«Особое мнение» с Евгенией Альбац 30.08.2016

     https://youtu.be/WRThDPCpdfM  О.Журавлёва― Добрый вечер. Это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва, и в гостях у нас как и полагается главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац. Причем, обладатель печатного номера этого журнала, что особенно приятно. Другие обладатели, вот, из Татарстана этого самого журнала, нового номера интересуются, как удалось так быстро напечатать?

Е.Альбац― Ну, что значит «быстро напечатать»? Вообще журнал не так долго печатается. Мы всегда сдавали журнал в ночь с пятницы на субботу, до 6-ти утра мы должны были издать. Но в этот раз нам пришлось сдать номер на 6 часов раньше, нам надо было сдать его до 12-ти часов. И та типография, которая согласилась это сделать, за что я ей очень благодарна, как положено в воскресенье был готов тираж, и дальше уже распространители…

О.Журавлёва― Но тираж меньше, насколько я поняла?

Е.Альбац― Да. Да. Ну, тут ничего не поделаешь. Но, во всяком случае, мы выполнили свои обязательства перед нашими читателями, перед нашими подписчиками. И они получили номер. Я считаю, что это очень важно, потому что это наши контрактные взаимоотношения с читателями. И что бы ни происходило, и какой бы идиотизм на нашей улице ни случался, мне кажется, что мы обязаны выполнять свою работу. И мне кажется, что редакция сработала очень четко. Все-таки, на 6 часов раньше сдавать номер, поверьте мне, это трудно. Но… Всё это получилось, и я чрезвычайно благодарна людям, причем в разных концах страны, и что самое удивительное, вот я сегодня утром только прилетела из Литвы. Там меня останавливали просто на улицах и спрашивали «Что с «The New Times»? Что с «The New Times»?» Люди, которые говорят по-русски… Для меня стало совершенно очевидно, что люди, которые говорят там по-русски, они читают журнал. И я была чрезвычайно тронута вот этим отношением к нам, к редакции, к журналу. Я всех очень нежно люблю, и спасибо вам большое. Это важно.

О.Журавлёва― Евгения Марковна, а вы для себя, все-таки, уже объяснили, что произошло с вашей постоянной типографией?

Е.Альбац― Нет.

О.Журавлёва― Будете ли вы какую-то неустойку с них требовать? Был ли у вас какой-то договор, который они не выполнили?

Е.Альбац― Мы с этой типографией имели взаимоотношения 8 лет. У нас явно тональность наших партнеров стала сильно меняться в мае-месяце. Вероятно, вскоре после того, как Объединенная Пушкинская площадь (это 2 типографии) была куплена банком ВТБ. И, в общем, было понятно, что наши партнеры перестают быть партнерами, потому что они перешли на язык постоянного шантажа и угроз.

О.Журавлёва― То есть?

Е.Альбац― Ну… Так это вот… Так бывает. И при том, что мы очень точные и качественные плательщики (мы себе никогда не позволяли задерживать оплату больше, чем то было оговорено в договоре). Но очевидно, у них какие-то очень серьезные проблемы, потому что последний номер, который мы у них печатали, к 25-летию путча, вышел с большим количеством брака. Там неправильно были сброшюрованы страницы, и дважды повторялись одни и те же материалы, а других не было. И мы знаем, что они вынуждены были ровно потому, что с заказами не так здорово, уволить огромное количество квалифицированных печатников. Это были, кстати, наши читатели. Как известно, печатники – это элита всегда была рабочего класса. Было уволено большое количество людей.

Я думаю, что они испытывали какие-то проблемы. Когда бизнес перестает быть бизнесом, на него, вероятно, очень легко давить.

О.Журавлёва― Но вы не будете судиться, там, устраивать какие-то разбирательства?

Е.Альбац― Вы знаете, это вопрос… Честно вам скажу, вот просто поскольку я буквально на следующий день улетела и сегодня только утром прилетела, я еще не успела переговорить с нашим адвокатом, чтобы понять, какие у нас опции, что мы можем делать, что мы будем делать, во что нам это обойдется и так далее. Пока, честно говоря, главная была задача – это что бы там ни было, выпустить номер и доставить его до наших подписчиков. Вот это было самое важное. Это задача, которую мы себе поставили в редакции, и мы ее выполнили. Я считаю, что это важно.

О.Журавлёва― Вы знаете, наши слушатели интересуются, насколько вообще сейчас важна именно бумажная пресса, если, ну, даже вот я не знаю там, некоторые газеты просто полностью уходят в интернет и, как бы, особенно не чувствуют никакой разницы?

