СССР, Россия, Политика, Власть

17 октября, 2016 года. 113 лет со дня рождения маршала Гречко, министра обороны СССР, занимавшего этот пост с 1967 года почти десятилетие 

 Андрей Антонович Гречко. Советский военачальник, государственный и партийный деятель, Маршал Советского Союза. Дважды Герой Советского Союза, Герой ЧССР. Министр обороны СССР. Родился17 октября 1903 г., Куйбышев, ( Самара), Российская  Империя, Умер26 апреля 1976 г. (72 года), Москва, РСФСР, СССР. Партия КПСС.  Родители Антон Васильевич Гречко.

Фигура знаковая: он стал первым после Жукова министром обороны, введенным в политбюро, с его именем связаны и военная операция в Чехословакии, и события на острове Даманский, и вьетнамская война, и два арабо-израильских конфликта...

Военные заслуги маршала и его политические движения были описаны довольно подробно. А вот о частной жизни маршала, его поведении в стрессовых ситуациях и загадке его смерти известно не так уж много. Сегодня мы знакомим читателей «Комсомолки» с некоторыми малоизвестными страницами биографии Андрея Антоновича Гречко.

  У ГРЕЧКО И ЕЛЬЦИНА БЫЛ ОДИН СПАРРИНГ-ПАРТНЕР

    Маршал Гречко был страстным любителем спорта. Вместе с Брежневым он регулярно посещал хоккейные и футбольные матчи с участием ЦСКА. Причем если Брежнев увлекся созерцанием спортивных соревнований в шестидесятые, то Гречко был болельщиком со стажем, общался с армейскими футболистами и хоккеистами с конца сороковых годов…

    Задолго до популяризации большого тенниса президентом Ельциным, министр обороны СССР Андрей Гречко увлекся этой игрой. И увлекся серьезно. Дважды в неделю он ездил на стадион ЦСКА, где на вполне приличном для своего возраста (он играл и когда ему было за 70) проводил час-полтора на теннисном корте. Любопытно, что и у Гречко, у Ельцина был один и тот же спарринг-партнер! В 1967-1968 годах срочную службу в спортроте ЦСКА проходил Шамиль Тарпищев, нынешний капитан сборной России по теннису. И несколько раз играл против министра. А через четверть века он же приохотил к теннису Бориса Ельцина…

    Начальник охраны Гречко Евгений Родионов несколько лет назад вспоминал, что его тренировала даже первая советская финалистка Уимблдона Ольга Морозова, которая в 1969 году перешла в ЦСКА: «Теннис у нас тогда ещё, он не котировался, но мы ездили в ЦСКА и министр обороны играл на корте. С ним все время находилась Ольга Морозова, играла на охраняемого, давая ему возможность физически поддержать себя».

    Сам маршал неплохо играл в волейбол, много ходил и вообще держал себя в форме. И даже заставил заниматься физподготовкой членов Военного совета минобороны. И маршалы Куликов, Якубовский, Соколов. Батицкий, Толубко, Геловани, Алексеев и Огарков два раза в неделю приезжали во Дворец тяжелой атлетики ЦСКА к семи утра и под руководством заслуженного мастера спорта подполковника Алексея Десятчикова полтора часа тренировались, разминались, играли в волейбол. Последняя тренировка состоялась за четыре дня до смерти Гречко. Новый министр Дмитрий Устинов предпочитал наблюдать за спортивными событиями со стороны…

    ТОПИТЬ ИЛИ НЕ ТОПИТЬ, ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС

    Раннее утро 9 ноября 1975 года выдалось для министра обороны крайне беспокойным. После празднования очередной (как выяснилось, последней для него) годовщины Октябрьской революции. Он решил немного расслабиться и отправиться на охоту. Был Гречко большим любителем этого дела. И арсенал оружия у него был соответствующий уровню – 128 стволов ружей, винтовок и пистолетов. Небольшое охотхозяйство минобороны недалеко от Волоколамска было местом, где маршал мог спокойно отдохнуть. Останавливался он в небольшом домике, причем сопровождали его лишь сотрудники 9-го управления КГБ СССР.

    Нормально выспаться маршалу Гречко в ту ночь не дали. В начале пятого утра начальник охраны услышал звонок по телефону закрытой связи. Звонил начальник генштаба маршал Куликов: «Евгений, срочно министра мне!» «Я ему говорю,- вспоминал Евгений Родионов,- Виктор Георгиевич, министр обороны отдыхает, как я к нему в апартаменты пойду?» Но Куликов настаивал, приказал немедленно будить Гречко и всю ответственность за это брал на себя. И не зря, дело было весьма серьезным…

    Накануне вечером замполит большого противолодочного корабля «Сторожевой» 128 бригады ракетных кораблей Балтийского флота капитан 3-го ранга Саблин изолировал командира и часть офицеров и мичманов, а затем в присутствии остальных изложил свое видение обстановки в стране и намерение двигаться в Кронштадт, чтобы потребовать возможности выступить по телевидению.

   Так или иначе, новейший советский военный корабль снялся с якоря, вышел в море с рижского рейда и двинулся в сторону Швеции.

