Пантюркизм против СССР
Средняя Азия всегда было особым местом на карте Российской Империи, а потом и СССР. В первые годы существования советской власти этот регион был ареной долгих баталий с различными анти-советскими, бандитскими (басмачами) группами.
Не менее важным моментом стала советизация, которая в виду специфики региона была довольно болезненным процессом. Изжить пережитки религиозного исламского общества до конца так и не удалось.
Важное место в конструкции республик Средней Азии занимал Узбекистан. Как и все регионы Узбекистан прошел через полосу испытаний
Затем началась индустриализация, там где раньше почти ничего не было, начали расти производственные комплексы. Население стало уходить в города.
Однако не все было так гладко, как хотелось бы. В 1920-е годы в стране был НЭП и очень многие большевики успели пристрастится к рыночным механизмам в экономике. Это давало возможность им создавать свои предприятия, передавать детям, внукам большие состояния. Напротив, отмена НЭПА лишало их этой возможности.
Другим серьезным моральным испытанием стала коллективизация, не все большевики ее приняли. Многие уже в ходе коллективизации ушли к «правым».
«ЕВДОКИМОВ повел со мной разговор о том, что обстановка в стране, несмотря на, казалось бы, некоторое улучшение положения в деревне с промтоварами и с продовольствием в городах, — все же чрезвычайно сложная. И вот тут же ЕВДОКИМОВ начал со мной откровенный разговор.
Он спросил: «Как у тебя, правые настроения, которые у тебя были, — изжились или нет?» Я говорю: «Черт его знает, изжились или нет, не знаю, а что?» «Видишь ли, рано или поздно правым удастся доказать Центральному Комитету неправоту линии Центрального Комитета и правильность линии правых». Я попытался возразить, заявив, что положение колхозов становится прочным.
Он ответил: «Подожди, колхозы-то начали существовать, но это только начало, а что будет дальше — неизвестно. Кадры правых — большие, правыми ведется большая подпольная работа и по вербовке кадров, и по созданию недовольства против правительства и Центрального Комитета».
Это недовольство жесткой политикой власти вызвало недовольство размякших большевиков. Вот о чем шла речь.
Евдокимов в разговоре с Фриновским тесно касался работы «правых» по вербовке кадров:
«ЕВДОКИМОВ говорил, что ведется большая работа, целый ряд людей, занимающих большое положение в ряде других областей СССР, перешли к правым. И вот здесь он заявил:
«Видишь, как сейчас приходится вести борьбу с Центральным Комитетом: когда-то боролись с повстанчеством, а сейчас самим приходится искать нити, связи с повстанчеством и, чтобы его организовать, приходится идти в низовку. Это очень сложная и опасная работа, но без низовки — секретарей райкомов, председателей РИКов или людей, которые связаны с деревней, — мы возглавить повстанчество не сумеем, а это одна из основных задач, которая стоит перед нами».

Ефим Евдокимов хорошо знал среднеазиатский регион, он в 1931-32 гг. был там полпредом ОГПУ
Он хорошо знал руководителей Узбекистана и знал что в его борьбе на них можно положится
Утром 4 марта 1938 года, сразу после дачи показаний Василием Фомичем Шаранговичем, председательствующий на процессе Василий Степанович Ульрих позволил обвинению начать допрос Файзуллы Губайдулла́евича Ходжа́ева и Акмаля Икрамовича Икрамова. Двух ключевых руководителей Узбекистана.
Первый из них Ходжаев бывший Председатель ЦИК СССР от Узбекской ССР и членом ЦИК СССР. Второй обвиняемый по Узбекистану занимал более высокое положение. Акмаль Икрамов был членом ЦК ВКП (б) и ЦИК, 1-м секретарём ЦК КП(б) Узбекистана и секретарём Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б). Вот некоторые черты из его деятельности и его характера.
К тому времени (середина – конец 1920-х) А.Икрамов осознал, что Узбекистан – регион, способный жить и без указки Москвы.

Акмаль Икрамов, тюркский националист, латинизатор и фактический хозяин Узбеской ССР
Тем более, что в Ташкенте он был полноправным хозяином – не хуже любого хана в дореволюционный период. Икрамов сделал вывод, что ему «коммунизм» ни к чему. В том же смысле Икрамову давали советы и старейшины, к которым он, отойдя от революционного дурмана, стал прислушиваться.
Еще в 1928г. А.И.Икрамов установил негласный контакт с лидерами подпольной националистической узбекской партии «Милли Истиклял».
Понимая, что при новых своих взглядах опираться на коммунистов он не сможет, Икрамов сделал ставку на «Милли Истиклял».
Ее организации начали легализовываться под «вывеской» партийных и комсомольских ячеек, и даже организаций «Союза воинствующих безбожников». Были установлены связи с афганскими узбеками, обещавшими Икрамову обширную поддержку – включая военную.
Но для Москвы Икрамов продолжал разыгрывать убежденного коммуниста.
Когда в 1934г., была создана Политкомиссия ЦК ВКПП(б) «по борьбе с кулацко-байским сопротивлением» в Узбекистане, Икрамов первым поддержал эту инициативу; кроме него, в комиссию вошли: сторонник Икрамова, Ходжаев и В.В.Куйбышев.
Сталин ставил вопрос не столько о «кулаках и баях», как о военной силе, о коррупции в регионе и полную информационную его непрозрачность. Он отметил в своем выступлении, что «Ваши отчеты – любые, включая погоду, мне приходится через НКВД проверять, и я сомневаюсь, что посылка очередной комиссии поможет делу. Скорее уж повредит: ваши люди купят эту комиссию, и пиши пропало»
Сталин был прав: комиссия не помогла, а повредила: Икрамов умело подставлял под удар репрессий честных людей и сторонников ориентации на Москву.
Их объявляли «троцкистами», а местная «тройка НКВД» – Икрамов, Ходжаев, Тюрябеков, оформляла постановления на казнь.

Сталин неоднократно критиковал Икрамова за жестокие меры, но до 1937 года у него не получалось найти управу на узбекского хана
Еще одним важным моментом работы Икрмова стала латинизация алфавита. Будучи противником русского кириллического письма, Икрамов стремился вытравить его из обращения.
При всем том что большинство населения писала арабской вязью. Но и этот алфавит он старался вытеснить. Также Икрамов был противником
В 1924 году на IV сессии ЦИК Узбекской ССР было признано необходимым отказаться от арабского алфавита и перейти на новый – латинский. В 1926 году он был разработан и утвержден правительством республики.

1930 год, узбеки читают газету, на которой преобладает латинский алфавит


Причин для того, явных и неявных, действительно, насчитывалось немало. Арабский алфавит не слишком соответствовал структуре тюркских языков (из 28 букв лишь буква "алиф" не является согласной). К другим его недостаткам относятся обилие диакритических знаков, сложность начертания, плохая различимость букв. Все это затрудняло восприятие арабской графики неграмотными народными массами.
Но все же ее можно было реформировать, приспособить к тюркским языкам (на реформированном арабском еще в 1920-м году начал издаваться журнал "Тонг" под руководством Фитрата), поэтому главными причинами отказа от нее следует признать причины идеологического характера.
С одной стороны, это стремление к максимальному сближению с Западом, точнее, с пролетариатом Запада, с другой – попытка оградить восточные народы от классово-чуждого влияния мусульманского духовенства и купечества, традиционно пользующихся арабской вязью. Проблема утраты культурной преемственности интересовала революционных вождей меньше всего.
Навязывание латиницы вызвало сильное сопротивление во всех регионах СССР: от Азербайджана, Кавказа, Крыма, Поволжья и Казахстана до Сибири.
И если бы не решительный настрой на проведение латинизации, то в Узбекистане и других республиках Средней Азии, скорее всего, остался бы реформированный арабский алфавит – с сокращением согласных и добавлением необходимых гласных.
К концу 1929 года в Узбекистане арабская вязь была полностью вытеснена латиницей, а русский кириллический алфавит и вовсе стал маргинальным
III съезд Советов 9 мая 1929 года утвердил постановление ВЦИК от 2 февраля об изменении герба в связи с латинизацией алфавита.


Геральдика узбекской СССР в начале 1930-х годов
Аббревиатура названия республики давалась внизу венка на банте ленты по-узбекски, справа по-таджикски, слева по-русски. Девиз писали вокруг герба, справа - по-узбекски, слева - по-таджикски.
Только в 1936-м лед тронулся…в большинстве регионов СССР начался процесс перевода языков на кириллицу. Постепенно появились многочисленные письма-обращения рабочих и колхозников, заявляющих, что латиница им не подходит и выражающих желание перейти обратно на арабскую вязь и кириллицу.
Но Икрамов плевать хотел на мнение населения, форсируя латинизацию. Так он и продолжал прям до своего ареста

Это похвальная грамота Министерства просвещения УзбССР 1936 года., на ней виден лишь латинский шрифт
В марте 1937 года Икрамов стал членом комиссии ЦК ВКП(б) по делу Бухарина-Рыкова.
Икрамов. Товарищи, материалы следствия полностью подтверждают, что правые элементы во главе с Бухариным и Рыковым вели контрреволюционную, вредительскую, террористическую работу.
Мы были все убеждены в их участии в контрреволюционной деятельности из тех материалов, которые представило нам Политбюро ЦК, материалы следствия.
Особенно я лично убедился в их мерзкой работе, когда я слушал их речи и читал пасквильную записку Бухарина. Они здесь пытаются отрицать все это и не представляют никаких данных, никаких документов и материалов, опровергающих это обвинение. У них есть своеобразные «доводы».
Довод первый: когда здесь, на пленуме, нажимают на конкретные факты, тогда Рыков говорит «не помню», «не помню», а Бухарин — «у меня в памяти провал», тогда как сам устанавливает, в каких числах что было. Эта казуистическая тактика давно партии известна, давно разоблачена. Еще на XVI партийном съезде товарищ Киров говорил об «Ивановичах непомнящих!»
Смех.
Ворошилов. Иваны, не помнящие родства!
Икрамов. Вот это первый их аргумент, это довод номер первый. Довод второй: если кто-нибудь дает на них показание, то этих людей они называют или сумасшедшими, или озлобленными против них людьми. А я считаю и убежден, что некоторые из этих людей оказались более честными, чем их учителя и вожди- А некоторые из них были уже в такой обстановке, были приперты документами, фактами и очными ставками и им некуда было деться. Вот это две категории людей, которые сделали признание.
Я думаю, что эти вожди правых, и Бухарин и рыков, по-видимому, относятся ко второй категории. Честно не хотят признавать, и поэтому им нужно дать ту же обстановку, такие же очные ставки, тогда они признаются. Я убежден, что именно так надо сделать.
Третий довод: это угрозы. Этот довод и в записке, и в выступлениях.
Первое — обвинения НКВД, обвинение следователей, что они унифицированные вопросы задавали, так в записке Бухарина и написано. Но представьте, когда к следователю попал контрреволюционер, вредитель, террорист, что следователь должен был спросить: «Как вы у Бухарина или Рыкова чай пили или охотились?»
Что он, болтун, что ли, этот следователь? Когда у него факты есть, любой из нас спросит так, как следователи спрашивали. Но, товарищи, результат работы этих следователей мы на этом пленуме почувствовали. Ведь через работу следователей эти люди показали теперь много других вещей, которые они не признавали на прошлом пленуме и которые признали на этом пленуме.
На прошлом пленуме Бухарин говорил, что с 1929 г. никакой связи со своей группой не имел. А возьмите материалы следствия, что здесь написано? Я все читать не буду, но вот первый разговор Бухарина в 1932 г. с Куликовым о терроре. Факт это или не факт? А он отрицал на прошлом пленуме.
Второй момент — обсуждение рютинской платформы. Отрицал Рыков на прошлом пленуме? Отрицал. А теперь признал? Признал. Угарова проводили и политические разговорчики были.
На чем поехали или пошли, не в этом дело. С Шмидтом встречались? Террорист. Разговор был? Был. Встреча с Каменевым и Пятаковым у Бухарина тоже была. А вот самое главное: 1929–1932 годы, у них постоянная связь была или нет? Материалами следствия подтверждено, и они сами вынуждены были признать.
Что это означает? Все эти факты, которые мы здесь читали, о чем они говорят? Рютинская платформа в 1932 году.
Конференция бухаринцев во главе со Слепковым в 1932 году. А что, разве все это не факты? Когда Бухарин называл как раз это время, что это был у него переходный период на изживание. Я верю Бухарину, что это был «переходный период», но изживания — пусть он кому-нибудь другому скажет. Это был как раз переходный период от той системы работы, которая была раньше, на террор, на вредительство, на активную борьбу, именно такой переходный период был.
Разве это не показание людей? Установили целый ряд фактов, хотя здесь никаких унифицированных вопросов не было, а наоборот, мы должны похвалить наших товарищей, которые занимаются следствием, что они помогли партии выявить этих иезуитов. Если бы на прошлом пленуме они эти факты признали бы, для партии было бы легче и для них сегодня.
Четвертое: мы слышим от Бухарина угрозы, прямое вымогательство. Бухарин говорит, что следователь использует неточные данные, что следователь спрашивает о каком-то контрреволюционном архиве. Бухарин говорит, что следователь называл резолюцию VI конгресса Коминтерна контрреволюционной. Это как раз не следователь сказал, а ваш ученик из вашей школки, ваши сообщники, контрреволюционеры, называли контрреволюционной. Я думаю, что по существу надо будет разобраться.
………………..
Теперь о выводах. Я думаю, что мы должны, во-первых, сказать, что это такое. Мне кажется, что это можно квалифицировать как восстание против партии, против Советской власти. А всякое восстание надо подавить.
Я помню, что еще в 1926 г. т. Дзержинский говорил по отношению Зиновьева: «Вы восстали против партии, а мы вас подавим». Я думаю, что эти слова Дзержинского полностью относятся к этим отщепенцам.
Вывод в отношении их должен быть только один: суд и такая изоляция их, в особенности руководителей, чтобы они никогда и ни с кем не могли вести своих антисоветских, контрреволюционных разговоров.»

Икрамов на пленуме ЦК просто «переехал» Бухарина и по сути потребовал отдать того под суд и расстрел
Икрамов действовал по старой поговорке – «кто громче всех кричит вор – сам вор»
……………………………………..
Николай Бухарин ведь прекрасно знал, что А. Икрамов сам «правый»……
Однако, это предательство Икрамова его спасало. Как же этот человек оказался на скамье подсудимых? Папка компромата на А.Икрамова в партархиве была достаточно пухлой, благодаря в том числе и сыну с женой.
Пару слов о супруге. Евгения Зелькина родилась в 1900 году в семье московского врача.
Окончила Институт красной профессуры, где познакомилась с будущим мужем.
До ареста занимала пост заместителя наркома земледелия Узбекистана.
Были, конечно, сигналы, что Е.Л.Зелькина, как наркомзем, покрывала факты упомянутых выше уловок перевыполнения плана по валу.
Сын тоже отметился. Камил Икрамов тоже однажды принес в школу № 60, где учился, пистолет отца, и по законам театра имени Чехова этот пистолет во время игры шарахнул и прострелил челюсть племяннику директрисы школы. Дело-то замяли, мальчик выжил, но в партийной организации осадочек остался.
Весной и летом 1937г. ситуация в Узбекистане осложнилась: из-за репрессий грозила окончательно «лечь» экономика, возросла межнациональная напряженность: ходили слухи, что «русские и киргизы хотят извести узбеков», значительно активизировались проповедники радикального ислама.
Обстановка напоминала ту, что сложилась там же полвека спустя, в конце 80х. – начале 90х.
Разница была в результате: А.Икрамов потерял осторожность, и близкие к нему люди стали открыто рассуждать о независимом Узбекистане. Конечно, кто-то из них не мог не «засветиться».
Специальный циркуляр ГУГБ НКВД СССР стал конкретным планом действий для местных управлений госбезопасности в борьбе с так называемыми националистическими элементами. Поскольку в циркуляре речь шла о том, что
«националистические организации осуществляют «захват руководящих постов в партийно-советском аппарате в целях расширения фронта борьбы с ВКП(б) и советской властью»
то на эту категорию номенклатуры обращалось особое внимание.
На Икрамова увеличивался компромат. Важным событием стал арест заместителя председателя СНК РСФСР Т. Р. Рыскулова.

