Несет ли транснациональная преступность угрозы государствам и народам?

США ПРЕДЛАГАЮТ ОБЪЕДИНИТЬСЯ В БОРЬБЕ С ТРАНСНАЦИОНАЛЬНОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ. Искренен ли их призыв? Не нужно забывать, что львиная доля криминальных денег хранится в американских банках и в банках других стран, к которым Америка имеет доступ, как минимум, контролирующий. И не нужно забывать, что огромное количество криминальных денег конвертировано именно в американские доллары. Профит США от существования транснационального криминала очевиден.

Советник президента США по национальной безопасности генерал Джеймс Джонс, выступая в Сочи на международной конференции по безопасности, сообщил, что транснациональная преступность представляет собой все большую угрозу для безопасности и требует глобального ответа. «Мы должны усилить традиционные функции правоохранительных органов, такие, как перехват, расследование и преследование, одновременно более интенсивно обмениваясь друг с другом информацией, которую мы получаем», – отметил Джонс.

Джонс также заявил, что мировое сообщество должно более тщательно защищать экономику, не допуская преступников к международной финансовой системе. «В секретном докладе разведки США сделан вывод, что организованные транснациональные преступные синдикаты срослись с обычным бизнесом; чтобы их остановить, Россия должна оказать помощь Соединенным Штатам».

Политолог Сергей Сибиряков выяснил мнение международных экспертов по этому вопросу.

1. Каковы причины роста транснациональной преступности?

Анатолий Вассерман – журналист, политконсультант, Украина:

– Глобализация экономики в целом. Преступники тянутся к деньгам. Если деньги текут через границы, преступники следуют за ними.

Юрий Бликов – сценарист, кинорежиссер, Одесса, Украина:

– Причин несколько: а) Глобализация современного мира. Преступность просто не может отставать от других процессов. б) Создание условий для существования транснациональной преступности странами – участниками макропроцессов. в) Разделение мира на страны золотого миллиарда – основного потребителя криминальных излишеств и основную мишень криминала, страны второго мира – в основном транзитеры, страны третьего мира – производители и поставщики криминального продукта, а в ряде случаев, как, например, торговля оружием и конечный потребитель криминального продукта.

Владимир Беляминов – политолог, эксперт по финансовому и экономическому маркетингу, Харьков, Украина:

– Глобализация коснулась уже и процессов в криминальной сфере. Точно также как существуют транснациональные корпорации со штаб-квартирами в одной стране мира и рассматривающие другие страны, а в частности, их рынки, как маркетинговые сегменты приращения своей прибыли, точно такие же процессы происходят и «по ту сторону закона». Все процессы подобны. Границы существуют сегодня только на картах и в законодательных актах. У бизнеса свои ареалы и границы, которые не всегда совпадают с исторически сложившимися кордонами. Точно по такому же принципу и существует транснациональная преступность.

Игорь Богатырев – журналист, редактор службы новостей сетевого журнала «Полярная звезда», Тверь, Россия:

– Вижу их две. Первая – стремление некоторых сил к открытию границ, причём не своей родины, но – иных государств, особенно тех, по отношению к которым имеются некоторые, далеко идущие планы. Вторая причина – та, что «транснациональная» преступность реально транснациональна лишь по подбору низовых исполнителей и по территории действия. А вот инициаторы её и руководители – вполне себе определённо национальны. И ведут такую деятельность в своих собственных, национальных или клановых или кастовых, называйте как хотите, интересах.

Юрий Юрьев – политконструктор, Одесса, Украина:

– Стремление преступать нормы прежних эпох – в природе человека, иначе бы все до сих пор жили в пещерах и собирали злаки. Мир становится больше и транснациональней – транснациональней и больше становится и преступность. Когда-то преступниками называли и ростовщиков, и еретиков, и даже Коперника с Галилеем. Возможно, что преступность экономического характера в некоторой степени уберегает мир от возникновения «законных диктатур», т. к. пассионарии не используют государства для утоления своих агрессивности и алчности. Мне не нравится слово «транснациональная», т. к. если мы говорим о законности государств, а не наций, то она, преступность, «трансгосударственная». Это важно, поскольку часто что-то законно в одном государстве (штате), но незаконно в другом, и это не совсем преступность, хотя отвлекает силы правопорядка как настоящая преступность.

