Перед лицом народа. День единства и вдова Солженицына

Отшумел, отгремел, отплясал, отсвистел День народного единства. Тот самый нынешний денёчек, когда, по замыслу его учредителей, я должен христосоваться с обоими Чубайсами, младший из которых ограбил меня, как и весь народ, и своими реформами отправил к праотцами миллионы и миллионы сограждан; когда я побегу обниматься со Швыдким, русофобом и ненавистником Пушкина; буду водить хоровод с Радзинским, треплом о чём угодно, и Млечиным, лжецом и мармеладным биографом президента; когда я пожму руку Сечину, гребущему в день по миллиону, и стану пить-плясать с другими подобными выкормышами нынешней эпохи. Пардон, учредители, ничего этого я не сделал.

Вы хотите единства? Путь к нему давно указал Александр Александрович Брусилов, генерал от инфантерии, последний главнокомандующий русской армии в войне с Германией, а с 1920 года советский генерал. Он ответил своим бывшим боевым товарищам, звавшим его присоединиться к их борьбе против Советской власти в союзе с Западом: "Никуда я не пойду. Кто, как не большевики, вместе с русским народом, отстояли нашу землю и воссоздали Россию. А где были вы, господа, и к кому на службу пошли в это время? Пора нам всем забыть о трёхцветном знамени и соединиться под красным".

Всем понятно? Под красным! А ведь Брусилов ещё не мог знать, что то трёхцветное знамя станет знаменем предателя Власова. А помянутые господа Деникин, Колчак, Врангель не могли знать, что организатор интервенции Черчилль потом признает: "Ошибочно думать, что мы сражались за дело враждебных большевикам русских. Напротив, белогвардейцы сражались за наше дело". Он знал, что говорил.

Так вот и я, по примеру прославленного генерала, не побежал миловаться-целоваться с монстрами нынешней эпохи, а побежал к Боровицким воротам на открытие памятника своему святому тёзке.

Взглянул — лепота! А тут и президент, и глава правительства, и патриарх… Произносят важные речи… А это кто вылез из-за спины президента? Батюшки, да никак равноапостольная вдова, к сожалению, подзабытого поэта Солженицына. Ведь уже седая, а до чего мобильная старушка! Вспомнилось обсуждение на телевидении фильма "В круге первом". Как она стыдила родину за то, что её, родины, шустрые ребята подсмотрели кое-что у американцев насчёт атомной бомбы. "Это же воровство! — голосила дама в обиде за Америку, где столько лет прожила, и до сих пор у неё там роскошное поместье. — Они украли! Позор!".

А недавно во Владивостоке на памятнике супруга повесили объявление: "ИУДА". Она и тут гневно клеймила народных мстителей: Вандалы! Гунны! Сатрапы!

И уж совсем недавно… Оказывается, в Москве есть музей ГУЛага. И вот на днях молодые энтузиасты Московского комсомола напротив входа в этот музей для солженицынских друзей соорудили ворота и повесили на них чучело того же супруга с той же вывеской "ИУДА". Вот прилипло! И опять мадам — в бой за святую правду и её апостолов! Мне тогда, как автору книги о Солженицыне "Гений первого плевка", позвонили с какого-то телевидения и попросили отклик. Я написал: конечно, чучело. И всю жизнь был чучелом, но не огородным, а литературным — злобным, несъедобным, низкопробным.

Но что это? Она выходит из-за спины президента и тоже толкает речь: "Памятник князю Владимиру — не просто ещё одно украшение нашего города…".

Мадам, памятники ставят не для украшения, это не фонтан. И не ваш город Москва, хоть у вас тут до сих пор и есть ещё одно поместье. Ваш город — американский Кавендиш, где почему-то нет памятника супругу.

"На фоне памятника князю будут фотографироваться гости столицы…"

О Господи! Пожалей ты её….

"Двадцатый век был для России веком предельных испытаний… Войны, коллективизация, ГУЛаг…"

Всё в одном ряду! Ну, что вы знаете, мадам, о коллективизации, кроме того, что втемяшил вам своими сочинениями всю жизнь проживший не по лжи муж! А я помню коллективизацию в нашей деревне Рыльское Куркинского района Тульской области. И мой дед Фёдор Григорьевич Бушин был там председателем колхоза им. Марата. Заходите ко мне, я вам расскажу, что такое коллективизация. Почитаем вместе "Поднятую целину" Шолохова, которого вы со своим супругом оболгали от зависти и ничтожества.

"У нас пока нет единения и согласия. Из главных разногласий — оценка нашего прошлого…"

И тут супругу вашему и вам лично нет равных по вкладу в одурачивание народа, по обилию семян раздора, лжи и злобы. Сколько там — 15 томов, что ли? Или 50?

"Вопрос ко всем нам и к каждому из нас: как мы выглядим на фоне памятника святому князю Владимиру?"

Мадам, ну, кто так говорит: "на фоне святого…"?! И думать вам надо не о памятнике, а о живом народе: как вы с супругом предстанете перед его лицом, как выглядите вы, наперсники разврата, перед ним со всем вашим многолетним враньём, злобностью, холуйским и лживым прославлением Америки как всемирной благодетельницы, наконец, со своими поместьями по обе стороны океана, — словом, со всей мерзостью ваших жизней. "Тогда напрасно вы прибегнете к злословью, оно вам не поможет вновь…"

7 ноября была 75-я годовщина знаменитого парада на Красной площади в честь 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. И ныне был парад. Военный парад. Ну, конечно, что за парад тогда был, какому событию он был посвящён, об этом — ни слова. Однако мы услышали имена Жукова, Рокоссовского, Катукова, которые, правда, никакого отношения к тому параду не имели, они были с войсками на фронте, но сегодня это не важно: ведь раньше-то ни одно имя не называли, словно предателей или прокажённых. Кроме того, по площади промаршировали в полушубках того времени солдаты с развевавшимися на ветру красными знамёнами, на которых — Ленин! А главное — священный Мавзолей Ленина впервые за много лет не был упрятан под матрасами. Но и это не всё! По первому каналу телевидения была показана кинохроника того самого легендарного парада 1941 года. И мы видели Сталина, произносящего речь, видели командовавшего парадом маршала Будённого и всех, кто стоял в то трагическое и победное утро на Мавзолее.

После этого не укатит ли мадам Солженицына в свой Кавендиш? Посмотрим.