Сумрачный мир (глава 19)

                           Глава девятнадцатая.

       Гаврилыч аккуратно пошевелился, стараясь не разбудить улегшуюся ему на колени ведьму. Бедную девушку так измотало, что она вырубилась. Рия убедительно попросили покинуть сей гостеприимный дом. Рефаим начал хамить и дебоширить, но после предложенного Мишей альтернативного выхода, через форточку, решил удалиться, гордо неся в зубах половину палки копченой колбасы.

       В тишине друзья могли наконец-то спокойно поговорить. Миша пошарил в баре Алисиного отца и вручил демону литровую бутылку вискаря. Сам, по понятным причинам, от алкоголя отказался, ограничившись чаем.

       - Значит ты уверен, что девочка мертва? – спросил он демона.

       - Абсолютно. – вздохнул Гаврилыч, как и всех ехиатойцы он обожал детей и мысль что маленькая душа погибла безвозвратно, вызывала скорбь – Ты не двоишься. Когда в человека кто-то вселяется, то сущность двоится. Во всяком случае мы это так видим.

       - Бедная кроха. – Мише тоже не нравилась мысль, что хоть и не по своей воле, но он стал причиной смерти ребенка – Может они ее в рай забрали?

       - Увы, - демон глотнул из бутылки – без вариантов, она умерла. Управлять чужим телом тонкое искусство, а ты им не владеешь. Она бы выкинула тебя из тела, даже не осознав, что происходит. Просто инстинктивно. Так что тебя вколотили в организм, заранее уничтожив душу.

       - А тот, в кого ты собирался меня впихнуть? – спросил Миша.

       - Он уже был без души. – пожал плечами Гаврилыч – Какой-то урод-вояка стрелявший по детям. Крепость, которую он осаждал называется Донецк. Его там приложили по темечку, уж не знаю зачем, но лекари ваши поддерживали в теле жизнь.

       - Душа в ад попала? – спросил Миша. За время проведенное в теле Маши он увидел, что происходит на Украине.

       - Ага, сейчас! – хмыкнул ехиатойец – Он каждую неделю на исповедь бегал и жрецу руки целовал, так что яблочки вкушает за Тучей.

       Друзья замолчали. В тишине квартиры тикали часы и посапывала Алиса. Оба знали о чем следует поговорить и оба медлили. Миша спросил:

       - Как там Рита?

       - Прямо сейчас, колотит меня по загривку палкой и требует, чтобы я дал ей с тобой поговорить. – ухмыльнулся Гаврилыч, он был многомерным созданием и мог попасть на Землю лишь как тульпа, временный призрак с некоторыми физическими свойствами.

       - Узнаю, свое чудо! – улыбнулся Миша – Скажи, что скоро назад прибуду. Пусть не психует. Брайан и Софи в порядке?

       - Да, все отлично. Брайан пошел в подмастерья к Ли-Плотнику. Говорит, что нравится. Софи на днях грибами объелась, но все в порядке. Они тебе привет передают.

       В земной жизни у него не было детей, но в аду он обрел настоящую семью. Его взгляд попал на часы, было без двенадцати восемь. Юля уже поди извелась вся, дочь не вернулась из школы, да и вообще в ней не была. Миша понимал, что у женщины больше нет ребенка, вот так попала несчастная под колеса судьбы. Но прийти и сказать: «извини, тетка, дочка твоя того, а я просто мужик, случайно оказавшийся в ее теле…» Конечно, он не был виноват в этой ситуации, но все равно чувствовал вину и стыд. Ему придется отобрать у человека то единственное, что у нее осталось.

       - Миша, сколько бы ты не тянул, но выбора нет. – Гаврилыч понимал, о чем думает его друг – Ты не сможешь заменить Юле дочь. Душой-то она чувствует и это не обманешь.

       - Да знаю, - уныло проворчал Миша – но все равно на душе отвратительно и гадко. Ладно, как это исполнить? Хотя что тут гадать? Самоубийство верный путь в ад.

       - Я бы не был так уверен. – задумчиво сказал ехиатойец – Твой бросок под скалу тоже был самоубийством, а те кто тебя решил обязательно затащить в рай, классифицировали это как жертвенность…

       - Брось! – удивился Миша – Всем известно, что самоубийство тягчайший грех, за него в подарок билет в ад!

       - Тебе надо надежнее. Надо сначала нарушить заповедь из Первой Скрижали, а потом уже и самоубиваться. – наставительно заявил Гаврилыч.

       - Например?

       - Сам выбирай. – пожал плечами красный гигант – Десять заповедей помнишь?

