КГБ в брызгах шампанского

Уже неделю кряду читаю о том, как здорово, что по Первому каналу показали фильм про цензуру, лагеря и вездесущее КГБ. «Таинственная страсть». Кто-то даже высмотрел в глазах Константина Эрнста оттепель.

Бросьте эти интеллигентские заклинания. Никакой оттепели на Первом канале нет. Есть хорошо закамуфлированная тенденция облагораживать Союз.

Год за годом СССР на телеэкранах становится все краше. Бытовая неустроенность постепенно вытесняется из кадра, ее сменяют мелкие штрихи, которые в целом создают иллюзию советского благополучия.

Возьмем для первого примера эту самую «Таинственную страсть». Вроде бы и лагеря там вспоминают, и выставку громят, и стукачи повсюду. Партийные работники через Кремль мстят неверным женам, в шахматиста стреляют на границе, больного старика физика забирают из больницы, чтобы тот закончил работу по запуску космического корабля. Но так эта страшная реальность изображена, так в ней все красиво, благоустроено, чисто, что хочется уже бросить наш бренный мир с его проблемами и хоть на недельку рвануть туда, в прекрасное прошлое.

И именно в этой чистоте, опрятности, воздушности и есть главная пропагандистская сила фильма — он романтизирует Советы.

И дело не в том, что из аксеновского фельетона сделали историческую драму. Что уж попишешь — какова публика, такова и драма. И не в том даже дело, что в этих 13 сериях воплощено самое пошлое, самое обывательское, самое нелепое представление толпы о жизни богемы и о самой поэзии. Не в том, что герои ленты, как провинциальные пошляки, общаются друг с другом почти без исключения стихами, беспрерывно поют и ломаются в картинных позах. Не в том, что поэты героизированные. Что все, как один, держатся вместе. Все —за Пастернака, за Бродского, тогда как в реальности единицы открыто встали с ними рядом, а сам Бродский половине фигурантов фильма руки не подавал.

Евтушенко публиковал гимны Сталину и писал поэму о Ленине. Ахмадулина в мировую историю литературы вошла тем, что, вернувшись в СССР из Швейцарии, заявила, будто Набоков пожалел, что не остался в России и не прошел лагеря — якобы это могло сделать его совсем другим писателем. Но дело не в этом. И даже не в том, что обывателю внушают, будто для творчества поэту нужна не свобода, а всего лишь удачно подвернувшаяся любовница.

Вся штука в том, что жизнь шестидесятников изображена в этом фильме слишком красиво.

Под видом общепринятой нормы нам показывают быт богемы и высшей интеллигенции. Открытое общение с заграницей: писатель спит с француженкой, приятель писателя летает по миру с Хрущевым, шурин писателя, прошедший детдом и переживший лагерь родителей, ездит в Европу и возит оттуда кофточки. У всех почти без исключения — свои отдельные квартиры с резными буфетами, богемским стеклом и богатым застольем. Все чистые, модные, меняют приталенные пиджаки на стильные костюмы. Ходят в платьях от Dior. У всех, включая доярок, отутюженная одежда, красивые гладкие лица и густые волосы. Как не сядут поэты с писателями выпить, так обязательно — за стол с коньяком, шампанским и виноградом в хрустальных вазочках. Показано ненадолго общежитие, рюмочная, но и там нас встречают, вместо обычной для того времени пропитой публики, то одухотворенная вахтерша, то просвещенная продавщица. Обе читают по вечерам журнал «Юность».

В реальности все было хуже. Жили плохо, одевались плохо. Ели плохо. Жили в тесноте, боялись друг друга, стучали друг на друга. И не было в этом никакой красоты. Не было уюта и брызг шампанского.

Такая тщательная полировка советской реальности на телевидении последних лет, увы, стала нормой. Мы сегодня имеем устойчивую и продолжительную тенденцию гламуризировать тоталитарное прошлое. И происходит это прежде всего в сериалах.

В первую очередь огламуривается даже не повседневная жизнь, а... силовики. Единственный запоминающийся герой-силовик в «Таинственной страсти» — подполковник КГБ Круглов. Он обаятелен (Алексей Барабаш недавно сыграл Ободзинского, зритель помнит), умен, начитан, поэты шлют ему свои комплименты. Он ценит Пастернака, беспокоится за Аксенова и выступает в роли его ангела-хранителя. А еще он много кашляет, его жаль.

