Люди не полюбили новую жизнь, как ожидал Гайдар и его сторонники, а возненавидели ее.

В рамках совместного цикла Университета КГИ и «Полит.ру» – «КГИ: идеи и лица» состоялась встреча-диалог с искусствоведом, критиком, кандидатом философских наук Даниилом Дондуреем на тему «Рынок не разрушил советское сознание, а предложил его новую версию». Дондурей предложил подходить к анализу российской действительности с культурологических позиций. Он исходит из гипотезы, согласно которой культурная система в России остается в основе своей неизменной начиная с XVII века, но ее обличия регулярно меняются. По его мнению, такой подход обладает большей объяснительной силой, чем более узкие постановки вопроса.

Например, сказал Дондурей, большие команды людей во главе с организатором КГИ бывшим министром финансов РФ Алексеем Кудриным обсуждают реформы, необходимость перехода от сырьевой экономики, правильного инвестиционного климата. Еще есть «более смелые люди», которые говорят о том, что собственно экономическими решениями ничего не поправить нельзя, и нужно поменять политическую систему или хотя бы политику: выйти из противостояния с Украиной, отказаться от «особого пути» пересмотреть другие аспекты политики. Но все эти подходы, считает Дондурей, в отличие от культурологического взгляда, не дают адекватного представления о происходящем. Сам он убежден, что в настоящее время главный инструмент выстраивания действительности в России – это «изготовление массовых представлений о происходящем».

Эта работа проводится подспудно, оказывает определяющее влияние на жизнь и взгляды людей, но практически не анализируется. Между тем, это всепроникающее и дешевое производство, из которого происходят и социальные отношения, и политические программы, и наши представления о ценностях, и то, чем мы гордимся. Дондурей объяснил, что всё внедрение тех или иных смысловых парадигм происходит в ходе мощного и системного культурного программирования.

Причем каждые 10-15 лет происходит перепрограммирование.

Например, на определенном этапе важными культурными понятиями были «классовая борьба» и «трудящиеся». Потом, в результате следующих «культурных перезагрузок», они потеряли актуальность. После 1991 г. и до настоящего момента было три культурных перезагрузки. Первая из них произошла в 1992 г., когда Гайдар отменил Советский Союз. Уже к апрелю-маю 1992 г. парадигма сменилась: люди начали осваивать рыночную риторику. Очевидно, подчеркнул Дондурей, что это не заслуга рыночной экономики, которая так быстро не могла себя проявить, а продукт культурного программирования.

В 2003 г. произошла следующая мощная культурная перезагрузка, которая декларировала завершение «лихих девяностых», которые «разрушили хороший Советский Союз» и уменьшили страну в размерах. Задача этой перезагрузки была в том, чтобы «реабилитировать советскую систему, отрезать ее от дефицита, перекрасить и оставить живой». По итогам этого программирования народ, парадоксальным образом, теперь воспитан таким образом, чтобы ненавидеть людей, которые спасли этот тип «советского сознания», то есть тех людей, которые разрешили зарубежные паспорта, интегрировали страну в глобальную экономику, отменили цензуру. Гайдар, который всем этим руководил, в массовом сознании оказался «извергом, который устроил бешеную инфляцию» и приватизацию.

Дондурей отметил, что все ругают приватизацию в девяностые, но никто не обсуждает, как ее можно было бы провести хорошо. Эту программируемую культуру и принципы устройства жизни, считает Дондурей, защищают секретные службы. В итоге получается так, что общество, с одной стороны, живет вроде бы в современном мире, но на самом деле остается в XVII веке. Как тогда, так и сейчас, например, государственная собственность неприкосновенна, но ее можно воровать. Это всё часть единой системы. И реформы Гайдара спасли этот протофеодальный (или «советский») тип сознания. Ельцин сильно модернизировал жизнь, поменял элиты, уничтожил советский режим, сформировал зачатки гражданского общества. Но он сохранил модель госуправления, не стал реформировать силовую систему, в результате чего «опричники остались прежними». Он не разрешил люстрацию и не противостоял тому, чтобы олигархи начали уничтожать рыночное сознание страны.