       - Не убий, не укради, не прелюбодействуй… - вспоминал Миша.

       - Тебя точно атеисты растили! – захохотал демон – Это шестая, седьмая и восьмая.

       - Тоже теолог нашелся. – насупился Миша – Нечисть, а туда же, поучать.

       - Ладно, слушай. Первая: верить в Бога и только в этого Бога. Не подходит, потому что ты знаешь, что Бог есть и вера отпадает.

       Вторая: не сотвори себе кумира. Тут уже есть с чем работать…

       - Ага, я за земную жизнь и в одного-то Бога не поверил, а за недельку в какого-нибудь бога-кузю поверю? Давай дальше.

       - Дальше? Третья: не произноси имя Бога в суе или будешь проклят. – Гаврилыч с надеждой посмотрел на Мишу – Ты случаем не знаешь настоящее имя Бога?

       - Ээээ…. – промямлил Миша – Бог? Иисус? Иегова? Аллах?

       - Не знаешь, короче говоря. – вздохнул демон – Я тоже не знаю. Его, как ты понимаешь, на заборах не пишут.

       Идем дальше. Четвертая: храни день субботний, всякую работу делай в шесть дней, а седьмой суббота покоя для Господа.

       - Ты серьезно? – изумился Миша – Да по этой статье можно почти каждого хватать и в ад отправлять!

       - Может быть тут какие-то особые духовные смыслы? ... – проворчал Гаврилыч неуверенно – Тогда остается пятая заповедь: почитай отца и мать своих. Ее нарушить ты сможешь…. Технически говоря….

       - Вот это «технически говоря», - прищурился Миша – мне очень не нравится. Выкладывай!

       - Отцеубийство, в котором не раскаялся. Вот грех, который даже самый ласковый небесный судья не простит.

       - Ты хочешь, чтобы я убил мать Маши? Да ты ополоумел!

       - Увы, друг мой. – развел руками Гаврилыч – В таком случае, мои идеи кончились. Можешь бросится под трамвай, но есть риск что тебя загребут на небеса.

       - Вы оба, - Алиса проснулась и с интересом слушала их разговор – законченные психи!

       - Не влезай в разговор, убьет. – мрачно ответил Миша.

       - Значит жди подходящего случая. – резюмировал Гаврилыч – Может Юля раком заболеет, ты и страдания прекратишь и в ад загремишь…. Но сколько это займет времени?

       Какая-то мысль вертелась у Миши в голове. Он постарался расслабиться и очистить разум. Что-то связанное с Рием и при этом с Юлей, важное, буквально пару слов…

       - Через две недели, - вспомнил он слова ободранного кота – кто-то перебьет всю церковь «Слово Веры». Рефаим проговорился. Так что времени в любом случае немного. Что делать будем?

       - Да фиг его знает. – проворчал демон – Давай ты все разузнай, может какие варианты и появятся. Смертельно раненному тоже можно милосердную смерть принести.

       - Гаврилыч, завязывай! – хрипло от бешенства сказал Миша – Я тебе уже говорил. Не буду я убивать Юлю. Мы придумаем другой выход.

       - Ну, ты парень настырный, даже по человеческим меркам, так что все получится. – не очень искренне подбодрил красный гигант друга, потом повернулся к ведьме – Алиса, солнышко, нам чтобы не извращаться, нужен медиум для связи. Окажешь такую услугу старому демону?

       - И что я, таки буду с этого иметь? – хитро прищурившись спросила девушка.

       - Бочку варенья и корзину печенья. – мрачно пошутил Миша – Будь человеком, помоги нам.

       - Не переживай, юная ведьма. – Гаврилычу видимо было не впервой общаться с колдунами – Отблагодарю так, что не пожалеешь.

       - Да ладно, ребята. – смутилась Алиса – Я же пошутила, конечно я помогу. Только я не поняла, что вообще происходит? Как человек из ада попал на землю и зачем его упорно тащат на небеса.

       - Мы сами толком не знаем. – ответил Гаврилыч – Рита уже вторую неделю кошмарит Пенелопу, а выяснить в чем дело не можем.

       - Она что, ее пытает? – то ли восхитился, то ли ужаснулся Миша, он знал, что Рита способна на многое ради мужа, но на такое.

       - Хуже! – улыбнулся Гаврилыч – Она приволокла ее в Поселок, показала безутешных детей и горюющую по тебе общину. Да только Рий перед смертью стер ей часть памяти, она бы и рада рассказать, только не помнит ничего важного.

