Самый главный страх.
Это не мое, но хочется чтобы каждый прочувсвовал в какой ситуации мы находимся. А собственно, какая нам разница, когда у нас начинает болеть сердце? Действительно — какая разница? Мы все равно обречены. Не понимаю, почему люди не бегают по улицам и не воют от ужаса. Словно кто-то всемогущий и безжалостный приговорил всех живущих на земле к смертной казни. Разве принципиально, когда именно случится эта смертная казнь? Все равно мы все приговоренные. Разница лишь в сроках. У одних срок этот наступит через день — например, взорвется в воздухе самолет. У других — через неделю, когда случится замлетрясение или очередная война в какой-нибудь «горячей точке» мира. У третьих — через год, эти будут умирать в мучениях от онкологической гадости, пожирающей человека изнутри. А некоторым повезет, и они умрут еще через несколько лет от сердечной недостаточности.
А вообще то самая приличная смерть — смерть от СПИДа. Так хоть знаешь, какое именно преступление ты совершил и почему получил такой суровый приговор. Преступление, правда, выражено в форме греха, но это может являться хоть каким-то утешением для приговоренного. А для всех остальных? Очевидно, у нас в мозгу срабатывает какая-то пружина, заставляющая нас есть, пить, любить, гадить, убивать себе подобных и даже наслаждаться какими-то мелкими радостями, забывая о приговоре. Но приговор существует, он выносится нам в момент рождения, и никакая высшая апелляционная инстанция не сможет его отменить.
Когда мне было четырнадцать-пятнадцать лет, я об этом много думал. Мне казалось, это ужасно: в один прекрасный день я умру и ничего больше не увижу, ничего не услышу, ни с кем не поговорю. Просто усну и никогда не проснусь. Ужасно. Потом я понял, что и спать не буду, а провалюсь в какую-то темную бездну. Может, поэтому я так боялся засыпать в подростковом возрасте. Что же было потом? А потом я повзрослел, поступил в институт, начал встречаться с женщинами, женился, стал работать. И забыл о приговоре. Замотанный дурацкими проблемами, я не вспоминал о приговоре, который выносится всем без исключения. Даже когда приходил на кладбище, где хоронили близких или знакомых людей, — даже тогда срабатывала какая-то спасительная пружинка, заставляющая не отождествлять себя с покойным.
Собственно, что же такое жизнь? Неужели мы приходим в этот мир только для того, чтобы прожить жизнь и стать удобрением для полей? Ведь должна быть какая-то сверхзадача, которую мы не знаем. Уверен, должна быть. Откровенно говоря, я никогда не верил в Бога. Я был рационалистом и прагматиком и не мог поверить в нечто иррациональное. Если Бог обходился без моей души миллионы лет, то почему он не может обходиться без нее и впредь, рассуждал я. Впрочем, философские вопросы меня не очень интересовали, меня больше волновала и продолжает волновать собственная жизнь. А вас?
Комментарии
Слишком болезненно?
Значимость проблемы отпугивает.
Комментарий удален модератором
А вы придумайте себе сверхзадачу и ПОВЕРЬТЕ в нее. И весь страх как рукой снимет. А для начала подумайте о том, что вы пока еще не летите в самолете, который через три секунда столкнется с землей и не лежите на больничной койке издыхая от СПИДа у вас еще нет никаких причин беспокоится по-настоящему и есть время придумать себе сверхзадачу и сверхсмысл. А то вероятно вы полагаете, что его кто-то вам должен преподнести на блюдечке в готовом виде, а этого никто сделать увы не сможет. Только вы сами себе. Только так и никак иначе, этим путем идут все люди уважающие себя.
Конечно, всем нам и человечеству вообще в своё время придёт конец. Это правда. Но - не вся правда.
Во-первых, конец жизни для большинства не завтра.
Во-вторых, мы способны получать положительные эмоции от "правильности" мира и от того, что нам удаётся сделать его "правильнее".
Поэтому смерть впереди - это недостаточное основание для уныния и отказа от активности сегодня.
