«Особое мнение» с Сэмом Клебановым 11 августа 2016 года

     https://youtu.be/NqBH1xAszXw И.Воробьева― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». Сегодня в студии радиостанции «Эхо Москвы» публицист, кинопродюсер Сэм Клебанов. Здравствуйте.

С. Клебанов― Здравствуйте.

И. Воробьева― Непростая тема первая. Это мультимедийная выставка «Босх. Ожившие видения». Проходит она в центре дизайна Artplay. Сегодня стало известно, что ФАС оштрафовала этот центр на сто тысяч рублей за рекламу этой выставки. Посчитав ее не слишком пристойной. При этом надо оговориться, что у них постоянные проблемы были с этой выставкой. С рекламой. И говорили, что она не очень приличная. С одной стороны все ратуют за искусство и стоят в длиннющих очередях на разные выставки, а с другой стороны такие не очень можно. Что там такого в творчестве Босха прикрыто цветочками, что нам так неприятно.

С. Клебанов― Я видел рекламный плакат этой выставки. Совсем рядом с моей московской квартирой, где я сейчас живу. И я прошел, обратил внимание, но сейчас думаю, что если бы я знал, что неприличное что-то есть, пригляделся бы повнимательнее, чтобы неприличное там найти. Потому что я пытаюсь сейчас вспомнить, ничего такого я не увидел. Но на самом деле это просто иллюстрирует качество тех законов, которые в данном случае применяются. Потому что неприличие такая категория внеюридическая, я только тоже сегодня услышал по радио эту новость. Я думаю, что проблема с нарушением возрастных границ там. Например, мероприятие должно 18-плюс, оно рекламируется повсюду. Но законы эти довольно абсурдны. И если следовать этим законам о приличиях, о возрастных границах, мы можем вообще половину, даже большую часть всех произведений искусства сделать неприличными и посчитать, что они наносят ущерб детской психике. Кто-то из моих знакомых пишет в фейсбуке, что ребенку не продали книгу Виктора Гюго «Отверженные», которую задали в школе. Домашнее чтение. Я слышал товарища рингтон, песня из «Бременских музыкантов»: ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету. Я тут же вспоминаю федеральный закон о защите детей от наносящей им урон информации. Там есть такой пункт: пропаганда бродяжничества. Вот мультфильм это абсолютная пропаганда бродяжничества. Тоже неприлично, это тоже 18-плюс. И так как такие моменты неприличия раскиданы повсюду и понятно, все сразу не запретить, даже просто невозможно, требует слишком много человеко-часов, чиновничьего времени. А у них там много других есть не менее важных дел. То, например, поиск недавно был экстремизма в новой книге о Гарри Поттере. Так вот, получается так, что периодически будут что-то выхватывать из культурного пространства, объявлять неприличным или запрещенным для детей, мы каждый раз будем удивляться. Но удивляться тут нечему. Потому что есть такие законы. Их приняли. Их приняла ГД. Я вот вообще как иностранец могу только отметить их существование, сказать, что когда я нахожусь в России, я должен им следовать. Но для граждан России это такое некое сообщение. Вот такие законы. Такие законы принимает ГД и запрещать и объявлять неприличным согласно этим законам можно все что угодно.

И. Воробьева― А как вы считаете, общество, которое живет по этим законам, то есть мы, насколько радуется таким законам. Духовные скрепы и это все.

С. Клебанов― Я не думаю, что кто-то радуется, не думаю, что есть люди, которые радуются тому, что их защитили от Босха. Ну кроме может быть тех активистов, которые написали письмо. Там ведь была жалоба чья-то. Кто-то написал письмо, что его чувства оскорблены. Но возможность того, что твои чувства будут оскорблены, это неотъемлемая черта демократии, свободы слова. И так далее. И любое демократическое общество пытается найти некую границу. До каких пор эти чувства можно оскорблять и это находится в рамках свободы слова. А после этой границы это уже становится преступлением. И, в общем, в большинстве развитых демократических обществ это связано с настоящей пропагандой насилия, нацизма и так далее. Причем в разных странах границы проходят в разном месте. Но в России последние наверное года три идет такая борьба за некоторое моральное превосходство. И это моральное превосходство оно мне кажется, является таким компенсаторным механизмом, который сглаживает экономические проблемы. У нас упал курс рубля, все плохо с экономикой, зато мы морально превосходим эту развращенную Европу. Гейропу — как ее здесь называют. И уж тем более бездуховные США. Вот, собственно говоря, и все. То есть это связано и с запретом так называемой пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений. Это связано со многими другими, связано с возрастными ограничениями, которые в России жестче, чем где бы то ни было. Так как я занимаюсь кино, на примере кинематографа я это очень хорошо вижу. Как многие фильмы, которые в Швеции, например, я живу в Швеции, там нет никаких ограничений больше 15 лет. 15 лет считается максимальным ограничением.

