Памятник, или на дне

Три богатыря на открытии памятника. Первый – певец Афгана, перепутавший "завтра" и "вчера". Второй – символ западной нон-конформизма, весь в коже и заклепках, а по совместительству – апологет отечественной господлости. Псевдоним подходящий – "Резатель" (естественно – кто же у нас режет иначе? – в целях лечения). И третий – профессиональный лицедей и фальсификатор истории. А над ними – духовник всея Руси. Самого патриарха духовный учитель.

Кому они открывают памятник? Перед кем благоговеют? И почему никто никогда в отнюдь не светящейся человеколюбием нашей истории не помышлял о памятнике этому человеку? Даже – Сталин. Что это был за царь такой, первый русский царь?

Тут нужно немного истории.

В 13-м веке Россия (не вся, но, как показала история, главная ее часть) оказалась в составе огромного даже не государства, а политически оформленного культурного пространства, в котором доминировали два культурных центра – Китай на востоке и восточная часть мира ислама на Западе. Каким образом там оказалась Россия – завоевали ее или сама присоединилась – не так важно. Важно, что оказалась. И важно то, что стало происходить дальше.

А дальше были 300 лет энергичного развития. Духовно-культурного, прежде всего. А как следствие – и политического. В это время было создано, возможно, самое ценное в нашем искусстве (включая и последние века) – иконы и фрески Феофана, Рублева, Дионисия, Феодосия и множество иконописцев менее знаменитых и вовсе безымянных. То же относится и к церковной архитектуре. В это время, вообще, русское православие достигает высшего расцвета: Нил Сорский и Иосиф Волоцкий – из наиболее ярких фигур, и огромный отряд духовных искателей с менее заметным влиянием на общество. Эти триста лет Россию преобразили так, что некотором историкам кажется – просто создали.

А в политике произошло следующее: окрепшая Россия (которую, естественно, ни до, ни много лет после никто так не называл) стала превращаться в центр этого огромного культурно-политического пространства. Образно говоря, столица стала переезжать из Сарая в Москву (хотя после Чингисхана у культурно-политического единства, возникшего на месте его "империи", не было единой столицы). Этот процесс занял много веков, вплоть до 19-го века, и получил в нашей историографии разные названия и весьма искаженные интерпретации ("иго", "освобождение от ига", "покорение" и "присоединение" разных ханств (от Сибирского и Казанского до Хивинского) и т.д.).

Грозный получил страну даже не на взлёте, а в пике подъема. Именно с этим связана легкость всех его побед. России очень легко было "присоединять" восточные области своего культурного пространства, потому что эти области чувствовали в России культурного лидера.

Но Грозный русскую тройку и загнал. Почему так случилось – разговор отдельный. Но то, что он сделал, состояло в физическом уничтожении (конечно, не полном, но очень значительном) русской пассионарности. И в результате мы получили Смутное Время и столетний перерыв в развитии – до Петра. Застой не полный, конечно. Но почти полный.

В этом отношении Петр был куда экономней – отдыхать и восстанавливаться после него России нужно было "всего" несколько десятилетий. А вот сталинское "срывание резьбы" по своим масштабам с деяниями Грозного вполне сопоставимо – и сталинисты это родство душ чувствуют точно.

Шестьдесят с лишним лет мы не можем очухаться после работы грозного Иосифа. И, судя по всему, еще, минимум, лет двадцать-тридцать не сможем.

Надо отдать справедливость – и русские цари, и русская церковь всегда если не понимали, то чувствовали пагубность деятельности Грозного. И политическую, и духовную пагубность. Дело тут не в арифметике, как это пытаются представить сегодня некоторые умники. Дело в изуверстве – в противности того, что вершил Иоанн Васильевич, нравственному чувству народа и его собственному нравственному чувству. Это не была естественная жестокость людоеда. Это был садизм и сладострастие, осознаваемые как таковые. Иван понимал, ЧТО он делает и что делать этого нельзя. Но делал.

Это была победа сатанизма. И РПЦ 16-го века на это чутко реагировала. История митрополита Филиппа тому яркое свидетельство. Царь не может быть человекоубийцей. Но первый русский царь был.

В истории России четко видны подъемы и спуски (точнее говорить о подъемах и спусках "первой производной", скорости развития). Первые два века,  до середины 11-го – подъем. Затем два века (до середины 13-го) – спуск. Три века подъема (до середины 16-го). Полтора века спуска – до Петра. Сто лет подъема – до Николая Первого. Сто лет спуска (с мало удавшимися попытками Александра Второго переломить тенденцию) – до революции семнадцатого года. Пятьдесят лет подъема и пятьдесят лет спуска до нашего времени.

Историки прославляют правителей времени пиков (Ярослава, Грозного, Екатерину Вторую и Александра Первого, Сталина), не понимая, что "их" пики были подготовлены предшественниками, а смена темпа развития на пике – как раз результат деятельности самих "пиковых правителей".

Впрочем, здесь нужно оговориться. То, что среди них были и мягкие, и жестокие, показывает, что дело здесь не только в личностях правителей, но и в некотором объективном законе, требующем передышек в развитии народа. Но и роль личности здесь тоже преуменьшать нельзя: если после мягких правителей темп развития замедлялся, но поступательный характер во многом сохранялся (культурные достижения 12-го и 19-го веков), то Грозный и Сталин, истощив творческую силу народа и сломав его нравственный хребет, готовили многие десятилетия "развития наоборот" – духовно-культурной деградации, а как следствие и деградации всей жизни народа.

Но глубина сегодняшнего падения, пожалуй, беспрецедентна. В нашей истории всегда было много душегубства. Но никогда не было бахвальства душегубством. И бахвальства ложью тоже никогда не было. Стремление к правде архетипично для нашей ментальности. Сегодня оно попирается цинизмом.

И церковь, пожалуй, тоже так низко не падала никогда. Чтобы не нашлось ни одного человека, сказавшего, что нельзя молиться царю Ироду! Нет, не было такого. И никогда так явно церковь не работала на духовный регресс общества. Всегда в церкви не прекрашалась борьба между Божьим началом и дьявольским. Но никогда победа дьявольского не была такой бесспорной. Отцы лжи и человекоубийцы.

Дно? Трудно сказать – самое ли. Но точно – если не самое, то очень близко. Что делать? Как что? Штопать проколотый плавательный пузырь.

Потому что за любым падением следует подъем.