В итоге люди по-прежнему не знают, что такое рынок и что такое конкуренция.

Увидев 120 сортов масла, люди не полюбили новую жизнь, как ожидал Гайдар и его сторонники, а возненавидели ее.

Неуважение к бизнесу существует до сих пор, и оно неслучайно. Люди не понимают, подчеркнул Дондурей, что страну кормит не «государство», а рынок и рыночные отношения кормят. В России только 25% населения считает, что после 1992 г. страна пошла по правильному пути.

Примерно 42% Россия пошла по неправильному пути. 33% считает, что произошедшее – это трагедия. Эта «дикарская система жизни», отметил Дондурей, существует несмотря на то, что многие сейчас могут без большого труда поехать учиться в какой-нибудь европейский вуз. Жизнь изменилась, но люди этого не понимают.

Хотя люди сейчас объективно живут гораздо лучше, чем в любые предшествующие эпохи, они живут с ощущением несчастья. Это тоже происходит за счет культурного программирования. Так, например, люди некритически считают, что девяностые были ужасными. На самом деле, считает Дондурей, они были не такими ужасными: да, на улицах стреляли, и были жертвы. Но это была огромная революция, а жертв у нее было меньше, чем могло бы быть и бывало во время событий аналогичного масштаба.

Важной составляющей российской культуры Дондурей считает неформальные практики. Наряду с законами, объяснил он, есть то, что называется «жизнь по понятиям». Каждый работодатель знает, что всюду, где «нельзя», это не совсем нельзя, а всюду, где «можно», это не совсем можно. Каждый раз всё решают конкретные люди. «По понятиям» – это значит по принципу «договоримся». В этом смысле та же коррупция – это, строго говоря, не преступление, а обязанность, потому что иначе на ее месте должна быть конкуренция.

А конкуренция в России возможна только в лимитированных масштабах, потому что где конкуренция, там и позитивная селекция. Но позитивная селекция неприемлема, потому что выбирать нужно не лучших, а наиболее надежных. Из этого проистекает двойственность, которая прослеживается в самых разных сферах. Работодатели пишут отчеты, но они не имеют отношения к жизни. Они говорят об идеальной жизни. Россия – предельно непрозрачная страна, но в то же время много информации доступно.

Эта двойственность приводит к культурной ловушке: рынок, с одной стороны, разрешается, а с другой контролируется. Всё решается или запрещается в каждом конкретном случае в зависимости от статусов и полномочий. Дондурей подчеркнул, что в российской политике нет понятия «администрация президента», как в политических системах некоторых других стран. Это связано с тем, что у администраций есть срок правления. В России таких сроков нет, поэтому вместо понятия «администрация» используется понятие «власть». Здесь, отметил Дондурей, много понятийных тонкостей. Например, это касается функций государства. Оно судит, учит, управляет, а кроме того, выполняет символические функции.

Государство – это наша «культура» и «отчизна». Но так как власть – это тоже государство, то получается, что власть – это отчизна. Эти тонкости входят в программирование отношений. В 2012 г. произошла последняя на данный момент масштабная культурная перезагрузка. Тогда появились новые ценности и понятия. Россия стала «Государством-цивилизацией». Уже в 2013 г. 71% граждан считали, что Россия – не Европа. Все эти люди видели географическую карту, то есть они говорили не о географии, а о чем-то другом. Тогда же начали фигурировать понятия «национальные интересы» и «суверенитет».

Еще появилось слово «патриотизм», ставшее генеральным, так как основная ценность – это «любовь к родине», и ее необходимо поддерживать. Всё это, в свою очередь, выходит на милитаризацию. Военная сила – это еще один предмет гордости. Дондурей подчеркнул, что в российской действительности действует множество негласных правил, представляющих собой сложную систему, в которой можно ориентироваться только интуитивно, потому что эти правила нигде не декларируются. «Это творчество и магия».