Командировка в Иваново

«Известно уже по опыту веков, что всякий человек, обладающий властью, склонен злоупотреблять ею, и он идёт в этом направлении, пока не достигнет предела»

Шарль Луи Монтескье

………………………….

Любая власть имеет под собой прочную основу, являющейся собой бюрократический аппарат. Как бы не относились к чиновничеству простые граждане, именно бюрократия осуществляет управление огромным механизмом, называемым государством. А государство это опора всей страны.

Чтобы государство лучше функционировало, необходимо чтобы чиновничий аппарат состоял из порядочных людей. Но вот с этим всегда бывают, проблемы, особенно когда правящий аппарат не подвергается периодическим чисткам.

Без чисток управленческий корпус страны гниет, результатом чего становится -- семейственность, коррупция, скотское отношение к простым людям, что часто влечет собой такие вещи, как измена государству и родине.

Почему от коррупции и до измены родине один шаг? Да потому что презрев свой народ, власть презреет и свое отечество. И свою родину такие люди будут готовы предать, за деньги и прочие материальные блага.

Поэтому периодические чистки внутри правящего слоя просто необходимы.

..........................

 

В СССР было десятки регионов, в каждом из них была своя власть, состоящая из обкома, горкома, командования военным округом  и УНКВД.

Одним из таких вот регионов была Ивановская область. Туда в августе 1937 года направился с деловой поездкой Лазарь Моисеевич Каганович

Какая же была обстановка в Ивановской области? Что говорят об ситуации документы политических и судебных процессов? Тут все совсем не однозначно, как хотелось бы судить противникам Сталина. Репрессии в области, как почти по всей стране делились на две части:

• Репрессии против элиты Ивановской обл. (партийцев, чекистов, военных)
• Репрессии против простого народа (репрессии проводила элита области)

 

Если правящая группа Ивановской обл. проводила репрессии против простых граждан, то Каганович приехал для того, чтобы разобраться насколько сама власть в области соответствует степени высокой порядочности.

Так что же говорят архивы? На самом деле не так уж и много. По делам "троек" архивы опубликованы, но как известно "тройки" судили простых людей и почти не касались дел элиты области. А вот дела касающиеся репрессий против партийно-чиновничьей элиты области далеко не так доступны.

Следует выделить несколько важных моментов:

а) Архивы крупнейших райисполкомов обрываются 1936 годом и начинаются снова примерно с 1939

б) Не доступно выступление Кагановича на августовском 1937 г. пленуме Ивановского обкома ВКП(б)

с) Недоступны документы по делам высокопоставленных лиц области

Это задает очень важные вопросы -- зачем нужно скрывать такие документы? Если жертвы были "невиновны", то зачем нужно это скрывать?

В специальном письме ЦК ВКП(б) от 13 мая 1935 г. всем партийным организациям предлагалось провести тщательную проверку партийных документов с целью «навести большевистский порядок в нашем собственном партийном доме».

Первый этап мягкой чистки проводился еще с 1935 года. В течение 1935-1936 гг. по всей стране активно проводилась проверка  и  обмен партийных документов на билет нового образца. Нового приема в партию в это время не было.

В январе 1937 г.  были подведены итоги данной кампании. Возобновился прием в члены ВКП(б). У нас хранятся  акты по результатам проверки. Списки ивановской парторганизации за это время уменьшились на более чем 6 тыс. человек.Эти 6 тысяч были исключены

Как оказалось люди в своих письменных автобиографиях указывали часто неверные сведения. Одни умалчивали что принимали участие в гражданской войне на стороне белых, что были в рядах эсеров. Другие что были троцкистами или "правыми".

В результате проверки работавших в облисполкоме людей, 13 человек были выявлены как право-троцкистские элементы..

И все же до 1937 года чистки в управленческого аппарата не были широкими, они почти не касались правящей верхушки области, которая оставалась частично неприкасаемой.

Элита области стремилась направить волну чисток "вниз", оградив себя. Они игнорировали предупреждения "центра". Об этом свидетельствует деловой тон стенограмм пленумов и конференций, где обсуждаются хозяйственные вопросы. 

Именно чтобы исправить это провальное положение, в Ивановскую область и отправился Лазарь Каганович.

Иваново, 1930-е годы

...................

 

В 1937 году под давлением ЦК ВКП (б) чистки в партийно-государственном аппарате становились все более широкими. Уже за первые 9 месяцев ивановская парторганизация уменьшилась ещё на 850 членов,  хотя уже опять активно вёлся прием в партию.

1937 год.

В этот период был виден ряд тенденции, которые объясняли почему среди пострадавших было много невиновных людей:

а) руководство Ивановской обл. стремилось переложить ответственность за свои ошибки и преступления на средние и низовые кадры, а также в простом народе

б) УНКВД области поощряло расширение чисток внизу, стараясь выгородить партийную верхушку

Иными словами, под давлением ЦК ВКП (б) развязанную справедливую борьбу с вредителями и шпионами направили в неверное русло, выискивая стрелочников и заводя дела часто на невиновных людей.

