Арбузные семечки

Прасковья Матвеевна уже давно была пенсионеркой, но отдыхать подобно своим сверстницам, ей не приходилось — на руках была совсем еще кроха Варвара. И физически тяжковато уж было, да и воспитание, какое-никакое, нужно было ребенку дать. Слава еще Богу, что долгие годы учительствования помогали бабуле учить ребенка уму-разуму: и сказку рассказать, и почитать вещи умные, да и грамоте поучить развитую не по годам внучку.

            По дому хлопот много:  за коровкой поухаживать и платьишко новое для Варюхи из старого дочкиного гардероба смастерить, и вышивке поучить, да и печь потопить, еду приготовить. А сил уж нет совсем.

            Одна отдушина — работа сторожа сутки через трое. В сторожке уютно, тепло, печь топить не надо, два дивана стоят, телевизор, хоть и маленький.  На работу, как на праздник — это про бабушку Прасковью.

            Соберет она «собоечку», чайку в термосе заварит, книжек для Вари наберет, ручку с тетрадкой,  и бредут две девчонки на охрану чужого добра три километра через лес.    Выходят заранее.  По дороге привал сделают — устают обе, и старая,  и совсем еще маленькая.

            Небольшая сторожка стоит в центре огромного пустого двора. Во дворе ждет охранниц огромная пожилая ротвейлерша по кличке Ольга. Списали собаку со службы в воинской части. Тоже пенсионерка, наработалась бедняга, отслужила людям положенное.  Ольгой рыжую красавицу назвали солдаты.  Наверное, от тоски по своим девчонкам. Видно нравилось им, думала Прасковья, крикнуть иной раз: «К ноге, Оля»! или «Ольга, вон пошла»!

            Никто из сторожей Ольгу не выгуливал, не считал необходимым — накормлена, двор большой, чего еще надо животному?  За это и Ольга мужиков не любила. Терпела. Ну а работа есть работа, охраняла, как положено. Вообще, Ольга не была слишком злой. Может от безделья — никто особо к ним и не совался, что тут делать?

            Варенька была единственной родной душой старой собаке. Как только они с бабушкой входили во двор, Варька брала ошейник, отвязывала с цепи свою подружку и шла с ней гулять по главной улице огромного коттеджного поселка, который они с бабулей и охраняли. Собака шла медленно, понимая, что девочка никуда не спешит, поворачивала голову в ту сторону, куда Варька устремляла свой восхищенный взгляд, как бы подтверждая: «Ух, ты! Какие качели!»,  «Ой, смотри, Оля, озеро настоящее! С лилиями!». Варя не могла понять, почему некоторые заборы такие высокие — за ними же ничего не видно!

            - Пойдем, Оля, на Сиреневую, будем опять кино смотреть!

Варя очень любила сесть через дорогу напротив последнего дома по улице Сиреневой и наблюдать за происходящим внутри огромного двора.

- Хорошие люди здесь живут, наверное.  Совсем не прячут красивое от меня, и забор у них из высоких железных прутьев. Мне бы такую куклу в коляске. А мячик в воду бросать не надо, Оля, его рыбки прокусить могут.

            Сегодня бабуля просила с Олей не гулять, чтобы платье не выпачкать. А как же? Платье розовое с пышным серым бантом на попе и большим круглым вырезом, как у богатых теть из кино про бал. Показать больше некому.  У них в деревне со странным названием Урожайное детей не было совсем, все жили в городе с родителями. Бабушка сказала, что родители — это такие бабушки и дедушки, которые еще молодые.

            А в этом дворе всегда столько детей! Там и взрослых много, гости разные приезжают, наверное. Но взрослые всегда едят вкусное мясо в конце двора, смеются, иногда ругаются почему-то. А дети прямо рядом с Варькой, только через дорогу. Они ее видят, но никогда с ней не разговаривают. Ну, точно, как в кино — она их видит, радуется тому, как славно они играют, живут, делают для нее разные спектакли.  А они ее — нет . Даже сегодня, в ее день рождения.

            Варя уже устала сидеть на огромном камне напротив забора. Все равно, никто даже не обращает внимания на это яркое розовое облачко, ее платье, и огромный белый бант на голове.

            - Пойдем, Оля к бабульке, она уже Харлантьевича домой отпустила и ждет нас, скучает. Бедная наша Пашечка, бабулечка наша.

