Рост цен уничтожает производство!

Рост цен сопровождает с 1992 г. всю нашу жизнь в России, на Украине и в других странах СНГ, начиная с шоковой терапии Егора Гайдара. А ведь в конце перестройки в 1988-1991 гг. наши экономисты и публицисты убеждали народ, что пустые полки магазинов и все наши нехватки вызваны низкими ценами. Поэтому цены надо поднять, тогда в магазинах опять всё появится. Ведь низкие цены как раз и не заинтересовывают производство в расширении выпуска продукции. Поэтому покупательная способность превышает наличие предложения товаров в торговле. 

Я уже тогда выступила со статьей противоположной направленности – «Антизатратные показатели», «Как разрубить «валовый узел», «Даешь снижение цен!» и др.  Читайте:

ДАЕШЬ СНИЖЕНИЕ ЦЕН!

      и вошла в сборник моих статей «Снижение цен: миф или реальность?», М, 1990

http://web.pl.ua/homes/kizubn/_new/index2.html

   В   самые   ответственные,   переломные   моменты истории нашей партии, требовавшие кардинального изменения стратегии, В. И. Ленин выдвигал простые и ясные лозунги-цели. Они содержали   квинтэссен­цию требовавшихся перемен и в то же время целиком отвечали чаяниям самых широких масс трудящихся. Это и обеспечивало им поддержку народа, а с ней и победу, ибо "идеи, овладевшие массами, - как учил нас вождь пролетариата, - становятся огромной материальной силой". Причем, заметил он дальше: "Если эти идеи достаточно радикальны".

   Таким лозунгом на современном этапе мог бы стать лозунг «Даешь снижение цен!». Он также близок и понятен нам, как были понятны лозунги Октябрьской революции: «Даешь мир! Даешь землю крестьянам! Даешь фабрики рабочим!». Во времена НЭПА ими стали: «Даешь твердый рубль!», «Даешь свободную торговлю!», «Даешь продналог! Долой продразверстку!».

     В таких лозунгах момента должна быть четко сформулирована цель, соединяющая интересы тру­дящихся и социалистического государства, ясная каждому - от рабочего до министра. Нельзя пу­тать цель и средство. И перестройка, и ускоре­ние, так же как и хозрасчет - это всего лишь средства достижения цели. Ведь высшей целью социалисти­ческого производства, согласно статье 15 Консти­туции СССР, было и остается наиболее полное удовлетворение постоянно растущих потребностей советских людей. Вместе с тем высшей целью нашего социалистического общества является переход к коммунистическим производственным отношениям, создание для этого необходимого производственно-техничес­кого, научного и творческого потенциала. Не менее важно обеспечение на данном этапе разумной достаточности в обороноспособности стран социали­стического содружества.

Эти высшие цели находятся в диалектическом единстве и противоречии. Сосре­доточение внимания только на одной из них может ухудшить степень удовлетворения других. Вот почему необходимо разумное регулирование возможностей их комплексного удовлетворения. При этом только широкое использование всех достижений НТП для повышения качества продукции и роста эффектив­ности производства одновременно обеспечивает оп­тимальное продвижение по пути к каждой цели.

Так может, нам нужен сейчас лозунг «Даешь качество»? Однако вопрос качества стоит во главе угла с 70-х годов. Даже десятую пятилетку назвали «пяти­леткой эффективности и качества». Почему же не сработал за это время  такой важный лозунг? Напротив, после деся­той и одиннадцатой пятилеток с качеством дело обстоит так плохо, что пришлось ввести госприемку. Объясняется это сохранением затратного метода планирования и оценки работы предприятий, возникновением порочного диктата производителя и волевым планированием "от достигнутого". Лозунг не был подкреплен делами.