1 апреля состоялся 4 пленум  облисполкома. Председатель исполкома Аггеев, секретарь обкома Носов, другие ораторы прямо заявляют о вредительстве врагов, проявляющихся  в существенных недостатках в работе промышленности, сельского хозяйства.

Михаил Шрейдер поминал такое:

«Зато первый секретарь Ивановского обкома партии Иван Петрович Носов с огромным энтузиазмом на всех собраниях и совещаниях призывал всех и вся на борьбу с подлыми троцкистами-террористами.

Он подчеркивал, что, будучи на совещании в Москве, получил личные указания от товарища Сталина, а затем от Молотова — «выкорчевывать и беспощадно уничтожать» всех правотроцкистов.

Носов возмущался и сокрушался, что в Ивановско-промышленной области (ИПО) не обнаруживаются «враги народа», троцкисты, тогда как во многих других областях их находят и искореняют.

 Об этом же твердили председатель Ивановского облисполкома Агеев, секретарь горкома Соколинский и ряд других руководящих партработников»

Ни Аггеев, ни Носов, ни словом не обмолвились о том, что именно они как руководители области несли основную ответственность за происходившие дела. В своих устремлениях они стремились сделать виновными и чекистов. Шрейдер вспоминал:

«В Иванове после ареста Ягоды первый секретарь обкома Носов созвал оперативное совещание руководящих работников УНКВД и поставил вопрос о том, чтобы чекисты, работавшие под руководством Ягоды, раскаялись и признали свою вину. На мой вопрос, какую именно вину и в чем мы должны признаваться, Носов крикнул:

— А разве ты сам не выполнял приказы Ягоды?

Я ответил, что, естественно, выполнял приказы наркома внутренних дел так же, как и теперь выполняю приказы товарища Ежова.

Тогда Носов с жаром стал упрекать меня, как я смею сравнивать шпиона-троцкиста Ягоду с наркомом и секретарем ЦК Ежовым, и сказал, что такие сравнения к добру не приведут.»

А затем в июне 1937-го года, во время очередного пленума ЦК, руководители обкомов по всей стране потребовали самых широких и основательных чисток в советском обществе, прежде всего в беспартийных массах. Тут следует выделить две важные вещи:

а) руководители обкомов-крайкомов потребовав лимиты, стремились стать у руля борьбы с вражескими элементами

б) используя лимиты они направили волну чисток в беспартийные массы, стремясь таким образом выгородить партийные кадры

Приказ НКВД от 30 июля 1937 г. прописал контингенты населения, подлежащие репрессиям, утвердил  количество лиц,  подлежащих репрессии по каждой области. В Ивановской предстояло в четырехмесячный срок репрессировать 2750 человек, из них по первой категории (расстрел) -  750.

Для рассмотрения следственных дел утверждались тройки, в первую тройку по нашей области вошли -  Радзивиловский (начальник Управления НКВД), Носов (1-й секретарь ОК) и  Карасик (облпрокурор).

 

Так было до приезда Кагановича. Его приезд совсем не был случайным. В ЦК ВКП (б) поступало немало жалоб на действия Ивановского облисполкома, которое по мнению заявителей представляло собой рассадник врагов.

 

..........................

Итак, Лазарь Каганович 2 августа 1937 года прибыл в столицу Ивановкой области город Иваново.

Он был полон решимости привлечь к ответственности действующее руководство обкома и облисполкома области.

Михаил шрейдер вспоминал такое:

«В Ярославскую и Ивановскую области полномочными представителями ЦК для осуществления указаний Сталина об «усилении борьбы с врагами народа» были направлены Каганович и Шкирятов.

В первых числах августа 1937 года они находились в Ярославле. От Радзивиловского, который, видимо, осуществлял повседневную связь с Кагановичем, нам стало известно, что секретарь Ярославского обкома Нефедов, которого все мы знали как честнейшего и преданнейшего партии человека, а также другие руководящие работники Ярославской области подготавливали террористический акт против Кагановича и Шкирятова.

Поэтому по прибытии последних в Ярославль Нефедов и другие руководящие работники были арестованы, а затем вскоре расстреляны.

Рано утром 7 августа из Ярославля в Иваново прибыл специальный поезд с группой работников ЦК, возглавляемых Кагановичем и Шкирятовым.

Поскольку на Кагановича в Ярославле якобы подготавливалось покушение, мне как начальнику милиции было поручено максимально усилить охрану представителей ЦК, хотя с ними из Москвы прибыла охрана, чуть ли не 35 человек.

