Немецкое Рождество

 Праздник рождества Христова закрепился у наших предков потому, что он слился с языческими обычаями. Такого смешения не произошло больше нигде и поэтому немецкое Рождество – это типично немецкое явление. И несмотря на всё это (а может быть, наоборот, именно поэтому) оно восхитило всё человечество и повлияло на празднование Рождества у других народов. (…) Хотя мы сегодня ассоциируем рождественские праздники с Рождеством Христа, у них имеются языческие корни: правда, это снова и снова подвергается сомнению, но в общем-то это совершенно очевидно. Ведь в отличие от германцев, ранние христиане вообще не праздновали этот праздник. Да и сама церковь поначалу проклинала традиции, связанные с празднованиями в эти дни, как языческие, и даже пыталась их запретить. Несмотря на это, германское язычество и христианство неразделимо перемешались в немецких обычаях и традициях и принадлежат сегодня к нашему культурному наследию. Уже христианский теолог Ориген указывал на то, что празднование дней рождения не было христианским обычаем:

«В Священном Писании не упомянут никто, кто в честь своего дня рожденья организовал бы праздник или пиршество. Только грешники (как фараон или Ирод) устраивали большие праздненства в честь того дня, в котором они появились на этот свет.» На протяжении длительного времени христианство уделяло больше внимания смерти, чем рождению и становлению человека в этой жизни: символикой смерти в христианстве объединены наравне со смертью Христа на кресте также и памятные дни смерти мучеников. Без рождения Христа-ребёнка на экзотическом востоке, окружённом сонмом ангелов, комет и волхвов, как жизнеутверждающего начала и противовеса христианской фиксации на потусторонней жизни и страданиях, жизнелюбивые германцы, возможно, вообще не смогли бы принять христианство. Очень вероятно, что христианская благая весть перекрыла в сознании германцев представление о вечно повторяющемся возвращении солнца в северных регионах планеты, что привело к новой интерпретации Рождества Христова, как светлого праздника – то есть, праздника возвращения и победы света. Ведь по времени Рождество совпадает с зимним солнцестоянием. В одном старинном документе сообщается: «Жители севера в 35-ый день их длинной зимней ночи посылают гонцов на вершины своих самых высоких гор для того, чтобы они увидели возвращение солнца и, когда они это увидят, то везде громко объявляется, что через 5 дней в долины придёт новый свет.

После сообщения этой новости начинается неописуемый восторг и люди празднуют великий праздник, праздник благой вести света». На рождественских ярмарках в Рудных горах (Erzgebirge) с древних времён вразнос продаются вырезанные из дерева оригинальные фигурки курящих человечков (Räuchermännchen) и это неслучайно. В языческой мифологии святки (святые праздничные дни – в немецком языке это «ночи», речь идёт о 12 ночах, начиная с 25 декабря, которые называются также «грубые ночи» (Rauhnächte). В эти дни, по древним языческим поверьям, активизируются разные духи и открыты ворота в иной мир. Генрих Дауб: То есть, для того, чтобы отпугивать злых духов, уже в древности родился обычай обкуривать дымом все закоулки в самом доме, а также и скот в хлеву. Произошла игра слов и символов: Rauh – грубый, а Rauch – дым. Грубые ночи стали одновременно ночами (днями), когда нужно было обкуривать дымом всё своё хозяйство для того, чтобы отпугнуть злых духов.

 Уже тот факт, что слово Weihnachten, означающее в немецком языке Рождество, множественного числа (буквальный перевод «святые ночи» – «geweihte Nächte»), говорит о том, что речь идёт не об одном праздничном дне, а о 12 (с ночи 24.12 на 25.12 и до 5 января) (…)