Арест и показания Турара Рыскулова помогли следствию вскрыть анти-советские организации в Средней Азии
Все оказалось значительно хуже чем они полагали
Вот протокол его допроса.
Спецсообщение Н. И. Ежова И. В. Сталину с приложением протокола допроса Т. Р. Рыскулова. 5 июля 1937 г.
5 июля 1937 г.
№ 58300
Совершенно секретно
Секретарю ЦК ВКП(б) тов. СТАЛИНУ Направляю Вам протокол допроса Рыскулова Т. Р., руководителя пантюркистской контрреволюционной организации от 3 июля 1937 года.1 Народный комиссар внутренних дел СССР
Комиссар государственной безопасности Ежов
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
РЫСКУЛОВА Турара Рыскуловича
от 3-го июля 1937 года
Рыскулов Т.Р. 1894 года рождения, казах Алма-Атинской области, Казахской ССР, бывший член ВКП(б) с 1917 года, до ареста работал заместителем председателя СНК РСФСР.
Вопрос: Вы привлекались к ответственности как один из руководителей пантюркистской контрреволюционной организации, действовавшей в блоке с центром правых против советской власти.
Намерены ли Вы дать откровенные показания обо всей проводившейся вами нелегальной контрреволюционной деятельности?
Ответ: Да, не намереваясь скрывать преступления, совершенные лично мною и другими своими соучастниками по контрреволюционной националистической пантюркистской организации, действовавшей в блоке с центром правых, я хочу дать показания обо всем объеме деятельности нашей организации, составе нашего центра, филиалах организации, созданных в Средне-Азиатских республиках Союза ССР, руководителях местных организаций.
Я хочу дать также откровенные показания о блоке, заключенном между центром пантюркистской организации и правыми. Я расскажу также о террористической диверсионно-повстанческой деятельности пантюркистов, которую мы развили по прямым директивам центра правых, персонально РЫКОВА А. И.
Сознавая всю тяжесть совершенного мною преступления, я, тем не менее, должен заявить, что пришел к выводу, что я должен разоружиться до конца и разоружить всю право-пантюркистскую организацию.
Почему я пришел к такому выводу?
Мы, руководители пантюркистской организации, считали, что наша пантюркистская организация явится началом широкой тюркской народной партии. На самом деле, как это для меня сейчас совершенно ясно, она никогда не отражала интересов народа и тюркско-татарские массы своей партии ее не признавали и признавать не будут.
Наша организация, добиваясь капиталистической реставрации, готовила, тюркско-татарским народам, закабаление, нищету и кровавую расправу.
Я должен признать, что советская власть, против которой мы боролись, дала тюркско-татарским народам свободную и счастливую жизнь, на которую мы покушались.
Мы формулировали идеи нашей нелегальной организации, как стремление к созданию независимого тюркско-татарского государства. Фактически дело обстоит иначе, свободно живущие тюркско-татарские народы на территории СССР, мы хотели отдать во власть японо-германского фашизма.
Да, я должен признать себя виновным в том, что, являясь изменником родины, я на протяжении ряда лет вел контрреволюционную работу.
Вопрос: Переходите к существу. Расскажите подробно, когда и при каких обстоятельствах Вы примкнули к пантюркистскому движению?
Ответ: Мое сближение с пантюркистами относится к начальному периоду моего пребывания в центре Средней Азии Ташкенте - к концу 1918 года.
В 1919-20 г.г. у меня сложились близкие отношении с известным *узбекским националистом МУНАВАР Кары*, впоследствии вовлекшим меня в созданную им пантюркистскую организацию «Иттихад-Ва-Таракки» и в числе других я введен был в состав ЦК этой организации.
В состав ЦК «Иттихад-Ва-Таракки входил также *Файзулла Ходжаев.*
Еще активнее я был вовлечен в деятельность пантюркистов в конце 1920-21 г.г., т. е. вскоре после моего ухода с поста председателя Туркестанского ЦИКа и перехода на работу в Москву в Народный Комиссариат Национальностей.
Прибыв из Москвы в Ташкент за семьей, я встретился с *МУНАВАР-КАРЫ, НИЗАМЕТДИН ХОДЖАЕВЫМ и ТУРСУН ХОДЖАЕВЫМ Сагдуллай.* Последние меня пригласили в дом ТУРСУН ХОДЖАЕВ А на нелегальное совещание, и там, в процессе обмена мнений, мы выработали форму связи между собой.
Дело в том, что МУНАВАР-КАРЫ, НИЗАМЕТДИН ХОДЖАЕВ и ТУРСУН ХОДЖАЕВ в то время уже состояли членами ВКП(б) и занимали руководящие посты в Туркестанской республике. Одновременно они являлись основателями нелегальной организации «Иттихад-Ва-Таракки». Поэтому нам следовало договориться о новых формах связи и новых формах нашей тактики.
Содержание разговоров всех нас тогда в квартире ТУРСУН ХОДЖАЕВА сводилось к тому, что мы не верили в победу большевизма, что возможную победу большевизма мы рассматривали как наступление колониальной кабалы над тюркско-татарскими народами. Мы считали, что тюркско-татарские народы обретут свободу только в независимой, созданной по буржуазному национальному принципу республике.
Очередные задачи организации «Иттихад-Ва-Таракки» мы вели к необходимости добиться во что бы то ни стало единства действий тюркско-татарских народов, создания мощной вооруженной силы в лице басмаческого движения для организации свержения советской власти и установления буржуазного порядка, во главе с антисоветским правительством.
На этом же совещании я был информирован, что комитеты организации «Иттихад-Ва-Таракки» созданы почти во всех областях туркестанского края, что установлена связь с басмаческим движением.
К тому времени, мои личные настроения стали еще более резко антисоветскими. Тогдашняя политическая ситуация в стране в моем представлении не предвещала успехов для советской власти.
Когда я лично анализировал положение внутри страны, фронтовую обстановку, соотношение сил, с которыми советская власть боролась, то приходил к выводу, что свержение советской власти абсолютно неизбежно.
Отсюда, считая положение советской власти прочным и безысходным, я сам начал искать другие силы, которые могли бы заменить советы другой властью.
В данном случае, я считал вполне приемлемым то, что мне было предложено на совещании у ТУРСУН ХОДЖАЕВ А. Признавая организацию «Иттихад-Ва-Таракки» вполне жизненной, я изъявил желание участвовать в ее деятельности, направленной на свержение советской власти в Туркестанском крае.
Здесь же на совещании у ТУРСУН ХОДЖАЕВА я был информирован, что членом ЦК «Иттихад-Ва-Таракки» является известный башкирский националист ЗАКИ ВАЛИДОВ. ТУРСУН ХОДЖАЕВ мне сказал, что ВАЛИДОВ придает большое значение моему участию в данной организации и хотел бы лично со мной переговорить и что для этого мне следовало бы поехать к нему в Бухару, где он в то время формировал басмаческие кадры.
Будучи ограничен временем, я не мог поехать в Бухару для встречи с ВАЛИДОВЫМ.
ТУРСУН ХОДЖАЕВУ я велел снестись с ВАЛИДОВЫМ и передать о моем согласии активно продолжать участвовать в деятельности « Иттихад- Ва-Т аракки».
Вопрос: Расскажите коротко, в чем заключалась контрреволюционная деятельность «Иттихад-Ва-Таракки» на этом этапе?
Ответ: К участию в нелегальной деятельности «Иттихад-Ва-Таракки» привлечена была нами значительная часть национальных работников туркестанской советской республики.
Антисоветская деятельность организации заключалась в следующем:
Во всех областях туркестанской республики, как я уже показывал, созданы были комитеты нелегальной организации. Была установлена связь с главарями басмаческих шаек, укреплялось басмаческое движение за счет специально организованного нами ухода к басмачам ряда видных членов нашей организации.
В целях поднятия морального и политического авторитета басмачества усиленно пропагандировались на территории Средней Азии идеи пантюркизма. Мы развернули активную работу по укреплению авторитета и экономических позиций узбекской торговой буржуазии, баев, полуфеодалов и манапов.
**Мы командировали людей в южную и западную провинции «Синь-Цзяна» для установления связи с английской миссией и японской агентурой. Мы наладили связи с немецкими офицерами из военнопленных, с турецкими офицерами энверовской ориентации и сторонниками Кемаль-Паши**.
«Иттихад-Ва-Таракки», ставя своей задачей создание единого тюрско-татарского независимого от соввласти государства, связывались с видными националистами Башкирии и Татарии, тюркским населением Кавказа, с представителями Ирана и Афганистана, имея в виду создать единый фронт всех восточных национально-буржуазных сил против Соввласти.
Создавая предпосылки для ликвидации советской власти в Туркестанском крае, «Иттихад-Ва-Таракки» ставил этот вопрос в зависимость от общего поражения советской власти на центральных фронтах.
Уже к этому времени, несмотря на наличие большого английского влияния в Средней Азии, сильно развиты были японофильские настроения среди узбекских националистов.
Среди членов ЦК «Иттихад-Ва-Таракки» были разговоры, что тюркско-татарское государство будет создано под протекторатом Японии. В тот период был также решен и осуществлен нами вопрос об уходе ЭНВЕР-ПАШИ и ЗАКИ ВАЛИДОВА к басмачам. По этому поводу состоялось специальное решение ЦК «Иттихад-Ва-Таракки».
Наряду с этим ЦК «Иттихад-Ва-Таракки» предложил мне выдвинуть в Москве идею создания мусульманской компартии. Я эту установку в Москве горячо отстаивал. Если бы не удалось осуществить немедленное свержение соввласти, то мусульманская «компартия» должна была нам помочь освободиться иными методами от руководства ЦК ВКП(б).
Однако, успех советской власти на центральных фронтах, укрепление туркестанского фронта регулярными частями РККА, присланными из центра, разгром эмирата и басмаческого движения, нанесли тогда удар пантюркист-ской организации и планы о свержении советской власти рухнули.
Этим в общих чертах исчерпывается деятельность нелегальной организации: «Иттихад-Ва-Таракки» в период 1919-1923 г.г.
Вопрос: Ваши показания о том, что вы якобы отказались от конспиративной встречи с ВАЛИДОВЫМ, являются сомнительными.
Ответ: Подтверждаю, что действительно моя встреча с ЗАКИ ВАЛИДОВЫМ, непосредственным руководителем басмаческого движения против советской власти состоялась в 1922 году в Ташкенте, когда он находился на нелегальном положении. Я в то время вернулся из Москвы на работу в Ташкент, где был избран председателем Совета Народных Комиссаров Туркестанской республики.
Вопрос: Мы еще вернемся к выяснению вашей антисоветской деятельности в период 1919-1923 г.г., а теперь дайте показания о вашей контрреволюционной подпольной деятельности после разгрома басмаческого движения.
Ответ: Переходя к этим своим показаниям, я должен сказать, что хотя ставка на свержение советской власти в туркестанском крае, на общее поражение советов, как известно, была бита, но состав нашей организации почти полностью был сохранен. Остались нетронутыми все лидеры нашей организации, находившиеся вне рядов ВКП(б).
В равной степени уцелели те из руководителей организации, которые состояли в рядах ВКП(б) и занимали большие руководящие советские посты. Мы сумели сохранить свой авторитет и доверие у партии, и существование организации вскрыто не было до последнего времени.
Укрепление органов советской власти в Туркестанской республике побуждало нас к тому, чтобы перестроить работу пантюркистской организации применительно к новой обстановке, отказавшись от методов открытой вооруженной борьбы. Наступила необходимость в свертывании басмаческого движения.
Для того чтобы поднять авторитет членов нашей контрреволюционной организации перед компартией и обезопасить себя от возможного разоблачения в участии в басмаческом движении, я, ТУРСУН ХОДЖАЕВ и другие члены пантюркистской организации, как, например, СЕРГАЗИЕВ, ЯРМУХАМЕДОВ, включились в подавление басмаческого движения.
Я должен указать, что если раньше вся работа нашей подпольной организации в основном концентрировалась в Туркестанском крае и здесь был основной плацдарм действий ввиду благоприятствования обстановки для басмаческого движения, то в новой обстановке деятельность нашей подпольной организации широко перенесена была в республики: Башкирию, Татарию, Крым и т. д.
В Ташкенте подпольная организация «Иттихад-Ва-Таракки» была переименована. Ее назвали « Милли-Иттихад». В Казахстане под руководством БАЙТУРСУНОВА Ахмета, ДУЛАТОВА Мирякуба и других существовало широко разветвленное алашордынское подполье. В Крыму действовало подполье « Милли-Фирка», аналогичные пантюркистские организации существовали в Татарии и Башкирии.
Перестроившиеся пантюркистские организации в последующий период своей деятельности с 1923 года, ставили перед собой следующие задачи:
захватить влияние в советском аппарате националистическими байскими элементами;
способствовать группированию населения по родовому принципу и подчиненности родовым и буржуазным авторитетам; укреплять авторитет баев, полуфеодалов, представителей торговой буржуазии, сохранив за ними возможность влиять на ход перевыборных компаний;
сохранять авторитет мусульманского духовенства и поддерживать религиозный дух в населении;
захватить культурный фронт членами пантюркистского подполья, воспитывать молодежь в духе вражды и ненависти к советской власти, использовать печать для пропаганды идей буржуазного национализма;
насадить членов организации, главным образом, в наркоматах юстиции, земледелии, народного просвещения, т. е. в тех учреждениях, которые в основном являются проводниками классовой политики ВКП(б) и советской власти;
способствовать проникновению в ВКП(б) и комсомол людей, враждебно настроенных к советской власти;
одновременно нами предприняты были меры к подготовке за границей квалифицированных кадров для борьбы с советской властью, путем командировки членов нашей организации за границу, в частности в Германию.
Поскольку идея посылки молодежи восточных национальностей республик на учебу за границу принадлежала нам, мы специально подбирали членов пантюркистской организации из молодежи и туда их направляли. Они же осуществляли нашу связь с националистической пантюркистской эмиграцией.
Эти «студенты» и служили первоначальным источником связи пантюркистской организации внутри СССР с центром восточной эмиграции, находящимися за границей.
Вопрос: Кто из участников Вашей организации командирован был за границу, в частности, в Германию, для связи с пантюркистской эмиграцией?
Ответ: В числе командированных для связи с закордонными членами восточной эмиграции были узбекские, бухарские и казахские националисты. Среди командированных из Казахстана для так называемой учебы был некто БРИМЖАНОВ Газимбек, выходец из семьи полуфеодала, активный участник алашарды и карательных действий, проведенных Алашардой против большевиков на территории Тургайского уезда.
БРИМЖАНОВ один из убийц бывшего военного комиссара Тургайского уезда коммуниста Аммангельды ИМАНОВА. От Аллаш-Орды БРИМЖАНОВ выезжал в качестве представителя к Колчаку в Омск.
Он являлся также одним из активнейших участников басмаческого движения и сторонников вооруженного переворота в Туркестанском крае. И вот, когда встал вопрос о командировании на учебу в Германию националов, якобы, для выращивания квалифицированных научно-технических национальных кадров, пантюркистская подпольная организация подсунула кандидатуру БРИМЖАНОВА Газимбека.
Националистическое пантюркистское подполье потерпело значительный урон в годы 1928-29 г.г. в связи с усиленным наступлением на капиталистические элементы города и деревни.
В 1930 году снова всплыл перед нами вопрос о перестройке организации и создания уже единого центра.
Мы начинаем собирание остатков разгромленных старых пантюркистских националистических формирований, обновляем и значительно укрепляем их.
Вопрос: За счет кого Вы их обновляли и укрепляли?
Ответ: За счет привлечения в организации более активного антисоветского элемента, главным образом, из состоящих членами коммунистической партии.
Если до 1930 года пантюркистская организация, главным образом, ориентировалась на старые националистические кадры, участников алаш-ордынского и других буржуазных националистических образований, привлекая советскую молодежь с большой осторожностью, то преобразованная с 1930 года пантюркистская организация, главным образом, держала ставку на привлечение в свой состав молодых кадров из двурушников членов ВКП(б).
Подготовкой этих кадров-двурушников-членов ВКП(б) мы занимались на протяжении ряда лет. Руководящие члены нашей организации, занимая одновременно руководящее положение в компартии, всячески засоряли ряды ВКП(б), способствуя проникновению в партию националистам, баям и преступникам. Учитывая это, мы имели достаточно оснований ориентироваться на двурушников.
После частичного разгрома националистического пантюркист-ского подполья в период с 1929-1930 г.г. («Алаш-Орды» в Казахстане, «Иттихад-Таракки» в Узбекистане, так называемая «Султан-Галиевщина» в Татарии и т.д.), возникла необходимость создания на обновленной основе более новой пантюркистской антисоветской националистической организации.
Начало оформления этой новой пантюркистской организации, как сказано мною, относится к 1930 году.
Вопрос: Кому принадлежит инициатива создания новой пантюркистской организации?
Ответ: Инициатива создания новой пантюркистской организации принадлежит мне - РЫСКУЛОВУ, ФАЙЗУЛЕ ХОДЖАЕВУ, *АТАБАЕВУ* из Туркмении, ХАДЖИБАЕВУ, ГАБИДУЛЛИНУ из Татарии, *БУЛАШЕВУ* из Башкирии, *АБДРАХМАНОВУ* Юсуфу из Киргизии.
Вопрос: Расскажите каким образом реализована была инициатива создания этой новой пантюркистской организации?
Ответ: В течение 1929 и 1930 г.г. я с указанными лицами неоднократно встречался и разговаривал по вопросам оживления деятельности пантюркистской организации.
При этом обнаруживалось очень много трудностей. Многие низовые руководящие члены нашей организации оказались арестованными и были осуждены. Все мы, оставаясь на точке зрения необходимости продолжения борьбы с советской властью за независимую буржуазную республику, считали, однако, необходимым перестроить организацию, создать объединенный центр пантюркистской националистической организации.
Я должен сказать по вопросу о создании единого объединенного центра пантюркистской организации, что все разделяли ту же точку зрения, что и я. Однако, по конспиративным соображениям мы были против созыва совещания руководителей местных групп. Совпадала единая у всех нас точка зрения, что достаточно будет переговорить с каждым в отдельности для принципиального и практического разрешения этого вопроса.
В 1930 году в один из приездов Файзулы ХОДЖАЕВ А на сессию ЦИК СССР я его проинформировал о результатах моих переговоров с членами организации по вопросу о создании единого центра.
Так как расхождений между мной, Файзулой и другими никаких не было, решено было считать объединенный центр созданным и поручить каждому из членов центра вести работу в той республике, где он находится.
Вопрос: На какой политической основе произошло это объединение и создание единого пантюркистского контрреволюционного центра в СССР?
Ответ: Основной конечной целью пантюркистского контрреволюционного центра было отторжение от СССР национальных советских республик, свержение в них советской власти и установление власти национальной буржуазии под протекторатом японо-германского фашизма.
Для достижения этой цели пантюркистская организация должна была сперва захватить полностью влияние и руководство советским и партийным аппаратом в этих республиках, захватить влияние и руководство в национальных красноармейских соединениях и в милицейских частях; захватить руководство важнейшими отраслями промышленности и сельского хозяйства, мы ставили своей задачей расширить подготовку национальных кадров, главным образом, по линии военной, а кандидатов на учебу в военные учебные заведения подбирать из членов пантюркистской организации.
Мы ставили перед собой задачу открыто сейчас не высказываться против советской власти, однако, всячески развивать националистический дух среди членов партии, молодежи, вовлеченных в пантюркистскую организацию и среди масс рабочих и крестьян.
Вся наша работа проводилась так, чтобы быть готовыми к моменту приближающейся войны, выступить с первого дня войны открыто уже за отторжение от СССР национальных республик.
В целях свержения советской власти пантюркистская националистическая организация должна была войти в связь с фашистской Германией, империалистической Японией, реакционными кругами Турции и Англии. Мы имели в виду начать переговоры с агентами этих стран и заручиться материальной и вооруженной помощью последних.
Связи с агентами этих иностранных держав должны были устанавливаться, как внутри Советского Союза, так и посредством посылки людей в Западный Китай, Афганистан, Иран, Турцию для переговоров с интересовавшими нас кругами этих государств.»
………………….
Тут я остановлюсь и поясню всю серьезности заявления Рыскулова. Пантюркизм в тот период был очень серьезной силой.

Великий Туран, будущая империя тюрков, по планам пантюркистов
Идею пантюркизма раскручивали разные страны, причем в основном в контексте борьбы с СССР. Так, в 1920-е годы одним из основным пропонентов этого выступала Япония. В те годы Токио активно разрабатывал план создания под эгидой Японии «Туранской империи» с включением туда Синьцзяна, Монголии, Средней Азии и Казахстана.
Еще в 1918 г. японцами было создано общество «Туран», в Токио была открыта уйгурская школа для подготовки национальных кадров, выходил в свет специальный журнал о Синьцзяне, а проживавшего в Токио представителя династии Османов Абдул Керима готовили к занятию престола
Не случайно после окончания Первой мировой войны китайские власти наложили строжайший запрет на ввоз из-за рубежа в Синьцзян литературы религиозного характера, которая до этого ввозилась из Ташкента, Казани и Турции .
Новый активный этап материализации пантюркистских идей наступил в первой половине 1930-х годов. 12 ноября 1933 г. в Синьцзяне была провозглашена Тюркская Исламская Республика Восточный Туркестан, известная и как Восточно-Туркестанская Исламская республика (ВТИР). Столицей этого образования стал город Кашгар.