Рост качества требует повышения затрат на производство, а с производителя требовали их снижения. Конечная, народнохозяйственная экономия от использования продукции - экономия или эффект у потребителя - производителя не интересовала. До сих пор пред­приятиям невыгодно внедрять достижения НТП, хотя весь мировой опыт говорит о том, что без освоения последних открытий и изобретений качество кар­динально не повысить. Сколько не улучшай, допустим, обработку резиновых подметок, их качество не пойдет все равно ни в какое сравнение с полиуретановыми подошвами. Экстенсивное повышение качества за счет увеличения числа и трудоемкости отделочных операций — это негодный путь в эпоху НТР. (Отметим, кстати, для любознательного чита­теля: и сейчас использование полиуритана невыгод­но обувной промышленности. Производительность труда там и сейчас, в новых условиях хозяйство­вания, измеряется в показателях нормативно-чистой продукции. Ручная обработка резиновых подошв ценится в НЧП очень высоко. А вот автомати­зированное прессование полиуретановой подошвы к верху обуви ничего к ней не прибавляет. По-прежнему прибыль, качество и НЧП, как «лебедь, рак и щука», тянут предприятие в противополож­ные стороны. Причем интересы потребителя учиты­ваются производителем в последнюю очередь, и то только, если новая обувь сулит фабрике возмож­ность повышения оптовой цены и роста прибыли.)

Не авантюризмом ли будет сейчас выдвижение лозунга «Даешь снижение цен!»? Кто только из ученых не доказывал, что цены у нас низкие и их надо повысить. (Мы читали об этом у Т. Заслав­ской, А. Аганбегяна, О. Лациса.) Но разберемся по порядку. Начнем с торговли. Как учил К. Маркс: «Цена есть денежное выражение стоимости». Стои­мость производства - это общественно необходимые затраты на производство. Рост производительности труда - не что иное, как снижение стоимости производства. Следовательно, именно снижение про­дажных цен как внешней формы стоимости и есть реальное выражение процесса роста общественной производительности труда. А ведь рост производи­тельности труда - самое главное, самое важное для победы нового общественного строя над капита­лизмом, писал В. И. Ленин.

Затратный метод планирования поставил экономику вверх ногами! Чем выше оптовые и розничные продажные цены, тем выше объем производства и производительность труда (уровень выработки в рублях). Парадокс: рост стоимости производства стал у нас выражением роста производительности труда!?

Кроме того, только прямая заинтересованность производственников в освоении научно-технических новшеств может обеспечить перевод экономики на путь развития, рост производительности, реального снижения общественно-необходимых[ затрат на удовлетворение общественных потребностей. Например, изобретение искусственного каучука позволило наладить массовое производство дешевых покрышек для автомобилей. Но сколько изобретений других дешевых товаров «зарезал» затратный метод! Знаете ли вы, что колбы для термосов получаются дешевле и красивее при использовании  в них меди вместо серебра? Экономится кроме того дефицитнейшее серебро. Еще пример. Ученые Азербайджана предложили производство безвольфрамовой легированной стали. Качество ее не хуже, но стоит она вдвое дешевле вольфрамовой. И за вольфрам не надо платить валюту. Уже десять лет новшество пробивают ученые, а "воз и ныне там". Не нужны дешевые товары нашим производственникам. А потому не нужны и их изобретатели.

И еще. Даже при росте общих затрат на приобретение новых товаров происходит косвенное снижение продажных цен, поскольку в расчете на единицу полученного полезного эффекта потребитель потом экономит  текущие расходы. Например, на полиуретановой подошве обувь дороже, но носится она в несколько раз дольше, да и туфли легче, удобнее и красивее.

"ВЫСОКИЕ ЦЕНЫ — ЗАТОР ДЛЯ ЭКОНОМИКИ!"

Такая мысль-лозунг принадлежит Ф. Э. Дзержинскому. Он не только высказал ее, когда в 1924 г. стал председателем ВСНХ, но и немедленно принял меры к снятию этого «затора». А дело было так1.. Синдикат металлистов, действовавший как государственная организация на полном хозрасчете, взвинтил к тому времени продажные цены на все изделия из металла для сельского хозяйства. И вот крестьяне, у которых за годы первой мировой войны, революции, гражданской войны уже вышли из строя плуги, сеялки, веялки и  прочий самый простой инвентарь, не могли уже приобрести все это из-за высоких монопольных цен. Но и предприятия синдиката затоварились. Рабочих стали увольнять. Появилась искусственная безработица. Став председателем ВСНХ, Ф. Э. Дзержинский приказал немедленно - «по пятаку»! - продать все завалы металлоизделий. И впредь он потребовал устанавливать продажные  цены, приемлемые для потребителей и обеспечивающие нормальную рентабельность синдиката.

