Граждане отвергли гражданский мир

Надежда на достигнутый было мир в уставшей от гражданской войны Колумбии вновь повисла на волоске. В ходе референдума большинство жителей страны отвергло соглашение, заключённое между представителями государства и командованием левых повстанцев. Итоги четырёх лет непростых переговоров оказались под угрозой.

Борьбу с правительственными войсками повстанцы из так называемых «Революционных вооружённых сил Колумбии» (Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia, FARC) вели с 1964 года. Эта гражданская война – самый долгий военный конфликт в Латинской Америке. За полвека его жертвами стали более 270 тысяч человек, миллионы людей были изгнаны из родных мест, лишившись имущества и крова. Народ уже давно был сыт по горло этим противостоянием, но правительство и повстанцы никак не могли договориться о прекращении огня. 

Однако любая война рано или поздно заканчивается. В последние четыре года в Гаване шли интенсивные и очень трудные переговоры между противоборствующим сторонами. Только в июне этого года правительство Колумбии и представители FARC договорились о прекращении боевых действий, а в августе заключили между собой предварительное соглашение о мире. 26 сентября в колумбийской Картахене состоялось подписание полноценного мирного договора в присутствии таких значимых персон, как генеральный секретарь ООН, госсекретарь США, руководители Венесуэлы и Кубы. 

Соглашение подписали президент Колумбии Хуан Мануэль Сантос (Juan Manuel Santos) и глава командования FARC Родриго Лондоньо Эчеверри (Rodrigo Londoño Echeverri), более известный как Тимолеон Хименес (Timoleón Jiménez) или Тимошенко. Он изучал медицину в университете имени Патриса Лумумбы в Москве, откуда родом его необычный псевдоним в честь советского маршала. Именно Хименес, возглавив повстанцев четыре года назад, инициировал переговоры с правительством страны о прекращении огня и добился в этом успеха. Торжественная церемония подписания договора пробудила в колумбийцах уверенность в том, что окончательный мир достигнут и необратим. 

По условиям документа повстанцы должны отказаться от всех форм вооружённой борьбы, получая взамен право участвовать в политической жизни страны и десять уже гарантированных мест в парламенте на два срока. Соглашением регулируется процесс разоружения, защита государством жертв конфликта, проблемы участия бойцов FARC в незаконном обороте наркотиков, уголовного преследования виновных в преступлениях, а также некоторые другие вопросы. Правда, мирный договор требовалось утвердить на референдуме, что на фоне всеобщей эйфории выглядело не более чем формальностью. Однако реальность пролилась на головы сторонников соглашения холодным душем. 

Результаты всенародного голосования ещё раз подтвердили, что колумбийское общество расколото на две почти равные части: 49,76% участников референдума поддержали подписанное соглашение, 50,23% высказались против него. Эти цифры повергли сторонников договора в шок, но и его противников не назовёшь истинными победителями. Возможно, у них были претензии к некоторым деталям соглашения, но по итогам плебисцита осталось не вполне ясным – то ли эти люди голосовали против конкретного договора, то ли они принципиально против любых соглашений с повстанцами. 

Например, бывший президент страны Альваро Урибе (Álvaro Uribe) одобряет процесс урегулирования в целом, но не согласен с излишне мягким наказанием за преступления повстанцев, особенно за убийства – по договору это не более 8 лет лишения свободы.

Политик считает, что соглашение должно быть существенно переработано, и многие колумбийцы с ним согласны. На их мнение повлияли и некоторые факторы морального порядка – например, многочисленные видео с откровенно радующимися повстанцами, которые явно восприняли договор как собственную победу и уже вовсю праздновали её. Это оскорбляло чувства тех, кто потерял в этой войне близких и друзей. Лидер повстанцев Хименес при подписании договора также не удержался от торжествующего жеста, что негативно восприняли простые колумбийцы. 

Настораживает их и миротворческая роль Кубы и Венесуэлы: Рауль Кастро и Николас Мадуро (Raul Castro, Nicolas Maduro) легитимируют в Колумбии оппозицию, с которой почему-то непримиримо борются у себя на родине. Альваро Урибе видит здесь попытку нынешнего президента подготовить почву для режима а-ля Уго Чавес (Hugo Chávez) и передать страну левым. Для колумбийцев это кошмарный сценарий: они помнят, как жители Венесуэлы недавно ломились к ним через границу в поисках медикаментов и продуктов. Неудивительно, что в одном только пограничном городе Кукута число противников договора превысило 75 000. 

Может быть, организаторам плебисцита стоило бы тщательнее отнестись к выработке формулировки вопроса, вынесенного на голосование. Похоже, что злую шутку сыграла с ними всеобщая радость по поводу долгожданного прекращения гражданской войны, тем более что приверженность этой цели демонстрировали обе противоборствующие стороны. К тому же опросы общественного мнения показывали, что большинство населения поддержит подписанное соглашение. Так или иначе, вопрос в бюллетенях касался именно этого документа. 

Возможно, стоило бы разбить вопрос на две части, чтобы участники референдума сначала высказались по поводу того, поддерживают ли они в принципе достижение мира с повстанцами как основополагающий процесс. При этом положительный итог голосования, скорее всего, был бы гарантирован. А уже второй вопрос мог быть связан с подписанным документом, мнения о котором далеко не единодушны. Это обеспечило бы президенту страны свободу манёвра при отрицательном результате голосования по договору. Имея поддержку населения по основной проблеме, он мог бы обсуждать и дорабатывать текст договора с лидерами повстанцев. То есть этот вопрос оставался бы скорее техническим. 

Интересно, что правительственные круги столь же разочарованы итогами референдума, как и FARC. Хуан Мануэль Сантос вместе с повстанцами оказался по одну сторону баррикад, тогда как большинство голосовавших – по другую. Сейчас президент связан в своих действиях волей народа, так что участникам договора придётся договариваться заново. Радует лишь одно: обе стороны заявили, что к вооружённому противостоянию возврата быть не может.