Медицинское убийство легендарного командарма

Советские руководители грешили одной слабостью – излишней доверчивостью. Почти все, они доверяли медикам лечивших их и почти все они умирали скоропостижной смертью.

Странно, быстро и часто в весьма молодом возрасте.

……………………….

Но не все советские руководители были такими уж доверчивыми

Особо должно представлять интерес для нас и следующее письмо члена Политбюро ЦК ВКП(б), председателя КПК А. А. Андреева Георгию Маленкову, относящееся к началу 1949 года:

«Т. Маленков.

Вот уже месяц, как мне пришлось вновь оставить работу и заняться лечением, а дела у меня пока идут неважно. Несмотря на точное выполнение предписаний профессоров, головокружения повторяются почти через день…

 У меня складывается впечатление, что с лечением происходит что-то неладное, или тут неправильно определен диагноз заболевания, или неправильно ведется лечение.

Ведь в конце концов пошел второй год и пора бы иметь какие-то результаты, а я имею со стороны лечащих лишь все новые заверения, что мое заболевание не опасно и что оно преходяще и головокружения должны оборваться…»

 

Андрей Андреев был единственным советским руководителем, кто усомнился в лечащих его врачах, в их честности и объективности

Это случилось в 1949 г., задолго до дела врачей

…………………………

Возможно эта бдительность спасла ему жизнь и помогла дожить до 1971 г.

 

Георгий Маленков потребовал проверить лечение Андреева и вскоре были получены неожиданные результаты

 

Провели краткое следствие. Самые лучшие по своему официальному положению — лучшие в стране и обладавшие огромными возможностями медики «лечили» при этом страдавшего сильными головными болями и бессонницей Андреева… большими дозами снотворного в сочетании с кокаином.

Андреев после написания этого письма прожил еще восемнадцать лет, скончавшись в 1971 году на 76-м году жизни.

Но не обязан ли он своим долгожительством последним строкам своего письма, в которых просил Маленкова «если можно, вмешаться в это дело»?

Другие руководители оказались более доверчивыми чем Андреев.

 

Валериан Куйбышев доверял врачам и умер

 

Емелья́н Миха́йлович Яросла́вский доверял своим врачам и умер

 

Александр Щербаков полностью доверял своим врачам и внезапно умер

 

Борис Шапошников тоже доверял своим врачам и умер

 

Михаил Калинин не усомнился в своих врачах и умер

 

Георгий Димитров тоже доверял своим врачам и внезапно умер

 

Андрей Жданов тоже доверял врачам и внезапно почил

 

Этот список можно и продолжить. Впрочем и их доверчивости был предел, вот интересное письмо адресованное Ежову о смерти Менжинского:

Письмо Э.П. Салыня Н.И. Ежову

05.07.1937

№ 252

Уважаемый тов. Ежов!

Долгое время меня мучили навязчивые мысли по поводу смерти тов. МЕНЖИНСКОГО, и то, что мне раньше казалось совершенно невероятным, теперь в связи с раскрытием к.р. заговора в наших органах убеждают написать об одном моменте болезни и смерти тов. МЕНЖИНСКОГО. В течение ряда лет тов. МЕНЖИНСКИЙ принимал меня, как мне казалось больше чем обычно принимаются начальники КРО округов. Он мне запретил кому бы то ни было раньше его являться и докладывать о делах закордонного порядка. Каждый месяц бывал у тов. МЕНЖИНСКОГО в Москве.

Я был переброшен в Крым (обстоятельства переброски изложу в конце), тов. МЕНЖИНСКИЙ приехал в Крым на отдых разбитым и совершенно больным, говорил, что умрет. При одном посещении он мне бросил фразу: «Меня залечили, и вот когда я освободился от своих врачей, я чувствую, что поправляюсь».

Я ответил: «Бросьте в таком случае всех рекомендованных Вам врачей».

Тов. МЕНЖИНСКИЙ никаких врачей не принимал, через два месяца уехал почти здоровым и больше года, как Вы знаете, работал успешно.

При одном посещении Москвы снова говорил, что его залечивают.