Ходжа Нияз, кумулец, президент ТИРВТ, с его помощью японцы надеялись создать анти-советскую тюркскую государственность

В создании данного государства существенную роль сыграла Турция. Лидеры ВТИР Сабит Дамулла и Мухаммад Бугра еще в начале 1933 г. тайно направляли своих представителей в Турцию, а из Анкары в Кашгар прибыла группа, состоящая из политиков, военных и других специалистов.
Среди них были известные политические деятели Мустафа Кентли, Али-бей и Харбиядин Махмуд. Ряд известных уйгурских ученых и исследователей утверждают, что представители Турции оказали серьезное влияние в организации и названии этого государства

Союз японских милитаристов и тюрков носил ярко выраженное анти-советское острие


Руководство Тюркской Исламской Республики Восточный Туркестан
Лидеры Тюркской Исламской Республики Восточный Туркестан предполагали, что кемалистское правительство Турции предпримет меры по защите нового государства от внешней агрессии на международной арене, и, одновременно, ожидали от нее существенную военно-экономическую помощь.
Однако появление независимого государства, идеологией которого был пантюркизм и панисламизм, естественно, было негативно воспринято не только в Китае, но и в СССР. В результате, ВТИР немедленно оказался под двусторонним ударом как Китая, так и СССР. Именно благодаря вмешательству СССР Тюркская Исламская Республика Восточный Туркестан была упразднена.
Но особенно актуализировалась данная проблема с приходом нацистов к власти в 1933 г., что уже стало подтверждением неизбежности новой мировой войны, в которой мог повториться сценарий 1918 г., когда вовсю шло осуществление пантюркистских планов.
То, что тогда и Германия, и Турция действительно намеревались снова задействовать пантюркизм, является уже общеизвестным фактом
Далее:
Вопрос: Кто вошел в состав объединенного пантюркистского антисоветского центра?
Ответ: В состав объединенного центра вошли: я - РЫСКУЛОВ, *НУРМАКОВ, ХОДЖАНОВ*, Файзула ХОДЖАЕВ, *АБДРАХМАНОВ, XАЛИКОВ*.
Роли между членами объединенного пантюркистского центра распределены были следующим образом:
Во-первых, члены объединенного центра в своих республик являлись руководителями пантюркистских групп в каждой из своих республик. Они должны были на месте строить практическую контрреволюционную работу сообразно с условиями каждой из этих республик.
Во-вторых, решено было установить связь с рыковско-бухаринским и троцкистскими антисоветскими центрами.
Вопрос: На кого была возложена задача по установлению связи с центром правых и троцкистов в Москве?
Ответ: На меня - РЫСКУЛОВА.
Вопрос: Почему именно Вы взяли на себя задачу установления связи пантюркистского антисоветского центра с правотроцкистскими руководителями в Москве?
Ответ: У меня были старые связи среди правых с ТОМСКИМ, РУДЗУТАКОМ. Я также хорошо знал троцкистов СОКОЛЬНИКОВА и САФАРОВА по совместной работе в Средней Азии. Все это должно было облегчить установление мне идейной и организационной связи с ними.
Кроме того, я близко был связан с РЫКОВЫМ по совместной прошлой работе в аппарате СНК. Поэтому я считал для себя вполне возможным вступить в переговоры с центрами правых и троцкистов. Кроме того, мое положение заместителя председателя Совнаркома РСФСР этому способствовало.
Не исключались также переговоры с лидерами правых и троцкистов других еще членов нашего объединенного центра. Так, например, Файзула ХОДЖАЕВ, РАХИМБАЕВ, *ШАТИМОР*, КАБУЛОВ и другие имели широкое знакомство в кругах правых и троцкистов. Они были также ориентированы на то, чтобы искать связи с правыми и троцкистскими элементами.
Вопрос: Скажите, кто кроме названных вами членов пантюркистского центра входил в состав пантюркистской организации на местах?
Ответ: Из активных участников пантюркистской организации на местах, я должен указать на следующих лиц:
*КУЛУМБЕТОВ*, ныне председатель ЦИКа Казахстана, АСФЕНДИАРОВ Санджар, работает в Казахском филиале Академии Наук, ДЖАНДОСОВ Урас - председатель Алма-Атинского облисполкома, ЕСКАРАЕВ Сулейман - заместитель председателя СНК Казахстана, ДИВЕЕВ ШАКИР, бывший Наркомвнуторг Казахстана, САРЫМУЛ-ДАЕВ Кабулбек, заместитель Наркомиищепрома, ЖУРГЕНЕВ Темир-бек - наркомпрос, ЖАНСУГУРОВ - казахский писатель, ТОЛЖАНОВ Габас - председатель комитета искусств Казахстана, КАБУЛ OB Ильяс, заведует отделом в ЦК КП(б) Казахстана, РУСТЕМОВ Нарзулла, МОЛДАЖАНОВ - Наркомфин Казахстана, ОРУМБАЕВ - руководящий работник в Западном Казахстане, КУЛСАРТОВ - бывший Наркомздрав Казахстана, ЮСУПОВ-председатель Восточно-Казахстанского Облисполкома, ЛИКЕРОВ - работает по линии Истпарта.
По Киргизии привлечены были к деятельности организации, завербованные АБДРАХМАНОВЫМ - бывшим председателем СНК Киргизии, председатель ЦИК УРАЗБЕКОВ, ИСАКЕЕВ, САДЫКОВ Абдул-Кирим, ХУДЛИКУЛОВ, ТОКГІАЕВ, АЙДАЙБЕКОВ и другие, фамилии которых сейчас не помню.
Через Файзулу ХОДЖАЕВА завербованы были КАРИМОВ, ГАДЖИЕВ и ХАМУТХАНОВ.
По Таджикистану через ХАДЖИБАЕВА завербованы председатель ЦИКа Таджикистана ШАТИМОР.
По Туркмении АТАБАЕВ — председатель Совнаркома Туркмении и председатель ЦИК Туркмении АЙТАКОВ. Ими завербованы также в организацию АВОЗОВ, бывший председатель ЦИКа Кара-Калпакии, ИТАМБЕРДИЕВ, Наркомсобес Кара-Калпакии и ДОСНАЗАРОВ, впоследствии разоблаченный и осуждений.
По Татарии завербован в организацию через ГАБИДУЛЛИНА АБРАМОВ, председатель Совнаркома ТАССР, БАЙЧУРИН - председатель ЦИКа Татарии, ХАКИМОВ, бывший полпред в Геджасе, Аравия, ГУБАЙДУЛЛИН Газиз, АБДУЖЛИН Бари и крымский националист ЧОБАН-ЗАДЕ.
Через ХАЛИКОВА в организацию были завербованы башкиры ДАУ-ТОВ, БУЛАШЕВ и военный работник МУРТАЗИН.
Вопрос: Откуда Вам стало известно, что вышеуказанные лица входят в состав пантюркистской организации?
Ответ: О вовлечении вышеперечисленных лиц в пантюркистскую организацию мне стало известно, как одному из руководителей этой организации от членов объединенного пантюркистского центра, через которых вовлекались эти лица в организацию. В дальнейшем на следствии я подробно укажу с кем из этих лиц как с участниками организации, когда и где я лично связывался.
Вопрос: Вернемся к вопросу о вашей связи с центром правых, к какому времени относится установление связи Вами с центром правых?
Ответ: Начиная с 1930 года мы начали искать организационную связь с известными нам правыми. Тогда мы о них знали как о контрреволюционном течении в стране. Однако, из ряда бесед с РЫКОВЫМ мне стало совершенно ясно, что правые стоят на необходимость свержения существующего строя.
Аналогичную информацию я получил от Файзулы ХОДЖАЕВА, также вступившего в переговоры с РЫКОВЫМ.
В течение 1929-1930 г.г. мои встречи с РЫКОВЫМ происходили в Кремле, позже в 1931-1932 г.г. мы встречались в Наркомате Связи.
В 1932 году, при одном из моих посещений РЫКОВА, я достаточно убедившись в том, что правые составили антисоветскую организацию, добивающуюся свержения советской власти и реставрации капитализма в СССР, и что РЫКОВ является одним из лидеров этой организации, я прямо вступил с ним в переговоры о заключении блока между нашим пантюркистским центром и центром правых.
**По-существу, этот блок, конечно, ничего общего не имел с каким-то равным паритетом. Произошло просто полное поглощение нас правыми**.
РЫКОВА я информировал о том, что в восточных республиках СССР существует пантюркистская националистическая организация, борющаяся с советской властью, ставящая своей задачей свержение советской власти в республиках, населенных восточными народностями и установление буржуазного строя.
Я информировал РЫКОВА, что объединенный центр националистической организации считает возможным и необходимым установление связи с правыми и троцкистами в интересах достижения намеченной цели, что без консолидации всех антисоветских сил с нашей точки зрения, да и с точки зрения правых, свержение советской власти представляется совершенно невозможным.
Помню РЫКОВ мне ответил, что о существовании организации пан-тюркистов ему в общих чертах известно, что создание пантюркистского центра он одобряет и считает вполне своевременным установление с ним связи в интересах совместной борьбы против партии.
Вопрос: Излагал ли РЫКОВ вам при этом какую-либо программу действий, или он только принял к сведению создание пантюркистского центра?
Ответ: Нет, РЫКОВ не только принял к сведению, но и дал мне ряд указаний.
После обмена мнений РЫКОВ мне изложил установки правых, которые в общем свелись к тому, что существующий строй в стране он считает нежизненным и не отражающим интересы народа СССР, что политика, проводимая партией и государством, не верна и направлена против роста страны и благосостояния населения.
РЫКОВ, развивая программу правых, сказал, что они ставят своей задачей всячески препятствовать индустриализации страны и проведению коллективизации крестьянских хозяйств.
При этом РЫКОВ призывал меня к конспирации. Он говорил, что основным методом в работе нашей нелегальной организации, должно быть двурушничество. Надо, — говорил он, — притупить бдительность советских и партийных органов.»