Е.Альбац― Дело в том, что мировая тенденция заключается в том, что качественная пресса остается на бумаге. Более того, те, кто уходил с бумаги как, например, «Newsweek», вернулся на бумагу.

Дело в том, что интернет, так сказать, абсорбировал быстрые новости и опинионс.

О.Журавлёва― Быстрые мнения.

Е.Альбац― И быстрые мнения, да? И вот то, что должно было идти в интернет, вероятно, уже ушло. Но если вы посмотрите, все качественные газеты и все качественные еженедельники остались на бумаге.

Это отчасти связано с рекламной моделью, поскольку реклама на бумаге в 7 раз выше, чем в интернете, а иногда в интернете она вообще стоит абсолютные копейки. А отчасти это связано с тем, что в интернете легко манипулировать текстами. А это, вот, все-таки… Вот это напечатано, и что бы там ни случилось, что бы с нами ни случилось, что бы ни случилось с авторами, и через 10 лет это можно будет посмотреть и проверить.

О.Журавлёва― И никакой Роскомнадзор не закроет доступ к сайту, вы хотите сказать?

Е.Альбац― Ну, конечно, может закрыть. Но в интернете… А в интернете легко можно исправлять тексты. Уже столкнулись с этим и журналисты, и читатели с тем, что манипуляция с текстами, с картинками и так далее в интернете чрезвычайно упрощена. И именно это вторая важнейшая причина, почему качественная пресса (будь это «The Guardian», которая, между прочим, убыточное издание ровно потому, что выходит на бумаге в том числе, или «Le Monde», или «Le Figaro», «The New York Times», «The Washington Post»). Ну, просто назовите мне качественное издание – оно обязательно выходит на бумаге.

О.Журавлёва― Понятно. Про бумагу – понятно. Но, кстати, было такое мнение, что типография, которая сейчас отказала вам в выпуске журнала, могла быть очень увлечена печатью выборных всяких материалов. Об этом вы что-нибудь знаете?

Е.Альбац― Нет, они печатают, это я знаю точно совершенно. Насколько я понимаю, вообще… Это огромный город. Вот, людям можно съездить в Кузьминки и посмотреть, что это такое. Это огромный город, который сейчас в большой части своей пуст. Потому что ушли с рынка целый ряд изданий, в том числе журнальных изданий, например, журнал «Итоги». Он же перестал печататься, да? Какие-то издания сильно сократили свои тиражи.

Издательский дом «Коммерсантъ» — все журналы печатаются в Финляндии. Большая часть глянца печатается либо в Финляндии, либо в Польше. Мы изначально выстраивали свою модель и как издания, и как бизнеса именно с тем, что мы печатаемся именно в Москве. Потому что в отличие, там скажем, от журнала «Власть», журнала «Деньги» и так далее, от абсолютно всех еженедельников, мы издаемся в ночь с пятницы на субботу, а они издаются…

О.Журавлёва― То есть вы можете быть свежее.

Е.Альбац― Конечно. А они издаются в четверг. И более того, вот, одна из причин, почему так долго мы держались за эту типографию «Пушкинская площадь», хотя там были свои проблемы, заключалась в том, что когда были протесты, мы сдавали на сутки позже и они всё равно успевали вовремя доставить журнал читателям.

О.Журавлёва― В студии Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times». Ну, более-менее разобрались с печатной прессой, теперь переходим к печатной агитации. Ну и не печатной тоже.

Вальтер пишет нам: «Путин и «Единая Россия» едины. Примерно так звучит по смыслу избирательный агитационный ролик по телевидению от партии «Единая Россия». Явно просматривается нарушение, если точнее, то вытирание ног о закон. Что же это за избирательная кампания, если президент выступает в роли агитатора? – интересуется наш слушатель. – Ладно бы исполнительная власть содействовала успеху партии, к чему мы привыкли. Но тут президента задействовали. Спрашивали или нет, неизвестно. Но раз он молчит, то это еще хуже. Странные дела. Зачем тогда вообще вся игра в выборы, — интересуется наш слушатель, – если всё сделано исключительно так?»

Е.Альбац― Что касается выборов по спискам политических партий, то, конечно, это абсолютная профанация. Путин не является главой исполнительной власти, Путин является главой государства. И его важнейшая функция – это защищать конституционные права всех россиян вне зависимости от того, являются они членами «Единой России» или противниками «Единой России».