А на это недоразвитое "неужели мы приходим в этот мир только для того ...." - ответ "Ага!". Каков вопрос - таков ответ. Напрасно автора не очень интересовали философские вопросы.
Иначе он мог бы уже пообвыкнуться с тем, что у природных объектов вообще нет цели. Это мы для умственного комфорта приписываем им такую цель, чтобы сходились концы с концами в нашей собственной картине мира.
Комментарий удален модератором
__
Я вспоминаю одну американку средних лет, которая в 1976 году, в Нью-Йорке, пришла к Дуджому Ринпоче. Она не очень интересовалась самим буддизмом, но пришла, узнав о появлении в городе великого мастера. Смертельно больная, она в отчаянии была готова на все, даже на помощь тибетского мастера! В то время я был его переводчиком.
Она вошла в комнату и села перед Дуджомом Ринпоче. Она настолько была взвинчена из-за своего состояния и его присутствия, что расплакалась и сразу же выпалила: "Мой врач сказал, что мне осталось жить всего несколько месяцев. Вы можете мне помочь? Я умираю".
К ее изумлению, Дуджом Ринпоче стал тихо смеяться, мягко и в то же время сочувственно. Затем он спокойно сказал: "Видите ли, все мы умираем. Это только вопрос времени. Просто некоторые из нас умирают раньше других". Этими несколькими словами он помог ей увидеть всеобщность смерти, и понять, что ее приближающаяся смерть не уникальна.
____
И, наконец, он научил ее духовной практике исцеления, которую она с энтузиазмом восприняла.
Она не только пришла к принятию смерти, но и выздоровела, выполняя с полнейшей концентрацией эту духовную практику. Мне известно много других случаев со смертельно больными, которым, по мнению врачей, осталось жить лишь несколько месяцев. Но в уединении, занимаясь духовной практикой и действительно становясь лицом к себе самим и факту смерти, они выздоравливали. О чем это говорит? О том, что, когда мы принимаем смерть, преобразуем свое отношение к жизни и открываем основополагающую связь между жизнью и смертью, может возникнуть поразительная возможность исцеления.
Один пример. Несколько лет назад я был на докладе китаиста после его поездки по центрам даосской практики в Китае. Он человек не случайный, после проверки того, чего он стоит и понимает, он был допущен к разговору с довольно развитыми мастерами . Им было по 90 лет. Тела у них были тридцатилетними, лица, из-за изнашиваемости открытых участков кожи - примерно сорокалетними
Самые же продвинытые живут в горах ие в контакт с ним не вступали.
Все серьезно, да только не вэтом суть и вот в чем:
зачем Вам так долго жить? Какие задачи Вы собираетесь решить за такую жизнь? Почему Вам 94 -105 лет, как прожили Бернард Шоу, Бертран Рассел, Гадамер, Юнгер, не занимавшиеся практиками долгой жизни, не хватит?
Сам я считаю, что многие миллионы людей уже сейчас живут слишком долго, т.к. успехи здравоохранения позволяют им продлевать свое существование, но не обеспечивают его никаким новым смыслом. А обычные, заурядные человеческие смыслы жизни вполне осуществимы лет за 55-65, не более. Такие люди не живут, они зажились, доживают и пережили самих себя. Кажется, великий Станислав Лем сказал, что не то чтобы люди хотят жить, но им просто неохота умирать. Вот я и призываю Вас прежде всего решить, зачем Вам лично жить долго, ради каких свершений.
А также надо постоянно иметь в виду, что от смерти нет лекарства. Гибнут здоровые, сильные, осмотрительные - реже, чем безрассудные, хворые и слабые, но всё равно гибнут.
Людей называю такими по довольно веской причине: они таковы ВСЮ ИСТОРИЮ.
PS. Если станете жить долго, включите ли Вы в свои жизненные задачи капитальное освоение физики?
И пожалуйста наберитесь терпения.Взыскуя бессмертия, было бы поспешно горячиться после обмена несколькими репликами.