Встречать комиссию ЦК на вокзал прибыли все руководящие работники УНКВД, в том числе и я. (В обком и облисполком, видимо, умышленно не дали знать о приезде Кагановича и Шкирятова, и поэтому никто из руководящих партработников на вокзал не приехал.)»

 

Площадь Ленина и центральная площадь, в дни приезда Кагановича и Шкирятова все тщательно охранялось нарядами милиции и гос. безопасности

Приезд делегатов ЦК стал полной неожиданностью для руководителей области, которым не дали времени подготовить их убийство

 

На руках у Кагановича были материалы, свидетельствующие о преступной деятельности руководства Ивановской области.

Среди самых важных обвинений были:

а) участие в заговоре "правых" против советской власти

б) сознательное вредительство на промышленности и сельском хозяйстве

с) шпионаж в пользу иностранных разведок

д) попытка свержения советской власти в 1932 г.

 

Как же происходило все дело? В архиве хранятся  протоколы и стенограммы 2-го пленума ОК ВКП(б) от 3-6 августа и  5-го пленума облисполкома от 8-9 августа.

Шрейдер вспоминал так:

«Когда Каганович и Шкирятов вышли из вагона, Шкирятов, увидев меня и пожимая мне руку, сказал:

— А, голубок, и ты здесь. Ну, значит, все будет в порядке.

И, обращаясь к Кагановичу, пояснил:

— Ведь я с ним в одном номере в гостинице «Казанское подворье» две недели жил. Мы там целый полк воров и вредителей разгромили.

(Шкирятов возглавлял комиссию ЦК, выезжавшую в 1932 году в Казань для проверки вскрытого мною дела о хищении спирта на пороховом заводе, в котором было замешано свыше 100 человек, в том числе 39 работников ГПУ. Это дело слушалось на Политбюро ЦК, где я был содокладчиком.)

Каганович и Шкирятов отказались остановиться на даче обкома партии в Ломах, где ранее намечалось их разместить, и поехали на дачу к Радзивиловскому, которая была расположена отдельно в лесу недалеко от поселка Ломы.

Мне пришлось оторвать от повседневной работы почти весь оперативный состав милиции и организовать охрану шоссе, а позади дачи Радзивиловского, в лесу, держать в боевой готовности эскадрон милицейской кавалерии.

8 августа был созван пленум обкома партии."

Нач. УНКВД А. П. Радзивиловский в течение нескольких дней примет у себя больших гостей

Здание обкома ВКП (б), сюда 8 августа 1937 г. приехали Лазарь Каганович и Матвей Шкирятов

 

Шрейдер далее:

 

Носов еще оставался секретарем обкома, но Каганович, как потом выяснилось, уже привез с собой на должность первого секретаря обкома бывшего секретаря Краснопресненского райкома партии Москвы Симочкина, на должность председателя облисполкома — бывшего секретаря Дмитровского района Московской области Марчука, а на должность секретаря горкома — Виктора Александровича Аралова (впоследствии, после Великой Отечественной войны, ставшего заместителем министра соцобеспечения РСФСР) и третьего секретаря обкома — Короткова.

Перед пленумом Каганович беседовал со многими товарищами, а также и со мною. Причем он предложил мне выступить на пленуме с критикой по адресу Носова.

По-видимому, ему уже рассказали о моих многократных критических выступлениях по адресу Носова, и, возможно, он знал о статье, помещенной в «Правде» в марте 1937 года, в которой подчеркивалась правильность моих критических выступлений в адрес Носова.

Я согласился выступить, но совершенно не предвидел и даже на мгновение не мог себе представить, что мое выступление, равно как и выступления других товарищей, имели целью подготовить почву для ареста Носова и других руководящих работников, а затем произвести полный разгром почти всей партийной организации Иванова.

Выступая, я, как и обычно, критиковал порочные методы работы Носова и его подхалимской компании, их чванство, барство и тому подобные недостатки. Затем примерно в таком же духе выступили еще несколько местных работников.

И вдруг выступили Каганович, а за ним Шкирятов и стали обвинять руководителей Ивановского обкома (и в том числе Носова) чуть ли не во враждебной деятельности.

Я был ошеломлен таким поворотом дела. При всей своей критичной настроенности я никак не мог допустить мысли, что Носов и другие руководящие работники обкома могли быть троцкистами, а тем более врагами народа. Для меня они всегда были только зарвавшимися вельможами.»

 

Анти-сталинист Михаил Шрейдер называл арестованных боссов «зарвавшимися вельможами»

Это на просто языке значило – беспредельщики

 

О том, как это происходило, рассказывается в повести "Вопросов больше нет", написанной А. Васильевым, сыном секретаря Ивановского горкома партии.  Васильев поминал:

"Я до этого видел его (Кагановича) только на портретах. Он тогда в большой силе был - и нарком, и секретарь Центрального Комитета, один чуть ли не в семи лицах.