Второе, Путин не является членом партии «Единая Россия», не является ее лидером. Ее лидером является председатель правительства Российской Федерации, глава исполнительной власти Дмитрий Анатольевич Медведев.

Однако, в нарушение и Конституции Российской Федерации, и закона о выборах партия «Единая Россия» утверждает, что она – партия президента. Она – партия премьер-министра, а не президента. А президент обязан обеспечивать равные права всех россиян вне зависимости от их политических, религиозных, каких угодно других убеждений, вне зависимости от их ориентации, пола и так далее, и так далее.

О.Журавлёва― Значит ли это, что либо президент должен одернуть партию «Единая Россия», либо кто-то должен подать в суд на нарушения в ходе предвыборной агитации?

Е.Альбац― Это логика, вот… Президент не одернет партию «Единая Россия» — это мы же отлично понимаем, что… Мы же знаем, где мы живем, поэтому, ну, конечно, это всё делается с согласования с президентом и, во всяком случае, с его администрацией.

Что касается суда, это то, что всё время говорится: «А вы подавайте в суд». Ну? И каждый раз после каждых выборов оппозиция подает в суд. Всё это заканчивается одним и тем же – практически никогда не удается ничего доказать. И главное, это уже постфактум. И в результате оппозиция оказывается в положении лузеров, которые постфактум всё время пытаются сказать: «Ой! Это, знаете, мы, на самом деле, хорошие, а они нарушили закон». А эти нарушают закон, и всё время показывают, что захотели и идут напролом.

Поэтому это совершенно понятно, что это абсолютно бесполезно.

О.Журавлёва― Вы имеете в виду, что выборы абсолютно бесполезны?

Е.Альбац― Бесполезно подавать в суд. Но при этом не забывайте, что есть выборы по одномандатным округам. И, вот, когда выбираются живые люди… У нас очень подробно об этом, кстати, пишет в своей статье и Иван Давыдов, и мы сделали материал под названием «Тринадцать», где мы опросили всех тех, кто идет по Центральному избирательному округу. Мы пытались сделать дебаты, но, например, тот же самый Николай Николаевич Гончар, который представляет «Единую Россию», не захотел спорить с Марией Бароновой.

Я сама лично с ним говорила, с Николаем Николаевичем, я давно его знаю. И вот эта реакция меня совершенно поразила, потому что вы можете как угодно относиться к Бароновой (любить или не любить, считать ее сильным политиком или не считать), она собрала подписи. Люди за нее подписались. И она зарегистрировалась. Вот это, кстати, очень важная вещь. Не плакаться, не кричать всё время «Нас опять кровавый режим!..» Да на хер, – всем надоело слышать про кровавый режим. Надо биться. Вот, надо отдать должное, что Баронова билась. То, что ей удалось собрать подписи и зарегистрироваться, это сильно.

О.Журавлёва― Евгения Марковна, но согласитесь, что в наших условиях, о которых вы сами говорите, можно собрать подписи-расподписи.

Е.Альбац― У нас не будет других условий, пока… Мы живем там, где живем.

Позиций может быть две. Первая позиция, выиграть. Вот, что бы там ни случилось, надо сделать, надо пройти из точки «А» в точку «Б». Вот, надо проходить. Надо добиться, чтобы журнал был напечатан, надо это делать, чего бы вам это ни стоило. Понимаете?

Потому что бесконечные сопли и слезы по поводу почему нам всё время что-то мешает в разных местах – они уже… Они совершенно не работают. Вы можете много раз рассказывать, что вам мешает и что у вас не получается. Но люди уважают тех, кто способен дойти до финиша, тех, кто способны бороться. Вот, надо бороться. Надо преодолевать эту ситуацию.

О.Журавлёва― С этим я полностью соглашусь, но есть…

Е.Альбац― Вон посмотрите, кстати, на Навального.

О.Журавлёва― Да?

Е.Альбац― Вот, ему из-за того, что ему был вынесен неправедный приговор, ему не разрешено баллотироваться, вообще участвовать в выборах, да? И он… Его в дверь – он вылезает в окно. Здесь суды не хотят принимать апелляцию – он идет через Европейский суд, добивается принятия Европейского суда, который признает, что в решении по Кировлесу была нарушена процедура, его право на защиту и так далее, и что это неправедный приговор, и таким образом идет в Верховный суд.

Понимаете? Это позиция, вот, что бы там ни было. Надо идти.

