Леонов и Пастернак

Автор: Прилепин Захар > Книга: "Леонид Леонов. «Игра его была огромна»" > Страница 116  

Двадцать третьего октября 1958 года Борису Пастернаку — второму после Бунина из русских писателей — была присуждена Нобелевская премия по литературе. Тут безусловно имел место фактор политический; в качестве претендента до Пастернака рассматривался Шолохов и заслуживал её куда больше, но его «задвинули». Впоследствии Нобелевский комитет будет трижды рассматривать кандидатуру Леонида Леонова — но ему, в отличие от Шолохова и Пастернака, премию так и не дадут. Отчасти это объяснимо: кто ж там на Западе умел читать на «пятой горизонтали» — это и в России мало кто мог!

Пастернаку тем временем пришлось пережить унизительные проработки, в которые традиционно вовлекли и писателей.

Двадцать пятого октября состоялось заседание партийной группы Президиума СП, присутствовали 45 человек, в том числе Лев Ошанин, Мариэтта Шагинян, Николай Грибачёв, Сергей Михалков; последние двое призвали выслать Пастернака из страны, и Шагинян их поддержала. 27-го состоялось уже совместное заседание президиума правления Союза писателей СССР, бюро оргкомитета Союза писателей РСФСР и президиума правления Московского отделения Союза писателей РСФСР, тоже собравшее большое количество литераторов видных и маститых: там были Николай Тихонов, Валентин Катаев, Вера Панова, Борис Полевой, Александр Твардовский…

Большинство литераторов Бориса Пастернака осудили; некоторые смолчали.

По болезни на собрание не явились Шолохов, Лавренёв, Гладков, Маршак, Тычина, Всеволод Иванов, а Леонов — не явился без причины. Он уже сказывался больным в 1930-е, добрую сотню раз за десять лет. Теперь мог позволить себе просто не ходить, не затрудняясь поиском оправдания.

Не то чтобы ему было жалко Пастернака. Наверное, чувство жалости у Леонова стало к тому времени каким-то иным по составу, чем у большинства людей. С тем же успехом можно спросить: а умеет ли жалеть валун или древесное кольцо

Борис Пастернак, как поэт истинный и чувствующий недоступное многим иным, как-то понимал это. Да, он знал об отказе Леонова участвовать в судилище над ним, и даже был дружен с Леоновым в 1942-м, и восхищался им несколько раз, — и при всём этом, кажется, боялся его не бесчеловечности, а вне-человечности, обращённости в какие-то другие сферы, тёмные и мучительные.

Они несколько раз встречаются уже после отказа Пастернака от Нобелевской премии, и о содержаниях их разговоров мы можем догадаться по одному факту.

В 1958 году Леонов начинает работать над очередным вариантом «Пирамиды», одним из сюжетов которой является, как известно, приход дьявола на землю.

Борис Пастернак умрёт 30 мая 1960 года, за сутки до дня рождения Леонова, и в предсмертном бреду увидит его у изголовья — как он сидит и говорит о «Фаусте» и о дьяволе; и глаза Леонова строги и нездешни, и часть лица недвижна.

Очнётся ненадолго и попросит в дом Леонова не пускать.

…