 За несколько дней до его смерти в 4 часа утра в ночь на 1 мая на квартире в Симферополе позвонил московский провод. Долго не было слышно, кто со мной будет говорить, потом услышал голос тов. МЕНЖИНСКОГО: «Мне говорят что к Вам ехать нельзя — холод».

Я ему ответил, что ничего подобного. Тов. МЕНЖИНСКИЙ начал что-то говорить, но разговор вдруг оборвался.

Долго я выискивал по линии причины разрыва разговора, через некоторое время Харьков объявил, что в Москве поврежден провод, поэтому тов. МЕНЖИНСКИЙ разговаривать не может.

Через несколько дней пришло известие о смерти тов. МЕНЖИНСКОГО.

Я, будучи в Москве, пытался узнать, что хотел выяснить тов. МЕНЖИНСКИЙ, все от этого уклонились. Я спросил ЯГОДУ, он ответил, не знаю.

Знал ЯГОДУ с 1919 г., видел «лекарей», которыми он окружал т.т. МЕНЖИНСКОГО и М. ГОРЬКОГО. Продукты присылались из Москвы недоброкачественные. Впечатление было такое, что о тов. МЕНЖИНСКОМ не хотят заботиться.

Таким образом, все вместе взятое заставляет меня думать, что тов. МЕНЖИНСКИЙ мешал ЯГОДЕ и его намеренно устранили.

Несколько слов об обстоятельствах моего назначения из Ленинграда в Крым.

В Ленинград ЯГОДА в качестве зам. ПП прислал КАРПЕНКО. Я арестовал его брата, оказавшегося крупным агентом МЕЛЬГУНОВА из Парижа и заподозрил также зам. ПП КАРПЕНКО и сказал об этом тов. МЕНЖИНСКОМУ.

КАРПЕНКО и ЯГОДА истолковали это как склоку. Тов. МЕНЖИНСКИЙ объявил, что я, очевидно, ошибся. Предложили написать письмо. По этому письму меня ругали в неискренности, меня перевели. Однако КАРПЕНКО все же был снят и ЯГОДА его устроил в НКПС.

Слышал, что его брата не расстреляли, возможно, он в Москве. Прилагая копии сохранившегося письма, сообщаю, что КАРПЕНКО близкий человек ЯГОДЕ. Обстоятельства их связи, личность самого КАРПЕНКО требуют проверки.

Нач. управления НКВД по Омской области САЛЫНЬ»

 

В. Менжинский за несколько дней до смерти прямо твердил, что его залечили

Перед смертью он потерял доверие к своим врачам, но было уже поздно

 

Они им доверяли и умерли от их заведомо не допустимых для профессионалов действий.

Андреев в своих врачах усомнился, в этом и было его спасение.

Ведь если суммировать все вышесказанное, то очень вероятной представляется картина такого сознательного заговора врачей, когда высокопоставленных больных медленно умерщвляют не ядами, а сознательно убийственной для них методикой лечения.

……………………………………

29 октября 1925 года, в 12:40 в Солдатеновской больнице началась операция, которая привела к кончине Михаила Фрунзе..

Кто же его оперировал? Кто были эти врачи?Помимо Розанова, Грекова и Мартынова, на ней присутствовали сотрудники Лечебно-санитарного управления Кремля П. Н. Обросов, А. М. Касаткин, А. Ю. Канель и Л. Г. Левин. Наркоз проводил доктор А. Д. Очкин.

Но одного врача все таки к нему не допустили. Им был Пётр Васильевич Мандрыка.

 

Пётр Васильевич Мандрыка был главным военным хирургом страны и лечащим врачом М. Фрунзе

Но именно его консилиум врачей не допустил к операции его пациента

 

О ходе операции известно со слов врачей, ее проводивших. С самого начала стало ясно, что все идет не по плану. Когда была вскрыта брюшная полость, оказалось, что операция бессмысленна – язва затянулась…

Выяснилось, что клиническая картина выглядит не так, как представляли ее себе врачи. Были, однако, обнаружены другие очаги воспаления в брюшной полости, не совсем заживший аппендикс.