Даниэль Штайсслингер – журналист и переводчик, Лод, Израиль:

– Это сопутствующий эффект глобализации, совершенствования транспорта и связи. Было бы наивным полагать, что этим станут пользоваться только законопослушные граждане и честные предприниматели.

Алексей Байков – главный редактор сайта «Актуальная история», Москва, Россия:

– Причин множество, но подлинная – одна. Это глобализация мировой экономики. Пока будет сохраняться возможность купить героин в Афганистане, провезти его через Россию, продать в Европе, а вырученные деньги вложить в недвижимость в США – транснациональная преступность будет существовать.

Станислав Стремидловский – политолог, Москва, Россия:

– Рост транснациональной преступности связан с процессом глобализации. В конце концов, преступные группировки – такая же неотъемлемая часть общества как политические, экономические или иные социальные группы. Глобализация влечет за собой интеграцию и усиление межгосударственных связей и контактов, возникают наднациональные институты. Транснациональная преступность в данном случае не исключение.

2. Несет ли транснациональная преступность угрозы государствам и народам?

Анатолий Вассерман:

– Несомненно. Как и любая другая преступность. Думаю, соотношение объёма преступности к объёму экономики в целом для транснациональных взаимоотношений меньше, чем для внутринациональных. Грубо говоря (числа взяты с потолка – только для иллюстрации смысла предыдущей фразы), если на доллар ВВП приходится цент преступных доходов, то на доллар трансграничных финансовых потоков – только полцента преступных доходов. Если, конечно, забыть о том, что деятельность легальных транснациональных корпораций может с точки зрения внутренних законодательств многих стран носить признаки преступления (в таких случаях соответствующие действия производятся корпорацией в других странах).

Юрий Бликов:

– Безусловно, это очевидно.

Владимир Беляминов:

– Преступность сама по себе является угрозой государству и обществу, это сложившийся исторический факт. Однако, это явление существует в обществе с древних времен и будет существовать всегда. Перенять у государства регуляторную функцию охраны суверенности и независимости – это значит признать мир преступный над миром светским. Переворот в сознании человечества и основах общества. Такое, я думаю, из разряда иррационального, поэтому явных угроз государствам транснациональная преступность вряд ли принесет. Другой вопрос в том, насколько она будет влиять на государствообразующие процессы и управленческие функции. Вероятнее всего, эта система будет своего рода изнаночной стороной общества, которая будет существовать по своим законам, не пересекаясь с государственными сферами.

Игорь Богатырев:

– Да, разумеется. Она несёт угрозу всем государствам, всем народам, практически всему человечеству.

Юрий Юрьев:

– Бесспорно, преступность несёт угрозу. Но какую? Стремится ли она уничтожить государства и общества, как великие завоеватели древности или последней эры человечества? Или же она на них паразитирует, мечтая обрести легальность? Здесь нужно считать количество смертей и чётко разделить преступность на общественно опасную, подлежащую ликвидации, или же экономическую, подлежащую коррекции. Или же вообще «политическую» преступность типа масонства в США, мафии в Италии или якудзы в Японии, обладающими признаками сращивания с властями на уровне принятия решений через лоббистов.

Даниэль Штайсслингер:

– Несомненно: увеличивается шанс преступников заработать шальные деньги и остаться безнаказанными. Это подрывает силу закона и коррумпирует общество в целом.

Алексей Байков:

– Безусловно. Во-первых, в международную преступную деятельность, как правило, оказываются вовлеченными представители политических и бизнес-элит. Они же ее покрывают своими связями и своими деньгами. Общество же, помимо прямых потерь от действий преступников, вынуждено ежедневно наблюдать как свободно и практически безнаказанно действует каста неприкосновенных высокопоставленных негодяев, вынуждено голосовать за их ставленников на выборах, и не имеет возможности что-либо им противопоставить. Общество начинает требовать «сильной руки» но даже если эта рука приходит – она, как правило, оказывается не менее, а то и более преступной.

