Корреспондент «Комсомолки» испытала на себе все прелести бесплатных родов .

 Вторая беременность – это не то, что первая. Токсикоз уже не застанет тебя врасплох во время интервью, да и к равнодушию пассажиров в общественном транспорте ты морально готова. Если крепко держаться за поручень, то, может, и не упадешь. А на когда пробьет час, главное – правильно дышать и не потерять сознание от жесточайшей боли. И нечего делать из родов таинство, за которое нужно платить сумасшедшие деньги. Бояться мне нечего, поэтому платить ни гинекологам, ни акушерам, ни анестезиологам не буду, решила я.

«За пол ребенка мне не доплачивают»

Где-то на четвертом месяце беременности мы переехали в новый дом, и я перевелась в женскую консультацию поближе к нему. Подружка посоветовала хорошего гинеколога. Пришла на прием и, только отстояв огромную очередь в регистратуру, узнала, что хваленый врач перевелась на другой участок. А тот, кто ее заменяет, сейчас на больничном.

- Кто же сейчас принимает на этом участке? – спрашиваю у ярко накрашенной регистратурши с фиолетовыми волосами.

- Никто. Приходите через две недели.

- А если мне срочно нужна консультация врача- Женщина, вы что рожаете уже? Нет? Тогда не задерживайте.

Через две недели я сидела под дверью своего нового гинеколога Елены Михайловны и ждала позволения войти. В кабинете уже как двадцать минут какая-то совершенно не беременная женщина воровала у врача драгоценное время пациенток.

- Вчера у нас в холле установили аптечный пункт. Говорят, НАША получила за это хороший откат. А сегодня собрала нас и объявила, что в целях сотрудничества мы теперь будем направлять больных в эту аптеку. Всем раздали перечень лекарств, которые там продаются, и выписывать можно только их. Я должна врать, что у этого препарата нет аналогов и по такой выгодной цене его можно купить только у нас в аптеке.

- И сколько за это ты будешь иметь? – уточняет Елена Михайловна.

- Только два процента, - горестно вздыхает приятельница. - Она говорит, что это прибавка к зарплате.

- Да разве ж это деньги? Сколько она себе в карман положит?

Вот наш бывший зам по лечебной части помогал нам зарабатывать. Мы договаривались с агентами аптечных сетей и за 10% рекомендовали пациентам аптеку. И больной уходит довольный, что ему по секрету шепнули о хорошем месте, и мы не обижены.

Мне сразу вспомнился недавний визит к терапевту, которая в течение десяти минут подбирала аргументы, с жаром убеждая меня купить лекарство в аптеке на другом конце города. Оказывается, все это заранее оплаченное театрализованное представление, которое врачам приходится разыгрывать по нескольку раз на дню.

Наконец доктор вспомнила о том, что у нее еще не закончен прием, и распрощалась с подругой.

- Что у вас случилось? – спросила Елена Михайловна.

- Я беременна. Но чувствую себя хорошо, только голова временами кружится.

- Ясно, - кивнула она. – Знаешь, какие документы нужны на аборт? Сдашь анализы и быстренько все сделаешь.

От такого неожиданного предложения я даже дар речи потеряла. Я уже разговаривала со своим ребеночком, купила для него вещички и игрушки. Какой аборт?

- У меня уже пятый месяц…

Гинеколог оторвалась от бумаг, оценила мой круглый животик и погрустнела.

- Чего ж так процесс запустила? Муж что ли не пускал?

- Да нет, просто сын болел, не могла до больницы доехать. А аборт я делать не хочу.

Она с ужасом посмотрела на меня как на помешанную.

- Собираешься рожать?! Второго? Тебе одного мало? Ты не бойся, у нас на пятом месяце тоже могут хорошо вычистить.

Я вздрогнула от мысли, что кто-то уже приготовил инструменты и ждет как бы вычистить из меня моего ребенка. Неужели за убитых детей врачи тоже получают процент, как за проданные лекарства?