Собственно операция длилась 35 минут. Наркоз давали дважды, больной долго не засыпал, и ему увеличили дозу хлороформа. Именно это и стало причиной резкого ухудшения его состояния. Уже в ходе операции появились характерные признаки непереносимости наркоза – ослабло дыхание, упал пульс, наступил сердечный шок.

Из-за падения пульса врачи применяли впрыскивания, стимулирующие сердечную деятельность. С сердечной недостаточностью боролись профессор Д. И. Плетнев и хирург из отделения Розанова Б. И. Нейман. Врачи так мучали пациента целых 39 часов

К 5 часам дня операция уже завершилась, но посетителей к командарму не пускали. Позже прооперитрованный пришел в себя, глаза и тихо сказал: «Лучше, лучше...».

. И запись врача в истории болезни от 29 октября – полное тому доказательство:

«…Больной проснулся после наркоза около 4½ часа дня». Фрунзе отвечал на вопросы врачей, самостоятельно оправлялся лёжа, реагировал на окружающих.»

После операции, проводимой под ингаляционным (в данном случае – масочным) наркозом, Михаил Васильевич Фрунзе не только проснулся, но и вплоть до 31 октября находился в сознании. Таким образом, он отошёл-таки от наркотического сна, правда, почти через четыре часа после первой капли эфира

Казалось, кризис миновал. Но пациент продолжал лежать подозрительно спокойно, словно был объят глубоким сном.

Когда же его тихо спрашивали о самочувствии, он открывал глаза и отвечал. При этом один раз произнес: «Сердце...».

За 40 минут до кончины потерял сознание. Опасаясь за печальный исход, дежурившие врачи вызвали профессоров-терапевтов и хирургов, делавших операцию. Осмотрев больного, те признали его состояние угрожающим жизни.

 С 5 часов положение стало катастрофическим. Фрунзе находился в полузабытьи, пульс неудержимо падал — кризис. Врачи продолжали давать больному кислород, вливали камфору, но пульс уже не прощупывался.

В 5 часов 40 минут Фрунзе умер совершенно спокойно, не приходя в сознание.

 

Михаил Фрунзе не усомнился в своих врачах, он принял их приглашение, лег на операционный стол и умер

 

Доложили Политбюро.Через 10 минут в больницу прибыли Рыков, Бубнов, Уншлихт, Сталин, Енукидзе и Микоян. Профессор Розанов рассказал им обо всем…

 

На место происшествия прибыли высокопоставленные лица, включая Сталина и Рыкова

 

Вскоре об этом узнала вся страна.

«В ночь на 31 октября от паралича сердца умер после операции председатель Реввоенсовета СССР Михаил Васильевич ФРУНЗЕ.

Союз ССР потерял в лице умершего опытного, закаленного в революционной борьбе вождя революционного народа, потерял борца, который всю свою жизнь, от подпольного кружка до ожесточенных боев в гражданской войне, был на самых опасных и передовых постах.

Армия и флот потеряли одного из лучших знатоков военного дела, организатора вооруженных сил Республики, непосредственного руководителя победы над Врангелем и организатора первого победоносного удара против Колчака.

В лице покойного сошел в могилу виднейший член правительства, один из лучших организаторов и руководителей Советского государства…»

Из Правительственного сообщения. «Известия», 1 ноября 1925 г.

 

…………………..

Итак, что же показало вскрытие?

В тот же день, 31 октября, было произведено вскрытие. Его делали известнейшие патологоанатомы под руководством профессора Абрикосова. При вскрытии присутствовали не только врачи, но и четверка партийных руководителей – Сталин, Рыков, Бубнов, Микоян.

В целом вскрытие показало следующее:

«Анатомический диагноз. Зажившая круглая язва двенадцатиперстной кишки с резко выраженным рубцовым уплотнением серрозного покрова соответственно местоположению упомянутой язвы. Поверхностные изъязвления различной давности выхода желудка и верхней части двенадцатиперстной кишки, фиброзно-пластический перитонит в области выхода желудка, области печеночно-двенадцатиперстной связки, области слепой кишки и области рубца старой операционной раны правой подвздошной области. Острое гнойное воспаление брюшины.