Станислав Стремидловский:

– Я не считаю, что рост транснациональной преступности несет какие-то особые угрозы, угрозы здесь все те же, что и на национальном уровне. В некотором смысле преступность выполняет функцию «насоса», откачивающего потенциально опасные элементы общества в зону, где их агрессия может сдерживаться государственными институтами. Тотальное подавление преступности приведет к тому, что люди с криминальными наклонностями попросту переберутся в легальные институции – полицию, спецслужбы и так далее. Сами понимаете, что ни к чему хорошему это не приведет, таких институциональных преступников уже никто не сможет сдержать.

3. В чем может заключаться дополнительное сотрудничество между правоохранительными органами разных стран, кроме обмена информацией и других уже имеющихся практик?

Анатолий Вассерман:

Исходя из уже имеющихся наблюдений (вроде, например, дела Виктора Анатольевича Бута), с точки зрения американцев дополнительным сотрудничеством может считаться безоговорочная выдача граждан любых стран по американским запросам (и, естественно, полный иммунитет граждан Соединённых Государств Америки от любых запросов) независимо от их обоснованности.

Юрий Бликов:

– На сегодняшний день, расширение сотрудничества в противодействии международному криминалу маловероятно, для этого просто нет условий. Для качественного скачка, в таком сотрудничестве, необходимо в первую очередь единое мировое законодательство, обязательное к неукоснительному исполнению всеми странами без исключения, с полным равенством всех стран перед этим законодательством. Увы, пока – это не более чем утопия.

Владимир Беляминов:

– Должно быть четкое определение трактовки преступлений против общества и человечества в частности. Следует избавиться от системы двойных стандартов и не допускать называть в одном случае, к примеру, явления как «защита национальных интересов», в то время как она проводится явно античеловеческими методами с примесью ксенофобии и ярого экстремизма. Поэтому каждым государством должна быть создана законодательная база, базовые положения которой будут корреспондироваться с принципами защиты мирового сообщества от преступлений против государства. Также должна проводиться четкая координация действия органов, которые занимаются борьбой с преступностью, в том числе и на международном уровне. Однако, не следует также перегибать палку и под видом борьбы с преступностью вмешиваться в делах других государств (как это было на примере поиска в Ираке бактериологического оружия Саддама Хусейна).

Игорь Богатырев:

– Оно должно быть действенным, только и всего. Остальные «советы» лежат вне сферы деятельности именно правоохранительных органов. Их много, но я привёл бы два основных: 1. человечество определённо не готово к глобализации, к жизни «в одной большой комнате», поэтому нормой жизни для государства, озабоченного благом своего населения и себя самого, должно быть стремление к разумной автаркии; 2. должно быть введено понятие «частной жизни государства» и прекращены попытки иных государств и «международного сообщества» в него вмешиваться какими-либо способами, даже словесно. Полагаю, уже при исполнении этих двух условий сама «транснациональная преступность» уже пошла бы на спад.

Юрий Юрьев:

– Рассмотрим эту ситуацию на классическом примере Бен-Ладена, являвшегося классическим «транснационалом» и обладавшим окружением из спецов США, включая русскоязычных. Чем мог помочь СССР в профилактировании терроризма, если США слышать СССР не хотели? Но это самый яркий пример на пике угрозы. А есть и массив угрозы, напоминающий «пирамиду». Сколько тысяч человек могут украсть в одной стране и безнаказанно всплыть в стране другой – это тоже вопрос. И подобных вопросов много уже много лет. А ответ очень прост. Если в США долгое время находится ООН и до сих пор не создано эффективной мировой системы сотрудничества правоохранителей, то это бездействие выгодно для самих США. А чтобы получить прямые ответы на вопрос: «Как лучше работать для общества международной правоохранительной системе» – нужно объявить конкурсы и тендеры с ощутимым призовым фондом. И не удивлюсь, если проекты независимых разработчиков окажутся толковей, чем из госучреждений... К примеру, мы можем рассмотреть такой вопрос: «А могут ли преступники захотеть убивать американцев тысячами в сутки?». Есть три основных мотива для преступности: «агрессивность», «алчность» и «месть». XXI век показал на примере «экслюбимчика» США Бен-Ладена, что «месть» рождает наиболее страшные преступления, и угрожает непосредственно США и мировым деньгам.