 В зале тишина. Нарком нахмурился, видно, не понравилось, как его встретили, привык к триумфу. Кто-то догадливый спохватился, захлопал. Поддержали, и всё пошло, как надо...

И только тут узнал пленум о повестке дня. Первое - о состоянии агитационно-пропагандистской работы в связи с предстоящей уборкой урожая и второе - оргвопросы...

По поводу агитационно-пропагандистской работы... на трибуну выпустили заведующего областным земельным управлением Костюкова...

Костюков поднял глаза от тезисов, и мне жутко стало - такие они были стеклянные, как у мертвеца...

Костюков всё же собрался с силами, и мы услышали:

- Два дня назад мы с председателем облисполкома товарищем Казаковым посетили колхоз имени Будённого...ч

Нарком избоченился весь и странно как-то, не то с удивлением, не то с насмешкой спросил докладчика:

- С кем? С кем вы посетили колхоз?

- С товарищем Казаковым...

Нарком всё тем же непонятным тоном продолжает:

- Следовательно, я вас так понимаю, вы считаете Казакова товарищем? Отвечайте!

Костюков побелел и залепетал...

- Конечно... Если так... Почему бы и не считать...

Нарком посмотрел на наручные часы, потом за кулисы глянул, и к нему тотчас подскочил какой-то человек, не из наших. Нарком выслушал секундный доклад и объявил...

- Враг народа Казаков арестован двадцать минут тому назад...

И случилось, если по нынешним временам измерять, совершенно невероятное: кто-то из сидящих в президиуме зааплодировал. Сначала робко подхватили, затем энергичнее. Чей-то бас крикнул:

- Нашему славному НКВД - ура!..

Костюков совсем раскис и, промямлив ещё несколько слов, сошёл с трибуны, под стук собственных каблуков. Больше его никто не видел - ушёл за кулисы и навсегда.

Нарком снова на часы посмотрел и всё тем же своим непонятным тоном обратился к секретарю по пропаганде:

- Может, ты неудачного докладчика дополнишь? Секретарь вышел на трибуну белый-белый, откашлялся для порядка и сравнительно бойко начал:

- Состояние агитационно-пропагандистской работы на селе не может не вызывать у нас законной тревоги... Правда, товарищ Костюков не отметил...

При этих словах нарком вновь избоченился и ехидно спросил:

- Костюков вам товарищ? Странно, очень странно... - Снова взгляд на часы и - как обухом по голове:

- Пособник врага народа Казакова последыш Костюков арестован пять минут назад...

Всё бюро обкома, весь президиум облисполкома минут за сорок подмели под метёлку"

Лазарь Каганович говорил так, что местные хозяева области в одночасье превращались в полных ничтожеств, какими они видимо всегда и были

 

Шрейдер далее:

«Все произошло очень быстро. Каганович и Шкирятов назвали ряд фамилий руководящих работников, обвинив их в троцкизме и прочих грехах. Всех их тут же на пленуме исключили из партии и по выходе из зала арестовали. Для этой цели Радзивиловский заранее вызвал в помещение обкома своих сотрудников.

Носов в тот день арестован не был, но был снят с работы. Взамен него по рекомендации Кагановича был единогласно избран никому не известный в Иванове привезенный Кагановичем Симочкин."

Василий Симочкин, ставший новым главой области сам окажется "правым", но ни Каганович, ни "правые" в Ивановском обкоме тогда этого не знали

Стремясь убедить власть в своей лояльности, Симочкин рьяно вел "борьбу" с врагами

 

Шрейдер далее:

Хотя на пленуме Каганович громил многих руководящих работников как троцкистов, тем не менее он не назвал второго секретаря обкома — Ковалева. Каганович обвинил Ковалева только в недостаточной бдительности. И Ковалев еще некоторое время оставался вторым секретарем обкома.

На следующий день после пленума обкома Радзивиловский вызвал меня к себе в кабинет. У него находился Каганович.

— Михаил Павлович, тебе придется помочь нам и выполнить одно поручение, — обратился ко мне Радзивиловский. — Надо съездить в Кинешму, произвести арест заместителя председателя облисполкома Василия Королева и доставить его сюда.

— Ведь вы знаете, Александр Павлович, что я с Королевым в большой дружбе, — возразил было я, — и мне очень не хотелось бы выполнять это неприятное поручение...

— Какие могут быть дружеские отношения, когда вопрос идет о враге народа, — сухо прервал меня Каганович.

Мне ничего не оставалось, как взять ордер и отправиться выполнять приказание.

……………………

Из Иванова Каганович по нескольку раз в день звонил Сталину и докладывал ему о количестве арестованных и о ходе следствия. После каждого такого разговора он обращался к Радзивиловскому и требовал принять меры к ускорению дачи показаний тех или иных арестованных работников.