Алексей Рыков проводил от имени «правых» переговоры с пантюркистами, ориентируя их на подрыв советской власти в регионе
Далее:
Вопрос: Как Вы объясняли себе такие прямые и откровенные разговоры РЫКОВА с Вами о контрреволюционной деятельности?
Почему РЫКОВ счел возможным вам довериться и вести с вами переговоры от имени антисоветского центра правых?
Ответ: Потому, что как я уже указал, БУХАРИН и РЫКОВ были до этого осведомлены о деятельности пантюркистской организации в Средней Азии и Казахстане.
Как мне стало известно, в одной из бесед с РЫКОВЫМ, его и БУХАРИНА о деятельности пантюркистской организации в Средней Азии и Казахстане подробно информировал ТОМСКИЙ, СОКОЛЬНИКОВ и РУДЗУТАК, работавшие в свое время в Средней Азии.
Кроме того, РЫКОВ и БУХАРИН, как бывшие члены Политбюро могли знать о пантюркистских организациях и моем прошлом участии в них по материалам ОГПУ.
Вопрос: Директивы, которые Вы получили от РЫКОВА, Вы начали осуществлять?
Ответ: Да, во-первых, в целях срыва коллективизации крестьянских хозяйств и сеяния недовольства среди масс населения против советской власти, я, от имени РЫКОВА, предлагал организовать через кулацко-байские элементы ряд перегибов, особенно в отношении бедняцких и середняцких хозяйств. Я так же предлагал организовать массовый убой скота, порчу семян, сельскохозяйственного инвентаря. Я должен признать, что эти предложенные РЫКОВЫМ мероприятия в этой части проводились нами уже с конца 1929 года.
Наша подрывная работа в сельском хозяйстве продолжала развиваться по тем линиям, которые указаны были РЫКОВЫМ.
Очень большие перегибы организованы были нами в Казахстане и Киргизии. В Киргизии перегибы продолжались до 1934 года и проводились непосредственно через членов нашей пантюркистской организации при содействии кулацко-байских элементов.
** Проводником перегибов в Киргизии, так же как и всей вредительско-подрывной деятельности являлся член организации, бывший председатель Совнаркома Киргизской АССР - АБДРАХМАНОВ.
В результате этой нашей вредительской работы, имели место массовые убой скота а Казахстане и Киргизии и значительная откочевка населения из пределов Казахстана и Киргизии в соседние края и республики и в Западный Китай, Афганистан и Иран.
Затем РЫКОВ предложил мне от имени центра правых принять все меры к тому, чтобы завладеть партийным и советским аппаратом, продвинуть в этот аппарат своих людей и, наоборот, дискредитировать и убирать из аппарата людей, враждебных пантюркистской организации.
По линии взаимоотношений с русской частью населения в Казахстане и Киргизии, РЫКОВ предлагал всячески обеспечить тесную смычку между байским и русско-кулацким элементом, связавшись с местными правотроцкистскими группами из националистов.
В интересах конспирации в наши отношения с центром правых внесена была определенная система.
Вопрос: Какая именно?
Ответ: У меня сложился определенный порядок связи с РЫКОВЫМ. Периодически, аккуратно, я давал ему информацию о ходе работы на местах.
По Казахско-Киргизской части нашей организации эта связь была главным образом через меня, а по узбекско-таджикской части через Фай-зулу ХОДЖАЕВА и ХАДЖИБАЕВА до снятия последнего с работы, по Туркмении - через АТАБАЕВА. Помню, в конце 1932 года состоялась одна из моих встреч с РЫКОВЫМ в его кабинете в Наркомате Связи, когда я информировал его о ходе дел в Киргизии и Казахстане.
Осенью того же года приезжали для проведении контрольных цифр в Москву члены объединенного пантюркистского центра. От Киргизии -АБДРАХМАНОВ, от Узбекистана - Файзула ХОДЖАЕВ.
Беседуя с РЫКОВЫМ о контрольных цифрах по линии связи, они информировали его о ходе пантюркистской организации и получали непосредственно директивы от РЫКОВА.
Точно такие же встречи у меня с РЫКОВЫМ во время съездов советов и сессии ЦИК происходили в 1928 г., 1934-35 г.г.
Более серьезные, но своему значению, встречи с РЫКОВЫМ у меня начались с 1933 года. Встречался я с ним в его служебном кабинете в Наркомате Связи и в гостинице (27-й Дом советов).
В 1934 году, осенью к моменту рассмотрения контрольных цифр на 1935г. в правительстве, примерно, в ноябре месяце, я имел, помню, встречу с РЫКОВЫМ, в процессе которой он дал ряд очень важных установок.
Мой разговор с РЫКОВЫМ был подробным и весьма серьезным. РЫКОВ на этот раз выступал уже передо мной с совершенно ясно очерченной программой действий. Он уже со мной был более откровенен, так как прошел достаточный срок для испытания твердости нашей пантюркистской организации. Цели и задачи правого центра совершенно ясно были обрисованы передо мной.
Вопрос: Что именно Вам РЫКОВ говорил?
Ответ: РЫКОВ прямо заявил, что обстановка внутри страны сильно изменилась, людская база правых и троцкистов вследствие ряда репрессий расшатывается, что нам всем придется искать опору из-за границы, из лагеря капиталистического мира, в частности, из лагеря фашистских стран, наиболее заинтересованных в свержении советской власти.
РЫКОВ сказал мне, что фашистские страны в свою очередь ищут поддержку сейчас внутри страны, внутри СССР, среди нас, правых и троцкистов, что линии действия троцкистов и правых сейчас совпали и что деятельность правых, совместно с троцкистами надо сейчас особенно активно контактировать.
Не раскрывая всех подробностей деятельности правого центра, РЫКОВ, однако, довольно подробно обрисовал передо мной принципиальную программу и методов действий правых, остановившись, главным образом, на задачах правых и пантюркистской организации в национальных республиках.
РЫКОВ решительно и категорически заявил, что конечной целью правых и троцкистов является насильственное устранение нынешнего руководства партии и советской власти и восстановление капитализма в СССР.
РЫКОВ заявил, что одним из решающих способов ослабления соввласти является отторжение Средней Азии и Казахстана с передачей их под протекторат Японии, что отторжение Средней Азии и Казахстана от Советского Союза ускорит падение советской власти на всей территории СССР.
Для достижения этой цели РЫКОВ считал необходимым установить тесную связь с Германией и Японией.
РЫКОВ говорил, что Япония и Германия окажут пантюркистской организации и правым реальное содействие в деле отторжения этих национальных республик от советской власти.
РЫКОВ подчеркнул, что Япония давно уже систематически и упорно работает в сопредельных со Средней Азией и Казахстаном странах, в частности, в Афганистане, Иране, в Западном Китае, внедряя свое влияние и пуская свои разветвленные щупальца в Среднюю Азию и Казахстан.
РЫКОВ намекнул мне также, что следует связаться с Англией, которая заинтересована в создании в лице республик Средней Азии заслона от проникновения большевизма в соседние восточные страны, особенно в Индию.
РЫКОВ одобрял также нашу ориентацию на кемалистскую Турцию, говоря, что Турция особенно заинтересована в распространении идей пантюркизма, считая себя родоначальником тюркских народов.
При этом я ему, РЫКОВУ, изложил свои также соображения относительно того, что англичане и турки давно стремятся сюда к нам.
Я ему, РЫКОВУ, напомнил, что во время гражданской войны в 1918-1921 г.г. Англия имела довольно разветвленную шпионскую сеть в Средней Азии и резиденты ее находились в Ташкенте, Бухаре, Кашгаре (южная провинция Синь-Цзянь) и других пунктах.
В 1919 году приехала в Ташкент специальная английская миссия из агентов контрразведки во главе с капитаном БЕЙЛИ и английским консулом в Кашгаре Джоржом МАКАРИЕЙ. Эта миссия организовала осиповское белогвардейское восстание в 1919 году при прямом участии левых эсеров.
Германия организовала сеть шпионажа тогда через офицеров немцев и австрийцев, находившихся в Средней Азии, как военнопленные. Особенно активно и в контакте с немцами работали тогда турки. В 1918-19 гг. турецкие военнопленные офицеры РАСУЛ-ЗАДЕ, ГАЙДАРХАН, МУХАМЕД-АМИН, ЭФЕНДИ-ЗАДЕ, прибывшие в Ташкент установили тесную связь с нашей пантюркистской организацией «Иттихад-Ва-Таракки» и совместно с ней проводили антисоветскую работу.
Между прочим, я напомнил РЫКОВУ, что один из известных мне шпионов, завербованный в то время турецкими офицерами, дашнак СААКОВ, где-то до последнего времени работал по линии Наркомата обороны. Я просил у РЫКОВА содействия в отыскании его в целях установления с ним связи.
Анализируя со мной все эти моменты и стремясь облегчить наши связи с разведывательными органами фашистских государств, РЫКОВ велел мне также иметь в виду старые линии связей наших националистов с Японией.
Вопрос: Из Ваших показаний, таким образом, выходит, что Вы получили от РЫКОВА прямые директивы на установление связи с разведывательными органами фашистских государств? Так?
Ответ: Да, я должен это подтвердить. Больше того, я должен сказать, что РЫКОВ, кроме того, мне сообщил, что правый центр в Москве имеет прямые связи через московские посольства с германо-японской агентурой. Мне он предложил в свою очередь организовать непосредственную связь с иностранными посольствами в Москве, в Средней Азии и Казахстане.
В результате этих заданий РЫКОВА я имел беседы с ТЮРЯКУЛОВЫМ Назыром и ХАКИМОВЫМ, длительное время посменно работавшим полпредом СССР в Геджасе-Аравии.
ТЮРЯКУЛОВ и ХАКИМОВ, являясь членами пантюркистской организации, мне открылись, что они уже давно связаны с разведывательными органами Германии, Японии и Турции.
Кроме того, я лично давал задания членам нашей организации КАБУ-ЛОВУ, ТОГЖАНОВУ, КУЛУМБЕТОВУ и МОЛДАЖАНОВУ, связаться с немецким посольством в западной Сибири.
*ХОДЖАНОВ* по договоренности со мной должен был наладить связи с японскими резидентами в Западном Китае и для этой цели использовать *МАСАНЧИНАи РУЗА-БАКИЕВА*.
В отношении МАСАНЧИНА и РУЗА-БАКИЕВА мне давно было известно, что у них имеются большие родственные связи в Западном Китае, которые можно использовать. Мне также известно, что они старые националисты и боролись в свое время за Дунганскую и Уйгурскую автономию с тем, чтобы облегчить соединение этих автономных областей с Западным Китаем.
В свое время это проводилось ими по заданию японской разведки. Эти обстоятельства дали мне основание ориентироваться на МАСАНЧИНА и РУЗА-БАКИЕВА, как на людей, через которых можно установить связь с японцами в Западном Китае.
**Я лично искал возможностей для установления связи с англичанами в Москве. Для этого я рассчитывал использовать САРЫМУЛДАЕВА, ДИВЕЕВА.**
С турецкими агентами по моему заданию должен был связаться ЖУРГЕНОВ.
Вопрос: Вы информировали РЫКОВА о всех лицах, которых вы выделили для связи с иноразведками?
Ответ: Я его подробно об этом информировал в 1935 году. Помню при одной из встреч с РЫКОВЫМ в 1935 г. он меня заверил твердо, что у центра правых имеются уже определенные договорные отношения с фашистскими державами, обязывающиеся оказать вооруженную помощь также и нашей пантюркистской организации для поднятия нами восстания в тылу в момент начала войны.
При этом РЫКОВ дал мне директиву принять решительные меры к подготовке повстанческих кадров внутри национальных республик.
РЫКОВ мне сказал, что японцы и немцы, обуславливают свою помощь в деле отделения тюркских и др. окраин восточных республик тем, что мы уже сейчас должны иметь наготове организованные повстанческие кадры, готовые выступить в любую минуту внутри этих республик.
В последней встрече со мной РЫКОВ также указал на то, что необходимо нам создать диверсионные группы на промышленных предприятиях в Средней Азии и Казахстане для подрывной деятельности.
Мы поставили себе задачей всячески тормозить индустриализацию республик Средней Азии и Казахстана, срывая намеченные планы строительства, особенно по линии транспорта цветной металлургии (РИДДЕР, КАРСАКПАЙ, ЗЫРЯНОВСК) и топлива (Карагандинский угольный бассейн и нефтяная промышленность ГУРЬЕВА). Для этого члены нашей организации срывали производство местных строительных материалов и не давали на стройку рабочую силу.
Мы приступили к широкой организации аварий на предприятиях цветной металлургии, углю, текстильным изделиям и по хлопкоочистительным предприятиям.
Я должен назвать ряд диверсионных групп нашей пантюркистской организации, которые мы насадили на промпредприятиях Казахстана.
На Казжелдорстрое руководил диверсионной группой член пантюркистской организации *ТАВАШЕВ*, проводивший подрывную работу совместно с троцкистом МРАЧКОВСКИМ.
2. В угольной промышленности Казахстана (в Караганде) велась подрывная работа под руководством члена нашей организации *СУЛТАНБЕКОВА*.
3. На Чимкентском свинцово-плавильном заводе и на рудниках Ачи-сая велась подрывная работа шпионом БЕКАРЫСОВЫМ, деятельностью которого руководил член объединенного пантюркистского центра ХОДЖАНОВ.
В области сельского хозяйства мы всячески тормозили расширение хлопководства, срывали ирригационное строительство, портили ирригационные сооружения, срывали меры, направленные к увеличению урожайности хлебных и технических культур, к механизации обработки и уборки хлеба и технических культур, убирали стимул у хлопкоробов к разведению хлопка, срывали снабжение хлопкоробов промтоварами и продовольственными товарами.
В области животноводства мы срывали работу животноводческих совхозов, срывали снабжение колхозников коровами, особенно племенным скотом и молодняком, агитировали за ограниченное развитие животноводства, доказывая, что советские органы все равно отберут этот скот.
Вопрос: Я Вас прерву. Надо вернуться и уточнить вопрос с повстанческим движением. Скажите, до установления Вами связи с РЫКОВЫМ, пантюркистская организация имела связи с повстанческо-басмаческим элементом?
Ответ: Да, имела целый ряд связей.
Вопрос: Но активизация этих ваших повстанческих басмаческих элементов началась с момента установления вами связи с РЫКОВЫМ? Так Вас понимать надо?
Ответ: Было бы совершенно неправильно, отправной вехой в активизации наших повстанческо-басмаческих связей считать мою встречу с РЫКОВЫМ.
Мы, до установления связи с центром правых, вели на различных этапах, весьма значительную, активную повстанческую деятельность, направленную против соввласти и политики компартии.
Однако, до установления связи с РЫКОВЫМ-БУХАРИНЫМ наша повстанческо-басмаческая борьба с соввластью носила стихийный неорганизованный характер, но целеустремленный характер и, с этой точки зрения, целеустремленная активизация нашей повстанческой деятельности действительно начинается с момента установления связи между мной и РЫКОВЫМ.
Вопрос: Ввиду того, что более полное освещение Вашей повстанческо-басмаческой деятельности имеет значение для следствия, прошу дать подробные показания о последних этапах вашей повстанческой борьбы против соввласти?
Ответ: После разгрома басмаческого движения в Средней Азии и разгрома бандитских групп в восточных республиках нашей пантюркистской организацией нами взят был курс на создание законспирированных банд-повстанческих кадров.
Я имею в виду период после 1923 года, когда наши активные выступления пресечены были органами власти и мы должны были остатки басмачества свернуть за нецелесообразностью их дальнейшей деятельности на данном этапе.
Правда, и в этот период времени отдельные банды группы мы сохраняли из числа тех повстанцев, которые в силу своей широкой известности не могли быть легализованы и вернуться к себе на родину. К таким банд, группам, действовавшим в период и после 1923 года, относится в Казахстане банда АДИЛЕВА Динь-Мухамеда, находившаяся в степях Казахстана до 1928-29 гг., т.е. до поимки АДИЛЕВА и актива банды.
Снова мы начали активизацию повстанческого движения в период 1929-30г.г.
Члены пантюркистской организации, в частности я, считали, что сам факт коллективизации является большим ударом для нашей нелегальной организации, что коллективизация еще больше усилит классовую борьбу в аулах, кишлаках и деревнях, поднимет классовое сознание бедняцких и середняцких масс и подрубит сук, на котором мы держимся, т.е. приведет к выкорчевыванию байских элементов.
Поэтому в связи с коллективизацией мы считали необходимым поднять повсеместные восстания и в соответствии с этим по своим связям передали указания в республики нашим членам организации.
В данном случае мы широко использовали байско-муллские элементы.
Выше я показывал, что наша организация тесным образом была связана с мусульманским духовенством. Мусульманское духовенство нами широко было использовано для восстания, почти в каждом отдельном случае муллы и ишаны играли роль не только поджигателей восстания, но и сами выступали в качестве организаторов и руководителей его.
Уже с середины 1928 года, когда введен был в действие декрет правительства о конфискации имущества баев-полуфеодалов и выселения последних, мы начали давать установку на открытое выступление против соввласти, мы призывали, главным образом, к открытому выступлению с оружием в руках.
В результате, нам удалось поднять ряд восстаний в Татарии, Башкирии, на Кавказе, были открытые выступления в Крыму, широко развернулось басмаческое движение в Средней Азии, в частности, в Ферганской долине. Охвачены были повстанчеством Туркмения, Таджикистан, Киргизия, Кара-Калпакия и Казахстан.
**Я признаю себя виновным в том, что я лично являлся одним из организаторов вот этого широко распространившегося повстанческого движения**.
Вопрос: Каким образом практически, тогда, Вы связывались с участниками пантюркистской организации на периферии, каким образом у Вас вырабатывалась общая тактическая линия, если единого центра, как Вы показываете, у Вас еще в период 1928-29г.г. не было.
Ответ: К тому времени, т.е к 1929 году у нас действительно еще не было строго оформившегося центра нелегальной организации, но друг друга мы хорошо знали.
Я, например, знал руководителей националистического движения, руководящих работников на местах, настроенных антисоветски, почти во всех восточных республиках. Среди последних у меня имеются обширные связи. С той же стороны, с какой я знаю этих людей, они знают меня, как одного из идеологов пантюркизма, враждебно настроенного к советской власти.
С указанными лицами я очень часто встречался в Москве, встречался во время отдыха, во время пребывания в командировке. При встречах мы обменивались мнениями по отдельным вопросам политики ВКП(б) и советской власти. В каждом отдельном случае устанавливалась общность взглядов: не стесняясь мы друг другу высказывали враждебное отношение к советской власти, злобу и ненависть к руководству ВКП(б) и правительству.
В период обострения классовой борьбы, в начале коллективизации, при встречах с националистами, высказывая друг другу обычное недовольство, мы говорили, что необходимо что-то предпринять в виде активного выступления.
Для каждого ясно было, что речь идет о восстании. Таким образом, вопрос о восстании разрешен был между руководителями националистического движения в порядке отдельных, но совершенно ясных директивных указаний, которые я давал им.
Повстанческую низовку мы уведомили о необходимости поднять восстание через свои связи. У каждого из нас сохранились сотни связей с аулом, районом, областью, где им мы в свое время работали и откуда мы происходили.
В этих районах у нас есть свои люди, преданные нам, которые, если так можно выразиться, никогда нас не предадут. Этих людей обычно знают наши сторонники, через них мы посылаем письма, передаем устные поручения и поддерживаем постоянную живую связь с интересующими нас кругами.
Вот таким путем мы и передавали свои установки низовке, дав ей директивы на необходимость открытого протеста против действий советского правительства с оружием в руках.
Теперь я, гражданин следователь, постараюсь ответить на вторую часть вашего вопроса.
Встав на путь организации восстаний, мы наверняка почти знали, что все наше выступление будет разгромлено, тем не менее мы все же рассчитывали на возможный, и даже неизбежный в результате наших и других еще выступлений, поворот политики партии в сторону правых.
Уже тогда мы идейно чувствовали себя в блоке с антисоветской организацией правых (РЫКОВА, БУХАРИНА, ТОМСКОГО, УГЛАНОВА), поскольку знали, что они против коллективизации, против ликвидации кулака, как класса.
Мы считали, что повстанческие выступления в республиках, населенных тюрко-татарскими народами, координированные с выступлениями в других республиках СССР, дадут аргументацию РЫКОВУ и БУХАРИНУ для дальнейшего отстаивания правыми своей платформы, уступок капиталистическим элементам города и деревни.
Для нашей пантюркистской организации, с другой стороны, выгодно было поднять восстание с той еще целью, чтобы проверить наши способности на подъем масс. Узнать, удастся ли нам поднять весь народ против советской власти, какие именно слои населения будут подняты и насколько они тверды будут в отстаивании наших целей.
Я должен признать, что рассчитывая на поддержку масс, мы глубоко ошиблись, массы нас не поддерживали. С оружием в руках против советской власти выступали отпетые уголовники, конокрады, байские бандиты-профессионалы, воры и грабители, полуфеодалы, но народ мы не подняли.
Организацией восстаний мы рассчитывали также и на то, чтобы всколыхнуть общественное мнение за границей, активизировать деятельность наших центров восточной эмиграции, усилить деятельность закордонных банд и добиться их совместных действий против соввласти с повстанцами внутри.
В данном случае мы имели в виду оживить деятельность банд-групп на границах Ирана, Афганистана, Китая, Турции и на Дальнем Востоке.
Так, к примеру, на территории нынешней Актюбинской области работу по организации восстания вел КУЛУМБЕТОВ Узакпай. Он связался с одним из активных членов организации, лично ему преданным, бывшим уполномоченным Наркомата Внешней торговли по Казахстану НАРЕНОВЫМ и другими и передал им наше мнение о необходимости открытого выступления против коллективизации.
КУЛУМБЕТОВ и НАРЕНОВ через свои связи среди байско-мульских элементов, враждебно настроенных к советской власти и спровоцировали восстание в ряде районов Актюбинской области. Это восстание приняло большие размеры, оттуда связывались с повстанцами Туркменистана и добивались установления связей с Ираном.
Аналогичным путем организованы были восстания южных районов Казахстана. В этих восстаниях видную роль должен был играть и играл ЖУРГЕНЕВ Темирбек, работавший тогда в Наркомпросе Узбекистана.
ЖУРГЕНЕВ происходил из очень авторитетного байского рода, из семьи крупных баев, в степях Каракума и Кзыл-Кума. Все это было использовано для поднятия восстания. Отец и братья ЖУРГЕНЕВА сами возглавили восстание.
Почти таким же способом поднято было восстание в Ферганской долине через бывшего министра Кокандского правительства Насыркан-Тюре.
Аналогичными путями восстания организовывались нами в Башкирии, Татарии и т.д.
Признавая повстанчество одним из наиболее острых методов борьбы с советской властью на том этапе, мы на последующем позднейшем этапе считали целесообразным идти по пути создания законспирированных повстанческих кадров, главным образом, кадров руководителей банд повстанческого движения, которых до поры, до времени надо держать в резервированном состоянии.
Наряду с этим, мы ряд новых руководителей повстанческих групп вербовали на местах из числа националистов, имеющих для этого соответствующие связи.
В задачу выделенных нами руководителей повстанческих групп входило: в определенном районе наметить себе людей, обрабатывать их в антисоветском направлении, воспитывать в них вражду к советской власти и готовить их к активным действиям, к открытому выступлению против соввласти.
В отличие от периода 1929-30г.г. мы в последний период времени шли на организацию открытых выступлений повстанцев уже на случай войны. Перед нами в соответствии с директивами центра правых была уже ясна цель - наши повстанцы должны были действовать, главным образом, в тылу СССР и помочь неприятельской фашистской армии нанести поражение советской власти на фронте.
Вопрос: Вы заявили сегодня, что целиком согласны были не только с пораженческими, но и с террористическими позициями центра правых. Когда именно вы с РЫКОВЫМ о терроре говорили?
Ответ: Впервые мне стало известно в 1933 году при одной из встреч с РЫКОВЫМ, что организация правых стоит на позициях индивидуального террора против руководителей ВКП(б) и советского правительства.
РЫКОВ мне сказал, что правые, а также и троцкистско-зиновьевский центр считают, что руководство партии и правительства нужно устранить силой и лишь после этого можно будет изменить политику внутри страны.
РЫКОВ, указывая на совершенно твердые позиции центра правых встать на путь организации террора против руководителей партии и правительства.
Говорили мне, что убить в первую очередь надо членов Политбюро СТАЛИНА, МОЛОТОВА, ВОРОШИЛОВА, КАГАНОВИЧА.
Я целиком согласился с ним. Помню, РЫКОВ мне рекомендовал выяснить отношение к организации террора против руководителей ВКП(б) и советской власти всех других членов пантюркистского центра и добиться того, чтобы пантюркистская организация стала на путь создания целого ряда террористических групп, которые в одной своей части смогли бы быть переброшены в Москву в распоряжение центра правых, а в другой своей части будут в состоянии подготовить и провести теракты над руководителями компартии, в случае их приезда на периферию. Эти указания РЫКОВА я принял к исполнению.
**Установки на террор также были одобрены Файзулой ХОДЖАЕ-ВЫМ, ХОДЖАНОВЫМ, НУРМАКОВЫМ, ЖУРГЕНЕВЫМ и др., с которыми я об этом говорил**.
Вопрос: Перейдем к вашим связям с разведывательными органами иностранных государств.
Рекомендую дать прямые и честные показания по этому вопросу.
Ответ: Непосредственные связи с разведывательными органами иностранных держав у меня вначале не было, хотя я знал, что националистические круги в Средней Азии и др. руководители пантюркистской организации связаны были с английской разведкой, добивались связей с японской и германской разведками, но я лично в тот период 1919-23 гг. связан не был.
Мои связи с иноразведкой начинаются с 1923 года.
С чего это началось? В бытность мою председателем Совнаркома Туркестанской республики, мне поручено было поехать в Германию и проверить бытовое положение студентов, посланных на учебу в Берлин из Средней Азии и Казахстана.
В начале своих показаний я уже говорил, с какой целью командировали студентов на учебу в Берлин и из какой среды комплектовались эти студенты.
Моя поездка в Берлин под видом проверки их бытового положения вызвана была тем, что я хотел узнать, удалось ли им наладить связь с центрами восточной эмиграции.
Пробыл там я в Берлине около месяца. Выяснилось, что большинство студентов уже общаются с белой эмиграцией.
Через указанных студентов мне сравнительно быстро удалось организовать беседы с агентами соответствующих органов Германии на предмет установления связи нашей пантюркистской организации с Германией в ее борьбе против соввласти.
Сравнительно быстро я достиг договоренности в том отношении, что Германия обещала помощь нашей пантюркистской организации в ее контрреволюционной работе и в осуществлении наших конечных целей -отторжения Средней Азии и Казахстана от СССР.
Практически, германские агенты указали мне, что связь пантюркистской организации следует установить непосредственно на месте с дипломатическими правительствами и агентами Германии в СССР и что по этому поводу даны будут соответствующие директивы немецким представительствам в СССР.
Для поддержания связей с соответствующими агентами в Германии и пантюркистской организацией намечен был БРИМЖАНОВ, который должен был держать живую связь между мной и немцами в Берлине. Кроме того, для связи был также намечен ТУЛЕПОВ, который от Казгосторга ездил в Германию и который также являлся членом пантюркистской организации. БРИМКАНОВ потом с определенным поручением от Германии возвратился ко мне в 1924 году в Москву.
Однако, эта связь оставалась эпизодической, не постоянной на протяжении ряда лет до прихода в Германии к власти Гитлера.
Постепенно наша пантюркистская организация стала в полном смысле слова разведывательной агентурой германского фашизма внутри СССР.
От членов нашей пантюркистской организации агенты Германии получали сведения о состоянии обороны внутри страны, новом строительстве, настроениях населения и о ходе развертывания работы самой пантюркистской организации.
Связи лично со мной и германским посольством в Москве осуществляли ТЮРЯКУЛОВ и ХАКИМОВ - участники нашей организации, выделенные мной специально для этой цели.
Вопрос: Подождите, надо подробнее рассказать о том, каким образом Вы впервые установили связь с германской разведкой. Расскажите, как это было, где, подробно, кто с Вами разговаривал.
Ответ: Я расскажу в последовательном порядке каким путем я связался с агентом тайной германской полиции. Как я уже выше показывал, я приехал в Германию - остановился в Берлине, в немецком пансионе для приезжающих. Хотя у меня паспорт был не дипломатический, а студенческий, немцы через туркестанских студентов наших пантюркистов, узнали, что я - председатель Совнаркома Туркреспублики.
О намерении германских агентов встретиться со мной мне в Берлине сообщил студент-пантюркист БРИМЖАНОВ. Он мне сказал, что он, лично и другие пантюркисты уже установили связь с германскими агентами и что в Берлине в тайной полиции уже достаточно хорошо осведомлены о положении дел в нашей организации, но что немцы хотят лично со мной, как с одним из руководителей пантюркистской организации поговорить.
Действительно, вскоре через БРИМЖАНОВА ко мне явились два агента, под видом представителей германского министерства иностранных дел и, называя меня «президентом» Туркестанской республики, начали, сперва издалека, разговор о возможности получения концессии германскими промышленниками в Средней Азии.
А затем, постепенно разговорившись, прямо начали разговор на антисоветскую тему, осведомляясь, какие антисоветские контрреволюционные националистические организации работают в Средней Азии и насколько они влиятельны.
Германские агенты указали, что они смело на эту тему говорят со мной, потому что осведомлены через БРИМЖАНОВА о работе этой организации и, в частности, о моей роли в этой организации.
Тогда я уже ничего не скрывая, обрисовал им положение в Средней Азии и указал, что имеется довольно влиятельная пантюркистская организация, которая имеет все шансы на успешную борьбу с советским режимом.
Германские агенты мне заявили, что им поручено от соответствующих официальных германских органов, договориться со мной об установлении в дальнейшем тесного контакта между пантюркистской организацией в Средней Азии и Казахстане с Германией.
Агенты, насколько помню фамилии их фон ШУЛЬЦ и РУБИНГЕР, встретившись со мной второй раз, заявили, что Германия будет поддерживать отторжение Средней Азии и Казахстана от СССР, но с условием перехода этих республик под протекторат Германии.
Взамен этой поддержки Германия требует, чтобы пантюркистская организация выполняла все поручения германской контрразведки и давала бы сведения о состоянии обороны в СССР, сведения о планах народного хозяйства, особенно по линии военной промышленности. Пантюркистская организация должна строить свою нелегальную деятельность таким образом, чтобы быть готовой к выступлению за свержение советской власти, когда для этого сложится соответствующая политическая ситуация.
На этой основе, как я уже сказал, состоялась договоренность моя с указанными германскими агентами.
Я прошу на этом сегодня допрос закончить и вызвать меня для продолжения моих показаний завтра.
Вопрос: Хорошо, сегодня допрос на этом прервем.
Протокол допроса записан с моих слов верно. Мною прочитан.
РЫСКУЛОВ
ДОПРОСИЛИ:
НАЧ. 6 ОТД. 4 ОТДЕЛА ГУГБ - КАПИТАН
ГОСБЕЗОПАСНОСТИ
ГЛЕБОВ
ОПЕРУПОЛНОМОЧЕН. 7 ОТД. 4 ОТДЕЛА ГУГБ -
МЛ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ -
НЕЙМАН»
Изучив протокол допроса Рыскулова, 3 июля Политбюро ЦК дало указание арестовать пять человек.
31 июля, Политбюро ознакомившись с показаниями С. X. Ходжанова, заместителя уполномоченного Комиссии советского контроля по Узбекской ССР, отметило около сорока человек, подлежащих аресту.
В течение июня—августа 1937 года была арестована большая часть партийно-советского руководства Казахстана, Киргизии. Туркмении, Таджикистана, Узбекистана.

