Город, которого нет на...Земле. Или поствоенный синдром.

На модерации Отложенный

Август, 2010.

Город, которого нет на … Земле.
Вы о таком слышали? А я там была.  Город моей любви умер.
Я гуляла по чужим для меня улицам мертвого города. Нет, люди там были. Но не было души. Ни единой души.
После шестичасовой прогулки я вернулась во двор, где я выросла. Желания говорить не было. Выпив глоток холодной воды, я измерила содержание сахара в крови. Глюкомер зашкаливал.
Лениво потянулась за лекарством и услышала плач племянника. Вошла в дом, присела на диван и погладила малыша.
Мой четырехлетний племянник протер глаза, протянул ко мне свои худощавые ручки  и, хлопая длинными ресничками, продолжая хныкать,  решил развеселить меня:
- Говорят,  в  Америке есть города, которые построили, но забыли нанести на карту. А в России есть города, которые нанесли на карту, но забыли построить.

       Я грустно улыбнулась и мысленно вернулась на улицы Грозного.
Я здесь выросла. Училась, жила.  Казалось, что я знаю каждое дерево, каждое здание и почти всех жителей одного из красивейших городов Северного Кавказа. Грозненцев можно было узнать по широте улыбки, доброте души и наивной вере в существование справедливости на земле.
Город просыпался под трель трамвайного перезвона, заводские гудки и музыку из рупора  на центральной площади.
 Огромные головки распустившихся роз манили своей красотой, плюющиеся фонтаны алмазными каплями  одаривали прохожих, спешащих  прожить еще один день в городе мечты.
Голубой небесный  шатер  был украшен редкими узорами облаков, а золотое солнце дарило свое тепло всем людям доброй воли, населяющим этот полумиллионный город.
Форпост «Грозный» был построен на стертых с лица земли двадцати чеченских поселениях русским генералом – наместником Ермоловым, который вошел в историю моего народа, как каратель.
Грозный стал немым свидетелем  продолжительной Кавказской войны, Октябрьской революции, стодневных боев, трагедии вайнахского народа в феврале 1944 года, русского бунта 1958г., развала советской империи, попытки чеченцев построить свое государство  и ужасов двух военных компаний.
     Небольшая северокавказская республика с населением чуть более 1 миллиона 200 тысяч  человек, в которой компактно проживало  почти 80 процентов коренного населения,   заявила  о своем желании стать независимой, отпустила братьев-ингушей из своего состава и получила то, как говорят украинцы,»маемо, що маемо».(имеем то, что имеем)
Копаться в вопросах кто, когда и почему допустил кровавую бойню, я не буду, но верю в справедливость Судного Дня.
       Говорить о красоте города, которого больше нет, тоже не стоит.
Знаю, верю, вижу, что на месте города моей любви пытаются построить новый город с прежним названием. Картографам не придется менять название точки на карте. А вот, кто оживит этот город, кто вернет его душу? Возможно ли это?
Один Всевышний знает, как  жадно  я вглядывалась в лица прохожих, пытаясь уловить в них черты  прежних добрых красивых грозненцев.
Увы…

   Сегодня мне приходится говорить с вами о посттравматическом стрессовом расстройстве, проще говоря, поствоенной депрессии, в которой находится практически весь чеченский народ.
  Население республики, пережившее ужасы двух войн, имеет определенный комплекс симптомов, связанных с воспоминаниями об этих ужасающих человеческое воображение событиях.

Наша жизнь четко разделилась пополам на  «до» и «после».
Мы познали невзгоды и лишения, горе и унижения, голод и холод. Мы недосыпали, тревожно ожидая новости, когда нас услышат и вернут право жить, любить, рожать детей, лепить галушки, собирать пахнущие солнцем персики и  янтарный виноград, сажать кукурузу и свеклу, добывать нефть и природный газ, отправлять в 120 стран мира продукцию крупнейшего в свое время завода «Красный Молот», заправлять лайнеры высококачественным керосином и летать в разные уголки земного шара.
     Скупыми слезами оплакивая погибших, мы хоронили их в полиэтиленовых пакетах, часто в безымянных могилах. Нам даже показалось, что справедливость восторжествовала и безликая женщина со страшным именем  Насильственная Смерть, покинула нашу страну. Наша земля гудела и выла, призывая одуматься. Период между двумя военными компаниями  стал испытанием в  серьезной  переоценке ценностей.  Люди потеряли контроль над реальностью.  Неопределенность будущего пугала. Многие покинули историческую родину, наивно полагая, что  чужбина  приголубит, даст силы и возможность пережить лихолетье.
        Чудовищное крыло Смерти накрыло мою страну  ужасом  второй войны.

Люди испытали так называемый биологический страх смерти. Картины смерти и разрушений  заполнили их память. Страх перед болью и ранением сделал свое черное дело.
Наступило время, когда  живые завидовали мертвым. Выжившие в страшных нечеловеческих  условиях  винили себя за то, что им не повезло умереть.