Высокие   цены   принципиально   не   могут   быть стимулом расширенного воспроизводства. Даже на обычном  рынке,  если  разрешить  продажу  по любым    ценам,    они    вскоре    подомнут    покупателя.

Давайте  рассуждать логически.  Будет ли  человек выращивать больше клубники, если  цена ее под­нимется с 2 руб. до 5?  Чтобы заработать 20 руб., ему надо принести на рынок 10 кг клубники по 2 руб. или  только 4 кг - по 5 руб. Так зачем переутомляться!

И это реальная ситуация. Она четко прослеживается на наших рынках. Цены там растут из года в год. Верхнего предела ограничений нет. Боятся, видите ли, спугнуть продавца… Не то он уйдет на другой рынок, увезет продукцию в другой город. Как будто нельзя такие пределы установить повсеместно! И вот результат. Цены уже астрономические, а товаров больше не стало. Даже на полтавском рынке нет вишен. Сохнут они на дереве. А крестьянка рассуждает: буду я за 5 рублей, которые получу за ведро вишен, лезть на дерево! И продает собран­ное - налегке, снизу - по 3 р. 50 к. за килограмм. Ведь ни конкурентов, ни ограничений к ценам на наших рынках не было и нет. Или возьмем пример с мясом. Установили высокие заготовительные цены на мясо - 3 руб. за килограмм. А потребкооперация, чтобы не про­гореть, розничную цену довела до 3 руб. 80 коп. (цены на колбасу и приводить не хочется). Но высокие цены только на первых порах стимулировали выра­щивание скота на подворье. Ведь платежеспособность возможности покупателей тоже ограничена. (Почему-то при уста­новлении высоких цен исходят не из средней заработной платы по стране и тем более не из доходов на душу населения, а из остатков вкладов на сбе­регательных книжках. Но вклады, да еще в крупных размерах - имеют лишь 5% населения и, заметим, в основном не в городах, а в той же сельской местности, продающей, а не покупающей мясо.)

И вот в ряде районов произошло затовари­вание мясом. Мясо заполнило все государственные и кооперативные холодильники. Население не может сдать выращенный скот. Плохо ли стало заготови­телю из потребкооперации? Даже очень хорошо! План "от достигнутого" он выполнил, поэтому захо­чет - примет бычка от крестьянина, не захочет - не примет. Но «захочет» он, как правило, если сдатчик «уступит» ему мясо по 2 руб., а разницу заготовитель поло­жит себе в карман. Вот вам и весь эффект от высоких и «твердых» заготовительных цен!

В легкой промышленности мы тоже видим лишь рост цен. Все эти «Н» - новинки, «Д» - договорные, «ОМ» - особо модные и прочие индексы - лишь предлог для повышения цен. Чтобы не смущать покупателя, наши обувные фабрики ставят эти индексы на накладных, не маркируя ими саму обувь. Ведь никакой новизны кроме высоких цен в ней, по сути, нет! Недавно на рынке Полтавы, у машин потребкооперации, доставивших промтова­ры в город (по-старому бы сказали «на развале»), покупатели с тоской смотрели на эту обувь и сравни­вали ее с послевоенными кустарными тапочками на «лосевой подошве». Сорок лет прошло с того вре­мени, а о них все помнят: те тапочки были сделаны качественнее!

А возьмем 30%-ные надбавки к ценам на новую технику. Если изобретатель предложит выпускать что-то более эффективное, то уже за жизнь его надо будет опасаться. Разве обрадует производственни­ков то, что с их морально устаревшей продукции снимут дополнительную рентабельность и еще 5%. А это 35%-ные потери объемов производства. Умень­шение уровня т.н. производительности труда и прибыли. Причем по новому изделию, как бы оно не было эф­фективно для потребителя, все равно установят тот же максимум - 30% повышенной рентабель­ности. Но его производство еще освоить надо! Еще больше повысить цены на новую технику? Включить в них весь эффект потребителя? Так пред­лагает, например, акад. А. Г. Аганбегян.