Файзула Ходжаев был арестован в июле 1937 года, он был одним из двух ключевых руководителей пантюркистов в СССР
Сам Сталин в этой ситуации внимательно отслеживал ход арестов, вносил свои предложения о кадровых перемещениях. 2 августа в шифротелеграмме он дал рекомендации ЦК КП(б) Узбекистана о новых назначениях:
«Каримов не подходит, как председатель СНК. Об этом уже сообщалось Вам.
ЦК ВКП(б) требует, чтобы Каримов был заменен другим кандидатом. Балтабаева нельзя выдвигать предом С НК. так как его тоже оговаривают арестованные Рыскулов, Ходжанов, Атабаев, Фай-зулла Ходжаев.
Попробуйте выдвинуть предом СНК Тюрябекова. Нам кажется, что в Узбекистане не ведется борьба с антисоветскими элементами. а Икрамов окружен такими элементами, которых он не видит, не замечает»
Все начало сентября Икрамов находился в столице, где проходило следствие о его причастности к делу «право-троцкистского» блока. На Икрамова дали показания 8 человек. Члены политбюро сделали очную ставку Икрамова с пятью партийцами, включая уже арестованного несколько месяцев назад Бухарина.
Икрамов начисто отрицал все обвинения, но это уже не убеждало руководство страны. Ему давно не верили.
Политбюро решило отстранить Икрамова от управления Узбекистаном. Вот письмо, которое привез член политбюро А.А.Андреев на пленум узбекского ЦК 10.09.1937 г.:
Пленуму ЦК КП(б) Узбекистана
Ознакомившись: а) с показаниями арестованных Бухарина, Ф. Ходжаева, Разумова, Румянцева, Полонского, Ходжанова, Антипова, Рыскулова
б) протоколами очной ставки т. Икрамова с Бухариным, Ф. Ходжаевым, Антиповым, Разумовым, Румянцевым и
в) заявлением т. Икрамова, ЦК ВКПб) установил, что
1. т. Икрамов не только проявил политическую слепоту и близорукость в отношении буржуазных националистов врагов узбекского народа Ф. Ходжаева, Ходжанова, Балтабаева, Таджиева, Каримова и др., но иногда даже покровительствовал им.
2. у т. Икрамова, по-видимому, были связи с руководителями троцкистско-правых групп в Москве (Бухарин, Антипов и др.).
ЦК ВКП(б) постановляет:
1) Предложить пленуму ЦК КП (б) Узбекистана обсудить вопрос тов. Икрамова и сообщить свое мнение ЦК ВКП(б)
2) Командировать члена Политбюро ЦК ВКП(б) т. Андреева А. А. для разъяснения вопросов, связанных с на стоящим письмом.
И Сталин, В. Молотов
Встал вопрос об аресте Икрамова. 19 сентября пришла телеграмма из Москвы
«Телеграмма А.А. Андрееву 19 сентября 1937 года
Ташкент. ЦК КП(б)Уз. тов. Андрееву.
Если пленум будет требовать ареста Икрамова, можно его арестовать, если нет — можно ограничиться пока освобождением его от поста секретаря и направить его в распоряжение ЦК ВКП(б).
Дальнейшую судьбу Икрамова решить в Москве после Вашего возвращения в Москву.
Как относятся местные ответработники к кандидатуре Сегизбаева? Что за человек Тюрабеков?
Кто останется предом СНК? Кто будет временным первым секретарем ЦК Узбекистана? Думаете ли побывать в Таджикии? Когда?
Сталин. Молотов.»

