Нормальность не порок

   Помните таких «милых» молодых людей в масках, с рюкзаками за спиной — всё свое ношу с собой, — иной раз весьма неплохо экипированных для столкновения с западными ОМОНами, которые перемещались от одного международного саммита к другому, чтобы устроить беспорядки?  Их еще называли антиглобалистами.

   Где теперь все эти люди? Последний раз они ярко мелькнули во время приснопамятной акции Occupy Wall Street в Нью-Йорке и вдруг куда-то неожиданно сгинули.

Антиглобализм перестал быть флеш-мобом. Он превратился в серьезную политическую повестку. Что характерно, глобальную.

   Британия проголосовала за Брекзит. В Соединенных Штатах набирает очки Дональд Трамп. Во Франции действующий социалист-президент Франсуа Олланд на праймериз своей партии уступает яркому конкуренту Арно Монтебуру, а правый Николя Саркози проигрывает, судя по последним опросам, некогда опальному Арнону Жюппе, который уже высказался в том смысле, что «европейская мафия Франции не указ». Наконец, чрезвычайно велика популярность Марин Ле Пен.

   В Австрии скоро состоятся повторные президентские выборы, на которых имеет все шансы победить представитель крайне правой Австрийской партии свободы Норберт Хофер. В Германии позиции Ангелы Меркель всё слабее, и она вынуждена идти на уступки евроскептикам и изоляционистам.

Еще недавно казавшийся незыблемым и монолитным, евроатлантический истеблишмент сдает позиции и отступает под натиском тех, кого принято называть популистами.

   На первый взгляд, все оппозиционные силы объединяет один общий знаменатель — жесткое противодействие массовой иммиграции, особенно нелегальной.

   Возможно, если бы европейцам и американцам не навязывали мультикультурализм и политкорректность столь агрессивно, если бы целые районы западных городов не превратились в анклавы, где отсутствует современная цивилизация, а иной раз и законность, то популярность новых политических сил росла бы не столь стремительно. Но все равно росла бы. И рано или поздно начались бы те же самые тектонические политические изменения, что мы наблюдаем сейчас.

   Миграция (равно как и негативная реакция на нее) — лишь симптом. Если бы каким-то волшебным образом элитам по обе стороны Атлантики удалось бы ее прекратить или на порядок уменьшить, сохранив все основные столпы глобализации, протестные настроения все равно бы появились, потому что утекали бы в страны Третьего Мира рабочие места, утекали в оффшоры деньги, а власть все больше переходила бы к наднациональным неизбираемым институтам.

   Кроме того, Запад в лице своей самой сильной армии, американской, постоянно бы где-то воевал, на Ближнем Востоке или в Африке. Хуже того, обострение отношений с Россией и Китаем все равно бы случилось. Не важно, под каким предлогом. Не Крым и Южно-Китайское море, так что-нибудь еще.

Так работает глобальный мир. В экономике — транснациональные корпорации, в международной политике — горячие победоносные войны со слабыми и холодные — с теми, кого не подмять.

   Причем наличие последних — также важный фактор работы глобалистского механизма. Сильные противники, способные на длительное холодное противостояние, — это стабильный источник доходов для военно-промышленного лобби и прекрасное оправдание существование «интеграционных институтов» вроде НАТО.

   Как я уже писал на «УМ+», с 1990-х годов идеологи нового мирового порядка небезуспешно готовили почву для постепенной ликвидации демократии в ее нынешнем виде. С передачей значительной части государственного суверенитета на уровень наднациональных органов значимость народного волеизъявления понизилась бы до такого «безопасного» уровня, при которой глобальной архитектуре уже ничего не угрожало.

   Но завершить процесс элиты не успели. Как и предупреждал Фарид Закария, главной опасностью для глобального миропорядка оказалась не Россия. И не Китай с Ираном. И не левые режимы Южной Америки. Угроза исходила от граждан западного мира, от избирателей, которых пока ещё не полностью отжали от процесса принятия решений.

   Юные задиристые студенты-антиглобалисты, бросающиеся на полицейские кордоны, — это всё игра детская.

