Сколько православных в России?

Так сколько же на самом деле православных в России, и что заставляет остальных мимикрировать под православие?

Сколько православных в России? Вокруг этого вопроса идут бесконечные споры.

Одни считают православными всех, кто так себя называет. По разным опросам число таких людей от 60 до 80 процентов населения страны.

Другие предлагают считать православными лишь тех людей, кто исповедуется, причащается, регулярно ходит в храм. Воцерковленных христиан у нас в стране мало — не более 5–7 процентов.

Служба «Среда» в конце прошлого года нашла новый критерий оценки численности верующих — считать православными всех, кто идентифицирует себя с Русской Православной Церковью. «Церковных людей» оказался 41 процент.

На днях Елена Зелинская написала колонку, в которой причислила к православным лишь тех, кто поступает в соответствии с Евангелием и церковными правилами, для кого вера — не просто способ культурной или национальной самоидентификации, а образ жизни. В результате опять получилось, что христиан в стране очень мало.

На самом деле это спор не о числах, а о нас с вами, дорогой читатель.

Многим из нас приятно относить себя к большинству. Социальные психологи не раз проводили эксперимент. Сначала 5 или 10 добровольцев подговаривали называть черное белым, треугольник квадратом, то есть говорить неправду. Затем приходил другой участник опыта, не знавший о сговоре. Всем показывали картинку, и 10 добровольцев выполняли инструкции, а затем тот же вопрос задавался последнему человеку. Результаты были очень интересными. Эксперименты Соломона Аша по изучению конформизма показали, что 37 процентов участников опыта давали заведомо неправильный ответ, согласившись с мнением большинства.

Эти же закономерности работают и в области религии. Люди не хотят оказаться в меньшинстве, а потому предпочитают называть себя последователями господствующей конфессии. Это их способ защиты, возможность сказать: «Не трогайте меня, я такой же, как все. Я в тренде, я лоялен».

Так уже не раз происходило в истории Церкви. Когда в 313 году Константин Великий назвал христианство разрешенной религией, а в конце IV века Феодосий Великий сделал ее государственной, число верующих резко возросло. Большинство жителей Римской империи стали последователями религии императора, надеясь получить его благосклонность. Христианам пришлось решать, что делать с многочисленными номинальными единоверцами, не стремившимися соблюдать заповеди. В Церкви появился институт монашества, и на какое-то время проблема была решена.

Потом иночество стало так популярно, что многие христиане теперь хотели быть номинальными монахами. Византийские императоры были вынуждены ограничить число отшельников и новых обителей, поскольку обилие монастырей стало угрожать существованию государства: люди уходили от мира не «ради Иисуса, а ради хлеба куса».

Сходные явления наблюдались и в Русской Церкви.

«Повесть временных лет» в рассказе о крещении Владимира и киевлян сохранила для нас характерную запись под 988 годом о причинах Крещения Руси:

«Затем разослал Владимир посланцев своих по всему городу сказать: „Если не придет кто завтра на реку — будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, — будет мне врагом“. Услышав это, с радостью пошли люди, ликуя и говоря: „Если бы не было это хорошим, не приняли бы этого князь наш и бояре“. На следующий же день вышел Владимир с попами царицыными и корсунскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни, погрузившись до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а взрослые бродили, попы же, стоя, совершали молитвы».

Как и в Византии, на Руси очень полюбили монахов, и перед смертью знатные люди становились иноками, чтобы получить спасение.

В наши дни ситуация изменилась — люди хотят веры, не требующей от них усилий — освятить яйца и яблоки, получить крещенскую воду, крестить ребенка, отпеть покойника, поставить свечку и повенчаться — вот джентльменский религиозный набор наших новых православных. Как только Церковь выходит за флажки и говорит о необходимости соблюдать заповеди, проходить оглашение перед крещением, она тут же получает возмущенную реакцию со стороны обывателя, который просит, чтобы его оставили в покое.

Ситуация с числом православных в России идеально вписывается в не совсем приличный анекдот о реальном и виртуальном. Виртуально у нас много православных, а реально даже на Пасху в храм приходит не больше двух-трех процентов россиян.

Иными словами, выбор религии превращается в статусную вещь, в возможность показать себя другим с хорошей стороны. Число людей, говорящих, что они слушают классическую музыку или смотрят канал «Культура», значительно больше тех, кто на самом деле любит классику и может отличить Беккета от Ионеско. Присоединение к большинству позволяет человеку повышать свою самооценку.

С другой стороны, существуют люди, которые не хотят принадлежать к религии большинства. Они могут называть себя просто христианами, католиками, последователями альтернативных православных церквей или быть последователями других религий. Митрополит Антоний Сурожский говорил, что люди очень часто ищут ответы на свои вопросы в каких-то экзотических культах, ничего не зная о православии. Христианство кажется им слишком привычной религией, к которой они принадлежат лишь номинально.

Конечно, среди последователей любой религии есть искренние верующие люди, которым не важно, принадлежат ли они к «церкви меньшинства» или «церкви большинства». Для них все эти игры с цифрами не очень интересны, но внутри храма невозможно провести сегрегацию и отделять «правильных» православных от «неправильных». Жизнь сделает это сама, не обращая внимания на статистику.