Из переписки Сталина и Андреева (на фото) выясняется одна деталь –решение об аресте Икрамова принял пленум ЦК КП УССР
Это говорит о недооцененной роли «низов» в чистке органов власти по всем регионам СССР
Все чистки приписывают только Сталину, а на деле «низы» играли очень активную роль
Действительно Икрамова арестовали в Ташкенте. Хотя он еще недавно, в начале сентября был в Москве.
Но до этого взяли его жену, еще 5 сентября. Д.З.Апресян арестовал Е.Л.Зелькину. Икрамову об этом не сообщили. Тот наверняка считал что его арестуют в столице, но он просчитался. Его обыграли.
20 сентября 1937г. А.И.Икрамов вернулся в здание ЦК КП Узбекистана, он вошел в свой кабинет, найдя на своем столе папку с материалами на него. Через 10-15 минут в здание ворвалась группа захвата состоявшая из сотрудников НКВД, быстро переброшенных несколькими днями ранее из столицы.
Местным чекистам проведения этой операции доверить было нельзя, они почти все долгие годы работали «под» Икрамовым. Вскоре все здание ЦК КП Узбекистана было занято бойцами НКВД,. Выступить организованно сторонники Икрамова не смогли: чекисты сильно опережали их в темпе.
Вместе с Икрамовым были арестованы десятки руководителей. Из всех арестованных двух -- Икрамова, Ходжаева поместили в изолятор внутренней тюрьмы на Лубянке. Они были выявлены как руководители организации пантюркистов в СССР. Еще один обвиняемый Исаак Зеленский был обвинен в тесном соучастии с ними.
Там началось полномасштабное следствие с участием следственного аппарата НКВД и Прокуратуры СССР.
……………………………………..
Утром 4 марта Файзула Ходжаев давал свои показания в Зале Дома Союзов. Вот текст его выступления.
«Председательствующий. Переходим к допросу подсудимого Ходжаева. Показания, которые вы давали о вашей антисоветской деятельности в течение многих лет, вы подтверждаете?
Ходжаев. Подтверждаю. В Узбекистане я проводил антисоветскую деятельность.
Председательствующий. Товарищ Вышинский, у вас есть вопросы?
Вышинский. Скажите, подсудимый Ходжаев, в чем вы себя признаете виновным?
Ходжаев. Я уже на предварительном следствии дал искреннее и честное признание в совершенных мною преступлениях и, не скрывая ничего, намерен перед судом сказать, хотя бы вкратце, основные вехи этих преступлений, которые мною совершены. Мое преступление против революции, против Рабоче-Крестьянского государства, против партии начинается с 1920 г. В 1920 г. я был поставлен во главе советского государства,—я говорю о Бухарской народной республике, — во главе высшей ее исполнительной власти. Вот в этот период моей работы я примкнул к буржуазно-националистической организации “Милли Иттихад”.
Вышинский. Что это значит?
Ходжаев. Это значит “национальный союз”, который ставил перед собою задачу превратить Бухарскую народную республику в буржуазно-демократическую республику, как буферное государство между Англией и Советской Россией. Я вошел вот в эту буржуазно-националистическую организацию и как активный руководитель этой буржуазно-националистической организации участвовал, руководил ее контрреволюционной антисоветской работой.
Это — первый этап.
Вышинский. Продолжается этот этап до которого года?
Ходжаев. Если разрешите, я потом перейду к этому вопросу.
Вышинский. Пожалуйста.
Ходжаев. Я хочу сказать о моих преступлениях.
Вышинский. По существу?
Ходжаев. По существу.
Вышинский. Но, если вам не трудно, говорите и годы. С 1920 г. по...
Ходжаев. Формально для меня до 1921 года, но по существу он продолжался и дальше. В 1925 году я был назначен председателем Совнаркома Узбекистана. Начиная с 1928 года, я сблизился с националистическими кругами бывшей Туркестанской республики, а в последующее время, в Узбекистане, в лице одного из руководителей Компартии Узбекистана, в лице Икрамова, я нашел себе союзника, и вместе с ним мы составили то ядро, которое вело в Узбекистане националистическую, антисоветскую работу. Таким образом, это второй этап моей активной антисоветской националистической работы.
Наконец, третий этап — 1930 год, когда я в один из своих приездов в Москву, после деловой встречи с Рыковым в Совнаркоме Союза, беседуя на различные темы, договорился с ним о нашей совместной антисоветской работе.
Вышинский. О какой работе?
Ходжаев. Об антисоветской.
Вышинский. То есть?
Ходжаев. То есть о совместной работе узбекской националистической организации под руководством правых против руководства партии, против Советского государства. Рыков тогда еще мне говорил о том, что в этом случае — в случае нашей совместной работы — центр правых гарантирует независимость Узбекской республики...
Вышинский. Что это значит — независимость Узбекской республики?
Ходжаев. В данном случае эту независимость от Советского Союза надо рассматривать, как зависимость от какой-то другой — капиталистической — страны.
Вышинский. Вы так понимали Рыкова?
Ходжаев. Да, я так и понимал.
Вышинский. А чем он мотивировал это?
Ходжаев. Мотивировка была одна — что и правые, и мы, националисты, боролись против руководства партии, против Советского правительства. Для того, чтобы правые достигли своих целей, для того, чтобы мы достигли своих целей, мы должны были сломать это руководство. В этих целях мы заключили союз. Значит, цель оставалась одна — свергнуть Советское правительство, свергнуть руководство ЦК ВКП(б).
Вышинский. Ослабить СССР?
Ходжаев. Ослабить СССР, безусловно.
Вышинский. А для чего ослабить СССР?
Ходжаев. Для того чтобы к этому перейти, разрешите мне более систематично изложить.
Вышинский. Хорошо, только я вас прошу постараться мне ответить на этот вопрос.
Ходжаев. Я коротко хочу остановиться на бухарском периоде, чтобы было понятно, каким образом я пришел к сегодняшнему моему положению.
В заговорщическую организацию бухарских националистов после революции 1920 года я пришел не случайно, потому что я был воспитан как националист, и то небольшое, кратковременное участие мое в революционном движении, в революции, эмиграция в Советскую Россию, благодаря которым, как я думал, я изжил свой национализм ,— этого оказалось недостаточно, и хотя мне казалось, что я изжил национализм—в самом деле это оказалось неправильным. И вот, будучи уже членом партии, я тогда вошел в буржуазную националистическую организацию.
Большинство буржуазно-националистической организации Бухары ориентировалось тогда на Англию. Разумеется, эти националистические круги и тогда совершенно ясно представляли себе, что независимость от Советской России, опора на Англию не могут обойтись так просто, и не ради прекрасных глаз будет Англия оказывать содействие.
Они и тогда считали возможным принять протекторат Англии и под этим протекторатом отделиться окончательно от Советской России. Вот в целях осуществления этой задачи мы тогда проводили целый ряд действий.
Мы систематически вытесняли из советского и партийного аппарата действительных членов партии, настоящих советских людей и занимали эти посты своими людьми. Мы готовили кадры для того, чтобы по-настоящему занимать руководящие посты в советском аппарате, по-настоящему руководить государством.
Свои кадры для этого мы формировали, главным образом, из буржуазной молодежи и обучали их не в советских школах, а посылали преимущественно за границу — в Германию, в Турцию.
Мы, вместе с тем, вели очень большую работу по организации вооруженных сил, так как мы не имели большого влияния в армии. Наши вооруженные силы формировали, главным образом, в виде милиции. Мы пытались использовать басмачество, которое к этому времени уже появляется в пределах Бухары. Мы пытались создавать новые кадры басмачества.
Вот сущность той работы, которую мы проводили внутри Бухары.
Я уже говорил о внешне-политической ориентации, которая заключалась в том, чтобы ослаблять всемерное влияние Советской России на Бухару и усиливать связи и взаимоотношения с сопредельными капиталистическими государствами, а через них связаться по-настоящему с Англией, которая в те времена была наиболее яркой противницей Советской России. Я имею в виду 1920—1921 годы.
Между прочим, это мое антисоветское настроение выразилось еще в том, что, когда в 1923 году был поставлен вопрос об экономическом объединении Туркестана, Бухары и Хорезма, в целях координации действий, я был ярым противником этого экономического объединения, считая, что это экономическое объединение есть преддверие к еще большему усилению влияния Советской России и советизации Бухары.
Дальше, когда в 1924—1925 годах был поставлен вопрос о национально-территориальном размежевании советских республик Средней Азии, я был против этого размежевания, но в историю мое имя вошло как сторонника этого национального размежевания, ибо я говорил об этом, агитировал за это. Но это случилось вот почему, ведь, собственно говоря, бухарского народа, как такового, не было, было Бухарское государство, там жили узбеки, туркмены, таджики и ряд других народностей.
В результате роста национального самосознания этих народов возник вопрос об их государственном оформлении, они хотели жить самостоятельно. Ленинско-сталинская политика не ставила этому никаких преград. Отсюда возникал вопрос национального размежевания. Но быть открыто против размежевания означало ставить тогда себя открытым врагом, на что я не мог идти, Я располагал, законспирировавшись, продолжать борьбу.
Вот почему я под маркой сторонника национального размежевания оказался во главе Узбекского советского государства.
Вышинский. Значит, сманеврировали?
Ходжаев. Сманеврировал, сдвурушничал.
Конечно, в 1925—1926—1927 годах я не мог еще вести антисоветскую работу в Узбекистане, хотя я оставался националистом, буржуазным националистом. Не мог только потому, что у меня не было своих кадров. Часть я растерял в Бухаре в период этой борьбы, часть вообще отошла, а в Узбекистане новых людей я еще не имел. Поэтому для меня эти два-три года прошли как годы подготовки.
Вышинский. К чему?
Ходжаев. Подготовки к формированию буржуазно-национальных сил для борьбы, для продолжения той борьбы, которую я вел еще с 1920 года, когда был в Бухаре.
Вышинский. Против?
Ходжаев. Против Советской власти.
В узбекской парторганизации известна “группа 18-ти”. Эта группа возникла в 1918 году. Организатором этой группы был я. Когда проводилась земельная реформа в целях наделения землей бедняцких слоев населения Узбекистана, в этот период значительно оживилась кулацко-байская верхушка. Кроме того, часть ответственных работников Узбекистана была недовольна этой реформой. Я использовал это недовольство и начал формировать группу узбекских националистов.
Если взять “группу 18-ти” как известный этап к переходу к активной националистической работе моей, она объясняется вот таким образом.
Вышинский. Это какой год?
Ходжаев. Это, примерно, середина 1925 года. Эта “группа 18-ти” решила провести известное давление на партию. Исходила она из того, что крупных работников не так-то уже много в Узбекистане. Если эти 18 человек, наиболее видные люди, в виде протеста подадут в отставку, то этого достаточно будет для того, чтобы партия пошла на известные уступки байству и кулачеству, этим путем хотели захватить партийное руководство в Узбекистане.
Мы рассчитывали в этом своем маневре тогда на одного из руководителей компартии Узбекистана Икрамова; рассчитывали, зная, что он в период 1918—1920 годов, будучи еще молодым человеком, участвовал в буржуазно-националистических организациях Туркестана. Это знал я, знал ряд других участников и в “группе 18-ти”.
Вышинский. В каких организациях?
Ходжаев. Это была пантюркистская организация, которой руководил Рыскулов.
Вышинский. Когда?
Ходжаев. Это было в 1918—1919 годах.
Вышинский. Под каким названием?
Ходжаев. “Иттихад-Выхерты”. Это означает “Единение и прогресс”. Это по типу младотюркской партии “Единение и прогресс”.
Вышинский. Дальше.
Ходжаев. Мне было известно, что Икрамов принадлежал к этой группировке, но почему-то Икрамов с нами не объединялся, а мы с ним не вели никаких непосредственных переговоров. Мы оказались битыми на съезде. После этого опять мы решили законспирироваться, подали заявление, что мы ошибались, неправильно поступали, что мы согласны проводить линию партии.
Вышинский. Второй раз сманеврировали?
Ходжаев. Второй раз сдвурушничал. Между 1925—1928 годами у меня происходило сближение с Икрамовым на почве практической работы. Икрамов работал в ЦК, я — в Совнаркоме. Я-то знал, что я — руководитель националистической группы.
Вышинский. Вы знали?
Ходжаев. Я знал, что я сам — руководитель националистической группы, а что Икрамов принадлежал к той же буржуазно-националистической группе и о том, что у Икрамова есть своя националистическая группа, — этого еще не знал.
Это сближение привело к тому, что я узнал, что у Икрамова есть своя националистическая группа, которая называется “Милли Истиклял”, что значит “Национальная независимость”. Мы с ним не то что объединились, но начали контактировать нашу работу. Если говорить о нашей антисоветской работе конкретно в этот период...
Вышинский. Это было когда?
Ходжаев. Это было в середине 1928 года или в начале 1928 года. Точно сказать очень трудно. Много времени прошло с тех пор.
Вышинский. Вы с Икрамовым контактировали работу?
Ходжаев. Да.
Вышинский (к председателю). Позвольте вопрос Икрамову. Подсудимый Икрамов, вы слышали эти показания Ходжаева?
Икрамов. Да, слышал.
Вышинский. Вы согласны с его показаниями?
Икрамов. Нет.
Вышинский. Подсудимый Икрамов, вы были членом подпольной националистической организации в 1928 году?
Икрамов. Да.
Вышинский. Эта организация называлась “Милли Истиклял”?
Икрамов. Да.
Вышинский. Значит, в этой части показания Ходжаева правильны?
Икрамов. Правильны.
Вышинский. Ходжаев был членом подпольной националистической фашистской организации “Милли Истиклял”?
Икрамов. Нет, Файзулла Ходжаев не был. У Ходжаева была своя организация.
Ходжаев. Я так и говорил.
Вышинский. Значит Ходжаев был в своей организации, а вы — в своей. Обе организации буржуазно-националистические. Фашистского типа.
Икрамов. Правильно. Но что контакт сами установили — это неправильно. Контакт установлен под нажимом правого центра.
Вышинский. То есть?
Икрамов. Под нажимом Бухарина и под непосредственным руководством Антипова сконтактировали работу двух националистических организаций.
Вышинский. В чем же у вас разногласия с Ходжаевым?
Икрамов. Я говорю, что не в 1928 году, а в 1933 году, под нажимом Бухарина.
Вышинский. А в 1928 году не контактировали?
Икрамов. Нет.
Вышинский. Действовали порознь? Обвиняемый Ходжаев, в чем тут дело?
Ходжаев. Я с Икрамовым по этому вопросу не говорил перед тем, как давать свои объяснения суду, и не понимаю, из каких мотивов исходит обвиняемый Икрамов, когда он, признавая принадлежность к буржуазно-националистической организации, отодвигает срок нашей совместной работы. Мне кажется, Икрамову хочется кое от каких фактов отмахнуться. Может быть, я ошибаюсь, это мое предположение, но разрешите мне огласить пару фактов.
Вышинский. Пожалуйста.
Ходжаев. До того периода, как мы пошли на союз с правыми, мы с Икрамовым, главным образом (я других людей сейчас не называю, поскольку они на суде не участвуют), были руководителями, по существу говоря, широкой антисоветской работы. В чем она заключалась?
Во-первых, в том, что мы поставили перед собой задачу захвата нашими националистическими кадрами целого ряда советских организаций в Узбекистане, таких органов, как Наркомпрос, чтобы школы иметь в своих руках, университет иметь в своих руках, печать, плановые организации, Наркомзем и так далее. И должен сказать, что эту задачу мы осуществили.
Вышинский. Кто мы?
Ходжаев. Я и Икрамов. В нашем лице были две националистические организации, о которых я говорил.
Вышинский. Обвиняемый Икрамов, в этой части вы согласны с показаниями обвиняемого Ходжаева?
Икрамов. Согласен.
Вышинский. Захват руководящих должностей в ряде организаций...
Икрамов. Да. Я показания дам более широкие.
Вышинский. Вы тогда делали по своей линии?
Икрамов. Да.
Вышинский. Контактировали с Ходжаевым?
Икрамов. Нет.
Вышинский. Ваши помощники, может быть, разговаривали?
Икрамов. Возможно.
Вышинский. Во всяком случае тот факт, который приводит обвиняемый Ходжаев, свидетельствующий об определенной вашей преступной политической линии, он верен?
Икрамов. Верен.
Вышинский. Подсудимый Ходжаев, откуда вам известно, что организация Икрамова тоже действовала?
Икрамов. Пусть он скажет.
Ходжаев. Я в предварительных показаниях указывал конкретные факты. В 1928 году от имени Икрамова ко мне явился некий Бурнашев, ближайший помощник Икрамова.
Вышинский. Подсудимый Икрамов, был у вас такой помощник по вашей заговорщической организации Бурнашев?
Икрамов. Бурнашев членом националистической организации не был.
Вышинский. А кем он был?
Икрамов. Он был во внутрипартийной группе. Он пошел разговаривать с Файзуллой.
Вышинский. Виноват, не совсем ясно. Вы знаете Бурнашева?
Икрамов. Знаю.
Вышинский. Он был вашим помощником по подпольной работе?
Икрамов. Нет.
Вышинский. Он знал о подпольной работе?
Икрамов. Как националистической организации — не знал.
Вышинский. А как знал?
Икрамов. Он принадлежал к внутрипартийной группе Икрамова.
Вышинский. Какая такая группа?
Икрамов. Легальная.
Вышинский. В каком году это было?
Икрамов. В 1928 году.
Вышинский. Так что это за группа?
Икрамов. Эта группа существовала в легальном порядке в 1927—1928 годах. На каждом пленуме ЦК Файзуллу и его группу били. Он, говорят, своих людей, бухарскую группу, растерял, а мы его растеряли, то есть разбили.
Вышинский. Почему?
Икрамов. У нас был дуализм. Мы боролись один на партийной позиции, другой...
Вышинский. На националистической?
Икрамов. На националистической.
Вышинский. Значит, вы были руководителем этой организации?
Икрамов. Руководителем организации я не был, был членом организации.
Вышинский. Активным членом?
Икрамов. Нет.
Вышинский. Пассивным?
Икрамов. Пассивным. Тогда во время дуализма и с точки зрения конспирации я два раза разговаривал.
Вышинский. Но Бурнашев знал, что у вас дуализм?
Икрамов. Наверное знал или подозревал.
Вышинский. Возможно, конечно, что Бурнашев что-то предполагал и на этих предположениях основывал свои переговоры с Ходжаевым. Мне важно знать: то, что говорит Ходжаев, соответствует действительности?
Икрамов. Бурнашев без моего согласия пошел разговаривать с Файзуллой.
Вышинский. Такой факт был?
Икрамов. Был.
Вышинский. О чем они говорили?
Икрамов. Он пришел и сказал...
Вышинский. О чем они говорили?
Икрамов. О чем они говорили, я не знаю, а что он мне передавал, я могу сказать.
Вышинский. Что он вам передавал?
Икрамов. Что Файзулла полностью разоружается и хочет подчиниться во всех отношениях тебе, Икрамову.
Вышинский. Для чего это?
Икрамов. Чтобы прекратить борьбу. Я сказал Бурнашеву: я тебя не уполномочивал и тебе незачем вмешиваться.
Вышинский. Почему?
Икрамов. Потому, что тогда недобиты были кадры Файзуллы Ход-жаева.
Вышинский. Это ваша внутренняя политика, мы в ней разберемся еще. Факт тот, что Бурнашев ваш человек?
Икрамов. Мой человек.
Вышинский. У вас были свои люди, у Ходжаева свои люди, и тот, и другой были членами националистической организации?
Икрамов. Да.
Вышинский. И этот человек пошел разговаривать к чужому хозяину —Ходжаеву?
Икрамов. Да.
Вышинский. И вы были недовольны?
Икрамов. Был недоволен.
Вышинский. Подсудимый Икрамов, то, что Ходжаев говорит, что к нему приходил Бурнашев от вашего имени говорить — это факт?
Икрамов. Факт.
Вышинский. Об этом я и хочу знать. Садитесь.»
……………………………
Тут остановлюсь и поясню. Ходжаев и Икрамов случаи прям особые, хоть в том же реабилитационном плане. Икрамов был вообще реабилитирован самым первым в 1957 г, хотя даже в его реабилитационных документах начиная от справки Серова нет вообще ни слова о том что его кто-то или как-то принуждал к даче показаний. Обычно для обоснования реабилитации представлялись истории о том что подсудимых якобы принуждали к пыткам. Но в данном случае и этого не было. Тем не менее его (Икрамова) реабилитировали, лишь на том основании что реабилитировали лиц, на которых он указал. Вот и все.
Но вот почитайте внимательно текст заседания, разве это похоже на выступление людей под принуждением? Под принуждением людей можно заставить говорить "Да", "Нет", можно заставить сделать краткий рассказ (без подробностей) , вот и все. Но не это мы видим в стенограмме заседания.
Подсудимые говорили много, очень много, о своей жизни, о начале революционного пути, почему они выступили против сталинского курса, как организовывались, союзников, потенциальные пути развития, планы и суждения.
Говорили много, говорили спокойно, так как можно было говорить лишь добровольно.
Далее:
"Ходжаев. Если суд разрешит, в связи с этим заявлением я хотел бы привести два факта.
Председательствующий. Пожалуйста.
Ходжаев. Мне опять непонятна такая позиция Икрамова. Это его дело, конечно. Он говорит, что Бурнашев вел со мной разговор, а он не знал, он ссылается на борьбу со мной. Борьба действительно была.
Вышинский. За что?
Ходжаев. Я возглавлял “группу 18-ти”. Партия меня била. Икрамов двурушничал. Он стоял во главе партии, меня бил, я ничего не мог сделать.
Икрамов. А сам Икрамов в это время был...
Ходжаев. А сам в это время был националистом. Вот такого рода была борьба.
Я не отрицаю. Я в своих показаниях это указывал.
Вышинский. Один вопрос к Икрамову. Это правильно, что вы в это время двурушничали?
Икрамов. В 1921—1922 годах?
Вышинский. Нет, в 1928 году?
Икрамов. Я двурушничал в 1928 году.
Вышинский. Дальше.
Ходжаев. В конце 1929 или начале 1930 года были арестованы два ближайших друга Икрамова и участники организации — Рамзи и Бату.
Вышинский. В каком году?
Ходжаев. В начале 1930 или в конце 1929 года. Они были арестованы за контрреволюционную антисоветскую деятельность.
Вышинский. Кем они были?
Ходжаев. Один работал в Наркомпросе, другой — не помню, — кажется, вторым секретарем.
Вышинский. Мы спросим Икрамова. Рамзи и Бату, кем они были тогда?
Икрамов. Рамзи был руководителем Научно-исследовательского института, а Бату — в Наркомпросе был главным по культурным делам.
Вышинский. За что они были арестованы?
Икрамов. За участие в националистической контрреволюционной организации.
Вышинский. Под вашим руководством?
Икрамов. Нет.
Вышинский. Кто тогда был руководителем?
Икрамов. Тогда формально руководителем был Каримов. Я два раза говорил только с этими людьми.
Вышинский. Можно один раз поговорить, но очень существенно. Это были ваши люди?
Икрамов. Мои.
Ходжаев. И вот, когда произошел арест этих людей, — мне трудно сейчас говорить, потому что у меня свидетелей нет.
Вышинский. Свидетель Икрамов.
Ходжаев. Икрамов будет отрицать. Я прошу мне верить, конечно, мне верить тоже нельзя, потому что я фигурирую в такой обстановке. Первый, к кому обратился Икрамов по поводу ареста этих лиц, был я.
Вышинский. Почему?
Ходжаев. Потому что он струсил, он думал, что дело коснется его. Он знал, что я знаю это дело, он вызвал меня по телефону, пригласил к себе домой, у Икрамова мы советовались, как быть, и решили не вмешиваться в дело Рамзи и Бату, чтобы это дело не коснулось, с одной стороны, Икрамова, с другой стороны, меня.
Я так же, как и Икрамов, в силу солидарности с ним, вел борьбу с тогдашним руководством ЦК Узбекистана, которое хотело, в связи с делом Рамзи и Бату, разоблачить националистов. Я вел вместе с Икрамовым борьбу в связи с процессом над этими работниками, которые вели борьбу против партийного руководства и против тогдашнего Средазбюро.
Вышинский. Это процесс Касымова?
Ходжаев. В связи с процессом Касымова дела националистов могли раскрыть, и мы приняли меры с Икрамовым, чтобы не раскрыли. Правда, я с Касымовым дела не имел, но поскольку Икрамов стремился это дело заглушить и Икрамов является моим союзником, я всячески поддерживал его линию. Не знаю, почему это он вычеркивает и делает связь со мною с 1933 года.
Я не возражаю, но я говорю это для того, чтобы суд, по крайней мере, знал с моих слов, что мне известно. Кому суд поверит, это другое дело, но я, со своей стороны, говорю все, что я знаю.
Вышинский. У меня вопрос к Икрамову. Насчет ареста Рамзи и Бату вы звонили Ходжаеву?
Икрамов. Я хочу выяснить, в каком городе это было.
Ходжаев. В Самарканде.
Икрамов. Если в Самарканде, то я в то время там не был, я был в Кисловодске.
Вышинский. Я вас спрашиваю, вы звонили Ходжаеву? Арестовали Рамзи где?
Икрамов. В Самарканде.
Вышинский. Вы где были?
Икрамов. В Самарканде.
Вышинский. Звонили Ходжаеву?
Икрамов. Нет.
Вышинский. Ходжаев к вам приезжал?
Икрамов. Нет.
Вышинский. Значит, он неправду говорит?
Икрамов. Нет.
Вышинский. А вы хлопотали об освобождении Рамзи?
Икрамов. Я показания дал...
Вышинский. Об освобождении Рамзи вы хлопотали?
Икрамов. Хлопотал.
Вышинский. Садитесь. Обвиняемый Ходжаев, продолжайте.
Ходжаев. Я перехожу к более существенной части моего показания, которая относится к периоду 1928 года, то есть периоду составления первой пятилетки.
Вышинский. Значит, здесь все-таки можно установить, что вы были главарем одной буржуазно-националистической организации в 1928 году, Икрамов был главарем другой националистической организации, по вашим словам, а по его словам — он был участником этой организации.
Ходжаев. Мне нельзя вам задавать вопросы, а то бы я задал вам вопрос один...
Вышинский. Нет, вы лучше задайте вопрос Икрамову.
Ходжаев (Икрамову). Каримова ты считаешь руководителем этой организации? Но ведь Каримов по сравнению с тобой — щенок, он твой ученик, как же он мог руководить тобой?
Икрамов. Я руководство понимаю по усилению работы, какую я с 1931 года вел...
Вышинский. Бывает повседневное руководство и бывает не повседневное.
Икрамов. За три года два раза разговаривали. Если сказать идейное руководство...
Вышинский. У вас Каримов был членом организации?
Икрамов. Был.
Вышинский. Он вами руководил в это время как членом организации или вы им руководили?
Икрамов. Ни я им, ни он мною не руководил.
Вышинский. А кто руководил?
Икрамов. Я так дело понимаю...
Вышинский. Кто у вас был руководителем “Милли-Истиклял”?
Икрамов. Каримов.
Вышинский. Значит, был руководителем Каримов?
Икрамов. Да.
Вышинский. Вы были членом этой организации?
Икрамов. Да.
Вышинский. Значит, он вами руководил?
Икрамов. Нет, мне никакого поручения не давал.
Ходжаев. Я не знаю, известно ли суду, что у буржуазных националистов, особенно в Средней Азии, существовала такая теория — организовать замкнутое хозяйство, то есть сделать так, чтобы хозяйство Республики развивалось независимо от других частей Союза, чтобы, по возможности, Республика жила бы без нужды в остальном Союзе, на случай каких-либо возможностей для активной непосредственной борьбы. И вот эту теорию мы претворили в жизнь, то есть мы составили первую пятилетку, которая шла вразрез с директивами Союзного правительства и соответствовала установке националистов на замкнутое хозяйство.
Мы планировали хозяйство таким образом, чтобы меньше иметь хлопка, как культуры технической, которая больше всего связывает Узбекистан с Союзом, во-вторых, развернуть таким образом сельское хозяйство Узбекистана, чтобы иметь в большей мере не только на богарных, на неполивных землях, но и на поливных землях зерновое хозяйство, чтобы не зависеть от привозного русского хлеба, и, наконец, запланировать таким образом развитие промышленности, строительство дорог и прочее, чтобы мы в результате осуществления этой первой пятилетки оказались бы в экономическом отношении более независимыми от Советской России, от Советского Союза, чем когда бы то ни было.
Этот план был расшифрован в Москве. Правительство не приняло эту пятилетку. По инициативе Сталина был поставлен вопрос о пересмотре хлопковой программы. И вот, я сейчас точно не могу сказать, но помню одно, что по директиве дать по Союзу 36 миллионов пудов хлопка, по этому новому решению ЦК ВКП(б) и правительства, Узбекистан должен был дать около 21 миллиона пудов хлопка.
Икрамов. 28 миллионов пудов. Ходжаев. 28 миллионов — это потом.
И вот мы увидали, что если осуществить эту директиву правительства, тогда от той пятилетки, которую мы составили, ни черта не останется. И вот, для того, чтобы сломать эту новую директиву ЦК ВКП(б) и правительства, чтобы не дать хлопка, мы создали новый план—дутый. Значительно преувеличенный.
Так, если правительство требовало по Союзу 36 миллионов пудов хлопкового волокна, то по нашему плану выходило — если бы все остальные республики равнялись по Узбекистану, как мы спланировали, — примерно, 45—48 миллионов пудов вышло бы по Союзу, но чтобы осуществить такой план в 45—48 миллионов пудов хлопка, что надо было бы? Мы стали проводить теорию монокультуры, то есть теорию одной культуры в сельском хозяйстве как доминирующей культуры — хлопок.
Для этого надо было разбить, разгромить севооборот, уничтожить луга, то есть клевер, корма, вытеснить на поливных землях не только пшеницу, ячмень, но и такую культуру, как рис, которая нигде не растет, вытеснить ее.
А это означало вызвать колоссальное недовольство народа, потому что мы представили дело так: план Московский, мы, якобы, московские приказчики, мы осуществляем директивы Москвы. — “Недовольны? Так вот жалуйтесь на Москву”. Эту задачу мы поставили.
Вышинский. Провокационную задачу?
Ходжаев. Провокационную задачу, поставили ее сознательно и осуществляли в течение ряда лет.
К чему это привело? Это привело действительно к уничтожению севооборота, это привело к снижению поголовья скота, это привело к снижению шелководства, потому что и тут навредили. Это привело, в конце концов, и к снижению самой урожайности хлопка. И поэтому Узбекистан годами не выполнял планы по хлопку.
Мы так планировали, что, скажем, в Фергане — в основной хлопковой базе Советского Союза, в Бухаре — вторая в то время база, процент хлопководства доходил до 96—98%. Если у крестьянина 10 га земли. он должен на 8 га или на 9 га посеять хлопок.
Сами понимаете, если один гектар остается на все остальное, то это хозяйство начинает гибнуть. А в Самаркандской, Ташкентской областях, где огромное количество земель, где люди сеяли испокон века экстенсивные культуры, там процент хлопководства 30—35 и 40—45. А ведь можно было бы сделать так, что в Узбекистане занять 50% площади под хлопок, а в Фергане и Бухаре — 80%. В этом случае можно было бы безболезненно выполнить составленные планы. Это и было сделано в 1935 году под давлением.
Но в этот период мы этого не сделали. Я хочу здесь сказать, что это не было случайной вещью, что это не было головотяпством или результатом неумелой работы. Это было сделано вполне сознательно нашей организацией, под моим руководством, под руководством Икрамова. Мы вдвоем — он по партийной линии начальство, а я по советской, — мы вдвоем руководили этим делом.
Вышинский. Разрешите задать вопрос обвиняемому Икрамову.
Подсудимый Икрамов, что вы скажете по поводу этих объяснений?
Икрамов. Я их полностью подтверждаю. Но я еще хочу дополнить. В этом деле нашим союзником (договоренности не было, а было молчаливое согласие), нашими союзниками были троцкисты.
Вышинский. Вы же действовали под руководством блока?
Икрамов. Каждый по своей линии действовал. Словесной договоренности не было, но троцкисты во главе с Хлопкомом, которым руководил Рейнгольд, и под руководством Зеленского эту политику поощряли.
Вышинский. Обвиняемый Зеленский, вы подтверждаете, что эта политика проводилась под вашим руководством?
Зеленский. Я уехал из Туркестана в январе 1931 года.
Ходжаев. А это было в 1928 году.
Вышинский. Обвиняемый Зеленский, не вам ли принадлежит эта формула — догнать и перегнать в Средней Азии передовые районы Советского Союза?
Зеленский. Да, мне.
Вышинский. А что означала эта формула?
Зеленский. Срыв коллективизации.
Вышинский. Не только это, но и срыв хлопковых планов, и разорение дехканских хозяйств. Вы подтверждаете это?
Зеленский. Да, подтверждаю.
Вышинский. Вы тогда кем были?
Зеленский. Секретарем ЦК.
Председательствующий. Объявляю перерыв на 20 минут.
***"
................................
Тут я остановлюсь и поясню одну важную деталь -- стратегия "догнать и перегнать" озвученная подсудимым Зеленским, по его признанию, имела целью разорение хозяйства республики, путем планомерного надрыва через чрезмерное усиление производительной мощности.
Ничего не напоминает, да? А ведь такое уже было, нет, не при Сталине, при нем лозунг оставался лозунгом, а позже при Хрущеве. когда он провозгласил свою программу "Догнать и перегнать Америку", тогда это подразумевало перегнать по производству мяса и молока.

Для этого он приказал всем секретарям крайкомов и обкомов акамуллировать все производственные мощности и перевыполнить годовой план в 2 или 3 раза. Иными словами от сельского хозяйства требовалось 200% или 300% производства в год, то что делалось 2-3 года, требовали сделать всего за год.
Все взялись за дело, тем более что это была гонка и между регионами СССР. Каждый секретарь стремился доказать, что его хозяйство самое лучшее.

Вредитель Никита Хрущев устроит сумасшедшую гонку между областями и краями, что в конечном итоге приведет к разорению сельского хозяйства страны
Лозунг он превратит в основную политику
Один из самых трагичных примеров -- Рязанская область. Ее лидер Алексей Ларионов с энтузиазмом воспринял призыв Хрущева и стремился доказать, что его область самая производительная.
Он поставил на грань разорения хозяйство Рязанщины, но выполнил 2-х годичный план в один календарный год, как и обещал Хрущеву. Но затем Хрущев попросил его......выполнить 3-х годичный план в один календарный год.
Ларионов понимал что это невозможно, но престиж области был дороже. В короткие сроки была забита почти вся скотина в области, но этого оказалось недостаточно. Тогда рязанцы скупили почти всю продаваемую скотинку в соседних областях и забили ее. Но и этого оказалось мало.
Тогда Ларионов стал "подгонять" цифры в отчетности "успехов". Об этом стало известно, это стало концом "рязанского чуда". Ларионов застрелился

Алексей Ларионов полностью разорив сельское хозяйство рязанщины, покончил с собой
Позже Рязанской области под этой установкой "догнать и перегнать" постепенно прогонят все сельское хозяйство страны, поставив его в тяжелое, часто банкротное положение.
Вместе с тем Хрущев в конце 1950-х почти полностью отберет у колхозников их приусадебное хозяйство, которое ранее им было даровано Сталиным. А Сталин иронически относился к этим "гонкам", говоря так в 1930 году:
"Известно, что в ряде районов Туркестана были уже попытки «догнать и перегнать» передовые районы СССР путём угрозы военной силой, путём угрозы лишить поливной воды и промтоваров тех крестьян, которые не хотят пока что идти в колхозы.
Что может быть общего между этой «политикой» унтера Пришибеева и политикой партии, опирающейся на добровольность и учет местных особенностей в деле колхозного строительства? Ясно, что между ними нет и не может быть ничего общего.
Кому нужны эти искривления, это чиновничье декретирование колхозного движения, эти недостойные угрозы по отношению к крестьянам? Никому, кроме наших врагов."