Генрих Дауб: Занимаясь подготовкой статьи и столкнувшись с этой информацией, я вспомнил, что мои родители учили нас, детей, что всех родственников нам следует успеть поздравить с Новым Годом именно до 5 января. Дескать, так у нас принято и после этой даты – это уже «неприлично». Сегодня я понимаю, что в этой традиции явно отражалось представление о 12 праздничных днях, которые заканчиваются 5 января. Дети должны были поздравить до этого срока всех дядей и тётей и других взрослых родственников, при этом они обязательно должны были при поздравлении рассказать им специально выученное стихотворение. Это называлось Wünschen, то есть «желать» – в стихотворном поздравлении звучал перечень пожеланий. Мне на всю жизнь запомнились строки такого стихотворного пожелания, с которым я в детстве ходил от одного родственника к другому: Ich wünsch’ Euch glückseliges Neues Jahr, Bretzel wie ein Scheuertor, Stall volle Hörner, Boden voller Körner, Keller voller Wein – dass soll Euer Neujahr sein! После того, как взрослые выслушивали это Wünschen, они вознаграждали детей конфетами, самодельными пряниками, а также сладким хворостом, который на нашем диалекте украинских молочанских немцев назывался Rollküchel, а на диалекте поволжских немцев – Kreppel. Иногда давали и монетки – 20-50 копеек, а то от щедрот и рубль! Эти денежки отправлялись потом в личную копилку, которую разрешалось использовать по своим представлениям. Помню, что обычно мы покупали себе какую-нибудь недорогую детскую игру или снова сладости – но это позже, кода праздники проходили и накопленные в тряпичных мешках сладости бывали уже съеденными.

Это время рождественских праздников особенно удачно для гаданий. В эти дни надо быть внимательным к происходящему в нашей жизни, думать о том, какие в событиях этих дней скрыты знаки, которые могут давать нам указания о нашей судьбе в будущем году. Кто знает, является ли этот обычай чисто германским?

Генрих Дауб: Рождественские гадания (в Сочельник – в ночь перед Рождеством) были широко распространены и в России и были прославлены русскими писателями Жуковским, Пушкиным, Гоголем и Толстым. Римский историк Тацит сообщает, что наши предки – древние германцы, очень много внимания уделяли гаданиям и чтению знаков – больше, чем все известные ему народы. Если это правда, то тогда даже гадание на расплавленном свинце на Новый Год не является современным изобретением, а уходит корнями к древнейшим обычаям. (…) Как долго ель является атрибутом этого праздника, никто не знает. Во всяком случае в Вифлееме, где родился младенец Иисус, её не было, в качестве элемента христианского праздника её стали использовать уже в наших богатых лесами широтах. В письменных источниках она впервые упоминается в такой роли только 600 лет назад: в анналах за 1419 год впервые упоминается рождественская ель. Описывается, что она была украшена яблоками, орехами и пряниками и стояла в городе Фрайбург в госпитале Святого Духа и снять все эти яства можно было только на Новый Год. Точно так же, как и майские деревья, большинство елей в средние века ставили на Рождество на улице и лишь позже их стали ставить дома, а начали первыми это делать протестанты (лютеране) и семьи, которые могли себе это позволить (…) (Ма́йское де́рево (лат. Arbor majalis, нем. Maibaum, чеш. Máje, польск. Drzewko majowe, рус. Троицкая берёза) — украшенное дерево или высокий столб, который по традиции устанавливается ежегодно к первому мая, на Троицу или Иванов день на площадях в деревнях и городах Германии, Австрии, Чехии, Словакии, России, Скандинавии и других европейских стран. Светлому празднику «доброй богини» (Bona Dea) предшествовала ночь разгула колдовских сил, знаменитая Вальпургиева ночь. Древо Жизни (берёзка, ель), утверждаемое наутро при пышных обрядах, должно было показать торжество доброго начала.... – подробнее читайте в интернете, задав в поисковик Гугля слова «Майское дерево». – примечание Г.Д.)

Генрих Дауб: Я вспоминаю, что в моём детсве ель, а если таковой не было (мы жили тогда в Киргизии и добыть ёлку было не всегда просто), то даже какое-нибудь домашнее растение в цветочном горшке мать украшала конфетами, яблоками, орехами и пряниками и точно так же, как в случае с первой, документально зафиксированной ёлкой в Германии, о которой говорилось выше, снять все эти яства с настоящей или импровизированной ёлки детям разрешалось только на Новый Год. (Тут уже влияли и советские традиции, которые предписывали больше внимания уделять Новому Году, чем Рождеству, а времена были небогатые, вот и растягивала мать сладости на два праздника – Рождество и Новый Год – с 24 до 31 декабря), В нашей семье, как и у большинства других российских немцев была традиция прихода на Рождество фигуры, имеющей смешанные языческие и христианские корни – Пельцникеля, который был чем-то средним между христианским Вайнахтсманном (Рождественский дед), Святым Николаем (отсюда «Никель», что означает «Николай») и чисто языческим духом под названием «Кнехт Рупрехт». В католических немецких странах (Бавария, Австрия) Кнехт Рупрехт (ещё его называют там Крампус) и сегодня приходит к детям вместе с Вайнахтсманном – Рождественским дедом.