В тот же день я получила направление на УЗИ. Делать его бесплатно в наших поликлиниках – такое же гиблое дело, как заставить улыбнуться продавщицу в советском магазине. В назначенное время у двери кабинета, запертого на здоровенный амбарный замок, собрались не меньше тридцати женщин с беременными животами наперевес. Через пять минут никто не появился. А когда прошло двадцать, женщины подняли гвалт и грозились нажаловаться главврачу. Но не пошли. Каждая боялась потерять место в очереди. Вдруг из соседнего кабинета появилась женщина и хрипло сказала:

- Что вы тут шумите? Нельзя уже чай попить в законный перерыв? Не видите, кварцевание идет?

Мы все дружно посмотрели на запертую дверь, но ничего не увидели. На табличке время кварцевания не совпадало со временем проведения УЗИ. Настала моя очередь. Внутри было холодно и неуютно. Не то от гуляющего осеннего ветра, не то от сверлящего взгляда тетеньки в белом халате. Какой-то умный человек придумал замазывать окна первых этажей в женских больницах белой краской, чтобы распластанные в креслах женщины чувствовали себя более комфортно и на них не глазели прохожие. Но врачи эти окна, как назло, распахивают настежь.

- Раздевайся, - скомандовала она мне.

Пока старшие детки ждут появления братика или сестрички, их мамам зачастую приходится обивать пороги врачебных кабинетов, сталкиваясь не с самым доброжелательным приемом.

Ширмы не было. Впрочем, если вам доводилось рожать в российских больницах, чувство стыда у вас должно было исчезнуть как атавизм. Когда я легла, докторш вылила на меня  какую-то липкую жижу и начала размазывать ее по животу. Я чувствовала, как внутри меня шевелится малыш, и пыталась повернуть голову к монитору.

Но у нас мониторы установлены так, чтобы мать не могла видеть движения своего ребенка в утробе.

- Не ерзай. Лежи смирно!

- Скажите, ведь на таком сроке уже определяется пол ребенка? – мне не терпелось узнать, угадала я с именем или нет. – Вы можете посмотреть?

- Ничего я говорить не буду. Мне не доплачивают за это.

В прошлую беременность я делала УЗИ в платной клинике. Так мне не только пол сказали, но и фотографию с монитора сделали. Почувствуйте разницу.

Прием окончен - врач идет на свидание

Зима выдалась злая, морозная, в городе свирепствовал грипп, и каждую неделю мотаться по общественному транспорту я посчитала по меньшей мере небезопасным занятием. Муж работал, а сына оставить было не с кем. Всякий раз поднимая его на первую ступеньку автобуса (другие пассажиры, конечно, демонстративно не замечали моих мучений) думала, что рожу прямо сейчас.

Никакого беспокойства вторая беременность мне не доставляла. Поэтому на семейном совете было решено: если уж визиты в консультацию – это неизбежность, то нужно сократить ее до минимума. Врачей мое своевольное поведение приводило в бешенство.

- Вы – безобразная женщина. Вот из-за таких, как вы, мамашек, дети уродами и рождаются, - с презрением сказала медсестра, едва я вошла со своим малышом в кабинет и осторожно присела на краешек стула. Хорошая мебель в наших больницах на вес золота, поэтому если стул расшатан или у него вот-вот отвалится спинка, его тут же подсовывают пациенту.

Знакомая врач из детской поликлиники объяснила это так: «Мне платят копеечную зарплату, я целыми днями бегаю по участку с высунутым языком, как гончая, карабкаюсь на верхние этажи без лифта. Ты хочешь, чтобы я еще и на разболтанном стуле сидела? Когда начинается эпидемия гриппа, я как сяду утром, так и не могу больше подняться. Такой поток, что о туалете только мечтаешь. А главврач себе в кабинет то кресло, то диван заказывает. Так что пусть твои пациенты скажут спасибо, что не приходится стоять во время приема.

Пока я заполняю обязательный талончик, врач что-то записывает в мою карточку и мило щебечет по мобильнику.

- Заезжай, мне сегодня как раз новые чулки подарили. Прямо сейчас? У меня еще прием идет. Ладно, давай через 15 минут. Я пациентку отпущу.