Вредительская установка Исаака Зеленского "догнать и перегнать" будет с успехом реализована Н. Хрущевым
Далее продолжение судебного заседания:
Комендант суда. Суд идет, прошу встать.
Председательствующий. Садитесь, пожалуйста. Подсудимый Ходжаев, продолжайте ваши показания.
Ходжаев. Перехожу к третьему этапу. Я уже говорил вначале, что, начиная с 1930 года, я связался с правыми в лице Рыкова.
Я хотел бы рассказать, при каких обстоятельствах и на каких условиях я встретился и на каких условиях мы договорились с Рыковым. Это было в 1930 году, на одном из приемов по официальным делам. Рыков меня расспрашивал о положении в Узбекистане в связи с коллективизацией. Я ему рассказывал известные мне факты о том, что происходит в деревне, говорил об известном недовольстве, которое имелось в тот период в Узбекистане, говорил о целом ряде недостатков. Когда Алексей Иванович у меня спросил: а как у вас с темпами коллективизации, как у вас с поголовьем скота, — я сказал, что есть урон поголовья скота. Темпы большие, что и вызывает известное недовольство, но мы исправляем это на основании соответствующих решений по этому вопросу. Словом, мы действуем на основе директив партии, — таков был мой ответ, примерно. По-видимому, Рыков понял, что я говорю с ним не впрямую, говорю не откровенно, тогда он мне сразу заявил, что ему известно о том, что я принадлежу к буржуазно-националистической группировке Узбекистана так же, как и Икрамов, о котором он тоже знает, и что незачем нам между собой дипломатничать, а надо говорить начистую.
Рыков охарактеризовал положение Советской страны для того периода критическим в связи с коллективизацией, в связи с недовольством, как он говорил, крестьянства и в связи со всей той безумной, по его словам, линией, которую проводит в жизнь Сталинское руководство. Он говорил, что если это пойдет, то неминуемо приведет к краху.
Мы, мол, правые, боремся за то, чтобы изменить эту линию, но изменить линию возможно только в результате прихода к власти. Значит, наша задача заключается, чтобы сбросить Советскую власть. Мы боремся с руководством партии, с целью захвата власти, с целью захвата правительства в свои руки.
Вы, националисты, тоже, конечно. недовольны этой политикой, но, изолированно действуя, вы не достигнете цели, вот если бы нам объединиться с вами, националистами, есть и другие силы, тогда получилась бы очень большая сила, объединенная сила, тогда мы, конечно, могли бы пойти на то, чтобы изменить это руководство.
Я, конечно, не могу сказать, что передаю его слова дословно, но передаю основной смысл того, что говорил Рыков. Смысл заключается именно в этом.
На такую прямую постановку вопроса я не мог ответить иначе, я сразу раскрылся перед ним и сказал, что это верно, тем более, что предыдущая моя работа, особенно работа с 1928 по 1930 год, в значительной мере меня уже подготовила к тому, чтобы принять не только предложение, которое бы исходило от столь для меня тогда авторитетного лица, как Алексей Иванович Рыков, но и от лица пониже я бы тоже принял предложение, потому что я был уже подготовлен для этого.
И мы условились насчет методов нашей работы. На первое время Рыков мне дал следующие установки: во-первых, вредительство, главным образом, в области сельского хозяйства; то, о чем я говорил, в связи с составлением первой пятилетки и планом хлопководства. Это в значительной мере отражало ту директиву, которую я получил от Алексея Ивановича Рыкова и относительно которой я поделился с Икрамовым.
Второе, — это то, что надо объединять все возможные оппозиционные группировки и силы, какие найдутся, и направить эти силы против руководства ВКП(б), против правительства, — активизируя вредительство, провокационные методы работы, антисоветскую деятельность.
В осуществление этой директивы Рыкова (тогда у меня еще ни с кем другим связи не было, да и едва ли у кого-нибудь была эта связь до меня) мы начали проводить это вредительство. Я потом более подробно остановлюсь в отношении отдельных отраслей хозяйства и на других директивах.
В 1933 году осенью приехал в Узбекистан, как будто бы по пути в Киргизию или на Памир, — я уж не знаю, не помню, — Бухарин. Я тогда имел с ним одну только встречу на даче ЦК в Ташкенте, но непосредственных разговоров у меня с Бухариным не было. Со слов Икрамова я знаю о беседах между Бухариным и Икрамовым и о тех директивах, какие оставил Бухарин для нашей националистической организации. Я думаю, что Икрамов сам более подробно это дело расскажет, поэтому я на этом эпизоде останавливаться не буду.
В 1934 году в Узбекистан приехал Антипов. До этого я не знал, что Антипов принадлежит так же к правым. В этот период своего приезда Антипов прямо мне сказал, что ему от Рыкова и Бухарина известно о том, что я руковожу одной из националистических группировок Узбекистана, что в моем и Икрамова лице заключен блок между правыми и нашими националистическими группировками и что он по этому поводу хотел бы от имени центра правых переговорить со мной.
Первое, что мне Антипов сказал по этому поводу, заключалось, главным образом, в том, что он упрекал меня и нашу организацию в недостаточной активности, в неумении работать, в работе старыми методами, в непонимании обстановки, что мы не понимаем обострившейся борьбы, что мы этим самым своим непониманием идем на провал.
Антипов мне непосредственно дал директиву активизировать вредительство, диверсионную работу. Мало того, надо провокационную работу усилить, чтобы было достигнуто большое недовольство масс, более активно приступить к формированию повстанческих групп в Узбекистане, надо создать пару террористических групп на всякий случай, понадобятся, мол. И последнее — нам надо связаться непосредственно с Англией, как с той страной, которая больше может быть заинтересована в разрешении судеб Средней Азии."

Николай Антипов под арестом
Антипов курировал не только националистов Белоруссии, но и пантюркистов средней Азии
Ценность этого человека доя «правых» была очень велика
Далее:
«Вот эту директиву предложил мне Антипов в течение ряда наших бесед. Он там проживал месяц или больше. При этом Антипов мне говорил, что он аналогичные беседы вел и с Икрамовым, что у Икрамова по этому вопросу нет никаких возражений. Разумеется, что и у меня не было возражений. Я после этого с Антиповым имел ряд бесед у него на даче, в Совнаркоме, в его служебном кабинете, но это уже не директивного характера беседы. Я больше его информировал о том, что делается.
В 1936 году приехал в Ташкент Бухарин. Я с ним имел две встречи:
одну я имел с ним на даче ЦК, где он жил у Цехера, а вторую встречу я имел с ним у меня на даче под Ташкентом. Это было в августе 1936 года. Бухарин меня спросил, как мы осуществляем директивы правого центра.
Я ему рассказал о широких планах вредительства, о том, что в области ирригационных работ пару диверсионных актов намечаем осуществить, что вообще эта работа у нас поставлена довольно хорошо, но в области сельского хозяйства работа затрудняется тем, что политика партии — это исправление перегибов, это передача приусадебных участков колхозникам, это — премии, надбавки за перевыполнение плана,—это, мол, нам мешает работать, это наши планы подрывает, создает затруднения, но тем не менее мы стараемся и сколько возможно выполняем ваши директивы. Что касается других отраслей хозяйства, то я его тоже информировал.
Не буду подробно сейчас останавливаться на этом. Но Бухарина эта моя информация не удовлетворила. Не удовлетворила не потому, что мы плохо проводили вредительство и антисоветскую провокационную работу, а потому что, во-первых, отсутствовали повстанческие кадры, во-вторых, отсутствовали оформленные террористические группы и, в-третьих, что мы еще не были связаны. с Англией. Эти три вещи вызвали недовольство Бухарина.
Вышинский. В чем это выразилось?
Ходжаев. Он сказал, что плохо работаем, что нельзя так работать. Конечно, он меня не ругал и не мог ругать, а так просто говорил, что это плохо, что это недостаточно, что так союзники не работают.
Вышинский. Предлагал проявлять больше активности?
Ходжаев. Да, лучше, активнее работать...
Вышинский. То есть?
Ходжаев. По организации повстанческих кадров.
Вышинский. Это раз.
Ходжаев. По организации террористических групп.
Вышинский. Эта два.
Ходжаев. И связь с Англией.
Вышинский. Что у вас требовал Бухарин, говоря о связи с Англией? Ходжаев. Я хотел об этом потом рассказать, но могу и сейчас это сделать. Бухарин говорил, что есть соглашение с фашистской Германией, есть намечающееся соглашение с Японией. Но, когда идет речь о средне-азиатских республиках, наиболее близкая мощная страна — это Англия. С ней надо договориться. Что мы, правые, со своей стороны примем участие, но вы ближе стоите от границы, вы сами установите связь.
Вышинский. Близко от какой границы?
Ходжаев. С Афганистаном. Там есть английский представитель. Бухарин сказал, что когда речь идет о помощи капиталистических стран, нам, правым, в захвате власти, и вам — в деле вашей независимости, надо что-нибудь пообещать, что-нибудь дать.
Вышинский. Что дать? Что пообещать?
Ходжаев. Дать — это значит признать протекторат Англии, это — как минимум. Я не говорю об экономических вещах, которые естественны. Не может Узбекистан с пятью миллионами населения сделаться независимым государством между двумя колоссами — с одной стороны, Советским Союзом, с другой стороны, Англией. Нужно пристать к какому-нибудь берегу. Если от одного берега отходишь, к другому берегу пристаешь.
Вышинский. Так говорил Бухарин?
Ходжаев. Я так понял.
Вышинский. И Бухарин указывал на Англию, как на новый берег?
Ходжаев. Я так понимал.
Вышинский. Значит, отход от Советского Союза, независимость Узбекистана, договоренность с Англией означает приход Узбекистана к другому берегу?
Ходжаев. Я так понял."
Николай Бухарин в августе 1936 года посетил Узбекистан и требовал активизировать работу по подрыву советской власти
Он ориентировал пантюркистов на усиление союза с Англией

"Правые" и пантюркисты решили разыграть британскую карту
Англия стремилась отстоять свои позиции в Южной Азии, она видела в СССР растущую угрозу
Это мотивировало ее к союзу с пантюркистами и оппозицией внутри СССР

Образование в "подбрюшье" СССР зон напряжения, анти советских квазигосударственных образований соответствовало интересам стран "оси", Англии, пантюркистам и оппозиции
Далее:
Вышинский. Когда это было?
Ходжаев. Это было в августе 1936 года.
Вышинский. Это совпадало с вашими настроениями и желаниями?
Ходжаев. Я бы не хотел об этом говорить перед судом сейчас, потому что это наиболее тяжелое с точки зрения личной. Объективно это совпадало. Но мои личные настроения были разные, и я не буду говорить. Я совершил преступления, хочу за них отвечать, как это было.
Вышинский. Ваше право говорить, что вы хотите, и не говорить, что вы считаете необязательным.
Ходжаев. Мы имели с Бухариным довольно продолжительную беседу вокруг этих вопросов. Не знаю, есть ли необходимость передавать все содержание беседы или достаточно того, что я уже сказал.
Вышинский. Все, что имеет прямое отношение к этому делу.
Ходжаев. Основания как приводилось, для этого были.
Вышинский. Те же, что и по другим подобным вопросам, о которых здесь высказывались, например, Шарангович?
Ходжаев. Несколько большего порядка. Бухарин тогда только что вернулся из поездки по европейским странам.
Вышинский. Из-за границы?
Ходжаев. Из-за границы. Он говорил о стабилизации капитализма, о том, что в этом деле сыграл огромную роль фашизм, особенно немецкий фашизм.
Вышинский. Хвалил фашизм?
Ходжаев. Я понимаю это, как восхваление фашизма. Он говорил, что фашистская Германия сейчас всеми силами работает над тем, чтобы сделать Германию гегемоном Европы, что методом для этого у Германии является фашизация всей Европы, фашизация Германии и, таким образом, подготовка соответствующей обстановки внутри европейских стран для создания европейского блока или, так называемого, плацдарма.
Что идет подготовка соответствующего соглашения с крупными азиатскими государствами, в частности, с Японией, что возможно соглашение между фашистской Германией и Японией для борьбы с СССР.
О намерениях Гитлера мы давно знали, и мы с двух слов понимали, о чем речь идет. Отсюда он делал вывод насчет того, что в блоке этих двух фашистских государств, в союзе этих государств, при фашизации Европы, СССР трудно будет выдержать войну и что СССР должен потерпеть поражение в этой войне.
Затем он делал обзор внутреннего состояния СССР — это трудности, которые имеются в деревне. Он говорил, что коллективизация победила, но все-таки есть значительные слои в деревне, которые не вошли в колхозы,— это единоличники-крестьяне, и их недовольство мы должны учесть. Огромные недостатки внутри колхозов, что колхозы недостаточно укрепились.
Хотя индустриализация и победила, но промышленность работает с перебоями, что в промышленности огромные недостатки, что промышленность ширпотреба работает еще хуже, что в области товарооборота у нас в стране такие недостатки, которые не могут не привести к огромному дополнительному недовольству населения. Отсюда он делал вывод, что задача заключается в активизации наших контрреволюционных сил. Икрамова тогда не было в Ташкенте. После приезда Икрамова я его информировал об этой беседе с Бухариным, и так как я уверил Бухарина и от своего имени, и от имени Икрамова в том, что мы эти директивы осуществим, то мы и начали их осуществлять.
Теперь перейду к конкретной моей вредительской работе. Я уже о вредительстве частично сказал. Я коротко скажу о сельском хозяйстве еще раз. В сельском хозяйстве наша вредительская задача заключалась в том, чтобы запутать севообороты. Это мы осуществили в течение первой и второй пятилеток. Севооборота ни поливного, ни неполивного хозяйства Узбекистана больше не существует. Наша задача заключалась в том, чтобы запутать семенное дело.
Эту задачу мы осуществили, но благодаря мероприятиям ЦК ВКП(б) и правительства Союза семенное дело по хлопку сейчас выправлено, по всем же остальным культурам оно остается в том положении, в какое мы его поставили.
Наша задача заключалась в том, чтобы вызвать недовольство крестьянского населения администрированием, перегибами. Мы добились этой цели постольку — поскольку. Я вам уже рассказывал о дутых планах по хлопку, о неправильном доведении планов до районов, о разнице между Бухарой и Ферганой, с одной стороны, между Самаркандом и Ташкентом, с другой стороны. Этим мы добились ряда провокационных выступлений, ряда выступлений, основанных на нашей провокации. Затем, нам удалось нанести значительный ущерб поголовью животноводства. Я уже говорил, каким образом мы подошли к этому делу.
Хочу привести один конкретный пример: за 1936 год, согласно решению партии и правительства, мы должны были передать колхозникам около 130 000 телок, овец и прочего поголовья. Мы передали это в течение года. Но итоги учета поголовья за второе полугодие 1936 года и первое полугодие 1937 года показали, что из этих 130000 голов в наличии оказалось лишь около 30—40 тысяч. Я имею в виду молодняк.
Куда же девалось остальное? Во-первых, часть этого поголовья вообще не попадала крестьянам. Это были наши люди, которые сидели в районах и в округах, сами себя наделяли этими телками и овцами. а потом резали их и продавали.
Во-вторых, не была поставлена в колхозах работа по сохранению молодняка. А ведь это дело требует, как всем известно, большой работы. Я уже не говорю о срыве племенных мероприятий, зоомероприятий и так далее. Этого конкретного примера, я думаю, достаточно для того, чтобы я мог более расширенно не отвечать на этот вопрос.
В области шелководства мы осуществили следующую вредительскую меру. Если в 1928 году мы имели около 7—8 тысяч тонн шелка-сырца, то сейчас имеется 10—12 тысяч тонн. Однако возможности Узбекистана по настоящим подсчетам составляют примерно 22—23 тысячи тонн. Этого можно было бы достигнуть, если бы не была осуществлена одна мера.
Суду, конечно, известно, что в сельском хозяйстве проводится механизация, то есть вводятся тракторы, машины, а у нас земельные участки небольшие, обарыченные, — проходят канальчики для полива участков.
В Узбекистане нет такого арычка, который бы не был обсажен тутовым деревом, это дерево является кормом для шелковичного червя. Так есть план, по которому можно в год от одного до двух процентов вырубать тут старый с тем, чтобы заменять его в другом месте новыми насаждениями. И вот мы под тем видом, что нельзя механизировать сельское хозяйство, нельзя пускать трактор там, где нет большого поля, что это не экономично, что это убыточно, — под флагом механизации мы провели вырубку до 10% тутовых деревьев и тем самым уничтожили кормовую базу шелководства.
Если бы об этом деле не сказали здесь люди, которые это проводили сами, если бы об этом не сказали бы сами специалисты-колхозники, которые больше всех других являются специалистами в этом деле, если бы они этого не сказали, то вообще догадаться о вредительстве в этой области невозможно, трудно.
Но этот факт, факт такой, что мы это вредительство проводили, проводили все это под хорошей маркой. Людей, которые говорили, что нельзя вырубать, мы били, заявляя: “Ты против механизации, ты против политики партии? Значит, ты оппортунист, тебя надо бить”.
Вот это есть те мероприятия вредительского характера, которые мы проводили в Узбекистане.
Я уже не говорю о люцерне, которая сопутствует хлопку и является одной из главных культур в севообороте, люцерне, которая была вредительски почти полностью уничтожена. Она восстанавливается только в последние два года под непосредственным нажимом ЦК ВКП(б). В последнее время мы каждую неделю получали телеграммы за подписью Сталина: “Почему люцерна отстает? Почему не сеете?” Только под этим нажимом мы начали исправлять положение с люцерной.
Я не говорю также о целом ряде других вредительских действий в области сельского хозяйства.
Что касается промышленности, я только в общих словах могу сказать, так как непосредственное руководство этим делом принадлежало вот тому Каримову, о котором говорил здесь Икрамов. Я больше был в курсе дел сельскохозяйственных.
Я забыл сказать о двух диверсионных актах, которые были проделаны в области ирригации. Первый акт — это в отношении Рават Хаджа, плотины, построенной Советской властью, огромного вододелителя, делящего воду реки Зеравшан, а эта река командует 2—3 тысячами гектаров земли.
В начале 1936 года членом нашей организации Халбатыровым подготовлялся диверсионный акт по уничтожению, по порче этой самой плотины. Ему это не удалось, так как его и его помощников органы НКВД вовремя арестовали.
Другой такой же акт подготовлялся в Фергане, тоже на большом вододелителе, который командует полями почти половины всей Ферганы. Этот акт тоже не удалось полностью осуществить, хотя частично он был осуществлен Рахмановым, начальником Узбекского водхоза, который также являлся членом нашей организации.
Вышинский. Вы имеете в виду какие вододелители?
Ходжаев. Первый вододелитель — это Рават Хаджа и второй Компыр Рават в Фергане.
Что касается промышленности, мне известно о вредительстве на Чирчикстрое. Это — крупное строительство трех электростанций и азотного комбината. Начальником этого строительства был Розит. Он — правый по своему прошлому и настоящему.
Мне, как и Икрамову. и другим членам нашей организации, известно, что Розит проводил там вредительство. Вредительство заключалось, как я понимал, в трех вещах. Во-первых, в том, чтобы удорожать стоимость строительства.
Во-вторых, дефицитные материалы тратить на второстепенные постройки. Например, все знают, что в Ташкенте лучшие дома строятся обычно из кирпича, а дома обычного типа — из сырца. А на этом строительстве одноэтажный дом построен на железобетоне, в то время как для электростанции не хватало ни цемента, ни железа.
Наконец, в-третьих, это вредительство выражалось в том, чтобы изгонять из Чирчикстроя людей, преданных Советской власти. Советская печать в свое время сообщала о случае с Зильберштейн. Это имеет непосредственное отношение к данному делу.
Вышинский. Что это за случай и какое отношение имеет к данному делу?
Ходжаев. Зильберштейн являлась очень дельным и преданным инженером. Она строила на Чирчикском строительстве плотину. Зильберштейн принадлежала к той группе специалистов, которая вела активную, честную советскую работу. А Розит выжил ее под разными предлогами с этого строительства.
Вышинский. С вашего ведома?
Ходжаев. Безусловно. Мы против этого не возражали.
Вышинский. По вашему указанию?
Ходжаев. Нет, без моего указания, потому что у нас прямой связи с Розитом не было. Но, безусловно, мы против этого не возражали.
Вышинский. А о том, что Розит вредительствует, вы знали?
Ходжаев. Разумеется.
Вышинский. По объективным данным?
Ходжаев. Да.
Вышинский. И покрывали его?
Ходжаев. Да, покрывали. Если бы я хотел вскрыть это дело по-настоящему, то почему бы я два года тому назад не мог написать записку о снятии Розита и предании его суду? Но я этого не хотел.
Второе — это Кувасаевская ГРЭС — рупная электростанция, которая строится в Ферганской долине на 48—50 тысяч киловатт и которая должна дать электроэнергию всей или почти всей ферганской промышленности. Тянулось это строительство очень долго. И это не случайно. Тут я хотел бы одновременно с указанием о вредительстве на месте сказать и о том, что было в Москве. Эстакаду для подвоза угля и переброски построили, исходя из расчета 75 000, здание для электростанции построено на 48000, а запроектированная мощность станции составляет 70000.
Как видите, в основе проекта уже были элементы вредительства. В строительстве Узбекистана были значительные элементы вредительства, потому что главные средства и силы были переброшены на подготовительные работы, а не на станцию.
И последнее, наконец, что исходило от Москвы, это систематический срыв машин, поэтому станция, начиная чуть ли не с 1929—1930 годов, семь лет строится и еще не построена.
Ряд таких вредительских актов производился в Бухаре, в Самарканде и в ряде других мест.
Вышинский. Хильковский цементный завод?
Ходжаев. Тогда остановили завод якобы на ремонт, для переоборудования его на новый лад, хотя это можно было сделать через два-три года. После того как Кувасаевский цементный завод был пущен на полный ход, а этого не нужно было делать, можно было пустить его позже с тем, чтобы пустить раньше другой завод, все же это было сделано, не дожидаясь. Таким образом, ирригация Чирчикстроя осталась без цемента. Цемент нужно было возить из Новороссийска, а вы знаете, как у нас обстоит дело с дорогами.
Вышинский. Затем серные рудники.
Ходжаев. Я непосредственно лично не был связан с группой, которая работала на Шор-Су.
Вышинский. То есть вредила?
Ходжаев. Я все время имею в виду вредительство. Я не знаю никого из участников нашей группы, которые бы имели непосредственную связь с ними. Но мне одно совершенно ясно было, — в Ташкенте я эту формулу более или менее высказывал, и теперь говорю, — что серный рудник выбыл из строя не сам по себе, но благодаря пожару, потому что Невский—старый троцкист, который был послан Пятаковым, организовал пожар и взрыв на руднике.
В чем я лично считаю себя виновным в этом вопросе? Во-первых, после того, как это дело произошло, Невского надо было немедленно арестовать, если бы мы хотели честно, по-советски разобраться в этом деле и на месте выяснить всю обстановку. Вместо этого мы занимались перепиской с Москвой, надеясь, что его кто-либо возьмет под защиту, все время запрашивали, можно ли Невского привлекать к ответственности или нельзя, все же Невский в конце концов был арестован— мне кажется, что он в своих делах сознался.
Вот это в промышленности. Я повторяю, что более подробно о промышленности говорить я не могу, потому что непосредственно этим делом я не руководил.
Далее, я хочу остановиться на вопросе строительства. Темпы отставания строительства в Узбекистане объясняли тем, что там мало строительных материалов: цемента, железа, леса, но строительство срывалось сознательно. Вот, например, строительство школ. Оно требует, главным образом, кирпича. На месте, в Узбекистане, можно приготовить миллиарды штук кирпича. Между тем, в строительный сезон, как правило, кирпича у нас не бывало.
Вышинский. Почему?
Ходжаев. Потому, что производством кирпича руководил Рахман, член троцкистской организации, руководимой Цехером, связанной с нами. Я думаю, ясно, почему это происходило.
Вышинский. Понятно.
Ходжаев. То же самое с больницами и с целым рядом других культурно-просветительных учреждений. Я уже не говорю о такой большой задаче, которую мы поставили перед собою уже давно и которую мы осуществляли. Мы захватили в свои руки руководство школами. В этом отношении, конечно, в Узбекистане никто с нами конкурировать не мог. Мы подготовляли буржуазно-националистические кадры и их руками захватывали школы, университеты.
Я не рискую заявить, что все школы были буржуазно-националистически настроены, что дети всюду так воспитывались, но, во всяком случае, мы здесь имели большие успехи, особенно в университетах и вузах. Мне трудно опять-таки здесь подробно говорить, потому что это та отрасль, которой руководил единолично Икрамов, область культуры и идеологии, — это область, которой руководил непосредственно Икрамов, сельским хозяйством — мы вместе с Икрамовым, а промышленностью — я вместе с Каримовым. Вот соответствующее разделение.
Что касается выполнения других директив — об организации повстанческих групп в Узбекистане,—мы боялись непосредственно сами взяться за организацию этого дела, потому что это дело могли бы разнюхать сразу.
Поэтому после совещания с Икрамовым мы, совместно, в устном виде, дали указания нашим людям из состава секретарей райкомов и председателей исполкомов, чтобы они проводили подготовку к организации ядра, через которое можно было бы уже перейти к массовой организации повстанчества. Это — одна директива.
Другая директива заключалась в том, чтобы из амнистированных рядовых басмачей, сдавшихся еще в свое время, в 1922—1923 годах, была бы подготовлена в кишлаках, селах соответствующая группа.
Таковы были директивы. На местах эта работа проводилась, то есть люди вовлекались, группы создавались, хотя и сейчас сказать вам, сколько таких групп, кто возглавляет каждую группу,—не могу, потому что не имею этих данных под рукой."


