Халтурная война в исполнении российского кинематографа

Скоро мы похороним последнего бойца Великой Отечественной. При мысли об этом сердце сжимается в леденящей тоске.

Уходят наши ветераны, уходят. И уже некому изобличить во лжи и откровенной «лаже» тех кинохалтурщиков, что потоком погнали фильмы, «рассказывающие правду». «Диверсант: конец войны» - один из образчиков подобных тошнотворных поделок.

ХОТЬ СТОЙ, ХОТЬ ПАДАЙ

Передать впечатление от этого «шедевра» Игоря Зайцева сложно. Трудно сдержать ненормативную лексику. Очевидно одно: у авторов сериала отсутствует не только элементарное знание реалий той войны, но и элементарная способность к логическому мышлению. «Горбухи» и «ляпы» следуют здесь в каждом эпизоде.

Попробуем обрисовать хотя бы часть. Итак, обычные армейские разведчики забрасываются в Крым лета 1943 года, чтобы внедриться в ложный партизанский отряд, созданный немцами из местного отребья. Задача: в Крыму действует и один из настоящих партизанских отрядов, в котором оказался заместитель советского авиаконструктора, создавшего до войны невидимый в оптическом диапазоне самолет. Здесь же, в Крыму, он спрятал в пещере документацию и части «невидимки», хорошо замаскировав вход в подземелье. Коварные немцы хотят заполучить конструктора в свой лжепартизанский отряд, а затем вывезти в Германию и конструктора, и все им спрятанное.

Стоп! Задания такого уровня выполняли бы асы спецназа, а не бойцы обычной армейской разведки. Ее работа (вспомните старшего лейтенанта Шарапова из «Места встречи изменить нельзя» 1979 г. выпуска) – ходить за линию фронта в ближайший тыл противника, чтобы притащить «языка». То есть, немца, способного рассказать о расположении и движении немецких частей на данном участке фронта. Но никак не для того, чтобы что-то подрывать и разрушать! Армейские разведчики, эти «ночные призраки», никогда не были диверсантами – вопреки названию бездарного сериала. У них совершенно иные задачи. Чтобы познакомиться с жизнью армейской разведки, нужно посмотреть фильмы, снятые по замечательной книге Эммануила Казакевича «Звезда»: и старый, еще сталинский, и новый, уже постсоветский.

Суровая правда: армейские разведчики жили недолго – они быстро погибали. А тут герои проходят через всю войну без потерь. И служат в каком-то загадочном подразделении, командует которым один и тот же подполковник. Который не растет в чине. Почему – загадка…

Никто и никогда не послал бы армейских разведчиков летом 43-го в Крым, который был глубоким тылом гитлеровцев! Здесь работали бы асы-диверсанты не из армии, а из НКВД СССР. Из ведомства Лаврентия Берии. Именно при Наркомате внутренних дел в 1941-м была создана ОМСБОН – отдельная мотострелковая бригада особого назначения. Подразделение как раз диверсионное. Именно НКВД забрасывал в тыл немцев специальные группы, становившиеся ядрами партизанских отрядов. Существовало специальное 4-е управление наркомата Берии, возглавлял которое знаменитый Павел Судоплатов.

Ну хорошо, допустим – в Крым забросили почему-то обычных армейских разведчиков. Летят они втроем почему-то на загадочном самолете с одним пилотом – хотя на такое дело отправили бы двухмоторный Ли-2. Почему-то без парашютов – чтобы самолет сел и высадил группу. Это на оккупированном-то немцами полуострове?! Ну, фантасты. Из-за тумана самолет сесть не может – и группа без парашютов сигает с высоты в 15 метров в воду. На скорости в сотню километров в час! Как вы понимаете, все остаются в живых – только мешок с оружием тонет.

И вот тут начинается полный абзац. Из разведшколы Абвера в Польше туда же, на южный крымский берег, летят в самолете трое злобных агентов – в тот же лжепартизанский отряд. Один немец и два наших предателя, завербовавшихся в немецкие диверсанты из военнопленных. Почему-то их, облаченных в униформу гитлеровских ВДВ (характерные комбинезоны и каски без полей) выбрасывают на парашютах. Так, будто Крым 1943 года (еще до Курской битвы!) – не глубокий тыл немцев, а вражеская территория.