Кагановича и Шкирятова не удовлетворяли достигнутые результаты.

Они продолжали настаивать на том, чтобы Радзивиловский еще больше увеличивал количество арестов и получал от новых подследственных развернутые показания, которые бы дали возможность арестовывать уже без числа.

Подобные разговоры Кагановича и Шкирятова с Радзивиловским несколько раз велись в моем присутствии. Раза два или три, когда кабинет Радзивиловского был занят под срочные допросы «врагов народа», Каганович разговаривал из моего кабинета в моем присутствии по кремлевскому телефону со Сталиным.

В частности, при мне Каганович по ВЧ докладывал Сталину о результатах пленума и прямо заявил, что, по его мнению, Носов «запутался» и что он уверен, что Носов является руководящим деятелем правотроцкистского центра.

(В это время Носов уже выехал в распоряжение ЦК в Москву, где, видимо, после этой информации Кагановича был арестован. Позднее я узнал от бывшего начальника главного управления милиции Вольского, что Носов в Москве был расстрелян.)

Закончив разговор о Носове, Каганович стал докладывать Сталину о том, сколько и каких работников обкома, облисполкома и других организаций арестовано и сколько «выявлено» новых «врагов народа».

На пленуме обкома выступил с докладом Секретарь ЦК Лазарь Каганович. Как уже говорилось, текст выступления был изъят из архива. Всего доклад Кагановича насчитывал 80 страниц и он произносил его несколько часов.

Немного то, о  чем говорил Каганович можно понять по принятому постановлению, а также из стенограммы выступления нового секретаря обкома Симочкина на пленуме облисполкома, где он слегка приоткрывает тайну произошедшего.

В речи прозвучал  анализ состояния партийной, советской  и хозяйственной  работы Ивановской организации, дана резко отрицательная оценка, названы главные виновные -«т.Носов и Аггеев».

Каганович поставил в укор ивановскому руководству волнения рабочих 1932 года в Вичуге, специально спровоцированные.

В итоговой  резолюции пленума говорится:

«т.Носов несет главную политическую ответственность… Пленум осознает свою вину перед ЦК и всей областной партийной организацией…

Только сейчас наш бдительный ленинско-сталинский ЦК раскрыл наши слепые глаза на действительно печальное положение дел в нашей Ивановской организации…

Заверяем ЦК партии, что ивановские большевики выкорчуют врагов, положат конец позорному политическому отставанию Ивановской области, теснее сплотят Ивановских пролетариев вокруг нашего ЦК и родного товарища Сталина и выведут её в передовые ряды областей нашей социалистической Родины».

На пленуме облисполкома основной критике был подвергнут Аггеев – председатель исполкома.

Был приведен  пример вредительства с его стороны: с целью дискредитации стахановского движения устроил экзамен лучшим стахановцам, но для соревнования дал плохое сырье и они не смогли показать нужный результат.

Сейчас (на наш 2016 год) такое обвинение кажется несколько непонятным, кому-то даже нелепым. Но если взглянуть на это дело с точки зрения человека эпохи построения индустриального общества, все было очень серьезно.

Стахановское движение было серьезным ускорителем прогресса и подрыв эффективности работы стахановцев, мог на 5%-10% замедлить экономический и производственный рост Ивановской области.

Упрекнули Аггеева в барстве  -- председатель исполкома жил в роскошном особняке прямо как барин до революции ( население Ивановской области при этом жило бедно), имел множество предметов роскоши.

Обвинили Аггеева также в самоуправстве по отношению к чиновникам.  Оказывается что во время положенного рабочего перерыва, вместо обеда работников выводили во двор и заставляли делать физическую зарядку.

Агееву предъявили за кумовство -- он сажал своих друзей и родственников на хлебные места. К примеру, жена председателя облисполкома Вера Зиновьевна Аггеева, работала инструктором отдела школ и науки обкома.

Были арестованы И.П.Носов - 1-й секретарь ОК ВКП(б), Епанечников – 3-й секретарь ОК, Васильев – секретарь горкома партии, Адмиральская – 1-й секретарь ОК ВЛКСМ, С.П.Аггеев – председатель облисполкома, Королев – его заместитель, Ефанов – редактор «Рабочего края», Луговской – зав. облздравотделом, Борисов – зав. облвнутторгом,  и целый ряд других руководителей.  Репрессированы  50 %  состава пленума обкома ВКП(б).