Паренхиматозное перерождение мышцы сердца, печени, почек.

Ненормально большая сохранившаяся зобная железа. Недоразвитие (гипоплазия) аорты и крупных артериальных стволов. Рубец стенки живота в правой подвздошной области и отсутствие червеобразного отростка после бывшей операции. (1916 г.)

Заключение. Заболевание Михаила Васильевича Фрунзе, как показало вскрытие, заключалось, с одной стороны, в наличии круглой язвы двенадцатиперстной кишки, подвергшейся рубцеванию и повлекшей за собой развитие рубцовых разрастаний вокруг двенадцатиперстной кишки, выхода желудка и желчного пузыря; с другой стороны, в качестве последствий от бывшей в 1916 году операции – удаления червеобразного отростка, имелся старый воспалительный процесс в брюшной полости.

Операция, предпринятая 29 октября 1925 года по поводу язвы двенадцатиперстной кишки, вызвала обострение имевшего место хронического воспалительного процесса, что повлекло за собой острый упадок сердечной деятельности и смертельный исход. Обнаруженные при вскрытии недоразвитие аорты и артерий, а также сохранившаяся зобная железа являются основой для предположения о нестойкости организма по отношению к наркозу и в смысле плохой сопротивляемости его по отношению к инфекции.

Наблюдавшиеся в последнее время кровотечения из желудочно-кишечного тракта объясняются поверхностными изъязвлениями (эрозиями), обнаруженными в желудке и двенадцатиперстной кишке и являющимися результатом упомянутых выше рубцовых разрастаний.

Вскрытие производил профессор А. И. Абрикосов.

Подписали: Замнаркома здравоохранения З. П. Соловьев. Зав. Мосздравотделом В. А. Обух. Главный врач С. С. Молоденков. Профессора: А. И. Абрикосов, И. И. Греков, А. В. Мартынов, В. Н. Розанов, П. Н. Обросов, Д. Д. Плетнев. Доктора Б. Я. Шимшелевич, А. Д. Очкин, П. Т. Приданников».

«Известия», 1 ноября 1925 г.

Впрочем, и тогда, в 1925-м, и сейчас не все склонны доверять этому заключению. Однако есть и такой взгляд на результаты вскрытия:

«К сожалению, профессор Абрикосов мог скрыть те или иные данные патологоанатомического исследования. Этим он занимался еще в 1924 году, когда производил вскрытие тела умершего вождя мирового пролетариата, а повторно он это сделал, вскрывая тело Фрунзе.

Утаил он самое главное – он утаил фактическую причину смерти. Фактической причиной смерти была сердечная недостаточность, обусловленная передозировкой наркоза».

 

Профессор Алексей Абрикосов фактически скрыл факт сильного передоза организма Фрунзе

Уже в 1926 году Абрикосов фактически сфальсифицирует заключение о смерти Дзержинского

 

Итак, Михаил Фрунзе скончался на операционном столе. Надо сказать, что в 1925 году цензура в СССР хоть и существовала, но она еще не была «всеобъемлющей и всепоглощающей», какой стала буквально лет через пять.

Общественность узнала не только о самом факте смерти председателя Реввоенсовета, но и о достаточно странных обстоятельствах, ее сопровождавших. Резонанс был очень заметным.

Профессор Греков, принимавший участие в операции, даже был вынужден выступить с обращением, которое было перепечатано многими газетами.

Он говорил, что операция была необходима, поскольку «Фрунзе стоял на краю пропасти», а летальный исход объяснял «обнаруженными во время операции непредвиденными обстоятельствами, связанными с тем, что сердечно-сосудистая система товарища Фрунзе не перенесла наркоза».

 

Доктора "лечившие" Фрунзе -- А. Мартынов и И. Греков

Профессор Греков без зазрения совести открыто лгал о том что Фрунзе был на пороге смерти без операции
Как показывают очевидцы и документы что смерть пациенту не грозила

 

Как видим, объяснения врачей действительно не отличаются стройностью – профессор Абрикосов говорит о гнойном перитоните, врачи, делавшие операцию, – «о явлениях паралича сердца». Все это, а также то обстоятельство, что речь шла об очень высокопоставленном пациенте, порождало и порождает различные версии об истинной причине смерти Михаила Фрунзе.