Понимаете, вот, не бывает других ситуаций. Либо ты живешь с выброшенной рукой. Понимаете? Либо ты бесконечно сосешь палец и вытираешь сопли.

О.Журавлёва― Не кажется ли вам, что именно эти нынешние выборы хотят (в том числе и власти), хотят сделать модельными, более чистыми, хотят соблюсти некий политес и, может быть, поэтому допускают и принимают (НЕРАЗБОРЧИВО)?

Е.Альбац― Понимаете, дело в том, что выборы – это процесс. Это самое важное, да? Это вот вся… На этом строятся все книги по процедурной демократии. Это процесс, это соблюдение процедуры от начала и до конца.

Поэтому, да, очевидно, что было принято решение, что ни в коем случае не допустить повторения 2011 года. Чтобы не было откровенных фальсификаций, да?

О.Журавлёва― Угу.

Е.Альбац― Но при этом нету нормального выборного процесса. Нету. Нормальных дебатов, кстати говоря, тоже нету. Потому что выходят представители системных партий – они же все на одно лицо. Ведь, нету никаких отдельных «Единой России», ЛДПР, эсеров. Это же всё одно и то же, да?

И они говорят примерно одними и  теми же словами. И все они кричат о том, как Путин их любит и как они нежно любят Путина, целуют его во все места.

Понимаете, вот, конечно, процедура уже не… Мы видим, она не соблюдается. И опять… Да. Да, это так. Есть два варианта – ползти на кладбище и там тихо плакать либо с этим бороться.

Поэтому вот с этой точки зрения мне позиция Бароновой ужасно нравится. Потому что, опять, вот, не важно, что она говорит (она не герой моего романа). Но то, что она сумела собрать подписи и зарегистрироваться, то есть там не сумели найти такое количество фальсификата, какое всегда находили, дорогого стоит. Молодец.

Я вот уважаю… Понимаете, для меня это принципиально важно. Люди должны понимать, что никакой свободы больше сверху им не дадут. Никаких открытых выборов больше сверху не дадут. За всё надо бороться. Вот, надо бороться.

О.Журавлёва― Избирателю тоже надо бороться?

Е.Альбац― А что значит?.. Избиратель – сегодня он избиратель, завтра он депутат. Или сегодня он избиратель, завтра он политик. Понимаете, люди… Ну как? В конце концов, мы все живем в этой стране. И от того, как мы голосуем и как мы себя ведем, зависит будущее отечества. Ну, вот, надо, так сказать, да. Для того, чтобы делать мир лучше, надо прикладывать некоторое количество усилий. Но зато награда феерическая!

О.Журавлёва― У нас в студии Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times». Очень много вопросов по, что называется, последним событиям от наших слушателей. Как вы думаете, проецирует ли российская элита ситуацию, которая сейчас сложилась в Узбекистане? Будет ли она до конца отстаивать статус-кво или грянет новый 1991-й, ну, или условная революция? Кстати, об этом разговоры тоже пошли.

Е.Альбац― Очень правильный вопрос.

О.Журавлёва― Там, что лучше, Путин или революция? Ну и так далее. Ждать ли смутного времени?

Е.Альбац― Ну, это идиоты, конечно. Вот эта дилемма, Путин или революция… Значит, вот ровно поэтому нужны нормальные выборы. Чтобы не оказаться в ситуации Узбекистана, когда 30-миллионная страна не знает, кто примет у дедушки, у которого там кровоизлияние в мозг, кто примет у него власть. Никто не знает. Это проблема для Узбекистана, это проблема для элиты Узбекистана и это проблема для стран вокруг и, естественно, это проблема для России.

Вот теперь просто можно легко спроецировать ситуацию в Узбекистане на нас, да?

О.Журавлёва― Ну, у нас, все-таки, хоть какие-то институты функционируют. Все-таки, выборы такие.

Е.Альбац― Какие? Ну, какие? Никаких нет.

О.Журавлёва― Президентские, например.

Е.Альбац― Нет. Институт президентства совершенно не функционирует ровно потому что институт нормальной смены президента у нас отсутствует. Конечно! В этом же вся проблема, что разрушены все совершенно институты. Разрушен институт парламента, то есть места, где согласовываются интересы разных политических партий и взгляды разные. Разрушен институт суда, где разрешаются в том числе и вопросы справедливости, что очень важно. Разрушен институт Верховного суда. Разрушен институт Конституционного суда, поскольку мы знаем, как это всё работает, да? И разрушен институт президентства.