Об этих событиях написано довольно много, но сегодня мы предоставляем читателям «Комсомолки» познакомиться с тем, каким образом принимались решения в то утро на самом высшем уровне. Майор 9-го управления КГБ СССР Евгений Родионов провел все это время рядом с министром. Приказ начальника Генштаба он выполнил. Гречко взял трубку в спальне, куда ему перевели звонок, через каких-то полминуты вышел и приказал через пять минут быть готовыми к выезду. Тяжелый правительственный ЗИЛ летел по Волоколамскому шоссе со скоростью в 160-180 километровв час. «Мы чуть не разбились в Красногорске, — вспоминал начальник охраны министра, — был лед и машину здорово повело. И в Москве мы тоже ехали с огромной скоростью. Было где-то полшестого утра, я только успевал руководить по телефону сотрудниками милиции, чтобы они перекрывали движение». В министерстве обороны собрались все командующие, все заместители. Министр был настроен решительно и высказал мнение, что корабль нужно уничтожить ракетным ударом. Маршал Куликов предлагал повременить с ракетами и с подключением авиации. Главнокомандующий ВВС, главный маршал авиации Павел Кутахов был готов поднять самолеты-ракетоносцы, но им было сложно развернуться около корабля.

   По словам Родионова, минут двадцать не могли решить вопрос, что делать с кораблем. А ведь уже нужно было докладывать Брежневу и Андропову… В общем, маршал Гречко сидел в своем кабинете, маршал Куликов в своем, а маршал Кутахов в левой приемной близ кабинета министра. И все долго решали: топить корабль, или не топить… Тем более что летчики докладывали, что кораблей в акватории много и бортового номера они не видят (известно, что были сброшены бомбы по курсу нашего пограничного катера и вблизи нашего же сухогруза).

    Когда бомбой все же были повреждены рули «Сторожевого» и он застопорил ход, маршалу Гречко доложили об этом. Он на минуту задумался. А потом дал приказ: подводной лодке «Комсомолец» держать мятежный корабль на прицеле и сопровождать в порт. И готовить документы о расформировании экипажа и распределении его по разным флотам. Несмотря на то, что все закончилось относительно благополучно, Родионов высказался об эффективности управления высших военных чинов скептически: «Обобщая все это, скажу, что прошло примерно 38-40 минут. И уже у меня какое-то такое ощущение было, какая-то деморализация в министерстве обороны. Где-то рвались в штабах нити управления. Сорок минут не могли один корабль остановить!»

 Гречко отвечал за оборону страны почти 10 лет. 

       МАРШАЛ БРЕЖНЕВ? ЧЕРЕЗ МОЙ ТРУП!

   Министр обороны, человек спортивный и подтянутый, находившийся в хорошей физической форме, умер неожиданно для многих. И хотя 72 года – возраст не юный, его уход из жизни выглядел странным и неожиданным. Генерал-полковник Варенников, бывший командующий Сухопутными войсками СССР писал: «Не верилось в естественную смерть А.А.Гречко и все! И это неверие осталось по сей день. Мало того, оно усилилось». Генерал Варенников считал виновником смерти Гречко секртеаря ЦК КПСС Дмитрия Устинова, рвавшегося к посту министра обороны. И, между прочим, намекал на возможность самоубийства Гречко.

  За два года до смерти маршал мог погибнуть во время визита в Ирак. Начальник его охраны Евгений Родионов вспоминал: «Когда делегация должна была идти на встречу в зал, министр оделся, привёл себя в порядок, и зашёл в туалет. И мы слышим грохот в туалете. Я быстро открываю дверь, и его практически не вижу. Он весь в пыли от штукатурки. Обвалился потолок. Видимо, и иракские сотрудники услышали грохот, стали рваться к нам в апартаменты, но мы их не пустили. Андрей Антонович вышел, мы его быстренько, обмыли. У него на лбу была небольшая ссадина С нами был Лев Михайлович Мальцев, его личный врач. Он эту ранку заделал, незаметно совершенно».

  Но, скорее всего, смерть министра обороны все же была естественной. Евгений Родионов так рассказывал в свое время об этом событии: «Это было в восемь часов утра. Мы должны были приехать за полчаса, какое-то совещание было. И я уже тоже одет был, машина уже на парах, значит, подошёл к Татьяне: «Товарищ министр покушал?» Она говорит: — «Да он сегодня и не выходил». Я говорю: — «Как, не выходил, мы полдевятого на совещании должны быть!» Я ей говорю: «Идите, к нему», а она говорит: «Я не пойду». Он не разрешал никому заходить в свой небольшой флигель, где он жил.

   Он там один всё время был. И он, как выяснилось, сел читать в кресло, с подлокотниками статью одного из профессоров по здоровью. И где-то в двадцать один час умер.

   Но тогда мы этого не знали и попросили правнучку пройти в его комнату, а он растаивал, когда правнучка прибежит к нему. Она прибежала оттуда и говорит: — «Тётя Таня, тётя Таня, дедушке холодно, надо ему одеяло». Ну, когда она сказала, что дедушке холодно, и он сидит в кресле, я сразу прямо, как был, в шинели, помчался в комнату. Он сидел в кресле, облокотившись на одну руку, лист бумаги у него упал. Я потрогал его… а у него уже трупные пятна».

     И еще вспоминал начальник охраны такой случай: «Позвонил Брежнев: «Где Андрей?» Он министра Андреем звал, все звали его, конечно, по имени-отчеству, а он звал Андрей. «Где Андрей?». Я ему говорю, что министр на даче, сейчас гуляет. Он босиком гулял, у него, наверное, густая кровь была. Что-то сосудистое было у него было. Между прочим, он от этого и умер. Тромб, тромб у него был…»

    Весной 1976 года ходили слухи о том, что будто бы министр обороны Гречко на вопрос, станет ли Брежнев маршалом, ответил: «Только через мой труп!» Так или иначе, 26 апреля было объявлено о смерти маршала Гречко, а через десять дней о присвоении этого воинского звания «дорогому Леониду Ильичу».