Логика биты

Еженедельно в мире гибнут два журналиста. Нападения на журналистов – распространенное мировое зло. Журналистов бьют и убивают повсюду: в горячих точках, в которых есть армия США, и где армии США нет, в развитых демократиях Запада и недоразвитых диктатурах Востока. Вероятно, единственное место, где официально ничего не случается с журналистами – это Иран, где на вопрос, что случилось с журналистом, вам отвечают: "С каким журналистом?"

Недавний печальный инцидент с публицистом Олегом Кашиным, по итогам которого Кашин оказался в реанимации пополнит статистику преступлений против российского журналистского корпуса. Однако некоторые специфические нюансы произошедшего требуют рассматривать этот случай как исключительный.

Пока следствием не установлено обратное (например, что Кашин стал участником обыкновенного бытового конфликта), общепринятой остается точка зрения, согласно которой нападение на публициста было совершено из-за его профессиональной деятельности. Очевидно, что количество "за" за эту версию существенно: даже если от числа людей, которые хотели бы избить Кашина оставить только людей, которые бы могли бы это сделать, число получится очень внушительное. Жертва никогда не отличался особенной щепетильностью в выборе тем для своих статей (начиная от дела рядового Сычева и заканчивая освещением "Новгородского дела"), равно как и его поведение в сетевых дискуссиях нельзя было бы назвать "тактичным", а иногда и "адекватным". Проще говоря, Кашин нарывался давно.

Тем не менее, жертва никогда не был прославлен расследованиями или громкими разоблачениями. Его роль сводилась скорее к эстетическому оформлению случившегося, придания некоего "этического" контура. Т.е. фактически, в отличие от таких профессионалов как Анна Степановна Политковская, Олег Кашин никакой непосредственной (уголовно, скажем) угрозы для своих оппонентов не представлял. Жертва относился к числу авторов сугубо "средовых", во многом аполитичных и традиционно в силу этого чувствующих себя в безопасности. Самое страшное, что грозит автору такого рода – судебный иск, по которому ему будет предложено заплатить небольшой штраф. Что же привело к такому ужасному итогу?

Кто бы ни стоял за организацией нападения на Олега Кашина (допустим, это жертва одной из публикаций журналиста), он явно заранее оставался неудовлетворенным решением суда, даже если имел возможность гарантировать себе победу "покупкой" решения. И на это у него были все основания.

Современная российская журналистика находится фактически в привилегированном по отношению к остальному обществу положении: штрафы по искам о защите чести и достоинства ничтожны (а "вчинить" какой-либо другой иск тому же Кашину практически невозможно) и даже если удовлетворяются, никаких ограничений деятельности журналиста фактически действующая практика не предусматривает.

Можно вспомнить издевательский "пустой" номер газеты "Коммерсантъ", после того, как газета проиграла суд "Альфа-банку" - жест издевательский не только по отношению к официально выигравшему истцу, но и по отношению ко всей системе правосудия.

Моральное удовлетворение от официально выигранного дела почти всегда может быть сведено на нет, когда очередной журналист после своего поражения в суде назовет очередного победителя "сраным".

Проблема усугубляется острой нехваткой хороших журналистов. Потерявшему работу вследствие скандала автору обычно ничего не стоит найти новое место. Это сводит на нет также и апелляции к некоему "журналистскому сообществу" - которого попросту не существует – конкуренция и борьба за автора "с аудиторией" слишком велика между изданиями. Хороший журналист обладает исключительным пространством для "разводки" изданий иногда уходя из одного в другое по несколько раз. А иск способен ещё и увеличить читательскую аудиторию.

Т.о. победа в суде может и способна удовлетворить крупные финансовые структуры или общественные молодежные движения - т.е. организации, основной задачей которых является количество упоминаний о них в прессе, но никак не всех остальных, скажем так, обывателей.

При этом всем любой журналист доволен своим статусом "священной коровы" (и его нельзя за это винить) и будет с пеной у рта отстаивать свое право на такую систему, похохатывая: "Подайте на меня в суд, подайте в суд!" Разве стоит удивляться, что после этого консервативные обыватели журналистов просто бьют? А менее консервативные и располагающие большим досугом - снимают на видео, как журналисты нюхают кокаин?

Вина за эти случаи лежит не на "отсталом обществе", а на самих журналистах, упивающихся в своей гордыне собственной неуязвимостью перед законом и людьми. Обуянные гордыней, примерившие на себя статус единственных проводников всего "честного и просвещенного" публицисты очень удивлены и не довольны, когда в подворотне им доказывают обратное.

Ситуация патовая. Журналистов бьют потому, что с ними нельзя ничего сделать, а ужесточить законодательство не позволят в первую очередь сами журналисты. Выходом могло бы стать строительство такой системы, при которой бы журналист нес по настоящему серьезные потери от поражении я в суде: штрафы на порядки превышающие существующие, причем ответственность должен нести и издатель, и главный редактор, запрет на профессиональную деятельность и т.д. Или по крайней мере российским судам необходимо ужесточить правоприменительную практику, т.е. стать реальным оружием возмездия для жертв журналистского произвола, в т.ч. и в ситуациях вроде кашинских. Тогда, возможно, достучатся до журналистской души можно будет не только с помощью бейсбольной биты.