       Ладно, ребята, мне уже пора обратно. Я и так задержался, теперь буду три дня чесаться. Не люблю я эти астральные проекции, как щебенке плескаться.

       Связь будем держать так. – демон выдернул из воздуха кусок желтого пергамента – Это обрывок Мгамбы, великого летописца черных духов….

       - Ты хотел сказать: «это обрывок летописи Мгамбы»? – переспросила Алиса рассматривая чистый с виду листок.

       - Нет, юная ведьма, - усмехнулся демон – это обрывок Мгамбы, точнее кожа с его левой ягодицы. – Алиса взвизгнула и отбросила пергамент, Миша и Гаврилыч заржали.

       - Не обижайся, красна девица. – продолжил ехиатойец – Мгамба был очень сильным медиумом. При помощи этого пергамента мы сможем переписываться между мирами. Не трясись, этой шкуре две с половиной тысячи лет и она вымочена в спирту. Бери не бойся.

       Затем, так же из воздуха, Гаврилыч достал несколько пачек денег. Самой лучшей, как известно, смазки для проворачивания сомнительных операций. Миша кашлянул и ехиатойец понял, что парень не забыл об амуниции, вытащенной из Железной степи. На линолеуме появился пистолет, пять обойм и две коробки патронов.

       Миша проверил ход затворной рамы и отщелкнул обойму. Алиса в который раз себе напомнила, что глаза врут. Не девочка с косичками стояла перед ней, а тертый жизнью мужик. И, судя по ловкости в обращении с оружием, мужик этот далеко не хипстер-менеджер.

       Демон с ребенком обнялись, а потом адский пришелец просто исчез. Без всяких спецэффектов и, кстати, плюя на всю магическую блокировку, что ставила Алиса. Миша взял пистолет и пошел на кухню. Ведьма потрясла головой, видимо еще сомневаясь, что это все реальность, а не горячечный бред и пошла следом.

       - Дай полотенце, которое не жалко. – попросил Миша.

       Он с легкостью разорвал крепкую льняную ткань на куски и начал разбирать и чистить оружие. Алиса молчала. Событий накопилось много и прежде чем задавать новые вопросы, хорошо бы уложить в голове новые ответы. Миша посматривал на часы, когда стрелка перешагнула девять вечера. Он вздохнул и спросил:

       - Алиса, как ты относишься к женским истерикам?

       - Чего?! – обалдела ведьма.

       - Я маленькая девочка, у меня есть мама, которая считает, что у дочечки основательно поехала крыша. – медленно, с расстановкой объяснил Миша – Сегодня я прогуляла школу, потому что надеялась загреметь в ад, а сейчас уже десятый час. Думаешь нормальная мамаша не закатит истерику?

       - Об этом, я как-то не подумала. – Алиса задумчиво потерла мочку уха – Ты собираешься возвращаться?

       - Надо найти организаторов будущего нападения, по возможности не дать угробить Юлю, потому что она мой единственный шанс отсюда выбраться. Так что возвращаться придется. И надо легализовать тебя в моем окружении на пару недель.

       - Ты боевиков не пересмотрелся ли? – спросила Алиса – Можно проще поступить. Взять и доложить в СБУ о готовящемся теракте.

       - Какая великолепная идея! – саркастично восхитился Миша – Ну если я об этом заявлю, то узнаю об свершившемся факте из детского дурдома. А если ты скажешь, что тебе о преступлении сообщила девятилетняя девочка, узнавшая это от кота, окажешься в взрослом отделении. И это при условии, что авторами этой пакости не являются сами спецслужбы, в таком случае нас просто прикончат.

       - И что же ты предлагаешь? – Алису бесил менторский тон девятилетней соплячки.

       - Это только в понимании обывателей, жертв теракта назначают произвольно. Тут требуется тщательная подготовка и, скорее всего, крот. Вот его-то мы и будем искать.

       - А дальше?

       - Дальше? – Миша зло прищурился – Знаешь, чем я занимался при жизни? – Алиса молча помотала головой – Отстреливал этот человечий мусор.

       Вляпалась ты, Алиска, подумала девушка, по самое не балуйся. Хотела приключений с потусторонними силами, вот и хлебай, да не жалуйся. Миша критично посмотрел на ведьму и спросил:

       - Нормальные вещи у тебя есть? Моя спасительница, что случайно нашла заблудившегося ребенка в городе, должна выглядеть как святая, а не готка с героиновой тусовки!

       - Точно вляпалась… -  обреченно пробормотала юная ведьма и пошла разорять мамин гардероб, благо размеры у них были почти одинаковые.