Пельцникель, в отличие от русского доброго Деда Мороза, был существом со вздорным и даже злым, на первый взгляд, характером. На нём была шуба вывернутая овчиной наружу, на лице какая-нибудь злая маска, или его замазывали до неузнаваемости сажей, вокруг пояса была цепь, за поясом прутья. Приближаясь к дому, где взрослые уже загодя нагнетали детям атмосферу ожидания, Пельцникель начинал шуметь, стуча палкой, гремя цепью и выкрикивая непонятные ругательства. Многие ребятишки не выдерживали этого напряжения и прятались под стол или под кровать.

Матери как правило старались этот момент использовать в воспитательных целях и сообщали Пельцникелю о проказах и непослушаниях своих детей, о том, что кто-то из них в школе получил двойку и т.п. Случалось, что Пельцникель кого-нибудь после этого и прутиком достаточно больно охаживал. А ещё он требовал от детей, чтобы они ему или Христу-ребёнку (Christkind), которого всегда изображала какая-нибудь девочка, рассказали специальный стишок. «Willst du beten?», – рычал он страшным голосом. То есть, этот лесной дух, в принципе требовал, чтобы ему помолились. И ребёнок дрожащим голосом рассказывал Пельцникелю заранее выученое с мамой стихотворение: «Pelznickel komm, mach mich fromm, dass ich in deinen Himmel hineinkomm». После этого Пельцникель смягчался и, взяв с ребёнка обещание исправиться, давал ему какой-нибудь заранее купленный родителями подарок. Как правило это были какие-то необходимые вещи: рубашонка, ботиночки, сладости. На игрушки у родителей тогда денег не было, это уже стали делать в более поздние времена. В те времена, когда и традиция эта стала, к сожалению, потихонечку умирать.

Связано это было, на мой взгляд, прежде всего с определёнными успехами советской власти в атеистическом воспитании населения и с тем, что у российских немцев в 60-90 годы буквально скачкообразно увеличилось количество смешанных браков. Русский дед Мороз со снегурочкой стали вытеснять Пельцникеля и Кристкинд. Христос-ребёнок (Кристкинд), роль которого играла всегда девочка или молодая женщина и поэтому ассоциировалась нами со снегурочкой на школьной ёлке, смягчал всю эту атмосферу, нагоняемую шумным и сердитым духом – Пельцникелем, обнимал(а) ребёнка, защищал(а) его и говорил(а), что «он исправится и больше не будет».

Роль Христа-ребёнка обычно играла какая-нибудь старшая сестра или тётя, лицо которой ребёнок легко узнавал и она была поэтому для него настоящим спасением в этой драматической ситуации и он плача прижимался к ней. После ухода Пельцникеля напряжение спадало и начался праздничный ужин. Страхи были позади, зато в руках оставался приятный подарок. Если вы поищете в интернете материалы о Пельцникеле, то узнаете, что традиция использования этой фигуры на Рождество в средние века, вплоть до времён переселения наших предков в Россию, существовала в среднерейнских землях – Пфальце, Гессене.

