Империя оскорбленных чувств: в поисках денег на величие

После выборов в Госдуму наступает время по-настоящему непопулярных мер — только имеющих отношение не к реформам с долгосрочными полезными эффектами, а к извлечению дополнительной ренты из населения.

Электоральные автократии – дорогие игрушки, постоянно требующие финансовой подзарядки для покупки лояльности населения. И для бомбометания, которое тоже поднимает настроение среднестатистических россиян, попадающих в пресловутые 86% одобряющих деятельность президента. Отсюда и множество инициатив по изобретению новых способов изъятия денег у населения – от курортного сбора за то, что приезжий отдыхающий дышит воздухом отдаленной российской территории, до идеи введения прогрессивной шкалы налогообложения.

Российская власть в последние полтора десятка лет шарахалась от реформ, которые принято было считать «непопулярными». Хотя что, собственно, могло быть непопулярного, например, в накопительной пенсионной системе – если, конечно, потрудиться объяснить текущим пенсионерам, что их это дело не коснется? Или в реформе армии, принципы формирования которой когда-то предлагалось изменить на профессиональные и добровольные в соответствии с нуждами «постгероического» постиндустриального общества? Или в адресной социальной поддержке? Или в снижении бремени чрезмерного государственного регулирования…

И вот теперь-то и настало время по-настоящему непопулярных мер, только имеющих отношение не к реформам с долгосрочными полезными эффектами, а к извлечению дополнительной ренты из населения. В рамках скорректированного социального контракта: мы вам Крым и «тысячелетнюю историю», вы нам — политическую поддержку, отказ от протестов, а теперь вот еще затягивание поясов. Колбасы, сыра и иных материальных благ в новой версии социального контракта нет.

Финансирование «чувства великой державы» требует все больше и больше денег, а лоббисты отрасли оскорбленных чувств – одни из самых успешных в области пиара (продажа угроз и обид населению) и джиара (связи на самом верху). Остается только придумать, как извлечь деньги на величие, заменяющее холодильник.

Деньги нужны еще и потому, что требуется чем-то закрывать политический кассовый разрыв между парламентскими и президентскими выборами. Пенсионные деньги замораживают. Минфин пугает исчерпанием Резервного фонда, предлагает увеличить НДС и устроить еще одну реформу взимания страховых взносов. А Сергей Нарышкин «проговаривается» о том, что плоская шкала НДФЛ может быть заменена на прогрессивную. Еще раньше, до активной фазы предвыборной кампании, начинались разговоры о том, что пора бы вывести россиян из тени и обелить рабочие места. Буквально на днях двухлетнее освобождение от налогов для добровольно вышедших из тени самозанятых обсуждали президент и премьер.

Все это очень «вовремя» — ровно тогда, когда россиянам надо выживать, если не за счет белого сектора, то хотя бы за счет серого.

И желательно без регулятивного соучастия государства, ведь с «демократией налогоплательщика» у нас не очень получается: отдаешь свои деньги, получаешь назад «пакет Яровой» или систему «Платон». А «гаражная экономика» в результате во многом спасает общественное спокойствие и, вообще говоря, способствует безопасности власти.

Но бюджету «гибридных войн и осажденной крепости» каждая копейка дорога. И извлекать ее будут из всех социальных, профессиональных, политических групп и страт. Классу богатых арестами знаковых бизнесменов напоминают о «социальной ответственности» перед политической властью. Средний класс обложат новыми ставками и шкалами. Бедных выведут из тени. И они, щурясь от яркого света, перейдут из категории «хватает-денег-на-одежду-и-еду» в кластер «хватает-денег-только-на-еду». Простая политэкономия затягивания поясов.

Деньги извлекут, а затем частично вернут. Государство выступит в роли отца родного, благодетеля и источника раздачи благ и денежных знаков. Собранную дань оно вернет «натурой» -- усугубляющимся чувством великой державы. И деньгами – чтобы до избирательных участков избиратели ноги доволокли, когда труба позовет. 

Но большую часть изъятых у граждан денег государство оставят себе на различные нужды. Какие? Ответ на этот вопрос не входит в условия социального контракта между властью и обществом. Военная тайна.

Считается, что этот приступ бюджетобесия наступил по причине того, что «партия власти» получила мощный мандат на то, чтобы делать вообще все, что угодно. Однако такой мандат, в сущности, был и у прежней Думы – нельзя же всерьез говорить о том, что КПРФ, ЛДПР, СР – это настоящие партии, а не фракции внутри одной партии власти в расширенном понимании. Кроме того, когда это у нас Дума решала, что именно надо делать со страной? Мандат ей дан на то, чтобы ретранслировать как можно более четко волю верховной власти. И если вдруг кто-то наверху решит, что ну ее, эту идею прогрессивного налогообложения, то депутаты и думать забудут об этой вредной инициативе.

Пока же Дума, как и все остальные «добывающие» подразделения корпорации «Россия и сыновья», первым делом подключится к поиску денег и под фонарем, и в неосвещенных частях экономики. За счет населения, но ради его же блага. Граждане же не знают, как потратить деньги – за них это сделают те, кто умеет правильно расставлять приоритеты. В полном соответствии с описанной еще Хайеком «пагубной самонадеянностью» государства.

Проблема только в том, что в L-образно живущей экономике, где основание L пока еще существует не горизонтально, а под уклоном вниз, сама база изъятия денег у населения сужается. И лучшим способом завоевать доверие граждан стало бы формирование доброжелательной регулятивной рыночной среды.