Их лозунги вроде «Капитализм — это зло», «Деньги нельзя есть» или «Нефть = кровь» были креативными, но большинство европейцев и американцев не задевали за живое. А шумные протесты и столкновения со стражами порядка многим вообще пришлись не по нутру.

   Не было у них и публичных лидеров. Впрочем, это вполне логично — конвертировать их активность в реальную политическую силу никто не собирался.

   А если бы кто-то и собрался, то немедленно обнаружилась ещё одна слабая сторона прежних антиглобалистов. Все эти люди были без роду без племени. Такие же граждане мира, как менеджеры транснациональных корпораций. Кстати, нередко они называли себя «альтернативными глобалистами». То есть глобализация, по их мнению, нужна была, но некая другая.

   А ещё они были очень левыми, очень «зелеными» (в экологическом смысле слова) и очень толерантными.  Безопасные такие бунтовщики.

Совсем другая игра началась, когда на мировой политической сцене появились лидеры вроде Трампа, Ле Пен и Фараджа.

   Вдруг выяснилось, что западный человек вовсе не такой, каким его представляли себе элиты. Он не такой уж и толерантный, совсем неполиткорректный, плевать ему на вашингтонский консенсус и распространение демократии по всему миру.

   Ему говорят, что профессиональные политики знают как лучше, а он не слушает. И не согласен он с тем, что очередного зверюгу-диктатора надо сбросить, а беженцев из его страны потом принять у себя.

   Он тихий и в общем-то не злой, вот только большой эгоист. Полиция должна быть сильной, но вежливой (к нему, конечно, вежливой), рабочие места должны быть здесь, а не в каком-то там хот-споте в Азии, на улицах должно быть чисто и безопасно, медицина должна быть качественной и недорогой, а будущее безмятежно.

   Если всё более или менее хорошо, если элита обеспечивает этот минимальный набор, то — ОК, мы живем в хорошее время и в свободной стране. А нет — значит надо менять элиту.

   Собственно говоря, таким западный человек и был спроектирован. Даже люди поколения «миллениум» такие, только половине из них мозги засорили политкорректностью. А уж поколения постарше… Те, кто учился в 1980-90-е, впитал из книг, кинофильмов и телепередач, что жить надо так, чтобы была работа, семья, дом, добрые соседи и мир во всем мире. Короче говоря, комфортно надо жить, если ты не лентяй.

Когда из телеящика зазвучало словечко «глобализация», это поначалу было даже интересно — опять «свободный мир» придумал нечто новое. Но когда эта самая глобализация пришла в Манчестер, Лион, Мюнхен и Детройт, вот тогда и начались проблемы.

   Первый звоночек прозвенел еще в 1992 году, когда в американских президентских выборах участвовал Росс Перо (кстати, тоже миллиардер). Одним из главных пунктов его программы была критика Североамериканского соглашения о свободной торговле (NAFTA). Перо тогда набрал 19% голосов, его удалось дискредитировать, закидать грязью в прессе и задвинуть.

   Сегодня этот номер вряд ли пройдет. Слишком низко доверие к элитам. Да СМИ уже не столь авторитетны.

   Бог его знает, может быть, через пять-шесть поколений западный человек изменится и на появление очередного Трампа будет реагировать с брезгливостью, но для этого надо из него по капле выдавливать все то, что в нем поколениями воспитывалось элитами до тех пор, пока их по ногам и рукам не скрутили транснациональные лобби.

   Брекзит, Трамп, евроскептики — это всё не вдруг случилось. И не новые какие-то люди (в отличие от молодежных антиглобалистов) бунтуют и голосуют «не так».

Запад отторгает глобализм как нечто совершенно ему чуждое.

   И политкорректность тоже отторгает. И бóльшая часть либерализма вызывает у него аллергию.

И поскольку пока не придумано какого-то сверхэффективного инструмента для промывки мозгов, а демократия не отменена, паровоз будет катиться туда, куда он сейчас катится. Это не выверт истории, не эпизод.

   Это очень болезненное, сопряженное иной раз с проявлениями самых низменных инстинктов возвращение к нормальности.

   К старой-новой реальности.

Дмитрий Дробницкий