Потомки немецких эмигрантов в США до сих пор знают «Бельцникеля» (наследие эмигрантов из Пфальца), а у немцев Бразилии он называется так же, как и у российских немцев – Пельцникель. Другие американцы европейского происхождения с удовольствием переняли немецкие атрибуты празднования Рождества: украшенную ёлку, рождественские рынки, Санта Клауса (Святого Николая), как и некоторые немецкие рождественские песни: O, Tannenbaum (Ах, ёлочка!), Stille Nacht (Тихая ночь, святая ночь). Последняя, созданная в 1818 году помощником сельского священника из Австрии Иозефом Мором и его другом деревенским учителем из Германии и органистом Францем Ксавьером Грубером – стала сегодня всемирно известной и очень любимой как в немецкоязычном, так и англоязычном мире. Различные рождественские фигуры, символизировавшие у немцев злых духов. Слева направо: Штроникель (соломенный никель), Безебок, с мешками – Пельцникели, а с мешком и фонарём – Святой Николай (Von links nach rechts: Strohnickel mit geflochtenem Strohseil, Strohnickel aus Langstroh, Bezebock als Begleiter, Strohnickel aus Schotenstroh, Belznickel mit Sack, Belznickel mit Rübenkopf auf seinem Stock, Nikolaus mit Laterne und Sack. Можете прочитать, задав в поисковую машину слова Der Pelznickel im Odenwald)

В России ёлку впервые стали использовать после указа Петра I от 20 декабря 1699 года, который предписывал впредь праздновать наступление нового года в России 1 января. Впервые по этому указу новогодний праздник был соответственно отмечен 1 января 1700 года. До этого момента Новый Год праздновался на Руси 1 сентября каждого года. По указу царя вводилось также и наружное украшение в новогодний праздник зданий еловыми ветками. Подсмотрел он эти традиции, когда был в Германии и Голандии. Тогда ещё на Руси никому и в голову не могло прийти вносить на Рождество ель в дом и украшать её. Символом вечной жизни ель была в германской мифологии, на Руси она традиционно связывалась со смертью, погребальным обрядом.

Пройдёт ещё полтора столетия и ель постепенно завоюет своё место на русском празднике Рождества и Нового Года и её, так же, как и в Европе, начнут на праздник ставить в доме и украшать. Рождественская ёлка в царствование Императора Николая I «Дети в ожидании ёлки (Сочельник), Теодор Хильдебрандт, 1840, Эрмитаж Во многих немецких песнях поётся о рождении Христа-ребёнка в Святой Земле, но одна из самых любимых и широко известных у других народов песен – «O Tannenbaum» – «Ах, ёлочка» – полностью обходится без ссылок на Библию: она воспевает «верные листочки» («treue Blätter»), то есть еловые иголки (верность вообще считается у немцев одной из самых главных добродетелей) и провозглашает, что ель «во все времена» дарит человеку «надежду и стойкость (...), спокойствие и силу» («Hoffnung und Beständigkeit (…) Trost und Kraft zu jeder Zeit»). Якоб Гримм высказал предположение, что символика деревьев развилась из представлений древнегерманской мифологии об устройстве вселенной – что она является мировым деревом (деревом жизни) – исполинским ясенем Иггдраси́ль (также Игдразил, швед. Yggdrasills, Yggdrasil). К тому же древние германцы вообще сильно почитали деревья: прежде всего ель и дуб. Рождественская открытка 1943 года, в которой отражены языческие представления германцев о Солнцевороте. В особенности во время войны праздник Рождества приобретал у немцев особое значение и помогал сплотить народ и поддерживать в нём надежду на светлые времена. Когда во время Второй мировой войны полевая почта стала работать плохо и письма, поздравительные открытки и пакеты с подарками стали приходить к солдатам с большим опозданием, это сильно подорвало моральный климат в войсках. Рождественская открытка времён Второй мировой войны. Огонёк свечи, как символ надежды на будущие светлые времена. Пуритане кальвинисты в Англии и Америке относились к празднику Рождества так же, как коммунисты и... исламские радикалы. Их идеологический фанатизм был направлен прежде всего на народную культуру: когда в 1647 году они стали господствующим слоем в Америке, то они Рождество запретили! Им оно казалось слишком языческим, да к тому же и в Библии они о нём ничего не находили... Источник: Пиа Лобмайер. Германское Рождество. (Pia Lobmeyer. Germanische Weihnacht – https://www.compact-online.de/germanischeweihnacht/)

