К Дню знаний о Науке в СССР и пореформенной России

Наука необходима народу.
Страна, которая ее не развивает,
неизбежно превращается в колонию.

Ф. Жолио-Кюри

В советские времена День науки отмечался в третье воскресенье апреля. При выборе даты руководствовались тем, что в 1918 году между 18 и 25 апреля В.И. Ленин составил «Набросок плана научно-технических работ».

Наука в СССР была одной из наиболее развитых отраслей народного хозяйства. Особенно были развиты технические науки и естественнонаучные дисциплины, имелись определенные достижения и в гуманитарных науках. Ученые и научные сотрудники работали как в Академии наук СССР, так и в отраслевых и республиканских академиях, на многочисленных предприятиях различных Министерств.

Советская наука сыграла ключевую роль в реализации планов развития народного хозяйства, создании новых отраслей промышленности - автомобильной, авиационной, тракторной, развитии энергетики и металлургии, освоении промышленного производства синтетического каучука, крекинга нефти, моторного топлива и многих, многих других. Были созданы новые наукоемкие отрасли экономики: атомная энергетика, самолётостроение, космонавтика, вычислительная техника и т.д.

Достижения отечественной науки способствовали решению задач сельского хозяйства, легкой и пищевой промышленности, прогрессу в области медицины, здравоохранения и образования, которые по многим параметрам, по праву считались лучшими в мире. Особо необходимо отметить огромный вклад советской науки в обеспечение, как национальной безопасности СССР, так и безопасности стран входивших в Организацию Варшавского договора.

По числу публикаций по естественнонаучной тематике за период с 1981 по 1985 год СССР находился на четвертом месте, опережая по числу публикаций все европейские страны, кроме Великобритании и ФРГ, от которых отставал не на много. Темпы роста численности научных работников существенно превышали темпы роста численности рабочих и служащих. По существующим оценкам в 1975 году число научных работников в СССР составляло около 25% научных работников всего мира. Отечественными учеными были созданы уникальные научные школы, пользовавшихся заслуженным авторитетом в мировой науке, девять советских ученых были удостоены Нобелевской премии.

После развала СССР, спустя четверть века, отечественная наука потеряла половину кадров (при всем том количество чиновников, как на душу населения, так и на единицу ВВП увеличилось более чем втрое.), и на порядок сократилось финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР). По этому показателю Россия сегодня уступает не только США, где объем финансирования НИОКР более чем в 10-20 раз превосходит российский уровень, но и каждой из стран “семерки”, а также Корее, Китаю и Индии. По интенсивности научно-исследовательской деятельности, измеряемой долей расходов на науку в использовании ВВП, Россия опустилась до уровня Новой Зеландии и Чехии. А по затратам на НИОКР на душу населения Россия на порядок уступает Швеции и в четыре раза Австралии.

Затраты на НИОКР с 1990 г. составляют около 1% от ВВП, в том числе на гражданские исследования порядка 0,8% от ВВП. Это втрое меньше уровня, характерного для развитых стран, и вдвое меньше уровня, необходимого для поддержания хотя бы простого воспроизводства, сохраняющегося еще в России научно-технического потенциала. Отметим так же, что за последние 10–15 лет реальное финансирование научно-технической сферы по сравнению с 1991 г. сократилось в 15–20 раз и оказалось значительно ниже критического (2,0% от ВВП) порога устойчивого развития и уровня технологической безопасности.

По абсолютным затратам на науку Россия сегодня примерно в 5 раз уступает Германии, в 7 раз Японии и в 17,5 – 30 раз США. Для сравнения, при всей несопоставимости бюджетов США и России, Б. Обама в своей речи на собрании Национальной академии наук США обещает беспрецедентные объемы финансирования науки, более 3% от ВВП или около 440 млрд. долларов США, в то время как В. Путин в 2008 году на одном из собраний российской Академии наук пообещал, что к 2010 году ассигнования на науку составят аж 60 млрд. рублей или около 2 млрд. долларов США по бывшему тогда курсу.

Среди современных российских научных журналов примерно 1% от мирового количества реферируемых журналов с ненулевым импакт-фактором имеют более-менее значимый импакт-фактор. При этом средний импакт-фактор научного журнала в мире составляет примерно 1,6-1,7 а в России - 0,439, т.е. в разы ниже. В мире, в год публикуется более 1 миллиона научных статей (учитываются только публикации в журналах с ненулевым импакт-фактором), в России около - 25 тысяч.