Ноги сами набрались смелости, и подошли к самому забору.

            - Опять эта замарашка пришла! Глядите, через забор залезть хочет, что ли?
            - Я – не замарашка! Я красивая! У меня вот что! – и Варя покружилась, закручивая поводок вместе с собакой вокруг себя. Ольга послушно обошла Варю два раза, чтоб не запутать ремешок — помогала ребенку.
            - Пошла вон! И собаку полудохлую свою тащи отсюда, а то сейчас Вальтера спустим!
            - Брысь, вонючка! Иди к бабке своей, ружье поноси по двору, вдруг воры влезут.
- Ха-ха-ха! Тренируйся, малая. Бабка помрет — ты нас охранять будешь!

            Оля даже не гавкала. «Чего на этих дураков маленьких обижаться? Не буду же я их кусать! Да и хотела бы, через забор такой уже не перепрыгну.  Пойдем, Варюха-горюха, а то и, правда, спустят своего придурочного питбуля»…

            Варя с полумысли поняла свою подружку — она уж было повернулась, чтобы перепрыгнуть канавку перед забором, как вдруг …

            Красивая-красивая тетя на высоких каблуках цокала по каменной дорожке: «Дети, арбуз! Я вам половину порезала. Если мало будет, ты, Александр подрежь ребятам сам. Жалко весь резать — сок вытечет. А вы, как всегда, не съедите и половины».

            Варя разинула рот — арбузов в деревню никогда не привозили, но бабуля, когда они учили еще букву «А», рассказывала, что арбузы очень-очень сладкие, а внутри у них малюсенькие черные семечки. А растут они в городе Азия. А в этом городе всегда много-много солнца.  Оно там каждый день, не то, что в их деревне. В Урожайном всегда летом идут дожди.  Это тоже хорошо, говорит баба Паша, потому что можно быстро вырасти. А Варя думала,  что лучше быть маленькой, но чтобы на тебя всегда светило солнышко, грело бы тебя, а ты бы щурилась и улыбалась ему. А тогда бы твоя улыбка долго держалась на губах.  И  ее можно было бы "заморозить" и донести  эту улыбку домой до бабули. Если бежать, например.

            На нее уже никто не обращал внимания, арбуз дети ели так, как будто он был невкусный, они совсем не радовались. А у Вари уже слюнки текли, любопытство и сильное волнение держали ее прижатой со всей силы к решетке забора. Ольга, переживая за свою хозяйку, тоже пустила слюну до земли, хотя ей совсем не хотелось этого огромного красного «мяса»  в зеленом полосатом шаре, которое совсем не пахло, как вчерашняя косточка.

            Варя дождалась паузы между криками детей, собрала всю отвагу и крикнула, почти рыдая: «А у меня…  сегодня…  день рождения! Мне бабушка платье, как у принцессы сшила, а арбуза я никогда не ела! Я хочу! Сильно»…  И заплакала.

            Дети заржали, Александр этот схватил нож и стал резать очень огромными кусками арбуз.

            - Ну, стой тут! Мы сейчас поделим, если останется — подарок дадим!

            Варя обрадовалась, присела и жадно смотрела за компанией. Александр нагнулся к арбузу и что-то тихо и заговорщически сказал своим гостям. Все рассмеялись и начали быстро большими кусками кусать арбуз и выплевывать в тарелку семечки. Щеки, носы — всё было в соке,  сок бежал по бороде, капал и капал...

            - Падает…   Ой, опять упало… — переживая, шептала Варя и смотрела, как ломтики сахарного арбуза падают на огромный дубовый стол, на траву возле скамеек, везде.
            Дети давились, но ели и ели, плевали и плевали. Варя зарыдала внезапно и очень громко от горя  – арбуз  закончился!
            - Стой! Куда ты? А подарок?! – Александр вскочил из-за стола, держа в руках тарелку с семечками арбуза. – Руки сюда просунь, а то твоя тварь еще укусит.
             - Она не тварь, - пролепетала Варвара, но ее не слышали.

            Варя просунула ручки через решетку. В сомкнутые ладошки полился сок арбуза вместе с малюсенькими черными семечками. Варя лизнула, сказала «спасибо большое», и под улюлюканье «С днем рождения, розовая замарашка! Вон сколько тебе маленьких арбузиков!», направилась в сторону сторожки. Оля шла рядом, волоча за собой поводок.