Отключив телефон, она обращается к сестре:

- Люб, скажи там, чтобы не занимали. Скажи, доктора вызвали на ученый совет.

Сестра с радостью выпархивает в коридор. Благодаря свиданию докторши она сможет уйти на час раньше положенного.

- Я чувствую себя хорошо, анемия прошла, – робко напоминаю о себе.

- А почему вы ребенка в коридоре не оставили? – резко отвечает врач.

- Не с кем.

- Что значит, не с кем?! Там полно женщин. Вот пусть и посидит с ними!

То ли от громких слов тети, то ли от перспективы оказаться в коридоре мой сынок начинает рыдать в голос и цепляться за меня что есть силы.

- Мама через пять минут выйдет, а ты пока машинку покатай, - говорю ему, подталкивая к дверям.

В коридоре действительно дожидались порядка десяти пузатых женщин. Несмотря на предупреждение медсестры, они продолжали упрямо подпирать стену (лавка была завалена верхней одеждой, потому что раздевалка не работала): а вдруг все-таки примут. Я усадила хнычущего ребенка между шубами и пальто и спешно вернулась обратно.

- Вам нужно сдать анализы на венерические заболевания. Вот я вам выписала направления, - требовательным тоном сказала мне врач.

В листке было перечислено 10 разных анализов на хламидиоз, гонорею и прочую нечисть.
Мне тут же вспомнился разговор двоих мужчин в маршрутке, который я невольно подслушала два дня назад. Один из них, как я догадалась, уролог рассказывал товарищу о том, как выгодно лечить пациентов, особенно беременных женщин, от хламидиоза. Заметив у дамочки признаки состоятельности, он тут же отправляет ее на анализы. А затем с трагическим лицом ставит страшный диагноз. А беременная женщина, если она дорожит здоровьем малыша, старается извести каждую, даже самую безобидную болячку. Хламидиоз – болезнь вредная и приставучая, лечится тяжело и долго. Потом несколько месяцев надо сдавать контрольные тесты, чтобы точно знать - инфекция не вернулась. Этим и пользуется доктор, постоянно выискивая у больного новые осложнения и направляя его на новые платные анализы в лабораторию. Откуда такая забота?

На самом деле между врачом и лабораторией может существовать негласная договоренность о взаимовыгодном сотрудничестве. Чем больше пациентов придет на анализы, тем больше откат врачу.

- Сходите в вендиспансер, за неделю сдадите все. Один анализ стоит от 200 до 500 рублей где-то, - проинструктировала меня доктор. – Но они обязательны.

Я твердо решила: платно я уже рожала и во второй раз никому и ни за что платить не буду. И сразу почувствовала разницу...

- Но послушайте, у меня нет никаких заболеваний. Я живу с мужем и не изменяю ему.

- А откуда мне знать, изменяете или нет?!

Из коридора донесся истерический плач Сашки. Медсестра зло зыркнула на меня глазами:

- Что за ребенок у вас такой шумный? Здесь не детский сад.

Врач бросила взгляд на часы – подходило время свидания - и впервые подняла на меня глаза:

- Можете идти. В следующий раз приходите с анализами.

- А если у меня нет денег, чтобы их сдавать?

- Если рожаете, значит, деньги есть. Не будет анализов, не отдадим вам карточку, - холодно сказала она.

Как бывалая мамаша, я знала, что обменную карту заводят во время первого визита женщины к врачу и сразу же отдают ей на хранение. В течение девяти месяцев в нее вносят результаты анализов, изменяющийся вес мамы, наблюдения за ее состоянием. Карточка нужна для того чтобы в роддоме, куда попадет женщина, врачи могли ознакомиться с историей беременности и принять решение, каким образом лучше принимать роды. Поэтому расставаться с карточкой нежелательно даже на ранних сроках. Мало ли что случится. Однако у меня уже шел седьмой месяц беременности, а я ни разу не держала ее в руках. На мое требование отдать документ медсестра грубо ответила  отказом. Только после вмешательства заведующей, которая, к счастью, оказалась адекватным человеком, карточку мне выдали. С резиновой улыбкой и проклятьями через зубы.

