Лжеуспехи и лжепобеды Путина

Мы живем в основном в поле пропаганды, массированной пропаганды, информации, которую выдают официальные средства массовой информации. Неофициальные, то есть вроде бы негосударственные, тоже под контролем, они на звонках, они на преференциях или на советах в виде угроз, они тоже служат, служат определенной парадигме, которая рождается в Кремле. Эта парадигма предельно проста: «План Путина! Все голосуем за него! Все, безусловно, в него верим! Это наилучший план и исход для нашей страны! Вопросов не задавать! Искать этот план нельзя и не нужно. Разбираться, что там в нем, тоже не надо. Ваше впечатление, представление, знание о том, что мы вместо развития падаем, падаем, падаем — это неправильно, потому что темпы-то падения совсем не такие большие, как их там какие-то злодеи предсказывают, гораздо меньше. Дно кризиса мы уже прошли. Мы уже адаптировали экономику к санкциям. Мы уже прорвали блокаду. Мы уже управляем всем миром. Радуйтесь! Возрадуйтесь!».

 Последняя порция такого рода оболванивания пришла от пропаганды по поводу G20 — саммита двадцати стран мира. Что читаем большими заголовками? «Самая востребованная фигура на саммите — это наш Президент Путин», «Самый популярный деятель на саммите — это наш президент Путин!», «Он провел 10 встреч! «Он встретился с Обамой!» (Оказывается даже, что Обама просил эту встречу), «Он встретился с премьер-министром Японии Абэ!», «Он обсуждал важнейшие вопросы!»… Ну, правда, здорово. Россия — вообще лидер. Вокруг России этот весь самый саммит оказывается и был организован, и хороводился.

Но проходит несколько дней. Информация доходит в переводе или на английском языке, который тоже надо читать. И не все там в рамках и в стилистике нашей официозной пропаганды. Там тоже есть, конечно же, элемент информационной войны, гибридной войны, атак на нашу страну. Разбираемся в этом: зерна сюда, плевелы сюда. Там есть настоящая информация о том, что происходило. Сравнивая нашу официальную пропаганду и эту, можно понимать, что там происходило.

Во-первых, конечно, не Обама просил встречи. Во-вторых, совершенно понятно, что позиция хозяина положения в Сирии, хозяина положения на Востоке Украины и на Украине у американцев, не у России. Россия — ведомый, разыгрываемый, как выражается «партнер». России предлагается формулировка, которую мы видим: «Обама последние недели своей президентуры делает России предложение, более похожее не ультиматум». Делается оно, конечно, в рамках стратегии США в этой стране и в регионе. А вот сказать о стратегии России в этой стране и в регионе нельзя, ее попросту нет. Вошли туда, как много раз это дело разоблачалось, для того, чтобы у Путина появилась возможность поздоровкаться за руку с Обамой, восстановить свое политическое мировое реноме, побороться за снятие санкций, еще за что-нибудь.

За это гибнут офицеры и солдаты нашей России, за это изнашивается техника, за это растрачивается репутация России, на это идут миллиарды рублей России.

Видно, как Россия виляет вокруг Асада, то пытаясь его слить, то пытаясь наоборот сказать, что мы, мол, за Асада, а потом не за Асада. Постыдная, довольно авантюрная политика.

Ультиматум предъявлен, американцы ждут ответа — вот результат переговоров. На какой же нам нужны такие переговоры, в результате которых не мы ждем ответа от американцев, а они ждут ответа от нас? Мы вторичны, мы ведомы, у нас нет в Сирии стратегии, у нас нет в Сирии целей. Мы ничего активного, самостоятельного, стратегически самозначимого американцам предложить не можем.

Второй пример — это разговоры вокруг Курил, встреча с Абэ. Она, конечно, носила закрытый характер. И опять экономизация внешней политики дошла до постыдного дела. «Мы территориями не торгуем», — сказал Путин. Однако при этом сказал, что компромисс возможен, как например, с Китаем, когда подарили ему остров Тарабаров, потому что за 40 лет переговоров достигли «высокого уровня доверия». Получается: с Японией по Курилам переговоры идут дольше, чем 40 лет (этот пункт уже выполнен). Значит, достигнуть доверия, и что? И Курилы поплывут в Японию? И не принятый японцами акт 56 года подарить два острова входит в силу?

Товарищ Путин вынес на политические подмостки термин «компромисс». Но вот вопрос: эта территория России, конституционно отнесенная к России, наша или не наша? Какой-такой тут компромисс? Какое-такое совместное использование российской территории? Это элементарная торговля (хотя и сказано, что не торгуем), потому что одновременно и параллельно требуется: «Вы, японцы, инвестируйте в развитие Дальнего Востока свои миллиарды и триллионы». А почему сама Россия не инвестирует в развитие Дальнего Востока? Куда дели спаленные монетизаторами и путинскими назначенцами в Центральном Банке, Министерстве финансов триллионы долларов, наших собственных денег, которые можно было инвестировать в этот регион? Ничего этого нет. Значит, схема все та же. Мы, желая впадать в несуверенность и зависимость, говорим о каких-то компромиссах по нашей территории и напоминаем, что Тарабаров отдали, потому что высокое доверие и 40 лет переговоров.

Друзья! До чего дошла внешняя политика Путина? До какой степени исчерпанности и угрозы для страны дошел товарищ Путин? Сколько еще времени и лет страна будет фактически страдать от этого типа деятельности, от такой внешней политики? Мне кажется, что несколько лет — это абсолютный предел бессмысленности и деструктивности, за которым страна должна оздоровиться или неизбежно развалится.