Интересно, этот эпизод на каких болванов рассчитан? Ведь если бы немцы перебрасывали свою группу в свой же отряд, то доставили бы их на обычном транспортном самолете на свой аэродром, и оттуда, переодетых, переправили бы к месту назначения сначала автомашиной, а потом пешим порядком. А если бы фрицы и решили потренировать агентов в парашютном спорте, то наверняка выбросили бы их не в десантной форме, а в русской гражданской одежде

Но немцы, как записные дебилы, выбрасывают группу в гитлеровской амуниции. Естественно, наши безоружные диверсанты их замечают еще в небе и берут голыми руками на земле. Двоих «мочат», а третий (русский) переходит на нашу сторону. И все вместе они направляются сначала в настоящий, русско-советский партизанский отряд, что расположен где-то в горах на юге полуострова, в краю пещер.

И тут начинаешь материться снова. Наши партизаны изображены как нестройная толпа, извините за выражение, полных «чмошников». Командир отряда и его комиссар – этакие деревенские советские недотепы, чисто правление колхоза. В партизанской базе гордо развевается красный флаг с серпом и молотом. И там же находится хранитель тайны самолета-«невидимки», почему-то надолго забытый Москвой и не вывезенный на Большую землю.

Это в Крыму-то 1943-го? Да немцы тогда практически полностью контролировали полуостров, и выжившие советские партизаны были настоящими волками, гениями маскировки. Какой осел стал бы вывешивать красный флаг, который немцы могли легко засечь с самолета-разведчика, будь то знаменитая «Рама» (ФВ-189) или легкий Физелер «Шторх»? Да такой отряд и трех дней не прожил бы, погибнув в кольце немецких горных егерей.

Но в фильме «партизанский колхоз» живет и здравствует, свободно общаясь по радио с другими отрядами. (А где же знаменитая немецкая служба радиоперехвата?) Прибывшим приносят бутыль самогона (ну, куда же нам, русским свиньям, без бухла?). Однако группа бравых диверсантов тайно смывается из советского партизанского формирования и столь же тайно движется в немецкий лжеотряд. Потом следуют какие-то понятные только создателям фильма хитросплетения, по которым обманутый конструктор оказывается в немецком лжеотряде, ведет хитрых врагов в заветной пещере и помогает лжепартизанам вытаскивать из нее секретные материалы. Но командир лжепартизан (переодетый фриц) в последний момент «прокалывается»: начинает отбивать по радио (немецкой морзянкой) победную реляцию в штаб. Наш конструктор, случайно выучивший немецкую азбуку Морзе еще до войны, все понимает, нажимает заветную кнопочку – и подрывает тайник. Разъяренные немцы, сбросив маски советских партизан, волокут нашего гения-инженера прямо на свой аэродром, куда должен прибыть самолет из Германии. Чтобы, значит, увезти советского авиастроителя в Третий рейх, в ласковые объятия шефа немецких ВВС Германа Геринга.

Естественно, наши диверсанты, увидев все это, захватывают немецкий бронетранспортер и во весь опор несутся на тот же аэродром, чтобы не дать вражинам вывезти конструктора.

И вот тут начинается новый приступ полного идиотизма. Вообще-то за такой важной птицей, как захваченный советский авиаконструктор, гитлеровцы выслали бы скоростной самолет, да еще бы с эскортом истребителей. В распоряжении рейхсмаршала Геринга были бы либо ФВ-200 «Кондор» (пассажирский четырехмоторник), либо бомбардировщик «Хейнкель-111» без бомб – его тоже использовали как скоростной транспортник. В крайнем случае, послали бы трехмоторный транспортный Ю-52. Но в фильме за нашим гением прилетает… торпедоносец. С висящей под брюхом торпедой. Видимо, он себе летал над Черным морем – и ему дали попутное задание. Сгоняй, мол, Ганс, привези пассажира.