И. Воробьева― 15 лет это для детей а все, что выше…

С. Клебанов― Да, там есть ограничения, но самое жесткое – до 15 лет. Считают, что после 15 лет подростки уже достаточно взрослые. Они, как их ни ограничивай, они сами найдут все, что им надо и в общем, стоит ли тратить усилия общества, чтобы их защитить от того, что они найдут в любом случае. Так может быть просто дать им возможность смотреть и уже не переживать по этому поводу. Тут же очень многие фильмы, я прокатывал фильм свой «Жизнь Адель», во Франции было, по-моему, 12 ограничение. В Швеции – 15. В России – 18. Его нельзя было нигде рекламировать, потому что это 18-плюс. Там же еще возникает очень много проблем, когда у тебя фильм 18-плюс, ты его не можешь рекламировать с какими-то другими фильмами. Это на каждом шагу. Это постоянно идет идея некоторого морального превосходства. Которое на самом деле, эта гипотеза ничем не подтверждается. Что Россия территория какой-то повышенной морали, морального превосходства и так далее. Потому что вся статистика, которая говорит о преступлениях, абортах, количестве брошенных детей свидетельствует о том, что никакого морального превосходства нет. Есть наоборот проблема, которую надо решать. Но создается иллюзия. И конечно закон принимаем не для того чтобы оштрафовать организаторов выставки Босха и пополнить бюджет на их сто тысяч. Нет, ну просто когда такие законы есть, то эти побочные эффекты будут срабатывать постоянно и все время в разных местах, и мы никогда не знаем, где они сработают. Но точно можно сказать, что еще что-то запретят. И мы будем удивляться: ну как же так, это искусство. Ну, вот потому что попало под определение.

И. Воробьева― Я надеюсь, что мы все равно будем удивляться каждый раз. Потому что перестать удивляться каким-то вещам или негодовать это означает полное привыкание.

С. Клебанов― Просто можно сказать, что такие вещи будут повторяться, но нельзя сказать, где именно.

И. Воробьева― Я думаю, продолжим про искусство. Наш слушатель пишет: так вот за что хватают уличных музыкантов. Они же все поют песню «Бременских музыкантов». Вы же часто ездите, в разных странах бывает, насколько там много уличной активности, чтобы люди в любом месте начинали петь, танцевать, рисовать. И насколько важно для города, чтобы это было или не было.

С. Клебанов― Поют довольно много. Рисуют не очень. Рисуют где – в Москве на Арбате. В Париже – на Монмартре. В Гетеборге. Где я живу, есть несколько художников, которые рисуют. Они все когда-то рисовали на Арбате. Мои друзья. Они перебрались и вот так сидят зимой в торговом центре. На главной улице, где все гуляют и рисуют портреты, ну вот собственно их 2-3 человека. Мне кажется, я никогда не пробовал играть на улице, да и в общем, я не на улице не пробовал. Я не музыкант. Но мне кажется в Европе достаточно свободно, по крайней мере, в Швеции не то чтобы существовало какое-то законодательство, я читал разные статьи, что неплохо было бы его ввести, потому что некоторые люди жалуются, что у них под окнами офиса встают музыканты и весь день заводят свою шарманку. Поют одно и то же. Но убрать их оттуда нет никакой возможности. Мне кажется уличные музыканты составляют какую-то часть городского ландшафта. И если тут озаботились урбанизмом, то все-таки должен быть какой-то живой урбанизм. С людьми. Например, с музыкантами, которые создают атмосферу. Чем просто только какими-то бетонными коробами, гранитными, напоминающими надгробия на Тверской.

И. Воробьева― Я смотрю, вы посмотрели уже да.

С. Клебанов― Я немножко. Сейчас ехал из офиса на велосипеде. Во-первых, воспользовался плодами урбанизма в виде велодорожек, которые местами попадались.

И. Воробьева― То есть не везде все-таки.