С точки зрения «мести» англосаксонский мир наиболее уязвим в перспективе, т. к. потомки рабов британской империи могут припомнить наследникам богатств этой империи 500-летнюю эпоху угнетения. И избрать для этого такие способы, что обычные мафии с их «омертой» окажутся чем-то далёким, как western («дикий запад»). А за компанию может достаться и всем «белокожим», каковых всё меньше. И в профилактике подобных происшествий на базе «мести» – мало технологий борьбы с «агрессивностью», к которым привыкли правоохранители; мало технологий борьбы с «алчностью», которые правоохранители ещё осваивают; а нужны технологии «всемирного тоталитаризма». А чтобы государства не выглядели в глазах общества стремящимися общества поработить – нужно задействовать учёных, не находящихся на содержании государств. Но власти почему-то этого не могут и уже много десятилетий. Причины этого всемирного «импотенциала» выявить возможно лишь всемирным же следствием. И круг замкнулся. И растёт популярность шариата.

Даниэль Штайсслингер:

– Не столько предусмотренная законом мера, сколько изменение практики: отказ от покрытия своих bad boys любой ценой – либо в силу коррумпированности, либо руководствуясь ложно понимаемым престижем государства. Вор должен сидеть в тюрьме, даже если это родной русский (израильский, американский) вор, а тюрьма – это пакистанский клоповник без бытовых удобств, по сравнению с которым колымские бараки покажутся цековским санаторием.

Алексей Байков:

– В принципе ни в чем, ибо без изменения существующей формации победа или эффективная борьба с международной преступностью в любом случае невозможна. Америка и некоторые европейские страны давно уже эволюционировали от демократии к полицейскому государству, создав под флагом борьбы с терроризмом и международной преступностью систему тотальной слежки, какая даже не снилась Оруэллу с его жалким и беззубым «Большим Братом». И что? Международная преступность за 10 лет была побеждена или прижата к ногтю? Просто войска США и Великобритании под флагом борьбы с Осамой бин Ладеном охраняют теперь поля афганских декхан, на которых выращивается тот самый героин, который затем идет в Россию и в Европу.

4. По мнению американских экспертов, более всего преступные синдикаты срослись с обычным бизнесом на постсоветском пространстве. Отмечается так же во многих странах на территории бывшего СССР срастание преступности и правоохранительных органов. Как с этим бороться?

Анатолий Вассерман:

– Обычным образом. Примерно так же, как в Италии. Где проблемы организованной преступности побольше наших, что не мешает стране существовать и даже бороться с ними.

Юрий Бликов:

– Бороться с этим, безусловно, нужно, но стоит понимать, что это борьба со следствием. Американские эксперты, говоря о сращении преступных синдикатов с обычным бизнесом, на постсоветском пространстве, стыдливо умалчивают о причине, о том, что именно США делало и делает максимум для создания условий – не только на постсоветском пространстве – в мире, для организации и процветания преступных синдикатов и сращения их с легальным бизнесом. Всего два, но очень показательных примера. Всячески поддерживая и выводя на высший государственный пост в Украине – пост президента, свою креатуру – Виктора Ющенко, американцы прекрасно знали о его противоправной деятельности. Поддерживая Тимошенко, как украинского премьера, руководители США игнорировали собственную прокуратуру, которая криком кричала, что Тимошенко соучастник Павла Лазаренко, осужденного в США. Сиюминутная геополитическая выгода взяла верх над законом и моралью. Это первый показательный пример. И второй, очень показательный пример – Америка, вторгшись в Афганистан, отнюдь не пресекла – а совсем даже наоборот – производство и переработку опия. Официальное объяснение, дескать, выращивание опиумного мака – это способ выживания большого количества афганцев. И таких примеров можно привести множество. Не нужно забывать, что львиная доля криминальных денег хранится в американских банках и в банках других стран, к которым Америка имеет доступ, как минимум, контролирующий. Не нужно забывать, что огромное количество криминальных денег конвертировано именно в американские доллары. Профит США, от существования транснационального криминала очевиден. И это я рассмотрел только внешнюю выгоду. Но множество различных структур внутри США, остались бы без сытной бюджетной кормушки, если бы международный криминал «усох» хотя бы вполовину.

