Печальный гений, дух терзанья

Иван Алексеевич Бунин родился 140 лет назад, 22 октября, в Воронеже. Детство провел в провинции, в Орловской губернии, на хуторе под таким знакомым нам зловещим названием Бутырки. Старинный дворянский род Буниных обеднел, и это сулило беду. Писатель предчувствовал: вместе с дворянством уйдет из жизни и крестьянство, вместе с бесхитростными молитвами рассыплется краеугольный камень долга, трудолюбия, веры. Вместе с убогими, но работящими деревеньками исчезнет и уездный город с патриархальным неспешным укладом, затмится и блеск столиц. И вместе со всем этим уйдет на этап Россия, уйдет покорно, в худых лаптях, с котомкой за плечами, с дедовскими иконами в натруженных руках. И канут в Лету прелесть дворянского бала, золотые туфельки, лебяжьи веера, нежные барышни в шляпках и перчатках, фраки и дедовские библиотеки. Все это уйдет в зловонные подвалы ВЧК, под маузеры пьяных палачей, на Соловки, чтобы сгинуть вместе с Россией.

Бунину дано было место у смертного одра России. Отпеть. Благословить, проводить и оплакать. Бунин был «деревенщиком», но без желания изменить этот мир. Он был одним из немногих в агрессивно-сострадательной русской литературе, которая возжаждала абсолютной справедливости, кто понимал: социальная справедливость невозможна на этой грешной земле. Бунин писал о несчастных и обездоленных с болью и горячим сочувствием: мы никогда не забудем умирающую от голода Таньку из одноименного рассказа; умершего с голодухи Мишку из «Вестей с родины»; умирающую, брошенную всеми Аксинью, старушку из «Веселого двора». Однако писатель понимал, что нужны долгие десятилетия, чтобы это преодолеть.
Впрочем, герои Бунина отчаянно несчастны, даже если у них есть средства. Умирает от родов прекрасная Натали («Натали»). Уходит в монастырь героиня «Чистого понедельника». Стреляется Митя из «Митиной любви». Лиза из «Ворона» отдается богатому старику.

Убивают Олю Мещерскую из «Чистого дыхания». Нет счастья на русской земле.

Бунин один из всех прогрессистов не обрадовался Февралю 17-го. Он понимал, что из всего этого получится

Бунин один из всех прогрессистов не обрадовался Февралю 17-го. Он понимал, что из всего этого получится. Он всюду цитировал свою беседу со знакомым крестьянином: «Пропала Россия, не можем мы себе волю давать. Взять хоть меня. Ты не смотри, что я такой смирный. Я хорош, добер, когда мне воли не дано. А то я первым разбойником, первым разорителем, первым вором окажусь. Недаром пословица говорится — своя воля хуже неволи».
Увы, Бунин, оказался прав. Писатель едет на юг, становится идеологом Белого движения, читает в Одессе блестящую лекцию «Великий дурман». Он порывает с Горьким, покидает Россию на «Спарте» в 1920-м, как капитан, последним оставляющий тонущий корабль. Уже в Париже напишет страшные «Окаянные дни» — о России, завоеванной «новыми печенегами». А Париж Бунину не нужен, он пишет только о своей загубленной стране, какая уж она ни есть. Он не воспевает, он прощается. И эта скудная неяркая жизнь его рассказов кажется желанной и манящей, потому что дальше будет хуже.

Бунинские саги о предсмертной России потрясли мир, и он получил Нобелевскую премию в 1933-м. Он будет правильно жить при фашистской оккупации: почти голодая, не возьмет ничего у гитлеровцев, не пустит их на порог. А потом не пустит на порог сталинских эмиссаров, приглашающих вернуться и сулящих золотые горы. В 1953 году он успокоился в могиле на Сен-Женевьев-де-Буа.

Бунин определил достойное поприще для русской интеллигенции: страдать за Россию и терзаться от невозможности ей помочь. Не уклоняться от бремени этих мук. И никогда не говорить: «И жизнь хороша, и жить хорошо».