Но заранее оплаченный потребителем эффект - это уже не эффект, а дефект! Эффективность новых средств производства всегда потенциальна. Она проявится лишь за весь срок службы нового оборудования. К тому же неизвестно, из каких средств оплачивать будущий социальный эффект. Например, повышение безопасности обслуживания, улучшение и оздоро­вление условий труда, экологическую чистоту и прочее. Ведь при этом снижения себестоимости по своей продукции у потребителя не будет. Даже ту, что есть, в будущем съест рост амортизации из-за завышенной цены нового оборудования. Зачем заводу приобретать новую, дорогую технику, если он сам на хозрасчете? Зачем рисковать своей прибылью?

«Все выше, и выше, и выше стремим мы полет наших цен!» — вот под какой припев собираются провести перестройку наши ученые-экономисты. Вряд ли массы пойдут за таким лозунгом. Но в таких случаях у нас принято взывать к их соз­нательности. «Надо прежде всего перестроить соз­нание» – слышим мы от некоторых социологов. А как тогда быть с основным тезисом марксизма «Бытие определяет сознание!»?

Успех перестройки будет обеспечен лишь, если в сознании масс ее идеи соединятся с лозунгами «Даешь снижение цен!», «Перестройка – это много товаров хороших и разных и низкие цены на них!».

Где же выход? И опять его надо искать у клас­сиков. Ошибочной, опаснейшей нелепостью назвал К. Маркс ис­пользование в будущем обществе продажных цен для оценки результатов ассоци­ированного труда производителей. Ф. Энгельс предполагал, что в будущем обществе социализма полезность вещей будет сравниваться между собой и с затратами труда на их производство. Но никогда в функции денег К. Маркс не вводил функцию оценки эффективности социалистического производства. Трагической  ошибкой нашей экономики было придание продажным ценам и деньгам одновременно двух прямо противоположных функций. Это и привело к затратному методу, а вместе с тем и к созданию проти­воестественной заинтересованности социалистичес­кого производства в завышении и росте продажных цен, в невы­годности для него НТП, к возникновению проти­воречий в интересах предприятий и народного хозяйства. Ну, разве не парадоксально в деньгах измерять затраты предприятий на производство товаров и одновременно оцени­вать народнохозяйственную эффективность резуль­татов работы? Повысить цену на новую технику, включая в нее весь «эффект потребителя» – это все равно, что, насильно «заняв» деньги, кричать, что вы облагодетельствовали своего подневольного кредитора.

В то же время пора, наконец, вспомнить, что К. Маркс и Ф. Энгельс жили в XIX веке, в эпоху пер­вой промышленной революции, появления первых машин на энергии пара. Они были гении, но не могли они в тот период предвидеть открытие элек­троэнергии и двигателей внутреннего сгорания, ставших основой НТР XX века. Только один товар – рабочая сила – обладал, по их определению, такой особенностью: цена его воспроизводства (зарплата рабочего) была ниже вновь созданной им стоимости (стоимости произведенных товаров в продажных ценах). Разницу – прибавочную стои­мость – капиталист и мог присваивать себе. Однако пора уже понять, что объективно саму возможность получения прибавочной стоимости уже тогда создали паровые машины.

В условиях НТР вся техника, основанная на изобретениях и открытиях новой эпохи, обладает этой особенностью. Цена производства нового изде­лия, основанного на изобретении (его себестоимость плюс средняя норма прибыли), может и увеличиться в сравнении с продажной ценой старого, заменяемого изделия, но цена его потребления - цена качества нового изде­лия! - возрастает при этом в значительно большей степени, как бы скачком. В этой разнице потенциалов и лежит основа небывалого подъема производи­тельности общественного труда в современном мире.

Поэтому НТР позволяет получить избыточную при­быль не только фирме-производителю, она дает и значительный выигрыш потребителю. Ведь в ус­ловиях конкуренции часть эффекта НТП произво­дитель должен и может уступить потребителю. Иначе тот не купит новинку. Этим достигается отмеченное выше косвенное снижение цен. Например, даже если новый станок в 3 раза более производите­лен, цена производства его практически возрастет, но, конечно, не в 3 раза. Допустим, в 1,5. Конечно, фирма-производитель может повысить продажную цену в 3 раза и взять себе разницу. Но в действительности реальная цена повышается несколько меньше и часть эффекта достается потребителям, как бы по цепочке - от фирм-потребителей вплоть до конечного потребителя - населения. Поэтому в развитых странах мы не наблюдаем ни абсолютного, ни относитель­ного обнищания трудящихся, чего опасались класси­ки в эпоху до НТР.

