Сто вагин и я один

Она провождает тебя на работу, заботливо укладывая тебе в кармашек пачку презервативов. А после твоего ухода идёт вручную отстирывать с твоей рубашки следы чужой губной помады. Вечером, если ты вдруг «задержался» - ну, мало ли, подвернулась какая – твоя жена позвонит и вежливо поинтересуется только тем, что бы позвонил и предупредил заранее, когда разогреть ужин.

Разве не о такой жене мечтает каждый мужчина? Оказалось, что ...

НЕ ВСЕГДА…

Мама всегда не забывала повторять Люсе: все мужики – кобели и ревновать их бессмысленно. Для них сходить налево – всё равно, что в туалет сходить. Не будет же она ревновать к тому, что муж ходит в чужой туалет, а не в исключительно домашний. Какая глупость, право же…

Люся запоминала «житейскую мудрость» и наматывала себе на ус. Мама же не может быть не права. Тем более папа с ними всё равно, значит точно права. Единственное, что казалось неправильным - страшная для любого ребенка сцена: мама находит в чемодане, вернувшегося с южных морей и отдохнувшего отца, любовные письма от другой женщины, читает и падает на пол. Со всего размаху падает. И воет. Несколько часов воет.

Но это мелочи, зато папочка остался с ними, потому что мама не закатывала сцен, не вышвыривала его вещи из дому, а просто еще больше торчала в косметических салонах и парикмахерских, а порции салата из сырых овощей стали еще микроскопичнее. Значит, всё хорошо и так надо поступать самой.


То, что уже Люсин муж совершил бросок налево, Люся вычислила моментально – любая женщина может увидеть, что у супруга не так давно был секс.  Тем более  та, что жила с крайне гулящим папочкой.

Думаете, Люся хотя бы ругалась? Нет, даже бровью не повела. Напротив, пошла на модный тогда шейпинг, а домашний ужин стал более изощренным, благодаря кулинарным курсам.

Так и повелось: выхватила супруга на «горячем», устроила ему вечер при свечах с красивым бельём, стриптизом и стейком средней прожарки.

Однако, муж все чаще «задерживался» с работы. И каждый раз делал это еще демонстративнее, еще более открыто намекая на свой недавний секс с другой женщиной. А Люся только фыркала на сочувствие подружек: она в отличие от них сейчас не бегает, не вышибает с благоверного копеешные алименты, а с мужем живет. И бежала на очередные курсы то ли по минету, то ли приготовлению ризотто.

Как бы хотелось, чтобы у Люси все было хорошо, но… всегда будет это «но».

Первым не выдержал Люсин муж. «Тебе на меня всегда было плевать! Я даже с другими бабами специально спал, что бы ты хоть чуть-чуть поревновала! А тебе плевать!».

Собрал вещи и ушел.

Ну и где получается эта граница между желанием быть с мужем и самым настоящим равнодушием? Получается, что ревность тоже нужна. Вот осекла бы мужа сразу, а не стейки готовила, стал бы муж изменять дальше?

А мне еще интересно: неревнивая жена – действительно идеал, или ничтожество, о которое можно вытереть ноги?