«Не плачь, обезболивать нечем»

Звонок пробил в субботу ночью, на две недели раньше запланированного срока. Когда я рожала в первый раз, мы сразу позвонили в такси. Водитель с перепугу домчал нас в больницу за 10 минут. Но теперь все должно быть по правилам. Программа максимум - во что бы то ни стало дозвониться в скорую, даже если из-за этого придется производить на свет наследника прямо на ступеньках роддома. Звоним — 03. Пять минут, десять... Наконец трубку поднимают. Спешно объясняю, что начались схватки, но договорить не успеваю.

- Ждите машину. Но... сейчас все бригады на вызовах. Лучше вызывайте такси.

Схватки шли редкие, но все-таки рисковать здоровьем ребенка я не решилась. Позвонила в такси. С таксистами, желающими везти роженицу (с перспективой разродиться в его машине), в ту ночь был напряг. Муж набирал уже номер восьмой фирмы, когда во дворе наконец-то показалась газелька скорой.

Машина явно не предназначена для перевозки людей, тем более беременных. В положении лежа -  подпрыгиваешь на каждом бугорке и ухаешь вниз при каждой яме — подвеска в  «газельке» давно убита нашими дорогами. Ребенок в животе уже вовсю рвется наружу. Врачи с заспанными лицами скрежещут зубами в мою сторону. Пытаясь разрядить обстановку, извиняюсь, что вот лишила их отдыха. И вдруг врач — женщина лет 45 с мешками под некогда красивыми глазами — прорывается душераздирающим монологом, почти истерикой.

- Вы знаете, что хроническое недосыпание - наша профессиональная болезнь? Когда у нас на станции освобождается ставка, на нее нового человека не берут. Кто же пойдет на такую зарплату работать? Делят ставку между теми, кто работает. Получается, что из положенных четырех человек - водителя, врача, фельдшера, санитара, - реально работает экипаж из двух: водителя и фельдшера. Как мы можем не поехать на вызов? Знаете, что с нами сделают, если не приедем? Другое дело, что Рязань в пробках, а скорую с мигалками не все пропускают.

Это только в американских фильмах к беременной из больницы выбегают санитары с   каталкой и сразу везут ее рожать. У нас все только через приемный покой: сначала покажи паспорт, карточку с анализами, сдай деньги на канцтовары, а потом уже производи на свет наследника. О канцтоварах отдельный разговор. Сижу я на кушетке от боли разогнуться не могу, а мне дежурный врач, не торопясь вносит мои данные в какую-то тетрадочку.

- Женщина, вот вы в газете работаете, - замечает ядовитым голоском. - Помогли бы больнице бумагой, бланками, мебель вот разваливается (показывает на вываливающиеся из стола ящики). У нас тут даже форма специальная есть для таких случаев — договор на лекарственное обеспечение называется. Напишите, что отказываетесь от предложенного лечения в рамках тарифа обязательного медицинского страхования и настаиваете на проведении лечения в рамках договора на предоставление платных медицинских
услуг.

Уже на 6-й неделе у зародыша появляются головка, жизненно важные органы. А уж на пятом месяце развития, когда нашей журналистке предложили сделать аборт, ребенок и подавно был похож на будущего человечка! Фото: PHOTOXPRESS

О такой системе заработка на пациентах я уже слышала. Существует она во многих рязанских больницах. При этом все договоры на лекарственное обеспечение уничтожаются после оплаты. А официально за больного платит Фонд медицинского страхования.

- А что я получу в рамках договора? Отдельную палату с телевизором?

- Насчет палаты раньше нужно было договариваться с главным врачом. Где вы раньше-то были? Вы вот рожали уже, а будто сами вчера родились. Палаты все заранее бронировать нужно. Думаете, вы одна такая умная. Ни с кем не договорились, и сразу в отдельную палату. Вот кто у вас сейчас роды принимать будет. Кто ваш акушер?

