«Видимо, товарищи, всем нам надо перестраиваться. Всем»

Россия карикатурными замашками уже начинает напоминать поздний СССРВ 85-м году, когда умер Черненко и на вахту заступил Горбачев я спросил у отца-милиционера: «Папа, а он тоже через два года умрет?» Тот посмотрел на меня и ответил: «Нет, сынок, этот молодой, еще поработает.»

Поработал он недолго и через шесть лет отдыхая в Судаке и наблюдая на море за маленькими пограничными корабликами, а по маленькому черно-белому телевизору на улице за московским балетом, я вспоминал этот разговор с отцом и думал о президенте, о том, как ему сейчас там работается через 160 километров в Форосе.

Потом время поскакало: 93-й и расстрел парламента, 94-й Чечня, 96-й и «Голосуй сердцем», потом Путин.

Мне сейчас почти сорок, дочке десять, а сыну скоро три — на девять лет я старше своего отца, когда мальчишкой спрашивал его в том черно-белом 85-м про Горбачёва.

Через шесть лет Владимир Путин станет практически Андроповым и будет близок к Черненко, а моя страна карикатурными замашками уже начинает напоминать поздний СССР.

Я не знаю о чем меня будут спрашивать мои дети, но я знаю, что Перестройка-2 неизбежна, как неизбежен рассвет после ночи, бег истории и человеческий язык после «божествований» и «долженствований». Потому что, как очень точно сказал Станислав Белковский «ГКЧП — это мы.»

И перестроить надо прежде всего самих себя

Константин Добрынин