А что же обнаружили хирурги в брюшной полости? Как ни странно, ничего такого, что могло бы их удивить или серьёзно озадачить: спайки сальника в области слепой кишки, сращение привратника (выходной части желудка) и двенадцатиперстной кишки со смещением их кверху и кзади, а также сращение желчного пузыря с двенадцатиперстной кишкой; уплотнение привратника и рубец в двенадцатиперстной кишке на месте зажившей язвы. Определившись с диагнозом, хирурги быстро рассекли брюшинные спайки, провели иммобилизацию привратника и… закончили операцию. Как посчитали профессора, больше им делать в брюшной полости было нечего.

Закономерный вопрос: почему профессор Розанов, ограничившись ревизией органов брюшной полости и рассечением спаек, не произвёл резекцию пилорического отдела желудка или так называемую пилоропластику?

 

Профессор Розанов повел себя очень странно, он уложил пациента на стол,  оперировал его, при этом не…..оперируя желудок

Такое сомнительное полу-лечение внезапно завершилось спустя 35 минут, а пациент находился в палате еще 38, 5 часов

 

И все таки стоит сделать два очень важных вывода.

• Фрунзе не зарезали во время операции
• Фрунзе умер от передозировки медицинскими препаратами

Так сколько же было введено наркоза в его организм? Ныне это уже не секрет.

За первые двадцать минут перед операцией было затрачено 140 г эфира, а это 7 г/мин, что в 4 раза(!) превысило допустимые пределы. При масочном наркозе для усыпления посредством хлороформа требуется от силы 7-8 минут; пусть в случае с Фрунзе, который чрезвычайно тяжело засыпал, будет все десять.

 Оперировали наркома тридцать пять минут, плюс эти десять: получается сорок пять минут. Затрачено хлороформа 60 г, следовательно, скорость поступления ядовитого препарат, мягко говоря, зашкалила (более 1,3 г/мин).

Выходит, наркотического вещества «накапали» в два раза больше, чем обычно требовалось для «простого смертного» больного. Если ещё учесть, что комбинация эфира с хлороформом существенно усиливает токсическое действие последнего, становится понятно, что с наркозом явно переборщили.

 

Доктор Алексей Очкин убил Михаила Фрунзе, путем введения в его организм сверхдоз наркоза, в 4 раза превышая все допустимые пределы

Его (Очкина) имя еще не раз будет всплывать при странных смертях советских деятелей.

 

Мог ли Очкин «ошибиться»? Нет, не мог.

Научные работы, посвященные применению хлороформа и эфира, регулярно публиковались в России с 1905 года, так что ссылки на неисследованность данной проблемы и неопытность врачей просто несостоятельны.

Писали, будто неблагоприятные исходы операций в то время объяснялись неумением или невниманием наркотизатора, который бесконтрольно лил на маску хлороформ как безо­бидное вещество.

Но мог ли наркотизатор Алексей Очкин, принимавший участие в операции наркомвоенмора, одного из «богов» на тогдашнем олимпе власти, проявить небрежность?
По окончании медицинского факультета Московского университета в 1911 году и трехлетней стажировки в отделении В. Н. Розанова, А. Д. Очкин работал хирургом в Солдатенковской больнице и к 1916 году вырос до старшего ординатора. С 1919 по 1921 годы служил в Первой конной армии главным врачом хирургического госпиталя.

 В 1922 году его пригласили в лечебно­санитарное управление Кремля. Разве у него не было опыта общей анестезии, в которой практические навыки играют решающую роль?

В последующем (с 1925 г.) А. Очкин заведовал отделением в Солдатенковской больнице, в 1938 году стал профессором и до конца дней стоял во главе кафедры хирургии в Центральном институте усовершенствования врачей.+

Все, кто консультировал или принимал участие в операции М. В. Фрунзе, — люди знающие и опытные

 

Итак, можно сделать следующие выводы:

• Михаил Фрунзе погиб в результате передозировки наркоза
• Наркоз вводил профессор Очкин
• Опытный врач не мог допустить передозировки по ошибке

............................................................