После неудачной попытки вытянуть деньги тетенька, явно решила меня добить:

- А постельное белье вы с собой привезли?

Честно говоря, в два часа ночи, когда ты просыпаешься от мысли, что из тебя ползет ребенок, о постельном белье как-то не вспоминается. На это мое замечание она равнодушно пожимает плечами и со словами: «будете спать на голом матраце» приглашает в предродовую. Нетвердыми шагами тащусь на второй этаж. У стены
в коридоре на каталке стонет женщина под окровавленной простыней и просит воды. Но к ней никто не подходит. Ночь — врачам тоже нужно отдыхать. Очевидно, с местами в роддоме действительно туго. В предродовой тускло мигают лампочки. На железные кровати брошены убогие матрацы, обшитые клеенкой. Посредине стоит гинекологическое кресло.

Подоспевшая врач, бросив на меня беглый взгляд, командует:

- Ложись на кресло. Будем тебя смотреть.

- Мне больно очень. Можно я на кушетку?

- Нельзя. Залезай. Хватит канючить.

Кое-как вскарабкиваюсь на холоднющее кресло, подстилки, естественно, никакой. Врач по-хозяйски запускает куда-то в недра меня руки без перчаток!!!

- Ни хрена ты не рожаешь. У тебя еще матка не раскрылась и воды не отошли. Начнешь рожать, зови.

Звать пришлось уже через 15 минут. Чтобы найти хоть кого-то, еще минут десять тупо бродила по коридору, заглядывая в каждую открытую дверь. Роды помню смутно. Чтобы выдавить из меня ребенка, анестезиолог трижды давил мне на живот локтем. Почувствуй себя тюбиком зубной пасты. И вот он счастливый миг — мне показывают орущий благим матом сине-красный комок. Отмучилась. Проваливаюсь в темноту. Сквозь чуткое забытье слышу разговор врача и анестезиолога:

- У нее порывы сильные, надо зашивать...

- Наркоз делать не будем?

- Да зачем? Подштопаем быстро. Давай иголку.

Меня пронзает дикая боль, зажмуриваюсь, чтобы не заорать. Явственно ощущаю, как в кожу входит острие иглы, а потом выходит назад.

- Сделайте мне наркоз. Я больше не могу терпеть боль, - повторяю как молитву. - Пожалуйста, пожалуйста.

- Чего ты плачешь? Нечем обезболивать, нечем.

Последнее, что помню — меня скатывают с каталки на кровать. Свободное падение с почти метровой высоты.

- Ну все, теперь спи. Вставать можно будет только через шесть часов.

Новенькая? Завтрак тебе не положен

Очнулась утром. Не болят, наверное, только нос и уши. Палата на шесть человек забита. На соседней рядом со мной кровати спит цыганка. Ее многочисленные замызганные юбки свешиваются со спинки. Под кроватью — две клетчатые сумки, набитые вещами и едой. Инстинктивно начинаю шарить вокруг себя. Все ли из моего скромного скарба на месте? Странно, что я делаю в палате с цыганами? По негласным правилам, в такую обычно «прописывают» проблемных мамочек — с плохими анализами на венерические заболевания, либо... тех, кто вовремя не дал на лапу.

В горле пересохло, но попросить водички не у кого. Преодолевая ломоту в теле, выбираюсь из продавленной кровати-люльки. И вдруг.... Из меня на пол выливается лужа крови. Ой! Почти ползком добираюсь до туалета — унитазы разбитые, с грязными ободками, словно на них в обуви забирались, на полу разлита вода, двери в кабинках не запираются. Напор воды в кранах слабый. Но и та, что течет, ледяная. Душ один на весь этаж, но дверь в него заперта, а на ней замок.

У дверей палаты меня ловит сухая старушонка с помойным ведром и сует мне грязную половую тряпку:

- Это от тебя что ль лужа на полу? Ну-к давай подтирай!