            Ей было очень жаль малышку, она пыталась ее лизнуть в щеку, но Варвара отворачивалась и, рыдая, шла все быстрей и быстрей — она очень  боялась разомкнуть ладошки, семечки и так потихоньку выскальзывали одна за другой.  Варькины слезы вперемешку с сопельками текли на праздничное деньрожденевское розовое платьице.

            Она споткнулась на пороге домика, головой открывая тяжелую дверь. Оля протиснулась с нею, хотя собакам вход был запрещен. Ольга знала это, но хотела присутствовать и поддержать свою маленькую принцессу.

            Прасковья Матвеевна выслушала внучку, утерла слезы, улыбнулась и сказала: «Ну и какая же ты глупенькая! Ты совсем ничего не поняла. Ребята отдали тебе самое ценное, что было в арбузе — семечки! Они вот слопали и забыли, а у нас с тобой сколько интересного впереди! Давай просушим семечки и положим вот в эту коробочку до весны. А весною мы с тобою вскопаем наш огород, картошку сажать не будем, а посадим семечки. А в конце лета у нас будет арбузов даже больше, чем этих зернышек»!

            - Ой, бабушка, — повеселев, сказала Варя. — Тогда нечестно же!  Мальчикам мама только один арбуз купила, а у нас вон сколько будет. Бабуль, а ты говорила, что арбузы растут в городе Азия только!

            - Даст Бог, и у нас солнышко посветит для тебя!

            Лето выдалось необычайно жарким и сухим. Все соседские бабушки только и стонали: «Ну и спякота! Ничё нынче не вырастет! А ишо какой-то дурак Урожайным назвал дяревню! Урожаяв буде выше крыши! Токи арбузы садить, казахами заделаемся тута»!

            Прасковья Матвеевна хитро улыбалась Варюхе и подмигивала своим правым глазом, он у нее хитрее левого был, Варька давно приметила.  Она щурилась на яркое солнышко и радовалась: «Слышит, слышит меня, солнышко! Я, бабуля, каждый раз, когда засыпаю, говорю тихонько: «Солнышко, ну, пожалуйста, будь всегда»!

            За зиму Варя научилась считать до ста. Она важно ходила, переступая колючие плети, по своей бахче и портняжным бабушкиным мелком подписывала огромные, как вон та желтая кастрюля, арбузы: «№1…№12…№ 37…№ 39 …».

            Сегодня двойной праздник — день рождения у Вари и у ее  нового знакомого, Александра. Ох, и тяжелым оказался путь с тележкой, груженной пятью самыми большими арбузами, от Урожайного до сторожки!

- Какое правильное название у нашей деревни, да, бабуль? — в десятый раз повторяла восторженно Варя.

            Харлантьевич посмотрел удивленно на своих девушек, когда они проплелись мимо сторожки и направились к Сиреневой.

День рождения Александра был в самом разгаре.

            - Мальчики! – крикнула Варя. — Я Вас пришла отблагодарить. С днем рождения, Саша! Это тебе, это из твоих семечков выросло!

            Мальчишки и девочки все той же компании вскочили и вмиг оказались у решетки. Они разинули рты от удивления. Таких огромных блестящих по-праздничному арбузов они не видали! А Варькино платье алого цвета сияло намного слабее ее самой.

            - Спасибо! Так много не надо.  Спасибо! - растерянно говорил Александр. За год они с друзьями, наверное, повзрослели, потому что не обзывали ее сейчас замарашкой. А,  может,  и присутствие старой бабушки их смущало.


            Ольга гавкнула и замолчала — значит чужие идут, но свои почти, местные.

            Прасковья Матвеевна открыла ворота. Варька, держа за подол бабулю, стояла рядом испуганная слегка. Толпа ребят, возглавляемая именинником, с огромной коробкой «Набор пирожных» протиснулась навстречу.

            - А можно нам в гости? Мы девочку Вашу поздравить пришли c днем рожденья?!

- Ах, Варя, не зря мы старались. Какие у тебя друзья! Настоящие! Заходите, заходите, я чайку поставлю!

            Варькина улыбка не сходила с лица — солнце за лето сильно, все-таки, постаралось!

Питбуль Вальтер подвинул морду Ольги и стал есть ее перловую кашу. Ольга даже не тявкнула.

Она просто не возражала