 

3 ноября 1925 года страна прощалась с легендарным командармом.

 

 

 

Иосиф Сталин сказал короткую, но памятную прощальную речь

 

                                                               «Сталин И.В.

Речь на похоронах М.В. Фрунзе 3 ноября 1925 г.

 

Товарищи! Я не в состоянии говорить долго, мое душевное состояние не располагает к этому. Скажу лишь, что в лице товарища Фрунзе мы потеряли одного из самых чистых, самых честных и самых бесстрашных революционеров нашего времени.

Партия потеряла в лице товарища Фрунзе одного из самых верных и самых дисциплинированных своих руководителей.

Советская власть потеряла в лице товарища Фрунзе одного из самых смелых и самых разумных строителей нашей страны и нашего государства.

Армия потеряла в лице товарища Фрунзе одного из самых любимых и уважаемых руководителей и создателей.

Вот почему так скорбит партия по случаю потери товарища Фрунзе.

Товарищи! Этот год был для нас проклятием. Он вырвал из нашей среды целый ряд руководящих товарищей. Но этого оказалось недостаточно, и понадобилась еще одна жертва. Может быть, это так именно и нужно, чтобы старые товарищи так легко и так просто  спускались в могилу. К сожалению, не так легко и далеко не так просто подымаются наши молодые товарищи на смену старым.

Будем же верить, будем надеяться, что партия и рабочий класс примут все меры к тому, чтобы облегчить выковку новых кадров на смену старым.

Центральный Комитет Российской коммунистической партии поручил мне выразить скорбь всей партии по случаю потери товарища Фрунзе.

Пусть моя короткая речь будет выражением этой скорби, которая безгранична и которая не нуждается в длинных речах.»

 

А вот главный противник умершего командарма – Лев Троцкий отказался прийти на его похороны

 

Лев Троцкий не приехал на похороны Фрунзе, показав, что личная вражда сильнее товарищества

 

Понимая что это выглядит неприлично, Троцкий все же напишет статью о Фрунзе

 

«Л. Троцкий. 
ПАМЯТИ М. В. ФРУНЗЕ

(Речь на траурном заседании, посвященном памяти Михаила Васильевича Фрунзе, в г. Кисловодске 2 ноября 1925 г.)

За последние годы удар следует за ударом, образуя в рядах передовых борцов советской страны одну брешь за другой. Последний удар - один из тягчайших - поразил нас 31 октября. Около трех часов пополудни я получил из Москвы от т. Сталина телеграмму, которая заключала короткий, но страшный текст: "Фрунзе скончался сегодня от паралича сердца".

 Я знал, как и все вы, или, по крайней мере, многие из вас, что т. Фрунзе болен, - но кто же из старшего поколения революционеров здоров? - и каждый из нас думал, что болезнь его преходящая, что он вернется к своей ответственной работе. И вот - грозная телеграмма, которую несколькими часами позже, в более пространном виде, получила вся страна, весь Советский Союз. И так же, как многие из вас, я держал в руках клочок бумаги с траурной вестью и старался вычитать не то, что там было написано, а нечто другое, менее грозное, менее безнадежное. Но текст не поддавался толкованиям, как и тот страшный факт, который в нем сообщен, не может быть - увы! - ни оспорен, ни отменен.

Михаила Васильевича Фрунзе не стало, ушел навсегда один из храбрейших, из лучших, из достойнейших, и завтра революционная пролетарская Москва будет хоронить почившего борца на Красной площади. Первое чувство было - туда, в Москву, где протекала работа Михаила Васильевича за последний период, чтобы отдать ему последнюю дань, в рядах его ближайших соратников и друзей.