Владимир Беляминов:

– Следует понимать, что есть исторический путь развития нашего общества, а что есть «прививаемые нормы демократии». Я не выступаю за то, чтобы считать, что наша модель «связка криминала и власти», как это нас научили видеть на Западе, имела место быть правильной, а наши «оборотни в погонах» – это сугубо пост-советское явление. Следует четко понимать и осознавать наш путь развития, выстраивать модель работы государства с учетом нашего исторического прошлого и предлагать нам не чужие рецепты построения светского государства, а идти своим путем. Для кого-то и Сталин с КПСС считаются преступниками во власти, вот только так ли это – вопрос на совести его задающих. Точно так же и образ «русского бизнесмена» на Западе воспринимают с полукриминальным ореолом, и наша милиция – это «преступники в погонах». Таким образом, и мы, граждане, живущие на пост-советском пространстве – все преступники живущие как-то не так. Так нас видят. Поэтому, следует воздерживаться от поспешных трактовок событий нашей жизни и идти своим путем, в рамках закона и наших традиций. Для Запада мы всегда были восточными варварами. История не меняется.

Игорь Богатырев:

– Это не причина, и не самостоятельное явление. Это – прямое следствие той политики, что проводили и проводят власти в первую очередь РФ на своей территории, а также местные царьки – в иных бывших «республиках». Иллюстрация тому – Беларусь. Где названное положение дел не наблюдается, – вполне очевидно, что именно потому, что там действует власть, имеющая весьма отличающиеся от «эрэфийских» цели и задачи.

Юрий Юрьев:

– Когда в патронируемой США Японии процветает якудза, когда в Афганистане под властью США резко растёт наркотрафик, когда Латинская Америка удивляет США мощью проникновения – виноваты страны бывшего СССР... И виноваты оптом, без имён, фамилий, сумм, эпизодов, превентивно и на всякий случай... А может быть виноваты банкиры всех этих синдикатов, связанные с США через дочерние банки граждан США? Бороться с этим всем очень просто, и это уже делает FATF, но в этой борьбе не хватает того постоянства и тех стимулов, что в борьбе с терроризмом. А борьба с терроризмом тоже своеобразна, достаточно посмотреть на Закаева. И пока он не окажется в Боинге над Манхэттеном, его кто-то будет считать «диссидентом», невзирая на кровь на руках, как когда-то считали диссидентом Бен-Ладена. Странна позиция «правоохранителей» из США, ведь, по их мнению, в городе Джохаре страны Ичкерии можно убивать мирных белых людей тысячами, а в городе Нью-Йорке страны США – нельзя. Вот эта двойственность и мешает единству борьбы с преступностью. Как с этим всем бороться – частично изложено в романе Олега Дивова «Выбраковка», и интересно, читали ли его «погоны» в США. А, допустим, выяснится, что преступность процветает лишь в симбиозе с международными банкирами, то что тогда заявят США? Вдруг выступят в поддержку неоколониализма и защиту их банкиров?

Даниэль Штайсслингер:

– Повышением прозрачности бизнеса, раз. Беспощадной борьбой с коррупцией, два (причём ставки обогащения таковы, что лёгкие наказания бессмысленны, имеет целесообразность вводить или восстанавливать смертную казнь за особо тяжкие экономические преступления; или хотя бы каторжные работы на длительные сроки). И жесточайшей – в том же ключе – борьбой с отмыванием грязных денег (неплохо бы ведущим странам договориться об объявлении вне закона оффшорных зон, вплоть до военных мер принуждения тех стран, которые оказывают подобные услуги международной преступности). Без этого ничего не выйдет: гораздо проще зарабатывать деньги махинациями или торговлей наркотиками, нежели строить производство действительно необходимых товаров и услуг и зарабатывать на их продаже, да и прибыльность от незаконных действий повыше. А на что способен частный капитал при 300 процентах прибыли уже писали 150 лет назад в процитированном Марксом английском СМИ. Надо сделать цену риска невыносимой (отсутствие страха виселицы – это всё же метафора). Полностью явление при этом устранено не будет, но масштабы сократятся.

Алексей Байков:

– Первый шаг в такой борьбе – это объявление приватизации 90-х гг. незаконной и преступной. Покажите мне хоть одно правительство на территории бывшего СССР, которое пойдет на подобное?