Вот, ровно после того, как был сделан этот change между Путиным и Медведевым, всё. Таким образом был совершенно разрушен институт президентства, потому что институт президентства предполагает обязательную смену…

О.Журавлёва― Этого самого президента.

Е.Альбац― Да. Президента, да? И вот это взяли, решили и поменялись «Ты пойдешь на Краснопресненскую набережную, а я теперь пойду обратно за стенку», так не бывает. И именно поэтому колоссальные риски для российской элиты и в более широком смысле для людей… А у нас колоссальный бюджетный класс, то есть люди, которые зависят от зарплат бюджета. Колоссальные теперь риски. Вот смотрите и наблюдайте, что происходит в Узбекистане. Это ровно та ситуация, которая может случиться у нас. Понимаете? Это…

Ведь, никто ни от чего не застрахован. Это безумно рисковая история. Вот эти выборы, в которых там есть так называемые системные партии, которых интересует только один выборщик и вы знаете его имя. Вот, их интересует только один выборщик. Это проблема. Это проблема, которая может обернуться чрезвычайно болезненно.

О.Журавлёва― Ее кто-то думает решать, как вам кажется?

Е.Альбац― Ну, прежде всего… Власть никогда сама эту проблему решать не будет, потому что она убеждена в том, что единственный способ сохранить… Чуть не сказала «награбленное». Единственный способ сохранить собственность – это сохранить статус-кво во власти. Поэтому она, конечно, будет биться до последнего. И корпорация КГБ, которая стоит у власти, будет биться до последнего. Они хорошо помнят опыт 1991 года, и второй раз они этого повторения не хотят.

Но есть достаточно много крупных бизнесов в России, для которых это чрезвычайно серьезная проблема. Ведь, из-за того, что здесь несменяемость власти и никто не может предсказать будущее, сюда не идут инвестиции. Потому что инвестиции, особенно портфельные – это на какой-то долгий срок. Люди хотят понимать, как они сумеют отсюда увести свои деньги. И они не понимают, потому что они не понимают, какие здесь будут правила игры в 2018 году или в 2024-м. Они не понимают это совершенно.

Значит, бизнесы оказались в ловушке. Они… У них нету инвестиций, и они сидят в замороженном состоянии. Им по-хорошему надо бы продавать бизнесы. Но то счастье, которое было, когда государство скупало всё, что ему предлагало, и платило за это колоссальные деньги из нефтяной ренты, это счастье закончилось. А больше иностранцы не покупают (смотри выше), потому что они не знают, каким будет будущее. В результате бизнесы теряют капитализации, они становятся убыточными. В лучшем случае они сводят концы с концами. Но сделать ничего невозможно: они не могут их ни развивать, ни продать. То есть ситуация, когда можно было продать и уехать на Запад, и сюда приезжать, там, оттуда, с Виргинских островов покупать российские голубые фишки, это тоже всё закончилось. В этом же проблема колоссальная.

О.Журавлёва― Ну, наверное, для кого-то радость, что богатеньким теперь тяжело.

Е.Альбац― Кстати, вот, в номере… Вот, дайте я проанонсирую, потому что здесь в номере… Сегодня какое у нас число?

О.Журавлёва: 30―е.

Е.Альбац: 30―е. Завтра, 31-го августа в Европейском банке реконструкции и развития приступает к своей должности новый главный экономист Европейского банка реконструкции и развития Сергей Гуриев, бывший ректор Российской Экономической Школы, один из самых наших известных экономистов. Кстати вот, ему принадлежит потрясающая работа «Диктаторы и визири», где он показывал, почему… И эта работа еще сделана была лет 10 назад. Где он с соавторами показывал, почему диктаторы выбирают не умных, а тех, кто вот… охранников. У него просто на эту тему была замечательная совершенно работа. В номере как раз большое интервью с Сергеем Гуриевым – там, в частности, мы с ним беседуем и о ситуации, которая ждет Россию, и так далее. Вот. Впервые наш соотечественник занимает такую должность в мировой организации.

О.Журавлёва― Слушайте, а вот про американские выборы сегодня прошла такая новость, которая меня совершенно просто поставила в недоумение. Что есть опасение, что российские хакеры могут повлиять на итоги выборов в США, что в Америке опасаются, что Россия тем самым там как-то будет что-то мухлевать.

Е.Альбац― Какая-то глупость.

О.Журавлёва― Ну… Хорошо. Но тем не менее, все-таки, как вы считаете, есть в России какие-то силы, которые прям вот занимаются американскими выборами?..

