Противоречивые и прагматичные отношения связывают фабрику XXI века – Китай и технологическую лабораторию XXI века – США
 Китайской промышленности, чтобы работать на экспорт, нужны чужие технологии. Фото Reuters |
О нынешнем уровне отношений РФ и КНР и о том, к чему готовится Китай в связи с повышением градуса напряженности вокруг Ирана, говорит в беседе с Надеждой КЕВОРКОВОЙ один из ведущих российских китаеведов, полковник советской военной разведки Андрей ДЕВЯТОВ.
– Андрей, на каком уровне сейчас находятся отношения России и Китая? И какова их динамика, если сравнить с 90-ми годами, с 80-ми, с 50-ми? Что нужно России от Китая и Китаю от России?
– На словах – отношения лучше некуда. На деле – отсутствие искренности. Китай хочет, чтобы Россия была стратегическим тылом в противостоянии Китая и США. А тыл – это там, где находятся запасы сырья и топлива, конструкторская база. Это то, на что можно опереться, куда можно отойти. Россия же по причинам слишком маленькой численности населения за Уралом, потери промышленного потенциала и ослабления военной мощи опасается китайской – прежде всего демографической – экспансии в Сибирь и на Дальний Восток. Хочет бесконечными заверениями в «вечной дружбе» сохранять видимость добрососедства. Пытается через эти заверения и демонстрации разыгрывать «китайскую карту» в своих отношениях с США и НАТО. Динамика же российско-китайских отношений, при сохранении видимости «вечной дружбы» по форме имеет тенденцию к обострению по существу.
– Насколько успешно США портят отношения Китая и России?
– США вполне успешно разыгрывают «китайскую карту» против России. В их грубой пропаганде и тонкой дипломатии есть своя правда. А правда, если она не прикрыта лестью и лицемерием, всегда горькая. Внимание же властей, бизнеса и общественного мнения в России отвлекается от существа американо-китайских отношений «глобального всестороннего позитивного сотрудничества», которые по инициативе американской стороны получили наименование «группа двух» (G2). В результате нынешнее наше руководство стало всерьез рассматривать возможность вступления России в НАТО. С тем, чтобы свою «кладовую сырья и топлива» поставить под защиту американского зонтика.
– На каком уровне сейчас находятся отношения Китая и США? Насколько верно суждение, что американцы, перенеся большую часть своего производства в Китай, стали заложниками Китая?
– Китайско-американские отношения после нормализации в конце 70-х годов прошлого века называются «конструктивным сотрудничеством». Суть отношений – мирное (без угрозы войной и оружием) устройство сделок на рынке геоэкономики, где Китай выступает производителем, мировой фабрикой промышленных товаров XXI века. США выступают главным плательщиком и потребителем товаров китайской фабрики. А поскольку на рынке лицом, принимающим решение, выступает покупатель и плательщик, а не производитель и продавец, то США пытаются установить диктат потребителя. Китайцы же умело демонстрируют свою стратегическую независимость от США, поскольку, имея полуторамиллиардное население, то есть полтора миллиарда своих потребителей, всегда способны отойти с мирового рынка на внутренний рынок. Чего Китай пока не может нейтрализовать из американского диктата, так это меру стоимости – как своих товаров, так и сырья и топлива, которые Китаю приходится покупать за рубежом. Эта мера стоимости, она же учетная единица богатства, называется «доллар США».
– Существуют ли шпионские скандалы между Китаем и США? Насколько беспокоит США обилие контрафактной китайской продукции?
– Если Китай – это фабрика XXI века, то США – это технологическая лаборатория XXI века. Кроме диктата потребителя и плательщика, США проводят и политику технологического диктата. Китайцы же, опираясь на сетевые структуры своей диаспоры (чайна-тауны), где легально, а где и тайными методами разведки, правдами и неправдами добывают американские технологические секреты. Поэтому между США и Китаем время от времени и возникают шпионские скандалы. Вторым способом китайского подрыва технологической монополии США выступает контрафакт.
– Почему Китай оставил свою ПВО в системе GPS? Почему они не хотят включиться в российскую ГЛОНАСС? Они не считают, что им в один прекрасный момент США могут отключить GPS, как в случае с Ираком перед началом войны в 2003 году?
– Китайцы прагматики. GPS – это то, что есть, его и используют. А ГЛОНАСС еще только будет, и какова она будет на деле, а не в рекламе, пока неясно. При этом финансово-экономические рычаги воздействия на США у Китая есть. А для воздействия на Россию таких рычагов нет. Кроме того, китайцы работают над развертыванием своей космической навигационной системы. Ну и следует добавить, что будущая война – это не война авианосных ударных групп США против китайских подводных лодок на море. Это пока что сетевая «партизанская война» террористов и экстремистов. А для борьбы с террористами и экстремистами нужны не межконтинентальные ракеты и глобальные навигационные системы, но агентурные сети. В перспективе же конвергенции нано- и биотехнологий появится «боевая молекула», для которой космическая навигация вообще не нужна.