Несмотря на  свое физическое состояние, каждый их них смело может заявить, что погиб на этой войне.
И это чувство вины перед погибшими провоцировало приступы самоуничтожительного поведения.

Город  моей любви, куда я пыталась вернуться, наполнен  людьми с притупленными эмоциями. Им недоступны  радость и  душевный подъем. Неужели они никогда не научатся любить? Неужели они не смогут наладить близкие и дружеские отношения? Почему они демонстрируют недоверие к себеподобным и окружающему миру? Почему они не видят красоту ночного неба и полета  орла?

Почему столько людей, желающих носить оружие, но неспособных говорить о войне?

Пытаюсь понять людей, вернувшихся с войны: надломившиеся, остервеневшие и дурашливые.
Если надломившиеся переживают постоянный страх, неполноценность и неуравновешенность, что ведет к их жестокости, алкоголизму и наркомании, то остервеневшие, которые за время боевых действий выработали в себе гиперагрессивность, опасны  не только для окружающих, но и для себя. А так называемые дурашливые, совершают  инфантильные поступки и  недооценивают  реальную угрозу для своей жизни.

  Постоянное физическое напряжение, в котором находились люди, не позволяло им расслабиться и отдохнуть. Они постоянно ощущали опасность и проявляли сверхбдительность, которая ведет к психическому расстройству.

   Горе и утрата близких,  стресс, возникающий у непосредственных участников боя,  нельзя сравнить ни с чем.  Видя гибель товарищей по оружию,  у них возникала необходимость убивать.


  Пугает большое количество людей, находящихся в полусонном состоянии. Скорее всего их мучают не только ночные кошмары, но и инсомния. Страх перед сном и ужасами сновидений  ведет к регулярному недосыпанию, которое в итоге выливается в нервное истощение, негативное отношение к жизни. Депрессия только усиливается.
Настораживает повышенная  агрессивность. Я не говорю о физической, хотя и такое не редкость. Вербальная агрессия  на каждом шагу. Кажется, что люди разучились отступать, признать свою вину, извиниться, улыбкой сгладить свои промахи. Обратила внимание на приступы ярости даже на малейшую шалость детей.

Практически все жалуются на нарушение памяти и концентрации внимания, особенно в стрессовой ситуации.
Несмотря на ограничение в продаже алкоголя, есть люди злоупотребляющие спиртным и наркотиками. А ведь это тоже является проявлением поствоенного синдрома.

Отсутствие  работы, жилья, бытовые проблемы не дают уверенности в завтрашнем дне.
Женщины, как и мужчины, потеряли интерес к своей социальной роли. Не способны к социальному контакту и адаптации, самоизолировались от общества. А это все ведет к разрушению института семьи. Огромное количество разводов и неравных краткосрочных  браков. Им не нужны прочные близкие родственные отношения.

Люди разучились гибкости в решении  жизненных проблем и хватаются за оружие и в прямом и в переносном смысле.


  Увеличивающееся количество смертельных заболеваний(инфаркты, инсульты, сердечно-сосудистые заболевания, выкидыши), психические расстройства. А дети войны? Детская психика совсем слаба. Их болезни протекают дольше и болезненнее. На сегодня дети войны выросли. Это будущее страны. Им  сейчас пора  вступать в брак, рожать детей.
А они спешат жить. У них дефицит времени, ускорение темпа действий, Желают выместить на ком-либо злость за то, что пришлось познать прелести жизни на войне.


  Те молодые люди, которые сегодня пополняют ряды «лесных братьев»,  несомненно, находятся в депрессивном состоянии. Ими овладели мысли о самоубийстве. Здесь надо говорить не только о суициде, но и подсознательном планировании таких действий, которые могут привести к смерти. Смерть для них не такая пугающая, как жизнь, которая очень болезненна. Находясь в отчаянии, за той гранью, когда все дальнейшее существование кажется беспросветным мраком,  они выбирают тропу войны - явный путь к смерти. Они склонны к неоправданному риску, стремятся участвовать в опасных «приключениях».
Среди них есть страдающие «синдромом невозвращенцев» и их невозможно вернуть к мирной жизни. Их психика настолько адаптирована к боевым действиям, что в мирной жизни уже не смогут существовать и  будут стремиться любой ценой вернуться снова на войну. Это люди с глобальными изменениями психики.

  Постоянный поиск ответа на вопрос, почему так все произошло, почему погибли твои родные и близкие, не является выходом из стрессового состояния.
Людям необходима социальная поддержка и защита.
Красивые фантики, в которые завернуты фасады зданий, не смогут вылечить раненые души людей.
И если даже из золотых краников потечет верблюжье молоко,  но Аллах не смилостивится  над  людьми, город так и останется  черной точкой на карте мира.

P.S.
А я в те дни гуляла  по городу, которого нет на земле. …Хотите - верьте, хотите- нет.