С. Клебанов― Не везде. И периодически были водители, которые считали, что это такая отдельная полоса, куда они тоже могут заехать. В общем, было непросто. Но да, замечательная история, когда девушек, которые играли на гуслях, оштрафовали на 10 тысяч каждую. Не так уж и мало. Вполне серьезно. Но мне кажется, что никакая неорганизованная и несогласованная активность в Москве не приветствуется. Все-таки городская жизнь здесь должна быть зарегулирована, спонтанность это не наш путь. В общем уличные музыканты это такие свободные люди. Где встали, там и поют. Те же самые «Бременские музыканты».

И. Воробьева― Я сегодня буду много ссылаться на то, что вы часто путешествуете. Сегодня один из порталов иностранных, ссылаясь на результаты опроса, говорит о том, что российские путешественники признаны самыми невежливыми постояльцами отелей. На втором месте Германия, на третьем грубые туристы французы. Но я помню, как несколько лет назад действительно было немножко неудобно, и старались вообще не показывать вида, что из России. Если ехал за границу. Но мне казалось, что сейчас стало намного лучше. Больше людей стало выезжать за границу, они понимают. Но по опросам нет. Как вы когда встречаете российских путешественников, вам кажется, что они действительно какие-то невежливые.

С. Клебанов― Да нет, сам я стараюсь быть вежливым. Но я попадаю в другую статистику. Я все-таки шведский гражданин и шведский паспорт. Но, останавливаясь в разных отелях, слышу русскую речь, я пока, не знаю, меня несколько удивила эта новость, честно говоря. Потому что я как-то никогда не встречал в поездках, останавливаясь в отелях, соотечественников, за которых мне было бы стыдно и хотелось бы сделать вид, что я не говорю по-русски. Нет. Не думаю. Мне кажется, что большинство людей, которые выезжают за границу, уже как-то владеют базовым этикетом…

И. Воробьева― Не могут так позорить страну.

С. Клебанов― Мне кажется это странным, но может быть, потому что в принципе мне кажется, большинство людей везде ведет себя прилично. Мои путешествия в основном профессиональные. Я выезжаю во время кинорынков, кинофестивалей. Где-то останавливаюсь в отеле, в основном живут мои коллеги. Люди, тоже связанные с кино. Я не езжу в чартерные отели. Может быть, там что-то возникает. Хотя один раз в жизни я был всего лишь, из России купили какую-то путевку. В Египет. Но это было давно, пять лет назад. Ничего. Но так как невежливо себя ведет меньшинство, может быть в России это меньшинство чуть больше, чем в других странах. Но мне кажется, большинство ведет себя прилично.

И. Воробьева― Летали ли вы авиакомпанией «Победа»?

С. Клебанов― Нет. И, в общем, пока не планирую.

И. Воробьева― Дело в том, что это может теперь коснуться всех, поскольку эта компания предложила ограничить ручную кладь только одной вещью. И обратилась к Минтрансу с инициативой упразднить список предметов, которые сейчас разрешены к бесплатной перевозке в ручной клади. Насколько это важно, чтобы был не один предмет.

С. Клебанов― Конечно это важно. Компания хочет быть похожа на компанию Ryanair.

И. Воробьева― Лоукостер.

С. Клебанов― Да. Самый крупный лоукостер мира. И чуть ли ни самая большая авиакомпания по количеству перевозимых пассажиров.

И. Воробьева― И у них такие правила?

С. Клебанов― Да, один предмет. Компанию Ryanair ненавидят все. Это такой предмет шуток. Их называют тоталитарным государством, еще что-то. Реально компания, которая принципиально не старается сделать ничего такого, за что бы ее пассажиры дополнительно любили. Они считают, что пассажиры готовы терпеть ради низких цен, а остальное неважно. Но с другой стороны много других лоукостеров. Поэтому, например, мне периодически надо летать из Гетеборга в Лондон, у нас там много рейсов. Есть авиакомпания Norwegian . Тоже лоукостер только норвежский. Они наоборот стараются быть приятными, у них Интернет бесплатный на борту. И всячески стараются ублажать публику. Естественно, если я вижу, что Norwegian чуть дороже, чем Ryanair. Ненамного, то я покупаю их. Потому что я знаю, что мне будет приятно. Да, Ryanair, они даже пакетика лишнего не пропустят. Иногда приходится покупать большой пакет и туда все запихать. Сумку, и прочее. Сказать, что одна вещь. Поэтому понятно, кого использует авиакомпания «Победа» в качестве рулевой модели. Но просто в России это часто превращается в карикатуру. Потому что та же компания Ryanair не рассаживает пассажиров отдельно и не требует деньги.