Одинокий торпедоносец (в фильме его изображает биплан Ан-2, сконструированный, к слову, только в 1947 году) садится на пустой аэродром, где нет ни одного другого самолета. Естественно, туда с гиканьем и свистом, лихими голливудскими ковбоями врываются бравые диверсанты, безжалостно «мочат» охрану и захватывают самолет с пилотом. Заставляют его взлететь, сбросив сначала торпеду на землю. Мотор ревет, они взлетают. Уцелевшие немцы сбегаются и съезжаются почему-то именно к брошенной торпеде. И тут – внимание! – один из наших героев, сев боком в открытой двери самолета, вскидывает к плечу снайперскую винтовку. Он – и это в условиях трясущегося самолета, обдуваемый поток воздуха на скорости около двухсот километров в час! – ловит в оптический прицел взрыватель валяющейся далеко позади-внизу торпеды. Следует меткий выстрел, торпеда взрывается, аки небольшой ядерный заряд, убивая всех немцев, что любезно столпились вокруг нее.

Враги палят из зениток вослед улетающему торпедоносцу, но, конечно же, мажут. Хотя то, как плотно гитлеровцы прикрывали свои аэродромы, знает любой мало-мальски читавший про войну человек. А уж летчики-ветераны про убийственный огонь «эрликонов» до конца жизни вспоминали.

А тут – вот так взяли и улетели. Клиника…

Торпедоносец с нашими героями и лыбящимся чему-то немецким пилотом гордо реет от Крыма к берегам советской Абхазии. И это днем! В условиях господства в воздухе гитлеровской авиации. Видимо, взрыв торпеды окончательно отбил у гитлеровцев всякую способность думать. Они даже забыли снять трубку полевого телефона и вызвать пару истребителей. Обладая двойным превосходством в скорости, «мессеры» настигли бы беглый самолет над морем и сбили бы его.

Но чтобы знать такие «мелочи», нельзя быть постсоветским создателем «кина о войне».

ПЬЯНЫЕ РУССКИЕ СКОТЫ, «НЕ НАША КРАСОТА» И ЛИБЕРАСТИЧЕСКАЯ ГНИЛЬ

Долетев до своих в Абхазии и плюхнувшись на мелководье в полосе прибоя (горючее кончилось), герои «военного мыла» продолжают переживать приключения. Их, конечно же, сразу же принимают за немецких агентов, пытающихся проникнуть в советский тыл таким демонстративно-цирковым способом. Доблестных «диверсантов» почему-то допрашивает капитан с маслено-подлым лицом и значками военного юриста на погонах (щит и два перекрещенных меча).

Стоп!

Подозрительными лицами в таком случае занимались «особисты»-контрразведчики из ведомства «Смерш» («смерть шпионам») Виктора Абакумова. Никакими военюристами они не числились, а носили знаки принадлежности к совершенно разным видам оружия – и артиллерийские, и танковые, и авиационные эмблемы. Какого черта тех, кто прилетел из оккупированного Крыма, допрашивает военюрист, а не «смершевец»? Причем любой контрразведчик должен понимать: немцы – не клинические дебилы. Забрасывать в русский тыл разведгруппу они наверняка будут изящнее и скрытнее – чтобы не привлекать ненужного внимания к ее членам. Для этого есть самолеты и парашюты, мотоботы, подводные лодки, наконец (немцы на Черном море их имели, а также имели их и итальянцы). Кто же высаживает во вражьем тылу своих шпионов, средь бела дня, на глазах у множества свидетелей, обрекая их на немедленный провал?

Но у создателей «россиянско-либерального» «кина про войну» образца 2000-х годов в убогих мозгах крепко засело представление: в Великую Отечественную воевали исключительно немногие герои (как правило, бывшие зеки), а все советское государство во главе со Сталиным только и делало, что им мешало воевать с врагом, норовя все время посадить их за решетку и всячески репрессировать. Как мы при этом войну ухитрились выиграть у Германии – одному Богу ведомо.

Вот и в «Диверсантах» капитан-юрист едва не объявляет храбрых героев немецкими шпионами, но тут вовремя поспевает ответ на запрос из родной части. Юрист моментально меняется в лице и начинает писать представления к награждениям всей вернувшейся из Крыма компании.

Тпру! Вы что, болваны-киношники, не знаете, что представление к награде пишет командование той части, к которой относятся отличившиеся бойцы?