Цены потребления, цены качества давно известны в мировой экономике. Но мы не хотим их признать, навязывая продажной цене несвойственные ей в условиях НТР функ­ции оценки качества и народнохозяйственной эффективности продукции.

 Именно погоня за избыточной прибылью сделала такой лакомой приманкой в капиталистической мире изобретения и открытия, привела к промышленному шпионажу и «вымыванию мозгов». А мы? Вопреки общемировой тенденции до сих пор оце­ниваем, не ЧТО сделало предприятие для народного хозяйства, для потребителя, а КАК оно сэкономило (тогда как НТП всегда предлагает что-то новое, которое требует, как правило, дополнительных зат­рат).

Необходимо принципиально изменить оценку результатов работы социалистических предприятий! Оценивать работу социалистических предприя­тий, на наш взгляд, надо в прямой зависи­мости от того, какова народнохозяйственная эффек­тивность производимой ими продукции. Для этого мы должны научиться определять цены качества или цены потребления новой продукции. Это ново, трудно, непривычно. Но другого выхода нет. Еще в 1985 г. на совещании в ЦК КПСС по вопросам ускорения НТП М. С. Горбачев сказал: «Необходимо определять не только нормативы затрат, но и норма­тивы эффективности и удовлетворения общественных потребностей»'. А ведь это и есть цены качества. Утвержденные сверху единым общегосударственным органом – Госкомитетом качества и цен - они могли бы стать именно таким «нормативом эффек­тивности и удовлетворения общественных потреб­ностей» или, сокращенно, нормативом эффективности и качества. По каждому виду продукции, выпущенной с использованием изобретений, можно было бы определить и относительный "Коэффициент Эффек­тивности Расходов" потребителя - КЭР, разделив норматив эффективности и качества на продажную цену. Тогда КЭР в размере, например, 1,54 - каждому скажет, что на рубль затрат потребителя потребитель или народное хозяйство в целом получат 54 коп. экономии, 1,03 - только 3 коп., а вот КЭР = 0,67 будет означать, что продукция устарела и приносит обществу только убыток. Средний показатель КЭР по пред­приятию будет тем выше, чем выше КЭР отдельных изделий и чем больше выпущено изделий с высоким значением индивидуальных КЭР.

            Итак, впервые продажную цену мы поставим в знаме­натель основного оценочного показателя. Впервые по продукции массового производства предприятиям возникнет необходимость снижать продажные цены, чтобы увеличить среднее значение КЭР предприятия. Причем, с одной стороны, рост КЭР, конечно, должен быть материально и морально поощрен, а с другой - сни­жение цен и рост эффективности продукции отве­чают полностью внутренним установкам советских тружеников - работе с пользой для общества.

На первом этапе перестройки мы приняли За­кон о государственном предприятии (объединении), чтобы обеспечить самостоятельность, самоуправле­ние производственных коллективов. Демократи­зация, хозрасчет, самофинансирование - это важ­нейшие условия для обеспечения социалистической инициативы и предприимчивости. Но, дав предприя­тиям максимальную самостоятельность, мы должны быть уверены, что они используют ее для повышения народнохозяйственной отдачи, а не роста только собственных доходов, только своей прибыли. Поэтому над хозрасчетными показателями должны стоять показа­тели высших целей, исчисленные на основе нормати­вов эффективности и качества. Не менее важно обеспечить и обратное воздействие потребителя на производителя, организовать тотальный контроль за качеством продукции со стороны и государства, а главное – самого потребителя.

Только новые особенности показателей высших целей позволят наладить дей­ственные обратные связи. Одни продажные цены, штрафы, уменьшение прибыли здесь не спасут. Об этом говорит наш многолетний опыт. Лишь новые показатели народнохозяйственной отдачи - показа­тели высших целей! - могут привести к кардинальным изменениям в самой направленности хозяйственного механизма. Они дадут в руки социалистического государства реальный инструмент управления эко­номическими интересами всех его производственных звеньев. Альтернативы им нет. Только в условиях Экономики для Человека лозунг «Даешь снижение цен!» может стать реальностью.