Ислам-таун, или Мусульманское гетто

Человек, как известно, животное стадное, в отрыве от стада-племени он был обречен на смерть. Причем, не только от хищных зверей или голода, но и от рук другого племени, для которого чужак – это лишний рот, а значит - враг, подлежащий уничтожению или гонению. Среднего не дано.

Даже в наше время хомо сапиенс не смог до конца преодолеть примитивное, двуполярное представление обо всем, что его окружает. Этот атавизм выражается простой формулой «свой-чужой», где свой априори – всегда хороший, а «чужой» (иной, не такой, как все мы) – всегда плохой. Вся история состоит из подобных коллизий, ставших причиной предательств, убийств и войн, а также прочих мерзостей, детально систематизированных в качестве смертных грехов в наидревнейших текстах.

По каким же признакам можно определить «своего» и отличить его от «чужого»? Не из-за этой ли дилеммы счастье – всегда призрачное, мир – всегда хрупкий, а справедливость всегда недостижима? Это только коммунисты и утописты-теоретики пытались доказать обратное, но к сожалению, «что немцу здорово, то русскому - смерть!»

Сами по себе различия ничего плохого в себе не несут, и от того, что кто-то толстый, а другой - очкарик, третий – высокий, а четвертый – блондин, а также умный, проворный, богатый, сильный или успешный…кому-то живется неспокойно. Но тем не менее все это лишь дополняет мозаику психологем.

Совсем другое дело, когда по определенным общим признакам собирается некая группа, считающая всех остальных – противниками или врагами, может начаться и кровопролитие

Расизм или фашизм, например, исходит из внешних признаков – цвета кожи, волос, размера носа, чистоты крови (родословной).

Ксенофобия считает главным отличительным фактором иные языки общения, географическое местоположение или происхождение.

Религиозный фанатизм тем и фанатизм, что на основании некоей догмы противостоит любым иным вероисповеданиям или трактованиям, «посягающим на святое».

Коммунизм ставит во главу угла социальные, классовые и идеологические факторы.

Кто не с нами – тот против нас, добро должно быть с кулаками, революция должна уметь «защищаться» (точнее – уничтожать инакомыслящих)

Все цивилизации гибли от варваров: как только одно сообщество людей находило в себе силы объединиться во имя решения общих задач, рано или поздно появлялись другие, которые «плевать хотели» на установленные там законы и правила.

Одна и та же закономерность одинакова как в масштабах геополитики, так и отдельно взятой коммунальной квартиры, причем во все времена и во всех культурах.

Стая заклевывает любого, нарушившего законы стаи (вспомните фильм «Чучело»). Но при этом она еще более беспощадна к другой стае хотя бы потому,  что та - другая. Вопрос лишь в том, кто сильнее в данный момент времени.

Стенка на стенку, улица на улицу, район на район, иногда все вместе – против иногородних, против «понаехавших» или прочих инородцев.

В армии – дедовщина: «деды» жестоки по отношению к «салагам», но сплоченные земляки-кавказцы кулаками доказывают свое превосходство призывникам-ровесникам из средней полосы России.

Цивилизованный мир в большей или меньшей степени достиг того, что каждый взрослый гражданин (по идее) имеет любые права и свободы, если они не преступают закон.

Такой вот консенсус. Но всё в мире относительно. Один заключенный ходит по камере, другой – лежит на нарах, зато относительно тюрьмы – оба «сидят».

Вот вам пример коллизии причины и следствия: не оттого сработала ночью автосигнализация, что разбили лобовое стекло, а оттого и разбили стекло, что «достала» эта «гребаная» сигнализация.

Еще хуже, когда для одного закон – это своего рода гарантия безопасности и защита от посягательств, в то время, как другой вспоминает о нем только тогда, когда получает «сдачи» в результате его нарушения.

 

«Вот молодежь пошла – ей в морду плюнешь, а она драться лезет!»

Иными словами, наивно полагаться на законы, помня про дышло.

Например, тебя грабят, и ты, защищаясь, проломил нападавшему череп. Несмотря на очевидность причинно-следственной связи, грабитель вполне может оказаться жертвой, а ты – жестоким преступником, поскольку «неадекватно» оценил опасность и превысил степень самозащиты, покалечив несчастного человека. А у него, может быть, даже есть дети и семья.

Общественное мнение тоже не всегда окажется на твоей стороне, не говоря уже о  многочисленных родственников бандита, жаждущих отмщения.

Даже в большой политике такое случается сплошь и рядом.

Во главе с ХАМАСом палестинцы из сектора Газа обстреливают ракетами города ненавистного им сионистского врага – Израиля, но не забывают взывать к Совету безопасности ООН и международным судам, когда израильский самолет уничтожает вместе с ракетчиками дом, где находится мастерская по производству таких ракет.

Большинство международных организаций и стран официально признают ХАМАС террористической организацией, но в блокаде Газы тем не менее обвиняют не террористов, а сам Израиль, который не пропускает туда те товары и материалы, из которых потом изготавливается взрывчатка, ракеты, а также строятся тоннели для контрабандистов и переправки на территорию Израиля шахидов с поясами смертников.

Либеральные законы большинства европейских стран создавались столетиями, но эти демократии оказались бессильны против сотен тысяч мусульманских иммигрантов, считающих законы Корана превыше всего и воюющих против неверных в их же доме.

Если кто-то мне скажет, что бедность, безработица и высочайший уровень преступности– это результат дискриминации мусульман, находящих защиту в этнических гетто, я ему плюну в лицо. Все как раз наоборот.

"Ислам-таун" существует не для защиты от неверных, а как форпост для организации наступления на них.

Если палестинцы ненавидят евреев и желают сбросить в море государство Израиль, то парижские, лондонские и нью-йоркские исламисты так же ненавидят французов, англичан и американцев, которые пытаются защититься от мусульманской экспансии и от тех, которые устраивают бурные праздники с танцами и раздачей конфет в честь годовщины мегатеракта 11 сентября.

Многочисленная однородная стая нетерпима к инакомыслящим, она несет огромную угрозу демократии, а с ней – свободе и всей цивилизации.