Был арестован сам уже бывший хозяин области Иван Носов

 

Вот например дело главы Комсомола области Зинаиды Адмиральской. Вот пункт обвинения из следственных документов, дело ее кстати было начато еще до приезде Кагановича в Иваново:

«Адмиральская 3.А, обвиняется в том, что она:

1) являлась активной участницей подпольной контрреволюционной террористической вредительской организации правых;
2) знала и полностью разделяла программные установки контрреволюционной организации правых по вопросу террора, как насильственного метода устранения руководителей ВКП(б) и членов Советского правительства, вредительства во всех отраслях народного хозяйства страны и ведения подрывной работы в комсомольских организациях по линии развала комсомольских организаций и отрыва комсомола от ВКП(б).
3) вербовала правые кадры в организацию;
4) организовывала террористические группы и руководила всей подрывной работой правых в комсомоле области.
Виновной себя не признала».

Из протокола заседания бюро Ивановского обкома ВКП(б) от 27 июля 1937 г.:

«Вопрос: О секретаре обкома комсомола т. Адмиральской.

- Постановили: согласиться с предложением ЦК ВЛКСМ об освобождении т. Адмиральской от работы секретарем обкома ВЛКСМ. Направить т. Адмиральскую в распоряжение ЦК ВЛКСМ».

Слово «направить», отпечатанное типографским шрифтом, зачеркнуто и красным карандашом сверху написано «откомандировать».

Пленум обкома партии, состоявшийся 3-5 августа, отвел, как писали тогда, из состава обкома партия. 11 человек. Это были только что арестованные первый секретарь обкома партии Носов, председатель облисполкома Агеев, секретарь обкома Епанечников и другие руководители области. К документам пленума приложен также список тех, кто был выведен из состава пленума обкома партии.

Против фамилий формулировки – «исключен из партии как враг народа», «исключен из партии за пособничество врагам народа», «исключен из партии за связь со шпионами». Фамилия Адмиральской идет в этом списке первой. Формулировка– нейтральная: «освобождена от работы секретарем обкома ВЛКСМ по предложению ЦК ВЛКСМ – арестован брат, вредитель».

Из протокола допроса от 25 октября 1937 года.

Следователь: Вы арестованы как участница подпольной, контрреволюционной вредительско-террористической организации правых в Ивановской области. Признаете себя виновной в принадлежности к последней?

Адмиральская: Не признаю, так как о существовании последней не знала, а, следовательно, не была участницей этой контрреволюционной организации правых в Ивановской области

Следователь: Следствие располагает материалами, которые изобличают вас как одну из активных участников подпольной организации правых в Ивановской области и проводившей в практике своей работы подрывную вредительскую деятельность в комсомоле. Будьте искренни и дайте правдивый ответ по существу вопроса.

Адмиральская: Я еще раз повторяю, что я никогда не состояла, в контрреволюционной организации правых, точно так же и не вела вредительской деятельности в комсомоле

Следователь: Вы и сейчас продолжаете упорствовать на следствии. Тогда как следствие имеет точные данные о ваших контрреволюционных связях с бывшим секретарем Ивановского обкома ВКП(б) Ковалевым Л.И., от которого вы получали установки на вербовку новых кадров в организацию правых и подготовку террора против руководителей партии и правительства.

Адмиральская: Я должна сказать, что с Ковалевым у нас была тесная связь по работе, так как он был вторым секретарем обкома ВКП(б) и занимался вопросами комсомольской работы, и к тому же надо сказать, что Ковалев с первых же дней своей работы и руководства комсомолом начал проводить свои вредительские установки, так, например, в 1936 году, перед празднованием 19-й годовщины Октябрьской революции мы по линии обкома комсомола проводили перевыборы групповых и цеховых комсомольских организаторов, а Ковалев предложил нам подменить это важнейшее мероприятие рейдом «легкой кавалерии» по очистке и ремонту общежитий к празднику.

 Через секретаря ЦК ВЛКСМ Ковалев добился того, чтобы мы проводили это мероприятие. Прямых же контрреволюционных заданий он мне не давал и по контрреволюционной деятельности я с ним связана не была.

Следователь: С кем же были связаны?

Адмиральская: Ни с кем и никогда.

Следователь: А с Файнбергом – бывшим секретарем ЦК ВЛКСМ, вы были связаны в своей контрреволюционной деятельности?

Адмиральская: По контрреволюционной не была.

Следователь: Вы говорите ложь, следствие настаивает в категорической форме прекратить запирательство и говорить только правду.

Адмиральская: Я следствию говорю только правду и по контрреволюционной деятельности с Файнбергом связана не была.

Следователь: А разве развал 200 первичных комсомольских организаций не есть результат вашей подрывной деятельности?

Адмиральская: Да, это есть результат враждебной деятельности, только не моей, а, как я думаю, Павлова и Голубева. Развал первичных комсомольских организаций начался года 2-3 тому назад.

Следователь: В Иванове работа комсомольских организаций была хуже, чем в каком-либо из районов, это результат вредительской деятельности Стрыгина, Посеева и Адмиральской. Так почему же вы говорите, что не проводили контрреволюционной работы в комсомоле.