Остальные силовики в сериале идут мимолетным фоном и никак не запоминаются: армия, милиция — все промелькивают, не оставив за собой никакого следа. Даже грязную работу за них делают дружинники. Они, например, а не милиция задерживают поэтов в Коктебеле.

В сериалах последних лет укрепилась страшная традиция — героизация советских силовиков. Даже в собственно советских фильмах их милиционеры и чекисты были строгими, скупыми на чувства людьми долга. В современном кино они душевны, постоянно влюблены, им не чужд азарт, пыл, спонтанность. Они добры, начитанны, модно одеты.

Все последние годы советские следователи обольщают, поражают, удивляют зрителя, разыгрывая свои страсти в сложных интерьерах и вымышленных исторических реалиях.

Это началось несколько лет назад. Вероятно, с сериала «М.У.Р.», снятого по мотивам произведений Эдуарда Хруцкого. Создатели «М.У.Р.» превратили крепкого, сурового следователя Данилова в романтика-гуляку, который, будучи лет пятидесяти от роду и изрядно помят жизнью, вдруг крутит роман с молодой стажеркой. Половина сериала о работе отдела по борьбе с бандитизмом посвящена Данилову-обольстителю, которого играет Михаил Ефремов.

Надо сказать, что в дело укрепления положительного имиджа советских силовиков гражданин поэт Ефремов внес огромный вклад. В 2016 году вышел сериал «Следователь Тихонов». И вновь в оригинальное произведение внесли любовь и ухарство. Братья Вайнеры писали о том, как работает следствие под руководством состарившегося Шарапова. А в сериале мы видим почти без исключения одни лишь романы, свидания, слезы. Следователь Тихонов в исполнении Ефремова — немолодой ловелас. Ходит в джинсах и пиджаках «от кутюр». В отличие от своего начальника Шарапова, который в молодости жил в коммуналке и делил комнату с Жегловым, Тихонов живет в дизайнерской квартире, ездит на собственной новенькой «Ниве», меняет молодых любовниц, имеет жену-модистку. Он знает античную литературу, растит дочь-хиппи и не боится дать начальнику в морду.

В сериале о Тихонове показана какая-то потусторонняя советская жизнь.

Все коллеги Тихонова, как и он сам, живут в отдельных прекрасных квартирах.

Да что там коллеги — даже бандиты, и те имеют «двушку» с лакированным гарнитуром.

Суммы считают в долларах. Следователи едят с фарфора, музицируют, знают историю искусства. К таким хочется самому попроситься на допрос — просто поговорить с культурным человеком.

До «Следователя Тихонова» появился у нас следователь Черкасов, который с 2012 года в эфире Первого канала не перестает удивлять россиян широтой своей души, красотой жен и молодостью поклонниц. В сериалах про Черкасова силовики, будто барышни, прикрыты легким флером богемы: художники, журналисты, актрисы. Все они Черкасова любят, уважают. Жмут руку, целуют в губы.

И бандиты там хорошо устроились — в «Шакале», последней части тетралогии о Черкасове, они живут на стильной даче с книжными шкафами, кожаным диваном и телепроектором, по которому смотрят «Бонни и Клайд». Это в «Ликвидации» Чекан скрывался в развалившейся избушке, а бандитские малины устраивались в избах. Сегодня советские герои разыгрывают свои страсти в альтернативной исторической реальности.

Своего апофеоза, вернее апофегея, образ Союза и его славных следователей достигает в показанном недавно по Первому сериале «С чего начинается родина», где стильные чекисты в джинсах и рубашках поло читают запрещенную литературу, собирают фарфор и антиквариат, любят красавиц, благородно воспитывают чужих детей. Они живут в прекрасных отдельных квартирах или на даче, будто бы сошедшей со страниц каталога скандинавского дизайна. Обедают в приличных местах.

Даже столовая УБХСС в этом сериале выглядит гораздо более стильно, чем любое современное хипстерское кафе.