Просто все лоукостеры говорят, садись, где хочешь. Это самый простой способ урегулирования посадки. Потому что это не требует никакого планирования. Если ты хочешь сесть на особое место, за это можешь заплатить. А так ты пришел и сел. И как правило, сколько я летал, ни разу не видел, чтобы… как-то у семей не было проблем. Все как-то расселись и все. Компания же я слышал «Победа» специально рассаживает. Брать с собой не одну вещь, а больше, это важно. У тебя компьютерная сумка и может быть что-то еще. А я например путешествую когда с ребенком, семьей едем, естественно, сумка, где какие-то детские вещи. И у женщин всегда с собой сумочка, помимо женской сумочки и сумка с компьютером, потому что женщины теперь тоже деловые. Не менее деловые, чем мужчины. Пять килограммов это вообще ничего, но ноутбук весит 2,5 килограмма. Там еще положил книжку, еще что-то и все. Поэтому если бы они только у себя это ввели, сказали, хорошо, такие правила «Победы», будем выбирать другую компанию. Или что-то доплатим. Но вот то, что они пытаются все изменить, это, конечно, мне как человеку, часто летающему пассажиру, меня часто приветствуют на борту: здравствуйте, Сэм, очень рады. У них там есть список. Они должны подойти. Как к Джорджу Клуни в фильме «Мне бы в небо». Подходят и отдельно приветствуют. Вот я такой человек, которого часто отдельно приветствуют в самолете. Для меня это конечно будет плохой новостью. Но надеюсь, что все-таки их лоббизм не увенчается успехом. Хотя конечно «Победа» это дочка «Аэрофлота». Поэтому лоббистские возможности у них довольно серьезные. Поэтому очень скоро возможно будут взвешивать и мой компьютер. И дамские сумочки.

И. Воробьева― Главное, чтобы «Аэрофлот» не присоединился к таким требованиям.

С. Клебанов― Я думаю, они при первой же возможности это сделают. Опять же, кризис, денег у всех стало меньше. И все сейчас озабочены тем, как все уменьшающиеся деньги друг у друга отобрать.

И. Воробьева― Продолжается программа «Особое мнение». Хотелось бы поговорить о тех новостях, которые мы целый день обсуждаем. И не первый день. Это ситуация, скажем так, на границе России и Украины. Там где Крым. Там одни подразделения приводят в усиленную боевую готовность, другие проводят учения, передислокация и так далее. Вы знаете, что сообщили о предотвращении террористических актов. Задержали и так далее. И ситуация напряженная. Все ждут, что будет дальше. Но кому выгодно это напряжение? Которое внезапно возникло именно там.

С. Клебанов― Это вообще ситуация, о которой очень сложно говорить и комментировать. Потому что мне кажется, что ни у кого из нас нет точной информации, что там происходит. То есть мы действительно видим только медиакартинку. Мы видим некую войну, которую нам преподносят на подносе телеканалы, Интернет, массмедиа. Что на самом деле мы не знаем. Мы слышим диаметрально противоположные версии. Украина говорит, что мы здесь ни при чем. Нам это не надо и действительно сложно представить себе ситуацию, в которой украинское политическое военное руководство сознательно принимает решение об отправке диверсионной группы в Крым. При этом, как гласит российская версия, эта группа имела задание провести серию каких-то микровзрывов без человеческих жертв. Чтобы сорвать туристический сезон. Что должны были по ночам взрывать киоски, где продается мороженое или просто пляж взорвать. Ну что это такое. Причем туристический сезон вот-вот закончится. Как-то поздно его начали срывать. Тем более он уже во многом сорвался, когда открыли возможность отдыхать в Турции. То есть добить его. Непонятно. Для чего это российскому руководству, опять же, мне, когда я пытаюсь с точки зрения какой-то логики посмотреть на это, развязывать реальную войну. То есть одна из версий такая, это как информация о том, что финны обстреляли Ленинградскую область в 39-м году, и мы сейчас им ответим. Я уже слышу по радио, говорят, что Россия теперь имеет право нанести удар по базам террористов. То есть, как Америка же наносила удар по базам террористов в разных странах. В Афганистане и Южном Судане еще при Клинтоне.

И. Воробьева― В рамках борьбы с террором.