Адмиральская: Не я в Иванове вела враждебную работу, а Стрыгин. Еще раз повторяю, что я никогда не вела контрреволюционной работы.

Следователь: Вы показываете только ложь, следствие в последний раз предлагает прекратить запирательство. В противном случае вы будете уличены на очных ставках.

Адмиральская: Уличайте, но я других ответов дать не могу.»

Адмиральская проявила стойкость в борьбе за «правые» идеи и не призналась.

До сих пор нет полных данных об истинных масштабах чисток, обрушившихся на комсомольские кадры.

Но известно, например, что на 93 членов ЦК ВЛКСМ, собранных на X съезде комсомола в 1936 году, было арестовано 72, из 35 кандидатов в члены ЦК ВЛКСМ – 27, из 17 членов ревизионной комиссии – 15.

При аресте и обыске у Адмиральской в числе прочих документов были взяты членский билет члена ЦК ВЛКСМ за № 61, выписки из протоколов бюро ЦК ВЛКСМ и секретариата ЦК. ВЛКСМ.

И хотя глава комсомола все же не сознавалась, ее изобличали ее подельники по преступной деятельности. Во они.

Из протокола допроса Н. Рощина, зав. отделом обкома ВЛКСМ, от 15 октября 1937 г. (здесь и далее только ответы арестованных):

«- Я был завербован в декабре 1936 года Адмиральской на квартире у нее.
- В марте 1937 года Адмиральская сообщила цель организации: дискредитация всех проводимых мероприятий партии и правительства, организация восстаний и забастовок против Советской власти и насильственное свержение сталинского руководства путем организации террористических актов и в первую очередь над Сталиным, Молотовым, Кагановичем, Ежовым.

- Я завербовал Петрова Николая, Крюкова Николая, Махлова Александра, секретаря Юрьев-Польского райкома ВЛКСМ...

- Ссылаясь на установки Адмиральской, что у нас в Ивановской области врагов нет, а поэтому их нечего искать, вместо разъяснительной работы с комсомольским активом я занимался пьянством с секретарями РК ВЛКСМ».

Из протокола допроса секретаря Ивановского горкома комсомола А. Стрыгина от 17 октября 1937 г.:

«- Завербован Адмиральской.
- Занимался вредительством в комсомольских организациях… в частности в системе политучебы».

Появлялись и другие свидетельства. Петров, зав. сектором горкомов и райкомов обкома ВЛКСМ, Павлов, также работник обкома ВЛКСМ, Посеев и другие, признаваясь в том, что занимались вредительством по приказу Адмиральской, перечисляли сделанное:

--коммунистическое воспитание как главное звено в работе комсомольских организаций подменяли болтовней о нем на заседаниях и собраниях

--запутывали учет и добивались образования так называемых «мертвых душ»

--внедряли в комсомольские ячейки пьянство и половую распущенность

--срыв мероприятий по коммунистическому воспитанию молодежи

--отрыв комсомола от партии

--террористические акты против вождей партии и членов правительства.

Адмиральская по-прежнему все отрицала. В деле, появляются новые доказательства ее вины.

Из протокола допроса редактора газеты «Ленинец» К. Егорова:

«- Я решил раскаяться перед партией и Советской властью и рассказать подробно следствию о подрывной контрреволюционной деятельности своей лично и организации в целом.

- Завербовал Рощина Николая Ивановича…

- В числе членов организации Адмиральская, Стрыгин…

- Работа – на развал комсомольских организаций в Ивановской области, вредительство в области комсомольских кадров и роста комсомольских организаций:

- Задачи контрреволюционной организации:

1) выявлять людей с правыми настроениями и протаскивать их на руководящую политическую работу
2) отвлекать комсомольские организации от непосредственных задач, которые перед ними поставлены, а именно срыв работы по коммунистическому воспитанию молодежи...
3) сдерживание роста комсомольских организаций и в первую очередь в деревне.

- Группа Адмиральская, Парижер (второй секретарь обкома комсомола.), Павлов, Рощин, Стрыгин разваливала областную организацию умышленно.
Из протокола допроса Л. Ковалева, секретаря обкома ВКП(б):

- В неоднократных разговорах со мной на вопросы о текущей политике партии Адмиральская настойчиво противопоставляла партии комсомол, подвергала резкой критике линию партии в вопросе воспитания молодежи.

Адмиральская выражала недовольство, что молодежь крайне слабо привлекается к управлению, страной, что политическому росту молодежи соответствующее внимание не уделяется и что линия ЦК в этом вопросе ни в какой степени не может удовлетворить молодежь.

- Говоря о политической линии ВКП(б) в вопросах коллективизации и индустриализации страны, она также, подвергла ее резкой критике с правых позиций, указывая, что в провале сельского хозяйства и легкой промышленности главным образом повинно ЦК ВКП(б)».

