По минному полю истории - о Г. Жукове и о В. Суворове

История – опасное дело, как минное поле. “Fools rush in where angels fear to tread” – «Дураки врываются туда, куда ангелы боятся ступать»,- писал английский поэт 18-го века Александр Поуп. Постараюсь быть осторожным и смотреть под ноги. Постараюсь по возможности быть объективным, хотя это будет не так легко. Я все-таки болею за страну моих предков - Россию.
По-настоящему  объективным можно быть лишь тогда, когда относишься к изучаемому предмету равнодушно или работаешь, скажем, в стерильной обстановке химической лаборатории или копаешься в столь отдаленных временах, предметах и песках, что история переходит в антропологию и археологию.
Объективность исчезает, как призрак, с того момента, когда историк задумывается, о чем писать и о чем умолчать. А умалчивание одних фактов и подбор других – умело замаскированная полуправда – хуже лжи. Историю пишут историки и неангажированных историков не бывает.
История, как кто-то сказал, это - «искусство, пытающееся стать наукой». Многие из  этих «художников», пытающиеся стать «учеными»,  вертят этой «наукой» в свою сторону: одни—по убеждению, а некоторые, как бывало в советские времена—по инстинкту самосохранения. Это не значит, что сегодня  на Руси нет настоящих историков, которые правды не боятся и ее пишут и называют вещи своими именами. Они есть. И их довольно много. И с каждым днем их становится все больше. Они спасают честь своей страны, во многих случаях за нищенские деньги и миниатюрные тиражи.
За правду не платят. Платят за ложь.
Среди заслуженных историков, сделавших хорошую карьеру под диктовку КПСС еще при советском режиме, есть естественно такие, которые будут держаться «до победного конца» и в постсоветском режиме. Эти люди не могут, не умеют, но скорее всего не хотят  изменить свои взгляды. Так удобнее: жить в зоне комфорта унаследованных мифов. При любом коммунистическом режиме есть только один работодатель – государство. И историк при таком режиме такой же государственный служащий, как, скажем, военный, почтальон, машинист, чиновник,  дворник, балерина или уборщица в Большом театре. А семью кормить надо.
Придумано хитро. По дьявольски. Новая утонченная форма рабовладельчества.
Писать правду о Советском Союзе в самом Советском Союзе долгое время было опасно. Иногда смертельно опасно. Одно неосторожное слово могло иметь очень серьезные последствия. Вот, например, Солженицын в закрытом и личном письме с фронта имел неосторожность употребить эпитет «усатый», за что угодил в ГУЛАГ на восемь лет и еле уцелел.
«Государственные СМИ, рассказывая о Великой Отечественной войне, зачастую вновь используют мифы, рождённые в советское время» утверждает Директор Государственного архива РФ Сергей Мироненко и  говорит: «Россия не хочет знать правду о своей истории» (2009 год).
Вне всякого сомнения, самым знаменитым и популярным русским историком в 1990-2010 годы стал Виктор Суворов. Его российские оппоненты называют его не историком, а «предателем», что вполне понятно. Многих из этих товарищей почти никто не читает даже на их родине, а Виктора Суворова  читают все. Ну, если не все, то миллионы, к тому же на разных языках мира.  Понятно - почему эти товарищи его ненавидят, помимо того, что он вскрывает их профессиональную ложь.

 По поводу истории Второй мировой войны Суворов отмечает, что маршал Жуков написал тринадцать версий своих мемуаров, и каждая новая версия противоречит предыдущей. И все нормально, как ни в чем не бывало. Многие по сей день Жукова читают и почитают, хотя вряд ли лишь за его творческую находчивость и яркую фантазию. В качестве примера Суворов приводит  захватывающий рассказ Жукова, достойный пера автора детективных романов типа Агаты Кристи. Якобы маршал Жуков или войска под его прямым командованием схватили генерала Андрея Власова.

Он, по словам  Жукова де «…жить хотел, думал бежать в Америку, чемоданчик с золотом с собой прихватил».
Жуков продолжает: «На Потсдамском направлении перебежал к нам его адъютант. Сообщил, где находится Власов. Отрядили часть. Догнали. Взяли в окружение». (Можно себе представить: «перебежал к нам его адъютант» - за кого советский маршал принимает своего читателя - за полного идиота?)
Достаточно отметить, что Потсдам находится западнее Берлина, а генерал Власов был взят (а вернее передан в плен) юго-западнее Праги на Пильзенском направлении, что находится даже не в Германии, а совсем в другой стране на расстоянии нескольких сот километров южнее и восточнее  Берлина и Потсдама. Что касается «чемоданчика с золотом», то у  Власова при обыске была найдена весьма скромная сумма  наличными в рейхсмарках, которая при падении самого рейха большой ценности не представляла. Что касается слов «думал бежать в Америку», то американские конвоиры 13 мая 1945 г. сами передали Власова в нежные объятия СМЕРШа.
Жуков,  после того как впал в государеву немилость, и Сталин стал  «крамолу» против него «ковати», был сослан  подальше от греха в «Тьмутараканьское княжество» – то есть в данном случае в Одессу. Маршал сам был обличен в мародерстве и хищении трофейного имущества в немалых размерах - 80 полных железнодорожных вагонов разнообразного европейского добра, от шедевров искусства до чайников, велосипедов и унитазов. Но так как это было официальное кремлевское обличение, оно вполне могло бы быть тоже либо надумано, либо немножко «приукрашено». Но такое дело было.
За последнее время некоторые злые языки на Руси, и не только один Суворов, который Жукова очень не любит, говорят, что Жуков был «бездарным воякой» (заваливал трупами врага – иначе он не умел), хамом и трусом. «Люди, которые ставили памятник Жукову, знали, что он злодей и величайший военный преступник» - утверждает Суворов, и подводит такой итог: «Врать о войне начали с первого дня. И уже шесть десятков лет никак не уймутся».
По поводу Жукова и попыток постсоветской пропаганды его прославить (и одновременно реабилитировать «эффективного манеджера» самого тов. Сталина) пишется, например, в статье журнала «Грани» следующее:
«Все эти на первый взгляд вроде бы весомые аргументы разбиваются об один только документ, вышедший из-под пера Жукова в его бытность командующим Ленинградским фронтом. Это шифрограмма # 4976 от 28 сентября 1941 года: «Разъяснить всему личному составу, что все семьи, всех сдавшихся врагу, будут расстреляны и по возвращении из плена они также будут все расстреляны». Сталинский приказ # 270, вышедший месяцем раньше, был гораздо милосерднее. Семьи сдавшихся в плен красноармейцев он предписывал только лишать государственного пособия. Народный полководец в жестокости готов был превзойти самого диктатора. Так стоит ли ставить ему памятники? Ведь жуковский людоедский приказ предусматривал расстрел невинных женщин и детей, вплоть до грудных младенцев».

Не мною сказано. Это слова из серьезного научно-исторического издания.
По советским и постсоветским понятиям - конечно стоит ему строить памятники. Если сомневаетесь – прогуляйтесь по Манежной площади в Москве. Сами убедитесь.
Впрочем, после вышеуказанного приказа тов. Жукова советские летчики избегали взлетать в бой на Ленинградском фронте против врага. Они опасались того, что если они будут сбиты над территорией, занятой неприятелем Жуков расстреляет их матерей, жен и детей. Это из старой большевицкой привычки еще из 1920 годов. А у самого тов. Жукова был богатейший личный опыт когда он помогал тов. Тухачевскому подавлять Тамбовское восстание при помощи ядовитых газов.

Выдержка из Эпилога Олег Волконского к книге Лидии Волконской «Прощай, Россия!»