Но в субботу и в воскресенье поезда в Москву не было, а тот, что ушел сегодня, придет в Москву слишком поздно. Но все равно, товарищи, не одна Москва, а весь Советский Союз сегодня в трауре, склонив головы и знамена, отдает дань уважения и скорби памяти славного борца. И здесь, в Кисловодске, мы объединены одним горьким чувством, одной скорбной мыслью, которые сливаются с мыслями и чувствами всего рабочего класса и его руководительницы, коммунистической партии, потерявшей одного из лучших своих сынов.

Молодым студентом примкнул Михаил Васильевич к делу рабочего класса. В Иваново-Вознесенске протекала его работа в дни первой революции (1905 года) и в последовавшие затем тяжкие и мрачные годы реакции. Личная отвага уже тогда отмечала этого из ряда вон выходящего молодого революционера. Он стрелял в пристава, который принимал участие в насилиях над иваново-вознесенскими рабочими, и этот акт, вместе со всей остальной его работой, привел Михаила Васильевича в 1907 г. на каторгу, где он провел в тягчайших условиях, подорвавших его здоровье, долгий ряд лет. Только в 1915 году он выходит на поселение.

Условия каторги надломили его здоровье, но не сломили его духа: он вышел из ворот каторжной тюрьмы тем же, каким вошел, твердым, несгибающимся революционером-большевиком.

Революция 1917 года застает его в том же Иваново-Вознесенске. Он снова в среде рабочих-текстилей. Он агитатор, он организатор, он боевой руководитель. Вокруг него собираются ряды в славные дни Октября 1917 г. Всего семь дней не дожил Михаил Васильевич до восьмой годовщины Октябрьской победы!

После Октября Фрунзе отдает свои исключительные силы, главным образом, организации обороны советского государства. Он работает как руководящий военный комиссар Ярославского военного округа, из молодых рабочих-текстилей он создает первые крепкие, сколоченные регулярные части.

Гражданская война охватывает кольцом страну, и Михаил Васильевич является в Москву, стучится в дверь Центрального Комитета и требует отправки его на боевой фронт гражданской войны. И вот он на Востоке, в боях против Колчака. Он командует армией, он - бывший студент-революционер, каторжанин, который не прошел военной выучки, - оказывается во главе одной из революционных армий, при сомнении одних, при недоверии других, при естественном вопросе у всех: справится ли? Но он справился, и с честью, и со славой. Вскоре он становится во главе группы из четырех армий. Помню, с какой любовью и гордостью пропускал он на смотру, кажется, в Самаре, полк иваново-вознесенских текстилей. "Эти не выдадут!" И они действительно не выдали...

В области Войска Уральского, затем в Туркестане, затем в Бухаре проходят пути, по которым водил свои революционные полки М. В. Фрунзе. И у армии, и у партии, и у Центрального Комитета сложилось уже тогда твердое мнение: где трудно, где на фронте неустойка, где требуется из рук вон выходящее мужество, крепкая воля, быстрый глазомер, - туда послать Фрунзе.

И вот он на Украине руководит боевыми действиями против последнего крупного вооруженного врага, против Врангеля. Достаточно назвать одно географическое наименование, чтобы оно ярким пламенем славы озарило имя М. В. Фрунзе: это слово - Перекоп! В страницах героической борьбы Красной армии оно горит немеркнущей зарницей героизма и, вместе с тем, правильной, методически проведенной подготовки.

Ибо две черты одинаково характеризовали этого полководца. Прежде всего - личная храбрость, которая необходима каждому воину, все равно, рядовой ли это солдат или такой, который ведет в бой полки, отряды и армии. Личная храбрость отличала Михаила Васильевича, как революционера и как солдата, с головы до ног. Он не знал, что значит смятение души перед лицом врага и опасности. Он был в огне - и в жарком огне - не раз, и вражья пуля, которая иной раз не щадила лошади под ним, щадила его самого. Но полководцу личной храбрости мало. Ему нужно мужество решения.

Перед лицом врага, когда от решения зависит столь многое, естественны сомнения: каким путем ударить? какой способ избрать? как сгруппировать силы? наступать ли сегодня или выждать? наступать ли вообще или отступать? Есть ведь десятки возможных решений, и между этими решениями колеблется мысль, отягощенная ответственностью. Фрунзе умел спокойно и трезво обдумать, выслушать и взвесить. Взвесив - твердо выбрать.

