Кто сказал «мяу»? Автор: Валерия Новодворская

Юбилей этот прошел, скорее всего, незамеченным. 28 ноября, в день рождения Фридриха Энгельса (190 лет как-никак), разве что собрались по всем континентам коммунисты, социалисты и неомарксисты, выпили за здоровье своего патриарха и в очередной раз прокляли буржуев, эксплуататоров, глобалистов и американский империализм.

Как же попал в такую компанию веселый журналист, славный малый, блестящий франт, сын буржуя и сам буржуй, имевший капиталец и на вопрос анкеты «Ваше представление о счастье» ответивший — вино «Шато Марго» 1848 года розлива? Не слишком ли сурово судьба обошлась с этим шутником и фельетонистом, лихо громившим в статьях клерикалов, тиранов и мифического для нас Дюринга? Ведь был марксизм-ленинизм, но не было «энгельсизма», однако красивый энгельсовский профиль попал на ужасный барельеф, где кроме его приятеля Маркса красуется зловещий ленинский лик. Почти «тройка»! А обыватели города Черноморска, сиречь Одессы (у Ильфа и Петрова), по любому неприятному поводу восклицали: «Ну и натворили делов эти Маркс и Энгельс!» Однако суд истории, как всегда, справедлив.

Зря Энгельс-отец забрал сына из гимназии. Зря он отправил его в Англию изучать коммерцию, а не в университет на истфак. Во-первых, в Англии молодой Энгельс столкнулся с чартистами (хорошо еще, что не с луддитами!), а во-вторых, знай он историю, низкая оплата труда в тогдашней промышленности могла бы не привести его к таким опасным проектам, как «Союз коммунистов» (1847), «Манифест коммунистической партии» (1848) и I Интернационал (1864). Любая, самая благородная утопия (что Энгельсу надо было знать) еще на бумаге превращалась в казарму, а то и в концлагерь. У Томаса Мора один комплект одежды выдавался по норме на несколько лет, у Кампанеллы граждане обязаны были побивать каменьями преступников и брать супругов по выбору старейшин, у Платона из государства изгонялись поэты и существовал железный занавес (за границу выпускали только после 50 лет, чтобы «туристы» не опозорили страну своим легкомысленным поведением).

 
Все утописты исторически несут ответственность за своих утопленников    

Маркс и Энгельс, ученый и публицист, были нонконформистами, презирали обывателей и филистеров, много спорили, много шутили, разыгрывали своим манифестом общественность, жили то в Англии, то в Бельгии, то в Швейцарии, то в Германии и ни одного дня не провели под арестом. Энгельс еще и не нуждался, даже подбрасывал деньги Марксу. При жизни им ни за что не пришлось отвечать. Но все утописты исторически несут ответственность за своих утопленников. Мы родились в подводном царстве — СССР, и у нас к утопистам свои счеты. Энгельс (вместе с Марксом) первым сказал эти «мяу»: «социалистическая революция», «коммунизм», «диктатура пролетариата». Энгельс вообще был хорошим популяризатором, он выдумывал термины, пускал в широкий мир разработки своего друга Маркса, которые без его помощи могли бы до некомпетентной публики и не дойти. Платить за все это не приходилось. Англия была на высоте уже тогда, с Темзы выдачи не было, и прусское правительство Маркса с Энгельсом так и не получило. А тонкие струйки крови уже текли: Эльберфельдское восстание в Бадене, Парижская коммуна... И во всем этом поучаствовали два веселых интеллектуала — Маркс и Энгельс, а гибель парижских коммунаров — это уж точно на их совести.

Фридрих Энгельс умер в своей мягкой постели, дожив до старости, в 1895 году, а через 22 года в далекой России кровь полилась уже рекой. Пьер Беранже был не прав: навеять человечеству «сон золотой» — это не «честь безумцу», это — криминал. Социальные наркотики опаснее химических, и история справедливо карает за их изготовление и распространение.