- Я родила только что, - пытаюсь оправдаться, - наклоняться мне нельзя. Швы разойдутся.
Бабуля тяжко вздыхает и, сопроводив тряпку крепким словцом, кидает ее на пол. Хотя, думаю, на самом деле, он метила в меня.   

Не успела забраться обратно под одеяло, как в палату заглядывает еще одна нянечка. На этот раз  с чайником.

- Новенькая? - неожиданно ласково обращается она. - Завтрак тебе не положен, поздно приехала рожать, а чайку могу налить. Хочешь пить-то? Чашка есть? Лладно уж, налью тебе. Но утром обязательно верни, слышишь?

Вместе с холодным чаем мне перепали и два ломтика белого хлеба. Никогда еще не пила такой сладкий чай, как в этой казенной чашке с цветочками, и не ела такой вкусный хлеб...
Утром начался обход. Это значит, что в течение часа в палату может ввалиться любой человек любого пола в белом халате: от практиканта до главного врача и со всей силой надавить на живот молодой маме... А еще без церемоний заглянуть... в общем, туда, откуда дети рождаются.

Вслед за ними, как стайка рэкетиров, влетают медсестры.

- Девочки, сдаем шприцы и лекарства. Вы все купили? Нет?! Чтобы к вечерней смене все сдали. Нам на это денег не выделяют.

Я единственная новенькая, поэтому еще не в курсе здешних порядков, остальные с готовностью выдают сестрам заранее купленные упаковки шприцов и ампул. Хватаюсь за мобильник, лихорадочно набираю номер мужа, но потом останавливаю сама себя: а почему я, собствено, должна скидываться? А зачем тогда было оформлять полис для беременных? Разве не для того, чтобы в роддоме у женщины и ребенка было необходимое обслуживание и лечение?

- Ты что, спорить с ними будешь? - пугаются девчонки. - Не боишься за ребенка? Будет надрываться, а они и не подойдут.

Захожу в ординаторскую и с порога так ненавязчиво интересуюсь:

- Я бы хотела узнать, на каком основании меня заставляют покупать шприцы и лекарства? Может быть, мне в управление здравоохранения позвонить, если вам деньги не выделяют. 
Лица двух врачей в кабинете становятся такими же белыми, как бумага, на которую нас так просили скинуться.

- Э-это временно. Просто сейчас их нет в наличии, поэтому и просим женщин купить. Но если вдруг привезут сегодня-завтра, то, не волнуйтесь, вам все вернут.

Всем, кого после родов штопали, нельзя сидеть в течение семи дней, чтобы швы не разошлись. Вот так и живешь — полулежа, полусидя. Женскими средствами гигиены пользоваться запретили — отобрали все прокладки-тампоны, а вместо них выдали стопочку нарезанных на неровные лоскуты старые простыни. Говорят, так швы быстрее заживут. Интересно, а то что мы по три раза в день карабкаемся на гинекологическое кресло со своими свежими швами — это ничему не повредит? Не понимаю, почему одним девочкам врач разрешает лечь на низенькую кушетку, а другим обязательно покорять ненавистынй «эверест».

А цыганкам так вообще все нипочем. И сгущенку наворачивают (хоть и детей грудью кормят), и на свиданки через окно по вечерам шастают. Для всех — карантин по «свиному» гриппу, а они туда-сюда бегают без спроса. И хоть бы кто на них голос повысил, как на нас орут.

"Мы твою кровать уже сдали»

Детей на кормление привозят три раза в день. Сегодня случайно наблюдала, как их, наглухо стянутых в пеленки, штабелями закидывают на тележку. Да-да, имено не глядя закидывают, словно это не живые существа, а какие-то деревянные буратины. Не сдержалась. Сделала замечание.

В ответ получила эмоциональную тираду, суть которой сводилась к следующему: в чужой монастырь со своими замечаниями не лезут, а то можешь и в коридоре оказаться. В другой раз заметила, что грудничков сложили слишком плотно друг к другу. Кто-то уткнулся носом в спину соседа, кто-то срыгнул смесь и лежит  личиком во всем этом. Сразу вспоминаются жуткие истории, когда дети задыхались от нехватки воздуха или захлебывались, простите, в собственной рвоте. Пока рядом с  никого нет, украдкой разворачиваю двух детишек и обтираю платочком подбородок, по котому стекает смесь.     