Е.Альбац― Ну, мы видим, что есть, конечно.

О.Журавлёва― ...Влияют на них как-то?

Е.Альбац― Мы видим, что есть. Мы видим, что… То есть, во всяком случае, то, что пишет американская пресса, нет никакого сомнения в том, что почту Национального комитета Демократической партии вскрыли российские хакеры, работающие на государственные органы, на государственные организации. Тут сомнений никаких нету. Вопрос в том… То, что вот Джулиан Ассанж после этого выложил это прямо накануне съезда демократов во Флориде, было ли это инспирировано российской стороной? И похоже, что было, судя по всему. Во всяком случае, то, что об этом пишут.

Так что да, никогда раньше Россия так не пыталась влиять на исход американских выборов.

О.Журавлёва― Что мешает хакерам тем же самым…

Е.Альбац― Потому что там люди понимают, что в Москве сидят люди, которые решили, что «Ну, мы сейчас этим америкосам покажем, и мы влезем в их выборы». Вот, был Пол Манафорт, руководитель кампании Трампа. И перестал им быть, руководителем кампании Трампа. Это тот самый Манафорт, который получил в Киеве 12 миллионов долларов кэшем, который был советником Януковича, которого подозревают во всяких связях с Кремлем и так далее. Так что, нет, я не думаю, что российская власть может как-то повлиять на выборы.

Другой вопрос, что там опять ситуация, как было после съезда демократов, Клинтон очень сильно лидировала. И там писали, что Трамп может получить 15, 18 процентов. Но судя по всему, опять очень близкая ситуация. Поэтому боюсь, что станет понятно, кто будет следующим президентом США, только 9 ноября 2016 года.

О.Журавлёва― А помните историю, когда пришлось вручную пересчитывать? Когда настолько незначительный был…

Е.Альбац― Да. 2000-й год, когда Верховный суд США остановил пересчет голосов во Флориде, и таким образом большее число выборщиков получил Буш, и он стал президентом США.

О.Журавлёва― «А чем Трамп симпатичен Путину, — интересуется Илья, — если можно говорить в таких категориях?»

Е.Альбац― Я думаю, что непониманием Кремля, что президент США как функция обложена колоссальным количеством всяческих ограничений. Вот, я сделала интервью с Мадлен Олбрайт, которая была Государственным секретарем США, и я ее спрашивала, в том числе и об этом, да? Значит, во-первых, существует Институт юристов Белого дома, которые ограничивают шаги президента США. Во-вторых, существует Конгресс, который скорее всего в ситуации с Трампом, если Трамп станет президентом, скорее всего там большинство-то будет у демократов. Как минимум в Палате представителей. В-третьих, существует институт импичмента, который очень развит. И так далее.

То есть, все-таки, иммунная система американской демократии выстроена так, чтобы то самое страшное, что происходит с любым сувереном, а именно то, о чем писал Аристотель, что самый замечательный человек, став единоличным правителем, обязательно становится диктатором, вот, США попытались выстроить систему, которая этому препятствует. Правда, сразу скажем, что это единственная президентская республика, в которой существует демократия. Все остальные президентские республики так или иначе это автократии, это прежде всего Латинская Америка. Вся Европа – это, я напомню, парламентские республики, там нету одного начальника. Это система защиты от абсолютного короля, от суверена, которая была выстроена именно путем создания, развития парламентских республик, когда борются несколько партий и никакого одного начальника нет.

О.Журавлёва― Ну, у нас при наличии парламента никаких проблем.

Е.Альбац― Но я хочу сказать, что ситуация… Вот, это очень любопытно. Вообще я думаю, что вопрос о президенте США будет решен на дебатах, которые вот совсем скоро будут. Первые дебаты, будут 3 серии. И тогда станет понятно, кто, все-таки, из них войдет в Белый дом.

Но, конечно, есть опасность повторения истории с Брекзитом, когда все говорили «Нет-нет-нет, Великобритания никогда не проголосует», а она прекрасно проголосовала за выход. Так что тут абсолютно непредсказуемо. И в этом, так сказать, конечно, прелесть политики.

О.Журавлёва― В этом прелесть нашей жизни.

Е.Альбац― Да.

О.Журавлёва― О прелестях жизни и политики мы говорили в программе «Особое мнение» с Евгенией Альбац, главным редактором журнала «The New Times». Всем спасибо, всего доброго.

Е.Альбац― Спасибо