Дальше – больше. То ли разведчики, то ли диверсанты получают небольшой отпуск, который можно провести здесь, у моря в Абхазии. Их определяют на постой в дом к молодой и красивой вдове-абхазке, у которой есть жених – советский военно-морской офицер Даур. И тут снова начинается «суровая правда». Русские – они кто в представлении нынешних бело-сине-красных «мастеров искусства»? Ну, конечно же, скоты неотесанные. Старший группы (а его играет замечательный актер Владислав Галкин) тотчас же нажирается до поросячьего визга вином, пристает к вдове, оскорбляет ее жениха и родственников, нарушает все обычаи абхазского народа. А чего, мол, еще ждать от русского солдата?

И все время веет запахом либерастического дерьма (еще раз прошу прощения за крепкие выражения). Озирая прекрасный вид побережья Абхазии (кипарисы, горные кручи, синь теплого моря), герой Галкина произносит: «Красота, да не наша! А вот бы сейчас с удочкой на лесное озеро!»

Подтекст читается просто: и на хрена нам Абхазия? На черта кавказское побережье Черного моря? Всем – жить исключительно в среди родных болот-осин-берез. В границах Московского княжества четырнадцатого века.  И правильно, мол, СССР развалили. Ибо красота эта – якобы не наша.

Не знаю, как у изготовителей этого «сериального мыла», а лично для автора этих строк Причерноморье – родная земля. Для меня что скалы у крымской Балаклавы, что желтые ракушечные обрывы у Одессы, что кипарисы у Сочи (территория нынешней РФ – с прибрежными пейзажами абхазского типа) – и наша земля, и наша красота. А не только средняя полоса РФ. Ибо здесь тоже живут русские люди. И в нынешней Абхазии, что тянется к нам, 80 % жителей имеют паспорта РФ. Если следовать логике либерастическо-россиянских «киношников», то тогда и Приморский край с Владивостоком – это «не наша красота», а практически Китай. Тем паче, что в состав России тамошние земли вошли намного позже, чем Крым, Одессщина, черноморское побережье Краснодарского края или Абхазия – только лишь в 1857-1863 гг.

 В общем, смотришь все это малобюджетное убожество – и плюешься едва ли не поминутно. Вот наших героев, встретив в части, разделяют по разным разведгруппам, чтобы забросить по-армейски – в ближайший немецкий тыл. Уже не в Крым или Польшу, слава Богу. Но почему-то одной группе придают пополнение – прослуживших максимум полгода киргизов. Верных долгу, но неопытных, причем некоторые и по-русски двух слов не вяжут. И их вот так сразу отправляют в рейд…

Тьфу! Какой придурок отправил бы в разведбат совершенно неопытных бойцов?

Более того – две группы, не зная друг о друге, идут на задание практически в один и тот же район, отделенные расстоянием, на котором слышен человеческий крик! Ну, шлимазлы россиянские, да ведь в таком случае группы рискуют случайно нарваться друг на друга и погибнуть в перестрелке между собой. Ни один командир разведывательного подразделения на такое не пошел бы.

Разведчики ходят за линию фронта. Но этой линии в данном случае… нет! И переход в тыл врага рисуется куцым умишкам нынешних киношников чем-то вроде туристического похода. Ни тебе ночных переползаний и прятания от зыбкого света немецких осветительных ракет, ни проделывания проходов в рядах колючей проволоки, ни просачиваний между гитлеровскими постами. Так вот, взяли – и пошли в тыл врага. С неопытными киргизами.

В тылу обнаружился образцовый колхоз, устроенный немцами. Тут – совет без жидов и коммунистов, бодрые рапорты о зерне, сданном в закрома Великого Рейха, в кабинетах – портреты Гитлера вместо портретов Сталина. Чтобы проникнуть в такой колхоз и записаться в его «народную дружину», два героя сериала, оставив несчастных киргизов в болотистом лесу, срывают друг другу погоны – и идут в колхоз, прикинувшись дезертирами из Красной армии. Зачем они это делают, нарушая приказ командования (собирать информацию о немецких частях) – непонятно. В колхозе их привечают и записывают в местное ополчение. А ночью они пытаются перестрелять охрану и взять в плен местного председателя (старосту). Но их ловят и вяжут. Услышав стрельбу, на помощь из леса спешат забытые киргизы – и тоже нарываются на засаду местных колхозников. Смерти избегает один киргиз, что раненым идет через болото, увязает в трясине, вопиет о помощи – и его чудесным образом слышит вторая разведгруппа во главе с Галкиным.