– Месяц назад Путин, а теперь Медведев открыли нефтепровод в Китай. США являются активными противниками подобных связей между Китаем и Россией. Чем это чревато для России?
– Трубу в Китай, способную перекачивать 15 миллионов тонн сырой нефти в год вместо обещанных в 2001 году 30 миллионов тонн, строили 10 лет, а не пять, как намечалось. При этом китайцы остаются официально озабочены «безопасностью и нормальным функционированием» этой трубы. Что касается США, то, будучи потребителями продукции китайской фабрики, они точно знают, что лишать фабрику сырья и топлива нельзя. США хотят контролировать фабрику (отпускные цены на промышленную продукцию) через сырье и топливо. Поэтому задача США – взять под свой контроль вентиль на этой трубе. Для России американский контроль над трубой чреват потерей суверенитета.
– А что происходит с газопроводами в Китай? Когда они будут запущены?
– Переговоры, обещания, заверения длятся с 2004 года. Но и на этот раз в ходе государственного визита Медведева в Китай вопрос опять уперся в цену на газ для Китая. Дело в том, что Китай получает газ от центральноазиатских стран – членов Шанхайской (заметьте, не Московской) организации сотрудничества по цене на треть ниже, чем цены ОАО «Газпром» при поставках газа на Запад. Россия строит новые газовые трубы в Германию и Италию («Северный поток» и «Южный поток»), наращивает нитки труб «Голубого потока». Сохраняются объемы поставок в Европу и по советским трубам через Украину. Думаю, что переговоры о газовых трубах в Китай – это во многом блеф при розыгрыше «китайской карты» не за «великой шахматной доской» двусторонних отношений, а за «карточным столом истории», где игроков больше двух.
– В тот же день, когда вице-премьер Игорь Сечин подписал меморандум по газу, Медведев впервые в российской истории издал публичный указ о присоединении России к санкциям против Ирана.
Это случайное совпадение?
– В метафоре, иносказании, образе – это все тот же розыгрыш нынешнего расклада карт за «карточным столом истории». Игру в нынешнем коне заказали США. У них самые сильные карты. США сделали заход с санкциями против Ирана. А Россия вынужденно скидывает на стол карту той же масти. Или иначе: при розыгрыше «китайской карты» Игорь Иванович Сечин мало-помалу экономически подыгрывает Китаю, тогда как Дмитрий Анатольевич Медведев ведет политическую линию России по фарватеру глобализации, прокладываемому США. «А политика не может не главенствовать над экономикой, рассуждать иначе – значит забывать азбуку марксизма» – так сказал Владимир Ильич Ленин.
– Почему Китай присоединился к санкциям против Ирана? Ведь Иран – это основной поставщик нефти и газа для Китая. Достаточно было Китаю наложить вето, и санкций бы не было. Насколько правы те эксперты, которые утверждали, что США грубо надавили на Китай, пригрозив им ядерной войной в Корее?
– Китайцы прагматики, и им де-факто куда важнее, чем де-юре. Это законникам, правоведам нужна буква. На деле-то санкции ничего для Китая не меняют. Китай получает из Ирана 12% от импорта сырой нефти. Все поставки идут морем. Санкции на поставки нефти не распространяются. Что касается Кореи, так это США, а не Китай озабочены ядерным шантажом со стороны КНДР. Китайцам же такое антиамериканское поведение Северной Кореи выгодно. Поэтому для Китая важен отнюдь не безъядерный статус Корейского полуострова, но стабильность режима в КНДР. А режим в Северной Корее стабилен. Здесь Китай за «карточным столом истории» обыгрывает США. Русским же давно сказано: «Это западникам-рационалистам нужен закон, русскому же сердцу нужен не закон, а благодать».
 Иранский ядерный реактор в Бушере – источник головной боли для лидеров многих стран. Фото Reuters |
– То есть Китай подписал санкции просто из чистого прагматизма? Даже без давления США? В деле удушения наступает момент, когда санкции начинают распространяться и на нефть.
– Пока международные санкции в отношении Ирана не затрагивают поставок сырья и топлива на китайскую фабрику XXI века, китайская дипломатия умиротворяет раздражение США в связи с ядерной программой Ирана. Но война-то для Китая – это отнюдь не организованное насилие, как на Западе. Не продолжение политики насильственными средствами. Это «бесконечный путь хитрости» в мирное время.
– Собирается ли Китай помогать Ирану в создании C-300? Хотя бы из прагматических соображений получения своей нефти.
– Что касается советского противоракетного комплекса С-300 или модификаций на его основе, так образцы этого комплекса, как, впрочем, и образцы советских крылатых ракет-носителей ядерных боеголовок X-55, давным-давно у Ирана есть. И попали они туда не из Китая, а из бывших республик Союза ССР. Что же касается «бесконечного пути хитрости», то вершиной военного искусства является победа без применения оружия.
