Стоило Медведеву "слезть с нефтяной иглы", как Греф уже обнаружил "голландскую болезнь"

Главной "болезнью" современной России считается "нефтяная зависимость", над решением проблемы бьются лучшие умы Правительства. Но как премьер-министр ни "заговаривает" болячку – никак она не проходит. Пробовал он и на Гайдаровских форумах, пробовал и на съездах "Единой России", а как совсем отчаялся – так написал статью, в которой указал, что бюджет формируется уже лишь на 40% из нефтегазовых поступлений. Но сколько ни говори "халва", во рту слаще не становится. 

Теперь за дело взялись "экс-министры": Герман Греф, ныне глава Сбербанка, ранее - министр экономического развития и торговли; с ним Алексей Кудрин – ныне глава "Центра стратегических разработок", а до этого – "лучший" министр финансов.

Первый рассказал, что Россию ждет гражданская война, революция или окончательная потеря суверенитета, если страна не избавится от "ресурсных объятий" до того, как у нее закончится "моноресурс", и объяснил это "голландской болезнью":

"Сложность в том, что рано или поздно, из моноресурсного состояния происходит выход, если посмотреть историю, то исторически этот выход очень болезнен. Он связан либо с какими-то революционными потрясениями, либо с гражданской войной или очень сильной иностранной зависимостью. Три классических выхода из этой ситуации. Когда экономика входит в состояние ресурсных объятий, […] начинается болезнь, целый ряд болезней, связанных с укреплением валюты, как следствие - снижение темпов экономического роста. Начинается процесс деиндустриализации и депопуляции высоких технологий, науки и так далее. Мы находимся в стандартной ситуации, с нами не происходит ничего другого, нежели то, что происходило в истории с целым рядом других государств. Эта часть была названа в свое время "голландской болезнью".

Что же такое "голландская болезнь"? В Голландии в 1960-1970-е гг. укрепился нефтегазодобывающий сектор. Укрепился настолько, что начал доминировать в экономике страны. От этого произошло укрепление национальной валюты, снижение производства и промышленности, экономика начала расшатываться. А лечение нашли простое - в 1980-е гг. преодолеть неблагоприятные последствия помог типичный для Европы и США "правый поворот", то есть приватизация части государственных предприятий и сокращение государственных расходов. В итоге через пять лет экономика начала расти на 2-3%.

А вот тут кстати оказался Алексей Кудрин, который предсказал излечение (не от "болезни", а вообще) – мол, в течение пять лет будет экономический рост в России 3-4%:

"В этом году у нас еще статистически 0,6% падение экономики. В следующем году мы будем иметь примерно 0,5-0,8% роста. Я повторяю, что это статистически не так много, как хотелось бы, но мы уже выходим из этого пике", - уверенно заявил бывший "лучший министр финансов".

При этом добавил, что высокая доля государственного сектора в экономике России является одним из основных тормозов экономического роста. То есть приватизация, видимо, как единственный способ "лечения" одобрена для нашей страны окончательно. Но единственный ли это способ? И вообще присуща ли для России эта самая "голландская болезнь"? Об этом в интервью Накануне.RU рассказал экономист, руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин.

Вопрос: Герман Греф объяснил проблемы России тем, что мы страдаем "голландской болезнью", вместе с этим предрек лишь три возможных выхода из ситуации - гражданская война, революция или "сильная иностранная зависимость". Присуща ли нам эта проблема?

Михаил Делягин: У нас есть одно принципиальное отличие от Голландии. Дело в том, что она, когда столкнулась с этим, была в целом отстроенной благополучной страной. Ей было действительно некуда девать деньги, поэтому у нее произошло избыточное укрепление гульдена, затормозилось развитие. Да, действительно, проявилось то, что было названо "голландской болезнью". Но, например, в бедной на фоне Голландии Норвегии почему-то никакой "норвежской болезни" не возникло. По очень простой причине – она была не очень развитой и занялась развитием инфраструктуры, социальной сферы, построением такого "норвежского социализма", из-за которого Норвегия сейчас является самым лакомым местом для беженцев.

Вот если вы ничего не будете делать, но будете продолжать разрушать свою страну – тогда да, у вас будет "голландская болезнь". Но на фоне реального обнищания основной массы людей это последнее, чего стоит бояться, потому что действительно стоит бояться революции.

А если вы будете как представитель государства, представитель государственного банка, выполнять свои прямые обязанности не перед Америкой или Францией, где, может быть, вам приятнее и комфортнее жить – а перед своим обществом, страной, которая дает вам деньги, позволяет их зарабатывать - то тогда у вас будет одна-единственная проблема. Заключаться она будет в том, строить дороги обычные или железные, модернизировать коммуналку или модернизировать школы, обеспечивать повсеместный цифровой интернет или обеспечивать удаленную медицину.

Но поскольку господа типа Грефа не могут себе вообразить даже в ночном кошмаре, что они занимаются развитием России, то да - для Грефа, Кудрина, Медведева, всей этой замечательной братии – для них действительно актуален вариант "голландской болезни". И для нас, пока мы их терпим, это тоже становится актуально.

Вопрос: То есть если спроецировать ситуацию в Нидерландах на нас, то у нас тоже был избыток средств, обеспеченный нефтегазовой отраслью?

Михаил Делягин: Да, но при этом деньги были выведены из страны. Госпожа Набиуллина была официально признана лучшим мировым банкиром для Запада в 2014 г., потому что обеспечила паническое бегство из страны $150 млрд. А господин Кудрин – "лучшим министром финансов" соответствующих лет, потому что он вывел деньги российских налогоплательщиков из России, и они сейчас, по сей день, продолжают работать на наших – во время Кудрина "стратегических конкурентов" – сейчас прямых врагов, которые объявили нам холодную войну на уничтожение.

