Один из нас

Мы жили в цветущем краю, где над бескрайними просторами звенел напев нашей любви. До боли знакомый и вечно новый, этот напев наполнял сердца, и они распускались, как весенние бутоны. Болезни отступали перед нашей песней, враги становились друзьями, а заботы превращались в радости. Мы чутко прислушивались друг к другу, чтобы между нами не вкралась фальшь, и музыка не умолкала в нас ни на секунду.

Но вот однажды утром случилась беда – мы проснулись в тишине. Напев исчез, и души больше не вибрировали ему в такт. Мы вышли из домов, взглянули друг другу в глаза и поняли, что теперь мы чужие. Без песни, которая объединяла нас раньше, мы остались в одиночестве – каждый сам по себе.

Никто не знал, почему это случилось, и никто не знал, что теперь делать. Мы разбрелись в смятении, не в силах сказать ни слова. Ведь вместе с песней от нас ушли веселые детские голоса, шепот ветра, щебет птиц, раскаты грома и рокот прибоя. Не слыша друг друга, мы тонули в безмолвии.

Чтобы хоть как-то объясняться между собой, нам пришлось изобрести язык жестов. Он очень подходил для торга о цене, но совершенно не годился для взаимопонимания. В нас поселилась подозрительность и злоба, люди стали вешать замки на дверях и поплотнее задергивали шторы.

Мир больше не был приветливым и дружелюбным, ведь нас отгородила от него стена молчания. Одних подкосили болезни, другие голодали из-за недорода. А потом появились враги, и в войне с ними мы окончательно позабыли о том, что когда-то у нас была песня и мы могли слышать друг друга.

Прошло время, и цветущий край зачах. Не слыша ласкового напева, трава пожухла, деревья сгорбились, озера покрылись тиной, а люди очерствели. Даже враги ушли от нас – ведь мы сами стали врагами друг другу. Тишина и бездушие поглотили всё.

И вот тогда посреди безмолвия встал один из нас и написал большой плакат: «Время пришло». Многие проходили мимо, не замечая этого призыва, но некоторые все-таки останавливались, еще не понимая, почему. И один из нас начал учить их новой науке.

Он называл ее странно: музыка. Собрав группу, он провел на бумаге пять линий и начертил слева некий знак – скрипичный ключ. И все начертили вслед за ним пять линий, а слева, как могли, пририсовали скрипичный ключ.

Он писал странные слова, и мы узнавали про ноты и октавы, про бемоль и диез, про аккорды и трели, про аллегро и фортиссимо. Мы не понимали, что это такое, но почему-то не могли оторвать глаз от этих пяти линий нотного стана с немыми цепочками загадочных символов.

А потом он велел достать с чердаков старый хлам – музыкальные инструменты.

Мы стерли с них многолетнюю пыль, продули, натянули струны, приделали клавиши и принесли к нему. Он объяснил нам, что на этих инструментах нужно играть, причем играть вместе, потому что настоящая музыка звучит в сердцах, когда они бьются в такт.

И мы играли в полной тишине, надеясь, что ее вдруг прорежет то, чего нам так не хватало, – напев былой любви. Мы старательно водили смычками по струнам, ударяли по клавишам и дули в мундштуки труб. Иногда наш учитель морщился, а иногда улыбался. Он все время повторял, что играть надо всерьез, без отговорок, как будто музыка уже звучит внутри нас. Лишь тогда тишина станет невыносимой, и мы услышим друг друга.

Одни смотрели на нас с удивлением, другие откровенно насмехались над нашей самонадеянностью. Но разве это самонадеянно – принять помощь, чтобы найти пропажу, без которой все пропадают поодиночке?

«Сегодня вы разучиваете ритмический строй и последовательность гамм, – объяснял один из нас, – а завтра это станет вашей сутью. Тогда вам не придется вспоминать правильные ноты – они сами польются наружу.

Так мы учились, держась вместе и твердо зная, чего хотим. Нас становилось всё больше, и люди, еще вчера относившиеся к нам с недоверием, начали понимать, что музыка – это не красивая сказка, а правда души, песня, которую нужно вернуть. На уроках скрипичные ключи открывали наши сердца, и мы впитывали забытую мелодию по нотам, по каплям. Не слыша звуков, мы отчаянно пытались не сфальшивить, хотя знали, что не можем без фальши.

«Что вы там играете? Все равно ничего не слышно», – удивлялись люди.

«Сыграем и услышим», – отвечали мы.

И мы услышали. Сразу все. Музыка ворвалась в нас, закружила и спаяла друг с другом крепко-накрепко, как прежде. И даже еще сильнее, ведь теперь мы поняли, чью песню поем, кто дал ее нам и кто так ждал, чтобы она возродилась в нас.

– Когда мы поем вместе, – сказал учитель, – в нас звучит Он. И я больше не один из вас, кто слышит эту песню.

С тех пор мы живем в цветущем краю, где над бескрайними просторами звенит напев любви. До боли знакомый и вечно новый, этот напев наполняет сердца, и они распускаются, как весенние бутоны. Болезни отступают перед нашей песней, враги становятся друзьями, а заботы превращаются в радости. Мы чутко прислушиваемся друг к другу, чтобы между нами не вкралась фальшь, и музыка больше не умолкнет в нас никогда.