Женщины у следователей все как на подбор красавицы. С прическами, маникюром и в платьях по последней парижской моде.

Страшное явление кроется в мелочах. Когда я сопоставила в голове всех этих телевизионных следователей, сначала, было, подумала, что мы имеем на телевидении скрытую вялотекущую диверсию. Диверсанты в лице режиссеров и продюсеров изображают нам тайный СССР. Рай элиты, богемы, номенклатуры и высших силовых чинов. Украдкой показывают, чем на самом деле жила верхушка общества в то время, как почти 200 миллионов человек голодали и натирали ноги обувью фабрики «Скороход». У одного генерала — Шарапова из «Следователя Тихонова» — дом полная чаша, дочь читает дорогие художественные альбомы, носит французские туфли и имеет свою отдельную квартиру. У другого — генерала Дмитриева из «С чего начинается родина» — квартира и дача напоминают филиалы музея старинной мебели. Ведь человек, который жил в Союзе, должен же помнить, что жил он иначе. Что не было в его жизни ни антиквариата, ни французского белья, ни личной «Нивы».

Но расчет не на них. Не на тех, кто жил тогда и все запомнил. Расчет на молодых, кто Советского Союза не видел. Кто знает о нем со слов Эрнста и по рассказам своих обеспамятевших родственников.

Это для них фарфор в буфетах у советских киношных героев год от года все дороже, а девушки в постели — все краше. Для них художники рисуют дизайнерские дачи, опрятных доярок, дружных счастливых поэтов. В стране появилось несколько десятков миллионов человек, которые не помнят, как там было на самом деле. Они смотрят кино о шестидесятниках так же, как сами шестидесятники смотрели «Войну и мир». Всем тогда очень нравилось. И мало кто помнил, что русские дворяне не танцевали на балах как тюфяки с овсом.

Еще несколько лет гламуризации Союза — и больше половины населения страны поверит в этот образ. Поверит, что жизнь тогда была тише, уютнее, красивее. Что люди были добрые, все жили сыто, благополучно. Что дрались разве что из-за женщин. И что чекисты были цветом нации.

Стиль ретро, мода на облагороженную старину свойственны всем современным западным странам. Но там винтаж и ретровечеринки — это аллюзии на Твигги, Вудсток и французский шансон. А у нас — на КГБ, стукачей и сталинских поэтов.

Разница огромная. С изображением прошлого такой страны, как Россия, нужно быть аккуратнее. Потому что очень легко переступить грань, за которой мода на платье с кокеткой превращается в моду на тоталитаризм.

Российские телеканалы в последние годы занимаются укоренением именно этой моды. Гламур, блеск, шик, какие они придают советскому быту, советской власти, советскому КГБ, разведчикам и контрразведчикам, для миллионов человек совсем скоро обернутся тоской по советскому прошлому. Прошлому, в котором они никогда не жили.

Если вы завидуете поэту Роберту Эр, сочувствуете подполковнику Круглову, если хотите с ними подружиться, посидеть на кухне, поболтать, выпить, сходить в кино или на свидание, значит, вы попались. Значит, перед вами не кино, а изящно скроенная пропаганда.

«Таинственная страсть» — филигранная пропаганда. Сделанная мастерски, она, почти ничего не перевирая, заставляет вас полюбить и СССР 60-х, и подполковника Круглова, и Союз писателей, чьи члены так широко гуляли в ресторане Центрального дома литераторов. Ни лагерей, ни увольнений, ни унижений писателей зритель не запомнит. Все, что останется у него в памяти от сериала, это обаятельный сочувствующий Круглов, модные платья и стихи ночами напролет.

Роман Василия Аксенова высмеивал и оплакивал жизнь шестидесятников. А фильм Влада Фурмана, утверждая тенденцию последних лет, ее облагораживает.

Гламурный «совок», обаятельный КГБ, чарующий уголовный розыск, море шампанского, горы дорогой посуды, чемоданы французских кофточек. Кто старается создавать для нас новую память о прошлом? Народный спрос или указание сверху? Эти вопросы год за годом волнуют меня все больше. Я очень хочу знать, кто в нашей стране утверждает моду на тоталитаризм.

265