5. Что мешает международному сотрудничеству в борьбе с транснациональной преступностью?

Анатолий Вассерман:

– Полная уверенность подавляющего большинства стран в том, что эта борьба будет использована против них (например, путём объявлениялюбого их бизнеса, неудобного зарубежным конкурентам, преступным).

Юрий Бликов:

– В первую очередь, реальной борьбе с транснациональной преступностью мешает политика двойных стандартов, сплошь и рядом наблюдаемая в международной политике. Сложно бороться с организованной преступностью, если государство одной рукой ее пресекает, а другой – поощряет. И, увы, это очень распространенная международная практика.

Владимир Беляминов:

– А хотят ли государства так рьяно с этим явлением бороться? Я думаю в этом и ответ на вопрос. Ведь государство живо не только благодаря экономической базе и нормам права, а многим скрытым процессам внутри его общества. Поэтому, с одной стороны государства борются с теневыми сегментами своей жизни и экономики, а с другой стороны понимают, что без этих сегментов система не будет иметь целостности функционирования. Однако, необходимо сотрудничество на государственном уровне, чтобы «тень» не взяла верх над «светом». Борьба с транснациональной преступностью стала своего рода «консервным ножом» для вмешательства в дела государства.

Игорь Богатырев:

– Я об этом уже говорил отчасти в п. 3. Сейчас назову лишь такой момент: размытость приоритетов. С одной стороны – стремление к глобализации (повторюсь – преждевременное). С другой – индивидуальность законов и положений в различных государствах, при том, что на одни из них принято откровенно плевать, а другие запрещено даже обсуждать. Разумеется, в таком «правовом поле» не может получиться ничего серьёзного.

Юрий Юрьев:

– Государственная преступность «в погонах» в виде присвоения средств налогоплательщиков на безрезультативные мероприятия или же вообще образование подконтрольной преступности типа: «Сомоса – сукин сын, но это наш сукин сын». Почему-то преступники очень легко находят своих коллег при конфликтах и легко предъявляют свои обвинения, но государствам это как бы не по силам... А о роли США в качестве базы ООН и «организатора международного сотрудничества в борьбе» было изложено выше.

Даниэль Штайсслингер:

– Два фактора: коррупция и привешивание геополитики к действиям, которые не имеют к ней отношения. Пусть Штаты и Россия – это геополитические соперники (и так оно и есть), но если речь идёт о борьбе с криминалом, они должны быть союзниками без оговорок.

Алексей Байков:

– Многое. Например, различные законодательные системы в разных государствах. А если говорить применительно к России – отсутствие в нашей стране «правосудия» в европейском понимании этого слова. Собранные нашим следствием доказательства не признает суд ни одной демократической страны, и не потому что «Запад не любит русских», а потому что наши правоохранительные органы не утруждают себя нормальным сбором материала и руководствуются принципом «признание – царица доказательств». Яркий тому пример – дело ЮКОСа. На Ходорковском действительно висит 1000 и 1 подвиг, как и на любом олигархе, родом из 1990-х. Но вместо того чтобы расследовать реальные дела возглавляемых им структур – ему предъявляются совершенно абсурдные обвинения типа пресловутой «кражи нефти у самого себя». И так во всем, всюду и везде. Мешает и откровенно проводимая многими государствами политика «двойных стандартов». Если преступник действует против наших врагов – то он «наш сукин сын» и мы будем снабжать его деньгами, оружием и средствами связи. Так было, например с пресловутым «Талибаном», который в чистом виде креатура США. А что, к примеру, не ясно было, что Косово после объявления независимости станет перевалочной базой для трансевропейской торговли оружием и наркотиками? Это было всем очевидно еще во время гражданской войны в Югославии. Тем не менее НАТО сделало все для того, чтобы у албанцев-косоваров появилось свое независимое государство.

Станислав Стремидловский:

Победить ее, как явление, можно только остановив сам процесс глобализации, разобщив международное сообщество, ввергнув мир в хаос. Поэтому, на мой взгляд, с транснациональной преступностью надо бороться, отдавая себе отчет, что суть этой борьбы – держать преступность под контролем, не давая ей выйти за заранее установленные рамки.