Генрих Дауб: Наша европейская элита, в том числе и церковная, сегодня внушает нам, что европейская культура – «иудео-христианская». На мой взгляд – это выдумка последних десятилетий, связанная с послевоенной реакцией на трагедию европейских евреев во время Второй мировой войны. В процессе так называемой денацификации в Германии большую роль в послевоенное время и до сегодняшнего дня уделяется «борьбе с антисемитизмом», которая порой принимает такие формы, что, кажется, что уже сама эта «борьба» может стимулировать развитие нового витка антисемитизма. Говорят «заставь дурака богу молиться, он себе и голову расшибёт». Именно это, на мой взгляд, зачастую можно сказать о сегодняшней «борьбе с антисемитизмом» у нас в Германии, а может быть и на всём Западе. В этой «борьбе» как-то быстро пришли к выводу, что после дискриминации евреев в национал-социалистические времена, необходимо народу наоборот внушать преувеличенное значение влияния еврейства и иудаизма на европейскую культуру. Говорят о том, что «евреи – это старшие братья христиан», забывая, что между христианством и иудаизмом с теологической точки зрения существует непреодолимая пропасть и что христианство есть по сути преодоление иудаизма и, во многом, его отрицание.

Совершенно справедливо называть Иисуса Христа диссидентом своего времени, именно поэтому он и был распят иудеями. Но наша элита придумала для нас идеологическое клише о том, что европейская культура – «иудео-христианская». Сегодняшние тенденции в обществе позволяют предположить, что если и в будущем у нас сохранится господствующее влияние леволиберальной светской и церковной элиты, то через пару десятилетий она будет нам внушать, что европейская культура «иудео-мусульмано-христианская». Первый шаг в этом направлении – утверждение, что «ислам принадлежит к Германии» – уже сделан. На самом деле европейская культура, в том числе и немецкая, язычески- христианская. Причём, языческая составляющая немецкой культуры – это и собственно германские языческие корни, а также и античные, то есть древнегреческое и древнеримское язычество. Древнеславянскую культуру многие авторы тоже относят к одним из корней современной немецкой культуры. Думаю, что, скорей всего, предки современных немцев и западно- и восточнославянских народов были одним народом или очень родственными племенами, имеющими постоянные тесные культурные контакты. О иудео-христианской традиции в определённой мере можно говорить именно у самых жёстких и последовательных христиан протестантских церквей – выше было сказано о кальвинистах, скорей всего можно говорить и о некоторых других сектах, но я не хочу их здесь называть, чтобы никого не обидеть. Даже и в условиях жизни в СССР российские немцы-протестанты наиболее последовательно истребляли у себя национальные традиции: народные песни, танцы, сказки, всё, что, на их взгляд, не соответствует Библии. И преуспели в этом зачастую даже больше, чем советская власть. А ведь национальные традиции во многом имеют именно языческие корни. Именно христиане-протестанты сегодня чаще всего увлечены иудейскими корнями христианской религии и совершенно необоснованно их преувеличивают. Большую часть своего времени они проводят в «изучении Библии», уделяя львиную долю своего времени на изучение не Нового Завета (христианской части Библии, то есть, учения Христа, которое и является сутью христианства), а на изучение Ветхого Завета, то есть еврейской части Библии. Традиционные европейские церкви – католицизм, лютеранство, православие не столько борятся с пережитками языческой культуры, сколько приспособили их для своих нужд. Что очень хорошо демонстрирует именно замечательный древний германский, древний славянский (и, скорей всего, и древний романский) и всегда одновременно современный праздник – Рождество. В особенности германское, немецкое Рождество.

Перевёл и прокомментировал Генрих Дауб.

 Несколько слов о немецких рождественских открытках (или журнальных иллюстрациях) времён войны. С появлением интернета они стали широко доступны. В Советском союзе, как известно, никакого Рождества не было, был только Новый год и только новогодние открытки. А вот в Рейхе – были и рождественские, и новогодние, и посвящённые языческому празднику Julfest – Солнцевороту. Часто они были очень скромные, чёрно- белые. Удивительно для нас, людей, выросших в СССР, было то, что на рождественских открытках можно было увидеть изображение солдатских могил. С одной стороны ели – колыбель, с другой – могильный холмик. Люди склонились – провожая солдатскую жизнь и приветствуя новую жизнь младенца. Были и изображения весёлых солдат с ёлочками на плече – незамысловатые шутливые рисунки в духе студенческой стенгазеты. Очень помогли эти открытки понять, по-настоящему почувствовать – кто же они были на самом деле, эти «немецко-фашистские захватчики».