Ещё раз о Черчилле и Сталине

Когда я писал свою позавчерашнюю статью о «Фултоне», я собирался в довершение темы привести цитату Черчилля, преисполненную лояльности к России и признания её ведущего места в мире. К сожалению, у меня в тот момент не оказалось под рукой «академического» источника — только электронные публикации, хотя и достоверные. Я же весьма щепетилен в этих вопросах, в отличие от ватников, которые то и дело приписывают западным политикам различные цитаты о России и Сталине, даже не утруждая себя поиском источников.

Вот эта цитата:

«Я глубоко восхищаюсь и чту доблестный русский народ и моего товарища военного времени маршала Сталина. В Англии — я не сомневаюсь, что и здесь (в Америке. — Г. А.) тоже, — питают глубокое сочувствие и добрую волю ко всем народам России и решимость преодолеть многочисленные разногласия и срывы во имя установления прочной дружбы. Мы понимаем, что России необходимо обеспечить безопасность своих западных границ от возможного возобновления германской агрессии. Мы рады видеть ее на своем законном месте среди ведущих мировых держав. Мы приветствуем ее флаг на морях. И прежде всего мы приветствуем постоянные, частые и крепнущие связи между русским и нашими народами по обе стороны Атлантики» [1].

Ужели это похоже на «призыв к войне с СССР»? Да после этого у украинцев («бандеровцев») гораздо больше оснований ненавидеть «величайшего британца», чем у российских империалистов, в течение 30 лет молившихся на брутального южного султана и выполнявших самые дикие его приказы, а сегодня мечтающих отправить всех южан за колючую проволоку.

Поразительный момент: если «закоренелый тори», как выразился о Черчилле Сталин, был предельно лоялен к своему соратнику, то бывший «революционный» выскочка ответил недавнему союзнику грубейшей нелояльностью и голословными обвинениями в духе процессов 1937 года. И дело тут явно не в Черчилле — потомственный английский аристократ был далеко не первым, с кем так обошёлся недоучившийся семинарист. Недаром в своё время Ленин рекомендовал заменить Сталина на посту генсека человеком, который был бы «более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.» [2]. Для других людей эта сталинская черта имела более серьёзные последствия. Если в данном случае не была задействована «коробка конфет» или ледоруб, то это не только потому, что за Черчиллем стояла неизмеримо более могущественная сила, — эта «сила» была явно потрёпана к тому времени, — но и потому, что британский империалист был однозначно ближе Сталину, чем бывший соратник по партии и тем более вождь украинских националистов Евгений Коновалец. То, что Черчилль когда-то мечтал «задушить большевизм в его колыбели», здесь значения не имеет: Сталин в 1937 году проделал эту работу лучше всякого Черчилля.

Герман Ахметшин.

[1] «Источник», 1998, № 1, стр. 96.

[2] В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 45, стр. 346.