Сегодня, российским «ноу-хау» принадлежит лишь 0,2 – 0,3% мирового рынка наукоемкой продукции, в то время как доля США составляет около 35 - 37%, Японии около 30% и Германии – 16 %. В России используется приблизительно 10% инновационных идей и проектов, в США и Японии более 60 и 90% соответственно; только одно из примерно 500 запатентованных изобретений находит применение в российской промышленности.

Все эти факты свидетельствуют о том, что власть уже много лет не может и/или не хочет определить ни приоритетных направлений развития науки и техники, ни создать необходимые условия не то что для развития, но даже для сохранения и эффективного использования имеющегося научно-технического потенциала. Следствием проводимых властью реформ неизменно оказывается сокращение численности ученых и научных организаций, утечка умов за рубеж и ликвидация целых научных школ, пользовавшихся заслуженным авторитетом в мировой науке.

Не лучшим образом обстоят дела и с корпусом социально-гуманитарных наук.

По мнению О.Н. Яницкого социология теряет свой вес в обществе, а главная причина в том, что она стала обслуживать власть, вместо того, чтобы критически анализировать ее действия и стараться влиять на них. Социологи теряют свой вес в обществе еще и потому, что они предпочитают позицию стороннего аналитика в отношении происходящих в нем драматических перемен, тогда как они должны объяснять людям, что происходит сегодня и что ждет их в ближайшем будущем, выступать советником и выразителем их интересов.

Н.С. Розов считает, что стагнация социологии есть выражение общего недуга российского обществознания. Обобщив экспертные оценки текущего состояния не только социологии, но также политологии, экономики, демографии, геополитики, регионоведения, сделанные в рамках проекта «Мыслящая Россия» Н.С. Розов делает вывод: недуг интеллектуальной стагнации охватил практически все общественные науки.

С. Кордонский полагает, что научная картина мира сроднилась с политикой и технологиями, а через них и с экономикой. В результате наука во многом потеряла то, что отличало ее от других видов деятельности, то есть самое себя.

Обзор социально-исследовательских работ, особенно прикладного характера, показывает, что они, либо сводятся к обеспечению «творцов» практической политики возможностью лучше понять социальный мир и воздействовать на него более эффективными и надежными средствами, в своих личных/групповых интересах, либо служат инструментом ретуширования нелицеприятной действительности.

Например, сведение мотивов экономического поведения к максимизации прибыли существенно упрощает его математическое моделирование и позволяет строго доказывать определенные гипотезы о свойствах экономической системы. С другой стороны, эти свойства затем используются для оправдания вполне определенной экономической политики, получающей, таким образом, «научное» обоснование.

С помощью соответствующих этим идеологическим предпосылкам экономико-математических моделей доказывается «разумная» неизбежность безработицы и неразумность регулирования оплаты труда и социальных гарантий, что затем служит наукообразным оправданием воспроизводства социального неравенства, бедности и фактического бесправия большинства населения.

Отметим, что еще в 1973 г. Джон Кеннет Гэлбрейт в своей работе «Экономические теории и цели общества» писал: «Содействие, которое экономическая теория оказывает осуществлению власти, можно назвать ее инструментальной функцией в том смысле, что она служит не пониманию или улучшению экономической системы, а целям тех, кто обладает властью в этой системе».

О низком уровне теоретических работ социально-гуманитарного характера сказано уже достаточно много. Нередко представители «высокой теории», озабоченные скорее построением изысканных синтаксических и/или теоретических конструкций высокой степени абстракции, нежели чем стремлением ясно и последовательно определить актуальные проблемы и направить свои усилия на их решение - теряют из виду цель всякой теории: объяснять, как реально устроен и работает социальный мир.

Суммируя выше изложенное, приходится констатировать, что современная российская наука в целом уже давно находится в кризисном состоянии, а по еще более жестким оценкам в фазе стагнации, если не в коме. По оценке академика Евгения Каблова (2009), президента Ассоциации государственных научных центров, наука и экономика России в последние десятилетия жили в основном лишь за счёт научного задела, созданного еще в советское время.

В чем же причины, столь прискорбного состояния современной российской науки?

Продолжение следует