С. Клебанов― Да. То есть так как версия такая, Украина и Россия не находятся в состоянии войны, то это диверсанты, это не часть ведения боевых действий между государствами, а это вот террористы. Которые готовятся в каких-то лагерях, которые очевидно находятся на территории Украины. Эти лагеря можно нанести на карту и показать по телевизору в любом месте фактически. То есть по любому месту в Украине можно сейчас отправить какую-то крылатую ракету. Или сделать вылет боевой авиации, которая естественно создаст прекрасную телевизионную картинку, потому что этот бесконечный сериал борьбы с запрещенной в России террористической группировкой ИГИЛ немножко наскучил и не очень понятно, чем он закончится. В общем, явно там будет за этим сезоном следующий сезон. Но ничего нового не происходит. Тут можно как-то внести в телевизионную картинку такое приятное разнообразие. Но опять же, это такая логика есть, но она кажется безумной. Потому что понятно, что вряд ли кто-то в окружающем мире купит эту версию, что действительно на Украине или в Украине есть базы террористов. Которые планируют террористические атаки в России. Вот я слышал, что там есть база по подготовке крымскотатарских террористов. Это все кажется довольно удивительным, сказочным и просто какой-то Оруэлл.

И. Воробьева― Может быть, кто-то третий вмешался в наши отношения.

С. Клебанов― Третья сторона, это уже заявил Аксенов, что это Госдепартамент США. Вот я представляю себе, Госдепартамент США Джона Керри, который планирует взорвать какие-то пляжи в Крыму. Чтобы сорвать сезон. То есть это уже даже не смешно. Но естественно, вот до меня был Станислав Белковский, он примерно про то же говорил, что мне сложно себе представить, чтобы кто-то из серьезных российских политиков вот эту версию будет повторять. Но это неважно. Для этого не нужны серьезные политики, достаточно какой-нибудь клоун, маргинал. Кто угодно. Чтобы эту версию запустил. Мы сейчас живем в таком обществе, где любое вранье работает. Это интересно, была хорошая статья Петра Померанцева философа, почему мы живем в обществе постфактов. То есть мы живем в обществе, которое зашло за грань правды, фактов, и сейчас в принципе все, что угодно можно выдавать за факты. И это работает. Потому что, например, я сейчас могу сказать любую ерунду. Сейчас выдумаю прямо при вас. Скажу, дорогие слушатели, это вранье. Что несколько десантных кораблей с крымскими татарами высадились в районе Ялты, например. Меня все опровергнут. Но какое-то количество людей, это было вранье, дорогие слушатели, я придумал это.

И. Воробьева― На всякий случай.

С. Клебанов― Этого не было. Но если я скажу это, да меня услышит, сколько вас слушают.

И. Воробьева― Ну много.

С. Клебанов― Предположим, 300 тысяч человек.

И. Воробьева― Побольше.

С. Клебанов― Миллион человек. Из них может быть 700 тысяч потом услышат опровержение, а 300 тысяч скажут «вау». И запостят у себя в соцсетях. И это будет расходиться. И вот сколько бы не было опровержений, так как сейчас… Раньше мы жили в мире, где было очень ограниченное количество каналов распространения информации. Сейчас мы живем в мире, где информация распространяется по огромному количеству сосудов и капилляров. И люди выбирают себе свои информационные пузыри. Поэтому можно запускать любое вранье, и достаточно большая группа людей будет получать это вранье, оно будет блокировать любые формы опровержения. Они идут по другим каналам. И это будет работать и этим пользуются все. Политики, на этом была построена кампания брекзита. На этом сейчас построена кампания Дональда Трампа. Потому что это абсолютно работающий метод. Я видел, говоря о брекзите, дискуссию по телевизору. Когда один не помню, как зовут, один из министров, который поддерживал брекзит, говорит: понимаете, дорогие слушатели, если мы останемся в ЕС, то вот-вот вступит Турция в ЕС. И мы ничего не можем с этим сделать. И 80, сколько там миллионов турок все при желании могут просто переселиться в Великобританию. И из них несколько миллионов обязательно это сделают. Вы понимаете, что единственный способ нам этого не допустить это выйти из ЕС. На самом деле статья, не помню номер, есть одна из статей устава ЕС, что прием любых новых членов осуществляется только единогласным решением всех стран.

И. Воробьева― Там куча условий.

С. Клебанов― Не только Великобритания, но Эстония или Люксембург, любая самая маленькая страна или Кипр, например, или Греция. То есть любая страна может наложить вето. И это знают. Но когда человек говорит уверенным голосом по телевизору, он на несколько процентов, даже на несколько долей процентов увеличивает количество тех, кто проголосует за брекзит, потому что ага, по телевизору важный человек, министр сказал, что если мы проголосуем, останемся в ЕС, все турки будут у нас. А это не так. Но они этого не знают, потому что им уже соврали. А опровержение пришло по другим каналам связи.