Тут – картина маслом. Эта группа сидит в пустом блиндаже и безлюдных окопах (видимо, по представлениях постсоветских болванов, так выглядит действующая линия фронта). Услышав крик, Галкин и его подчиненные спасают киргиза, узнают от него о пропаже двух других героев сериала в колхозе предателей и, конечно, устраивают налет на это гнездо предателей. Разносят его в прах, выручают товарищей и берут в плен местное начальство. Оно молит его не сдавать и пристрелить тут же, но Галкин сурово молвит: «Этих – в особый отдел!»

Следующий кадр: предателей со связанными руками вводят в особый отдел. Так, будто последний расположился в соседней хате. Так, как будто захваченных в плен не пришлось перетаскивать через линию соприкосновения немецких и русских войск! А ведь это – адский труд…

Словом, бред и нелепица следуют одна за другой. Дальше пересказывать эти фантазии сивого мерина не хочется. И того, что есть, хватит с лихвой.

И это подается в числе успехов современного российского кинематографа!

ПОРА КОНЧАТЬ С ПОТОКОМ ФАЛЬШИВОК!

Нет, никогда этим трехцветным киношникам не превзойти советских кинематографистов, снявших классические фильмы о той войне. Ни «Освобождения», ни «Горячего снега», ни «Обратной дороги нет», ни «Они сражались за Родину», ни «В бой идут одни «старики». После современного сериального бреда те ленты смотришь жадно: ведь их снимали люди, что зачастую сами прошли войну. Теперь отчетливо понимаешь, от потока какой халтуры и «развесистой клюквы» хранили нас советские художественные советы и военные консультанты кинокартин.

Теперь всего этого нет – и на экраны хлынул блевотный поток… Чего? Фильмов о войне? Нет, смердячих, оскорбляющих память павших героев «фантазий» настоящих недочеловеков, в жизни не нюхавших пороху. Что делать: ветераны уходят в могилу – и некому становится ловить за руку бесстыдных кинохалтурщиков. А государству на историческую достоверность теперь наплевать. Выдумываются дичайшие по нелепости сюжеты, но напрочь забываются подлинные драмы войны. Да вы попробуйте снять хотя бы фильмы о том, как сражались настоящие партизаны Одессы, скрывавшиеся в катакомбах! Как их пытались травить газами, как они дрались в нечеловеческих условиях. Вы попробуйте снять фильмы о подвиге последних защитников катакомб Аджимушкая в Керчи. О том, как настоящие разведчики на Черном море однажды приняли бой на обычной шлюпке – против итальянской подводной лодки. Или о том, как настоящий Девятаев бежал из немецкого плена на настоящем «Хейнкеле-111»!

Нет – кишка тонка. Экранизировать свой бред – легче и приятнее.

Сегодня потоки откровенной лжи и липы заливают экран. «Первый после бога», «Штрафбат», «Сволочи», «Реквием конвою PQ-17» - несть им числа. По каждому из подобных «шедевров» можно накатать десятки страниц критики. Память о подвиге нашего народа топится в зловонном болоте халтуры и откровенного невежества. Редким исключением становятся фильмы постсоветского периода, снятые по классическим произведениям: московско-белорусская лента «В августе сорок четвертого» (1999 г.) и «Звезда» (2003 г.). Но там сам первоисточник – классика на все времена. Да и новыми эти фильмы назвать уже нельзя.

Военный киноэпос РФ вступил в эру грязных, халтурных поделок. Нужно остановить нынешний поток помоев, друзья! Нужно потребовать от государства контроля над «творчеством» откровенных бездарей. Иначе мы лишимся памяти о самом дорогом для нас.

Прим. ссылка на источник не работает, но другой, к сожалению, не обнаружено в тексте:

http://www.rpmonitor.ru/pob/detail.php?ID=7696