 А выбрав - довести до конца. У него было мужество решимости, без которого нет военачальника, нет полководца. И он непосредственно обеспечил нашей стране блестящую победу над Врангелем. Имя Фрунзе, наряду с другим именем - Перекоп, навсегда останется в памяти людской, как прекрасная революционная легенда, в основе которой лежит живой исторический факт.

Фрунзе руководит затем организацией военных сил на Украине, которую он очищает от бандитизма, сочетая политическое проникновение с военным ударом. Затем Михаил Васильевич переводится партией в Москву, где ставится во главе Красной армии и Красного флота. И все мы вправе были ждать, что здесь его исключительные силы и дарования развернутся в полном объеме. Но не сулила жестокая судьба. Кто прошел через испытания каторги, кто прошел невредимым через огонь гражданской войны, кто не раз, не два, где этого требовала революция, ставил свою жизнь на поле брани ребром, - тот пал под ударом судорожного сокращения небольшой мышцы, которая называется человеческим сердцем. Эта мышца - мотор нашего организма. И тот, кто сам был могучим двигателем революции и армии, пал, неожиданно сраженный, когда его внутренний двигатель, сердце, оказался парализованным навсегда.

И вот завтра, товарищи, будет Красная Москва хоронить М. В. Фрунзе. И мы, здесь собравшиеся, как и многие тысячи, сотни тысяч и миллионы во всем нашем Союзе, - объединяемся с Москвой в общем горьком чувстве невозвратной утраты. Трудно искать в эти часы слов утешения, да и нет и не может быть утешения личного, потому что исчезла, ушла навсегда героическая человеческая личность, которой не вернешь, товарищи, которой не вернешь... Но мы не только горюем и оплакиваем славного соратника.

Как революционеры, мы думаем не только о сегодняшнем, но и о завтрашнем дне. И если нет утешения личного в утрате героической человеческой личности, то есть утешение общее, коллективное, утешение политическое в глубоком сознании того, что дело, которому от молодых годов и до последнего биения своего больного сердца служил, день за днем, М. В. Фрунзе, что это дело торжествует, и что те траурные знамена, которые склонятся завтра над могилой усопшего, не выпадут из твердых рук победоносного рабочего класса.

Есть утешение в том, что Красная армия, в рядах которой, а затем и во главе которой покойный работал, боролся и служил делу пролетариата, - что эта армия растет, сплачивается и готова отразить по-прежнему - и лучше прежнего - возможные удары врагов. Да, есть утешение в том, что дело, которому служил Михаил Васильевич Фрунзе и от которого его оторвала жестокая насильница - смерть, что дело это бессмертно.

Оно пройдет из народов в народы, оно пройдет из веков в века, и всюду, где наши отдаленные потомки будут вспоминать о героической борьбе пролетариата, они будут с благодарностью, с уважением, с любовью называть того, кого завтра Москва собирается провожать в последний путь. Склоним же наши знамена и наши отягченные горестью сердца перед памятью борца и скажем: прощай, героический воин Октябрьской революции, прощай, славный военачальник Красной армии, прощай, Михаил Васильевич, незабвенный боец, бесстрашный революционер - прощай навсегда!

А мы, оставшиеся, и на этот раз сделаем то, что революционерам надлежит делать в часы тягчайших утрат: теснее сомкнем ряды, чтобы скорее заполнить брешь. Ушел человек большого размера - двух, трех, пять поставим, но брешь заполним. Ибо борьба не знает остановки.

Ибо партия, потерявшая одного из самых отважных своих знаменосцев, поведет рабочий класс вперед, к новым боям, к новым жертвам, и понесет народам всего мира то знамя, под которым славно жил и славно боролся героический воин революции Михаил Васильевич Фрунзе.

"Известия" N 259, 
13 ноября 1925 г. 

………………….

Смерть Фрунзе стало лишь одним из первых эпизодов загадочных смертей с участием высокопоставленных врачей.

Но уже в деле Фрунзе обрисовывается довольно четкая схема осуществления политических убийств лечебным персоналом.