И. Воробьева― А почему вы сказали, что на этом построена кампания Трампа?

С. Клебанов― Потому что…

И. Воробьева― Я знаю, что вы следите за кампанией.

С. Клебанов― Да, я специально даже подписался на несколько американских изданий. Чтобы получать свежую информацию, мне это интересно. Потому что мне кажется, американцы находятся в таком немножко особом положении. Оно отличается от всего мира. Они выбирают не только президента своей страны, который будет решать, какие будут платить налоги, какие будут выделены финансирования для здравоохранения и так далее, они в общем определяют во многом судьбы всего мира. И вот, к примеру мы сидим здесь, а как будет выглядеть мир в ближайшие 4 года, определяют например, рабочие в Огайо или Пенсильвании. То есть тех штатах, которые называются battleground states, где могут и те и другие победить. В общем, всего несколько штатов и всего лишь несколько групп людей, которые определяют, за кого проголосовать. Потому что все остальные понятно. Калифорния, штат Нью-Йорк проголосует за демократов, Техас за республиканцев. Но вот есть несколько штатов. Потому что, например, мы живем в мире, который во многом сформирован тем, что например, Джордж Буш принял решение начать войну в Ираке. И это имело огромные последствия, потому что, например, даже брекзит часть этих последствий, потому что понятно, участие в войне нанесло серьезный ущерб британской экономике. Вызвало поток беженцев и так далее. И поток беженцев в Европе это последствия той войны. Потому что возникновение запрещенного в  России ИГИЛ это тоже последствия той войны. Поэтому сейчас американские избиратели решают, как будет выглядеть мир в ближайшие 4 года. Потому что когда я в Швеции принимаю решение, я решаю только, как будет выглядеть Швеция в ближайшие 4 года. И там такая скучная кампания, но она интересная. Мы там слушаем, налоги, процент туда, процент сюда. А в Америке избирательная кампания превратилась в спорт, в зрелище, которое рассчитано не только на какую-то коммуникацию, но и на развлечение.

И. Воробьева― Но за этим наблюдает весь мир.

С. Клебанов― Да. И конечно, кампания Трампа она просто построена по этому принципу. Просто грузить избирателя любой информацией, неважно какой там процент правды или нет. Есть такой сайт PolitiFact, который занимается проверкой информации, у него между 76 им 79% всех утверждений содержат неправду. 19% утверждений содержат ничего, кроме неправды. То есть каждое пятое утверждение. Например, он говорит, я видел как десятки тысяч людей в Нью-Джерси, где много довольно мусульман, радовались терактам 11 сентября. Ему говорят: вы же там не были. Он говорит: я видел по телевизору. Значит, фактчекеры проверяют все программы, которые были показаны. Не было таких программ, никто не радовался. Такого не было. Но он это повторяет раз за разом. И это работает. Потому что он посылает постоянно эти месседжи. Вчера он сказал, что Обама основатель запрещенного ИГИЛ. И это продолжается. Позавчера он сказал, как бы намекнул, что неплохо было бы, люди, поддерживающие вторую поправку, что-то сделать с Хиллари Клинтон. В контексте люди, поддерживающие вторую поправку Конституции, это люди, владеющие оружием. Он им говорит, что Хиллари Клинтон собирается отменить вторую поправку. Это не так. Много раз это говорили. Это невозможно. Собирается ввести только проверку того, кто покупает оружие.

И. Воробьева― И вы считаете, что люди прям ведутся на то, что он говорит.

С. Клебанов― Возник хороший термин на эту тему – стохастический терроризм. Когда он говорит людям, которые его слышат, что вы знаете, что что-то можно сделать, вы, люди с оружием. Потом он говорит, нет, я имел в виду, что политическая сила и так далее. Но это неважно, что он имел в виду. Важно то, что миллионы людей слышат и видят эту связку. Он постоянно ее как бы изображает просто пособником дьявола. Он говорит, что вы, люди с оружием, вы что-то можете сделать. И возможно кто-то воспримет это как призыв. Вероятность довольно велика. Мы не знаем, кто это сделает и когда. Но то, что такая вероятность есть, это серьезно.

И. Воробьева― Я надеюсь, что американцы сделают свой выбор, который, в общем, свой выбор. Публицист, кинопродюсер Сэм Клебанов сегодня был в «Особом мнении». Спасибо большое