Однако главный фигурант отказался идти на встречу следствию. Ей устраивали очные ставки – она лишь обвиняла во лжи всех свидетелей.  На всех допросах Зинаида Адмиральская отказывалась признать свою вину.

Бывшая глава Комсомола Зинаида Адмиральская так и не признала вину

Сам этот факт говорит что ее не подвергали физическим мерам принуждения, она просто ни в чем не сознавалась, обвиняя всех кроме самой себя во лжи

 

Вот что записано в постановлении V областной: конференции ВЛКСМ, состоявшейся 6 октября 1937 года и осудившей «банду врагов народа троцкистов, бухаринцев, шпионов, диверсантов и вредителей... обманным путем пробравшихся к руководству комсомолом…». «Конференция считает, что обком ВЛКСМ допустил нетерпимую политическую беспечность, благодушие, недооценил опасность проникновения вражеской агентуры в комсомол и осуждает враждебную деятельность бывшего секретаря Обкома – Адмиральской, заявившей: «Врагов народа в Обкоме комсомола и Ивановской организации – нет».

26 декабря в 19 часов началось закрытое судебное заседание выездной сессии военной коллегии. Верховного Суда. Союза ССР: «Суд объявил следствие законченным и предоставил подсудимой последнее слово, в котором она просит сохранить ей жизнь и обещает, что своим трудом она добьется снятия с нее тяжелого и незаслуженного обвинения».

Через 20 минут после начала судебного заседания был вынесен приговор: «К высшей мере уголовного наказания».

В протоколе записано: «Приговор окончательный и на основании постановления ЦИК СССР от 1/XII-1934 г. подлежит немедленному исполнению».

В тот же день были расстреляны Адмиральская, Стрыгин, Рощин, Павлов, Егоров, Семенов.

....................................

А вот сводка  о количестве снятых руководителей советских органов:

«С 1 августа 1937 по 1 февраля 1938 сменилось руководящих работников 576 человек, из них председателей райисполкомов – 31, горсоветов – 18, сельсоветов – 260…».

А в финансовых органах в это время из 41 руководителя сменились 40. Выяснилось что 40 руководителей принимали участие в коррупционной схеме (как принято ныне говорить), помогали руководству области присваивать бюджетные средства (оттуда и деньги на красивую жизнь).

И лишь один руководитель из 41 выполнял свой служебный долг честно.

Шрейдер вспоминал отъезд Кагановича из Иваново:

«В день отъезда из Иванова Кагановича и Шкирятова на дачу к Радзивиловскому были приглашены все новые руководители обкома и НКВД. В числе приглашенных был также и я.

Каганович вел себя со всеми подчеркнуто просто и демократично, но тем не менее даже за обедом не забыл высказаться о необходимости еще усилить борьбу с «врагами народа».

Перед отъездом на вокзал Каганович благодарил поваров и других работников обслуживания за хорошо приготовленный обед и щедро раздавал «чаевые» по 100 и 50 рублей.

Отъезд Кагановича и Шкирятова был обставлен со всей возможной пышностью.

На вокзале был собран весь партийный актив, а также все руководство Северной железной дороги. Все улицы, по которым проезжала машина Кагановича и Шкирятова, были оцеплены нарядами милиции.

Порядок я, конечно, обязан был обеспечить и обеспечил.

Но после отъезда Кагановича и Шкирятова я вздохнул с облегчением, так как наконец-то смог вернуть к исполнению своих прямых обязанностей почти весь оперативный состав милиции, занятый эти несколько дней охраной представителей ЦК.»

Вернувшись в Москву, Лазарь Каганович стал наркомом тяжелой промышленности.

В 1937-1938 гг. руководящий состав Ивановского обкома  сменился почти полностью. И , партийная и хозяйственная работа продолжалась.

В августе 1938 г. на собрании Ковровского партийного актива выступил с докладом первый секретарь Ивановского обкома ВКП (б) И. К. Седин. В сентябре того же года Ковровскому заводу имени Малеева и Кангина было присуждено переходящее Красное Знамя Наркомата и ЦК профсоюза рабочих электромашиностроительной промышленности СССР.

30 июля 1940 г. за успешное выполнение производственного плана Ковровскому заводу имени Киркиж было вручено переходящее Красное Знамя обкома ВКП (б). В конце 1938 г. было принято решение об открытии в Коврове вечернего университета марксизма-ленинизма.

26 января 1939 г. из состава Ковровского горкома был выделен самостоятельный сельский райком. 20-21 июня того же года состоялась I Ковровская районная партийная конференция, на которой первым секретарем Ковровского райкома ВКП (б) был избран Г. М. Завьялов.

После разукрупнения партийной организации Ковровского района райком стал более оперативно руководить колхозами, обсуждать на своих пленумах и бюро вопросы работы совхозов и МТС.