– В случае атаки на Иран какую позицию займет Китай? Столь же безразличную, как при атаке США на Афганистан и Ирак?
– Да. И такая последовательная позиция Китая определяется отношениями «конструктивного сотрудничества» внутри «группы двух».
– Какую пользу Китай извлекает из дестабилизации региона? Понимает ли Китай, что рано или поздно США атакуют и Китай?
– Дестабилизация региона выгодна США. Выгодна потому, что война позволит американцам сдуть биржевые пузыри, списать долги, показать всем кулак – оружие – и так удержать под своим контролем мировую финансовую систему на основе своего доллара. Между Китаем и США давно идут финансово-экономические сражения. В СМИ они называются «текстильная война», «обувная война», «война обменного курса доллар–юань». Но войны оружия между Китаем и США до 2019 года не будет. Не будет потому, что мировая финансовая система с отказом от золотого стандарта, лишь на основе бумажного доллара США, родилась в 1972 году под гарантии переноса мировой фабрики промышленных товаров в Китай и мирной работы этой фабрики. Соглашения на этот счет действуют до 2019 года.
– Следовательно, к 2020 году, этой мистической дате, к которой привязаны все китайские планы, Китай допускает возможность войны с США?
– Мистика сроков у китайцев, как и у евреев-каббалистов, опирается на расчет, имеющий космические основания. Знающий сроки – не суется. Западным аналитикам, логикам-рационалистам, предвосхищение Пути Жизни (по-китайски «Великое Дао») не по зубам. Мировой финансовый кризис первым ударом в 2008–2009 годах ошеломил не Китай, а США. Вторым ударом он может послать США в экономический нокдаун. А третьим ударом – отправить федерацию англоамериканцев, афроамериканцев и латиноамериканцев в политический нокаут. Что же касается дестабилизации Китая силами национального сепаратизма тибетцев и уйгур, религиозного экстремизма со стороны радикального ислама и фанатиков фалуньгун, а главное, подконтрольного закулисе «международного терроризма», то перспектив в Китае у этих трех зол нет. Нет потому, что идеи прав человека, ценности каждой человеческой жизни, «слезы ребенка» глубоко в китайское сердце не проникают. Китай – это классическая восточная деспотия, где ценность государства превыше всего. В 1989 году мудрец Дэн Сяопин не остановился перед применением оружия против поборников либерализма на площади Тяньаньмен. В Пекине тогда погибли около 10 тысяч человек, но Срединное государство желтых людей осталось непоколебимым. А вот путч 1991 года в Москве с тремя павшими борцами за демократию закончился тем, что Союз нерушимый республик свободных был распущен.
– Почему Китай так мало помог Пакистану, по сути, своему единственному союзнику, потерпевшему громадное бедствие от наводнения? Ведь Китай кровно заинтересован в том, чтобы иметь доступ к иранской нефти через пакистанский порт Гвадар.
– Военная база в Гвадаре для боевых кораблей и морской авиации нужна Китаю не столько для транзита сырья и топлива, добытых на нагорьях Афганистана (медь) и Ирана (нефть и газ), сколько для охраны и конвоирования танкеров, сухогрузов и рудовозов, следующих на китайскую фабрику из Африки, Красного моря и Персидского залива через Малаккский пролив.
– А каковы отношения между Китаем и Израилем?
– Государство Израиль и Китайская Народная Республика связывают отношения, которые в Китае называются «гармония мира». Китай не боится евреев, так как китайская кровь одолевает генотип евреев уже в первом поколении и в Китае, по обеим сторонам Тайваньского пролива, евреев нет даже в коммерческих банках. А Израиль ребенка, родившегося от китайского папы и еврейской мамы, евреем не считает. Демографическая экспансия 20–30 миллионов китайских евреев в пятимиллионный Израиль невозможна. Поэтому в отношениях китайцев с евреями по всему миру нет взаимных опасений, связанных со скрытыми угрозами «партии измены». Они насквозь прагматичны и весьма взаимовыгодны.
– Является ли Китай дружественной России страной? Является ли он партнером США?
– В российско-китайских отношениях статус друзей и союзников давно утрачен. Теперь не очень искренне говорят о «доверии между добрыми соседями, имеющими общие горы и реки». Тогда как в американо-китайских отношениях речь идет не о партнерстве в сделках, а о «глобальном всеобъемлющем активном сотрудничестве, формирующем XXI век».
Об Андрее Девятове
Андрей Девятов – военный китаевед, член Союза писателей России, прожил в Китае 17 лет. В 1999 году «за деятельность, не совместимую со статусом», был изгнан из Китая и в течение семи лет был лишен права въезда в страну. Постоянный заместитель директора Института российско-китайского стратегического взаимодействия. Автор книг «Китайская специфика. Как понял ее я в разведке и бизнесе», «Китайский прорыв и уроки для России», «Практическое китаеведение» и др. Книга Андрея Девятова «Небополитика» переведена в Китае на китайский язык.
Комментарии