затруднится. Провал на постсоветском пространстве «виртуальных проектов» республиканской администрации Буша (выражавшей интересы этих кругов) показал американскому истеблишменту, что здесь ставка на «наших сукиных сынов» ошибочна, а попытки помешать восстановлению экономического комплекса, который веками создавался в пределах сначала Российской империи, а затем СССР, тщетны.

Тем более что процесс реинтеграции проходит на строго буржуазных принципах, хоть и при большой роли государственного регулирования. Отсюда разворот президента Обамы к нормализации отношений с РФ, сулящий гражданским отраслям его страны, прежде всего машиностроению, колоссальные заказы для модернизации предприятий обрабатывающей промышленности стран создаваемого ЕЭП.

Все эти перемены для идеологов ВПК и сырьевых транснациональных корпораций — птенцов «гнезда Збигневова» вроде Джеффри Кунера — означают полный крах их теоретических построений. Отсюда визгливый тон и брызганье слюной, выбор выражений за гранью политологических приличий, например: «Попытки Обамы нажать на «кнопку перезагрузки» в отношениях с Кремлем потерпели неудачу, придав смелости и наглости фашистскому режиму Путина»

А по поводу последствий украино-российского сближения наш оракул в крайнем возбуждении рисует и вовсе апокалипсические картины: «Сползание Украины в пучину путинизма станет трагедией исторических масштабов. Вопреки пропагандистским заявлениям из Москвы, Украина — не региональный форпост русской цивилизации, а часть Европы», а стало быть, ее спасение должно стать основной задачей для США и НАТО: «Украина — восточный бастион Запада. Это стратегический оплот борьбы с российским экспансионизмом. Это не «Малороссия», а самостоятельная страна. Америка не должна закрывать на это глаза. Мы должны шлепнуть медведя по пасти и ясно сказать Путину, чтобы он убрал свои жадные лапы от Украины»

Вот так: взять и «шлепнуть по пасти»! (Впрочем, так в переводе, опубликованном inosmi.ru, а в оригинале — slap the bear down, т. е. воинственный возглас храброго Джеффри можно передать и как «отшвырнуть медведя».) Забылось уж, видно, что кое-кто с негласного одобрения хозяев «шлепнул» было два года назад, потом галстук жевал с досады... Впрочем, это другая история.

Что можно сказать напоследок? Подтверждается наблюдение древних мудрецов: бурные изъявления гнева, раздражения — признак того, что выражающий эти эмоции неправ. И не только неправ, но и бессилен что-либо изменить в желательном для него направлении. Если бы мистер Кунер и те, чьи вполне практические интересы лежат в основе его теоретических построений, действительно хотели, чтобы Россия (да и любая другая постсоветская страна) могла «стать устойчивой демократией, живущей в мире со своими соседями», они бы способствовали их сближению, не мешали воссоединить экономические потенциалы, неспособные, как показала практика, развиваться отдельно друг от друга.

Заброшенные из-за разрыва кооперационных связей заводы, необрабатываемые плодородные земли, колоссальное расслоение населения по доходам, его социальная и духовная маргинализация — плохая опора для становления демократии. Ведь демократия — нежное растение, хорошо принимающееся только на ухоженной экономической почве. Вся история так называемой «европейской цивилизации» доказывает это. Не всегда Европа была примером миру. Медленно и мучительно развивалась она столетиями, в течение которых далеко не была демократической.

Лишь пройдя через горнило двух мировых войн, с развитием экономики, которой стало тесно в рамках отдельных стран, Европа начала объединяться и постепенно достигла своего нынешнего состояния. А мы, наследники СССР, должны и на ее примере, на ее успехах и ошибках учиться преодолевать обиды и противоречия, объединять потенциалы. Вступать всем в Евросоюз — нереально, он не резиновый, да и надолго увяз в «балканском подбрюшье». Да ему ныне и не до масштабного расширения — интеграцию пора углублять. Это ярко демонстрирует переживаемый сейчас ЕС финансовый кризис; к такому подходу давно призывают Франция и Германия.

Так что если мы хотим достичь уровня развития той же Западной Европы — у нас единственный путь: по ее примеру объединяться между собой, убирать границы и всяческие барьеры, но уважая при этом национальные права и чувства. Последнее ох как нелегко, но достижимо. И мы пойдем по этому пути, какие бы пароксизмы неправедного гнева ни вызывало это у господ, группирующихся вокруг почтенной «Вашингтон таймс».

Владимир МОИСЕЕНКО