Пионерский отряд, 1926 год, Узбекистан
Привнесение цивилизации в отсталые районы страны было делом тяжелым, еще и потому что этому мешали те, кто хотел вернуть Узбекистан в лоно исламизма
Далее:
Вышинский. Эти группы были вами организованы?
Ходжаев. Директива была дана, чтобы они были организованы.
Вышинский. А эта директива была выполнена?
Ходжаев. Была.
Вышинский. А почему же Бухарин был недоволен?
Ходжаев. Бухарин со мною разговаривал в августе 1936 года.
Вышинский. А это было когда?
Ходжаев. А это было уже после. Что касается террористических групп, то об этом деле я никому не говорил, кроме двух лиц. Я сам знаю, знал Икрамов, знал и некий Шермухамедов, которому я, посовещавшись с Икрамовым, поручил организацию этих террористических групп. Икрамов мотивировал это поручение тем, что Шермухамедов — наиболее надежный человек, знает село, знает наши кадры, ему следует поручить, я сам, говорит, с ним переговорю.
Вышинский. Нашел его Икрамов, а не вы?
Ходжаев. Нет, но его и искать не надо было; это был человек известный, он был членом бюро ЦК, его мы оба знали, и когда
я с Икрамовым посовещался, кому это дело поручить, он сказал, что поручить это надо Мусламу Шермухамедову.
Вышинский. Это кандидатура Икрамова?
Ходжаев. Я бы не сказал. Это, можно сказать, наша общая кандидатура.
Вышинский. Это ваша общая кандидатура?
Ходжаев. Наша общая. Говорил ли Икрамов с Шермухамедовым — я не знаю, но знаю, что Шермухамедов некоторую работу как в кишлаках, так и среди учащейся молодежи вел, он говорил, что пара групп у него есть.
Вышинский. Я Икрамова хочу спросить.
Председательствующий. Пожалуйста.
Вышинский. Подсудимый Икрамов, насчет Шермухамедова Ходжаев правильно показывает?
Икрамов. Кандидатура Шермухамедова обсуждалась.
Вышинский. А для чего?
Икрамов. Ему было дано поручение относительно террора. Он не сказал, поручил ли Шермухамедову. Эта часть неизвестна, но о том, что кандидатура обсуждалась, — это правильно.
Вышинский. Надо террор подготовить?
Икрамов. Да. Он сказал от имени Бухарина.
Ходжаев. И, наконец, последний пункт — это насчет связи с Англией. Мне самому непосредственно устанавливать связь с Англией было невозможно. Надо было искать для этой связи какие-то средства. Я мог поискать людей в Таджикистане, потому что там басмачество продолжалось до недавнего времени, значит, некоторые английские эмиссары и прочие могли быть там. Я так предполагал.
Вышинский. Почему вы так предполагали?
Ходжаев. Я говорю, что басмачество там продолжалось до 1930 года, в то время как в Узбекистане басмачество было ликвидировано в 1922—1923 годах. Значит, там было больше оснований найти связи.
Вышинский. Через басмачей?
Ходжаев. Через курбаши, то есть начальников басмачей.
Вышинский. Почему вы думаете?
Ходжаев. Я не докончил свою мысль.
Вышинский. Пожалуйста, докончите.
Ходжаев. Курбаши, если он настоящий начальник басмачей, не может быть не связанным с англичанами, потому что басмачество было организовано с участием англичан.
Вышинский. Ваша практика так говорит?
Ходжаев. Я говорю, как было. Среди работников Таджикистана я мог найти людей, которые могли бы выполнить эту задачу. Я вспомнил, был такой Максум — бывший председатель ЦИК Таджикистана, которого я знал с 1922 года, когда Восточный Таджикистан еще входил в состав Бухары. И вот я ему хотел поручить. Я знал об его англофильских настроениях, он выражал очень часто недовольство советской политикой. Значит, я, зная эти настроения его, хотел использовать его.
Вышинский. А Мухитдинов это кто?
Ходжаев. Мухитдинов один из руководящих деятелей бухарской буржуазно-националистической партии.
Вышинский. Какой ориентировки?
Ходжаев. Английской ориентации. Он работал с 1924 года. Я на него не ссылаюсь потому, что человека нет, на мертвого человека нечего ссылаться.
Вышинский. История есть.
Ходжаев. А для истории такой человек был. Этот Максум — его человек.
Вышинский. Я поэтому о нем и спрашивал.
Ходжаев. Совершенно правильно. Но я, к счастью своему, к тем огромным преступлениям перед советским народом, перед партией, которые мною совершены, не могу зачислить это последнее, то есть в том смысле не могу зачислить, что я с директивами согласился, принял к исполнению, пытался осуществить, но не успел осуществить.
Вышинский. По обстоятельствам, от вас не зависящим? Ходжаев. Да, от меня не зависящим. Я хотел бы закончить свои показания указанием на то, что, конечно, я не младенец, я начал эту антисоветскую работу сознательно как националист, ибо прежде чем перейти к революции и принять в ней участие—я был националистом.
Вышинский. Скажите, вы к каким общественным слоям принадлежите по своему происхождению?
Ходжаев. Я из купеческой семьи.
Вышинский. Кто был отец?
Ходжаев. Торговец.
Вышинский. Крупный, мелкий?
Ходжаев. Крупный. Торговал каракулем, умер в 1912 году. Я остался 14 лет.
Вышинский. Как вы остались?
Ходжаев. Дело отца перешло к опекуну. Я с 16 лет примкнул к подпольной организации, я считал ее подпольной организацией, она по существу и была подпольной, а потом работала против эмирата.
Вышинский. После смерти отца дело продолжали вы?
Ходжаев. Я не мог этим заниматься, мне было 14 лет. Все перешло к моему дяде-опекуну. Раздел имущества произошел в 1917 году. Мне достался дом, часть земли и другое, на сумму около 17 тысяч рублей. Это можно установить по документам.
Вышинский. У вас были связи с буржуазными кругами по вашему прошлому социальному положению?
Ходжаев. Да.
Вышинский. Когда впоследствии вы возглавляли вредительскую организацию в Узбекистане, вам приходилось заниматься вредительством в области каракулеводства?
Ходжаев. Непосредственно нет. Но в колхозах в 1931 году был урон поголовья под руководством некоего Хисметова, — наши работники...
Вышинский. Кто наши?
Ходжаев. Нашего лагеря. Моего с Икрамовым, хотя мы собственными руками не делали.
Вышинский. Я понимаю, не могли вы все делать собственными руками. Вредительство было?
Ходжаев. Да.
Вышинский. Вы организовывали?
Ходжаев. Да.
Вышинский. Почему вы ничего не сказали об этом, когда говорили о вредительстве в сельском хозяйстве?
Ходжаев. Когда я говорил о сельском хозяйстве, мне казалось, что это понятно.
Вышинский. К какой организации вы принадлежали до революции?
Ходжаев. Организация, к которой я принадлежал,—это партия бухарских либералов, конституционно-монархическая партия.
Вышинский. Кадетская?
Ходжаев. Да. В 1917 году я отошел от этой партии и был в числе организаторов другой партии — младо-бухарской партии, программу которой мы напечатали в 1917 году. Мы ставили перед собой задачу буржуазно-националистического развития Бухары. К этой партии я принадлежал.
После мартовских событий 1916 года, когда я принимал участие, руководящее участие, в вооруженных выступлениях против эмирского правительства, я был объявлен вне закона, присужден к смертной казни, бежал в царскую Россию. Провел здесь с марта 1916 года по середину 1919 года, а в конце 1919 года я попал в Ташкент. Там был на руководящей работе. Это было и в 1920 году. Принимал участие в свержении эмирата. Вот мне и хотелось...
Вышинский. Потом опять примкнули к националистам?
Ходжаев. Потом, когда я оказался во главе власти, я примкнул опять к националистам.
Вышинский. И с тех пор вели эту линию?
Ходжаев. И с тех пор эту линию вел.
Вышинский. И вам помогал Бухарин?
Ходжаев. Я об этом и говорю. Я начал свою деятельность как националист, прошел я большой и длительный путь — 23 года из 41 года. Был во всех переплетах, но это неважно, а важно то, что мне особенно больно и обидно, — в этом я сам повинен, — о, что мне пришлось очутиться, благодаря моим действиям, на скамье подсудимых, наряду с людьми, которые поставили перед собой задачу — ударить по революции, с людьми, которые не гнушались никакими средствами для того, чтобы достигнуть своей цели.
И я сам, осуществляя целый ряд мероприятий, ничем не отличаюсь от них. Я изменил не только народам Бухары, Узбекистана, но и Советского Союза в целом, я ответил черной неблагодарностью тем, кто в 1917 году, в 1918 году, когда я был объявлен вне закона, когда не было пристанища, открыли мне широкие двери гостеприимства, дали мне приют, пытались меня воспитать, чтобы я рос.
Я изменил тому народу, который оказал помощь народам Бухары в деле свержения ненавистной им эмирской. деспотии, средневекового произвола. Я изменил партии, благодаря политике которой было ликвидировано политическое и экономическое неравенство, установившееся уже в течение более полустолетия.
Я изменил народу, партии, которые дали эту независимость Бухаре, но независимость не в буржуазном смысле, а советскую независимость. Я особенно чувствую свое положение тяжелым, ибо я являюсь втройне преступником — и как националист, и как участник “право-троцкистского блока”, и как человек, который обманул доверие Сталина, руководителей партии и правительства.
Меня воспитывали, мне помогали, меня вытаскивали, когда я оказывался в тяжелом положении, как, например, в 1923 году, когда я совершил ошибку, мне хотели помочь. Но, невзирая на это, я изменил и этим лицам, изменил Сталину по директиве правого центра. Я оказался участником в составлении террористических групп.
Вот почему я несу полную ответственность перед советским судом, перед советским народом. Я понимаю, что мое позднее раскаяние делу не поможет, но я говорю об этом для того, что, может быть, это предупредит кого-нибудь, чтобы по моему следу не пошли.
Вышинский. Что вам известно об убийстве Абид Саидова?
Ходжаев. Я слыхал об этом деле в 1931 году.
Вышинский. Что вам известно об убийстве Абид Саидова?
Ходжаев. Мне известно это из двух источников. Был такой Сайд Ахмет. Сайд Ахмет — это советский судья, ташкентский человек. Он как раз был разоблачителем в деле Касымова. После суда Касымова на него начались гонения в Узбекистане. И вот он приходил ко мне, не зная, что я состоял членом той организации, обращался ко мне за защитой — вот, мол, я сделал советское дело, разоблачил сволочей, а на меня гонения. Я его успокоил и даже однажды разговаривал с Икрамовым, говорил, чтобы не трогать — зачем же гонения на человека устраивать. Не забудьте, это был 1930 год, когда мы еще не были такими, как сейчас...
Вышинский. Не совсем такими, как сейчас?
Ходжаев. Не совсем. Вот тогда Сайд Ахмет рассказал мне, что человек, о котором вы меня спросили — Абид Саидов, — был тогда членом коллегии Наркомпроса, что он был убит своим братом.
Вышинский. Абид Саидов тоже был разоблачителем?
Ходжаев. Конечно.
Вышинский. Убит он был за что?
Ходжаев. Он был активным свидетелем на суде. Он был убит своим братом по постановлению националистической организации “Милли Истиклял”...
Вышинский. Которой руководил?
Ходжаев. Я тогда не знал, кто руководил...
Вышинский. В которой кто участвовал?
Ходжаев. В которой участвовал Икрамов.
Вышинский. А Икрамов причастен к этому делу?
Ходжаев. Я об этом ничего не знаю и сказать не могу.
Вышинский. А вам как говорили?
Ходжаев. Мне говорили, что Икрамов, по крайней мере, покровительствует этим людям. Сайд Ахмет мне прямо на Икрамова не указывал; возможно, он боялся, потому что Икрамов был секретарем. Затем, второй человек, который говорил мне об этом, — Абидова, теперешний постоянный представитель Узбекистана в Москве.
Она была женорганизатором или заведующей женотделом в то время. Она выступала на суде общественной обвинительницей. Она довольно активный человек и приняла в этом суде очень активное участие. Она говорила мне и тогда, и совершенно недавно, теперь, в июне — июле 1937 года, еще раз повторила, что этот Абид Саидов был убит националистами, что убийцы эти не были разоблачены до конца, не все разоблачены, что не все они понесли наказание, что Икрамов этим убийцам оказывал покровительство, но о том, что Икрамов принимал участие или что-нибудь в этом роде, — она мне не говорила.
Вышинский. Позвольте подсудимого Икрамова спросить?
Председательствующий. Пожалуйста.
Вышинский. Подсудимый Икрамов, был такой факт — убийство Абид Саидова?
Икрамов. Был такой факт.
Вышинский. За что он был убит?
Икрамов. Официально, что знаю, то только и могу сообщить.
Вышинский. Ну, что вы знаете?
Икрамов. Официально знаю, что он разоблачал на суде “милли истиклялов”, контрреволюционеров, и по заданию этой группы его убили.
Вышинский. Какая группа его убила?
Икрамов. Группа “милли истиклялов”.
Вышинский. А членом этой группы вы были?
Икрамов. Был.
Вышинский. Когда это было?
Икрамов. В 1930 году.
Вышинский. Кто тогда руководил этой группой?
Икрамов. “Милли Истиклял”?
Вышинский. Да.
Икрамов. Я сказал, что я с 1926 года состою, и руковожу, и несу ответственность.
Вышинский. В 1930 году вы занимали в этой группе руководящую роль?
Икрамов. Нет.
Вышинский. Кто ею руководил?
Икрамов. Председателем был Каримов, в то время у нас была поставлена одна задача — захватить вузы, засорить вузы классово враждебными к Советской власти элементами, подготовить кадры. Вот это — основная линия.
Вышинский. А между прочим убили Абид Саидова?
Икрамов. Да.
Вышинский. А кто его убил?
Икрамов. Я официальный материал могу сообщить, который знаю.
Вышинский. Может быть, неофициальный сообщите? За что был убит Абид Саидов? Был ли в числе убийц Абид Саидова Бату?
Икрамов. За то, что разоблачал буржуазных националистов. Бату — участник убийства.
Вышинский. Это тот Бату, который с Рамзи являлся вашим человеком?
Икрамов. Да.
Вышинский. Значит, Абид Саидова убил Бату - ваш человек?
Икрамов. Да.
Председательствующий. Объявляется перерыв до 6 часов вечера.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ:
Армвоенюрист В. В. Ульрих Председатель Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР
СЕКРЕТАРЬ:
Военный юрист 1-го ранга А. А. Батнер»
Комментарии
С интересом слежу за Вашими публикациями, хотя не всё в состоянии читать досконально.