Малыши в детском отделении орут, как будто их режут. И лишь один кулечек молчит. Только глазками хлопает. 

- А почему все плачут, а этот молчит? - спрашиваю, рискуя быть выдворенной из палаты с вещами.

- Все хотят есть. Время обеда. А это отказник, - отмахивается доктор. - Они все такие тихие. Чувствуют, наверное, что не нужны. Вот и не просят ни еды, ни ласки.

- А мать что говорит?

- Да ничего она не говорит. Как поднялась с постели после родов, сразу отказ написала.    Даже смотреть на него не стала, стерва!

… Выписываемся, как и положено, в срок. В день выписки выясняется, что муж может забрать меня с малышом только после обеда, а освобождать кровать нужно утром.

- Мы твою кровать уже сдали, - говорит дежурный врач. - Так что освобождай тумбочку, в темпе.

Пока торопливо сгребаю вещи в сумку, мне приносят на кормление ребенка. А в дверях уже стоит девушка с в-о-т таким пузом и нетерпеливо сверлит меня глазами. Придется тебе, малыш, поголодать немножко, пока мама дела не закончит. Вместе со своими тюками и ребенком перебираюсь к соседке. Хорошо, что она не спит и может уступить мне часть кровати. Там и кормлю. Неудобно, конечно, но сидеть на лавке в коридоре еще хуже. Остальные девочки только сострадательно вздыхают. И вдруг приходит акушерка, которая ассистировала во время родов и вызвает меня в коридор.

- Ты врача уже благодарила?               

Я слегка шалею от ее прямоты и в первые секунды даже не нахожу, что ответить. Конечно, я планировала подарить доктору коробочку конфет и цветы, но никак не больше.Не дожидаясь моего ответа, она не задумываяьсь выпаливает:

- В общем так: врачу  - 15, анестезиологу - 5. Ну, нянечкам тоже можешь рублей по 500 кинуть.

После этих слов она вопросительно посмотрела на меня, видимо, в ожидании заслуженного гонорара. А я, было, инстинктивно потянулась к своему кошельку. Стоп! Нужно сохранить чистоту эксперимента. Извините, уважаемые эскулапы, как-нибудь в другой раз.

БУДЬ В КУРСЕ!

Чем будущей маме пригодится родовой сертификат

В принципе по закону бесплатная медпомощь по время беременности и при родах полагается женщине в любом случае. В то же время, как показывает практика, к будущей маме в женских консультациях и роддомах относятся гораздо внимательнее, если она имеет документ под названием «родовой сертификат». Ведь за каждую пациентку с таким сертификатом медучреждение получает живые деньги, которые используются в том числе на вознаграждение медперсоналу.

По общему правилу родовой сертификат выдается в женской консультации начиная с 30 недель беременности при условии, что будущая мама наблюдалась в этой ЖК не менее 12 недель. Если меньше либо вообще не посещала ее (например, предпочла платную клинику), то получить сертификат все равно можно. Для этого нужно также обратиться в ЖК начиная с 30 недель беременности и предъявить обменную карту или медкарту из того медучреждения, где наблюдалась будущая мама. Обратите внимание: в этом случае будут действовать талоны сертификата, предназначенные для оплаты услуг роддома и детской поликлиники.

Важно: если у женщины подошел срок родов, а сертификата по каким-то причинам у нее нет, то роддом в любом случае обязан принять роженицу!

На заметку: родовой сертификат состоит из нескольких талонов. Талон № 1 предназначен для оплаты наблюдения в ЖК, № 2 - для оплаты медпомощи в роддоме, № 3-1 - для оплаты диспансерного наблюдения и медпомощи малышу в первые шесть месяцев в детской поликлинике, № 3-2 - для оплаты медуслуг за вторые шесть месяцев диспансерного наблюдения ребенка в поликлинике.

Подготовила Анна ДОБРЮХА.