Вопрос: Тогда как, на Ваш взгляд, следует понимать высказывание Германа Грефа про "моноресурс" и про три возможных выхода из ситуации?

Михаил Делягин: Это желаемые для него, представляемые им варианты будущего России. Надо сказать, что никакой моноресурсной зависимости в случае сильного внешнего влияния не будет, потому что Россия для Запада – даже не бензоколонка, а еще меньше – поставщик сырой нефти. Для него ничего, кроме добычи нефти, смысла не имеет. А о том, как Запад "замечательно" развивает свои колонии, можно судить по примеру Восточной Европы, где было убито все производство, и Прибалтика – далеко не самый страшный пример.

Можно судить об этом и по тому, что сейчас происходит в Венгрии, по тому, как "замечательно" развиваются контролируемые Западом экономики Северной Африки и Ближнего Востока – а они контролируются Западом в действительности. Можно судить об этом по "потрясающей диверсификации экономики" в Саудовской Аравии, которая до сих пор не имеет нефтепереработки в должных объемах.

Так что это обычная либеральная пропаганда, и не более того. Что касается гражданской войны и революции – это частные варианты одного и того же. Просто если страна внутренне сложная, и имеются сильные внешние интересы, то революция переходит в гражданскую войну. Если страна не имеет сильного внешнего влияния или внутренне простая, однородная – то революция побеждает.

Но господин Греф принципиально игнорирует возможности Российской Федерации. Он даже не может себе вообразить, что нефтедоллары могут направляться на развитие России, а не на развитие стратегических конкурентов. Вариант, когда российское государство вдруг начнет выполнять свои обязанности и модернизировать инфраструктуру, восстанавливать образование и здравоохранение, как инструменты создания нации, а не грабежа ее, – он себе даже не может вообразить.

Возможно, для него это самый страшный кошмар, который только можно себе представить, и поэтому он об этом не задумывался.

Вопрос: Но Нидерланды вышли из "своей болезни" путем приватизации. Если нам говорят об этом, то, значит, тоже намекают на приватизацию у нас?

Михаил Делягин: Эти деятели уже ни на что не намекают, они уже осуществляют второй этап приватизации. Не так давно приватизировали часть "Алросы", приватизировали часть "Сбербанка" по цене ниже рыночной – и за это заплатили премии в несколько миллионов долларов с формулировкой, что это очень хорошая работа, и это очень маленькие премии.

Так что они уже это все делают. Ведь кто такие либералы? Это термин, который определяет человека, считающего, что его государство должно служить не его народу, а иностранному бизнесу. Потому для либералов грабеж своей страны – это единственное комфортное состояние. Мы это видели в 90-е годы на примере Гайдара, Чубайса, мы это видим и сейчас на примере их последователей.

Вопрос: Дмитрий Медведев писал ранее в своей статье, что бюджет теперь формируется из нефтегазовой отрасли лишь на 40%. Теперь пишут, что за семь месяцев 2016 г. доля нефтегазовых доходов бюджета снизилась с 43% до 36%, из чего делается вывод, будто мы слезаем с "иглы" – так ли это?

Михаил Делягин: Эта доля сокращалась не потому, что Медведев занимался развитием чего бы то ни было, а потому, что цена нефти упала почти в 3,5 раза. Естественно, сократились доходы - сократилась доля этих доходов в бюджете. Конечно, так и есть. Только это не имеет отношения к развитию.

Вопрос: То есть нет избавления от "иглы", но нет и развития?

Михаил Делягин: На самом деле, никакого выхода нет, потому что нет движения. Когда говорят, что у нас сейчас начнется экономический рост, задайте один вопрос – а за счет чего он будет происходить? Какой сектор экономики будет увеличивать производство? Ничего внятного, кроме производства сыра, молока и свинины, что уже случилось, которое обеспечивало нам рост около 0,1%, - никто из этих людей сказать не в состоянии. Хотя, конечно, есть еще треп про цифровую экономику. Но цифровая экономика, снижая себестоимость, снижая издержки, на самом деле, объем ВВП снижает, а не увеличивает. Она увеличивает ВВП за счет объема спекуляций, но поскольку у нас спекуляции с реально существующими активами не очень развиты, то у нас будет снижение.

Вопрос: Как раз недавно про рост экономики на 3-4% в течение пяти лет говорил Алексей Кудрин…

Михаил Делягин: Для них нет этих пяти лет, и они это прекрасно понимают, потому что терпения людей хватит максимум на два года, а скорее всего, на один. И то потому, что никто не хочет, чтобы 2017 г. стал символическим 17-м годом. За  счет этого мы 2017 г. переживем. А вот что будет дальше – уже зависит от того, будут у нас выполнять Уголовный кодекс по отношению к российским либералам или будут следовать заветам Гайдара в отношении российского общества.

Вопрос: Алексей Кудрин также заявил, что "всем стало ясно, что высокая доля госсектора в экономике - тормоз экономического роста". Это подходит под заветы Гайдара?

Михаил Делягин: Очевидно, что господин Кудрин никогда не подозревал о существовании таких стран, как Китай, Вьетнам и другие. И долю государства в экономике можно считать по-разному: можно считать по доле в собственности, а можно считать по доле расходов государства. США из всех развитых стран - это страна с максимальным темпом экономического роста сейчас. Так вот там доля расходов государства - 40%, а то и больше. Гораздо больше, чем в России.

Так что разговоры господина Кудрина – это просто желание пограбить, и ничего больше. Это обоснование приватизации, чтобы чиновники сняли с себя ответственность за последствия своей деятельности в своей же стране, а бизнесмены и обслуживающие их либеральные реформаторы могли всех пограбить. Это очередная пропаганда грабежа страны по заветам Ясина, Гайдара, Чубайса и прочих.