«Суть событий» с Сергеем Пархоменко 05.08.2016

   https://youtu.be/buY887zbbfg С.Пархоменко― 21 час и 4 минуты в Москве, это программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Добрый вечер. Опять вступаю немножко раньше, чем обычно, по-прежнему в отпуске у нас Арина Бородина – скучаем, ждем, надеемся. Ну, конечно, недолго вроде осталось ждать, я уже в Фейсбуке читал – она едет обратно. Так что, скоро.

Да. Это программа «Суть событий». Номер для смс-сообщений – +7-985-970-45-45. Сайт www.echo.msk.ru, на нем все в порядке: кардиограмма прямого эфира, возможность смотреть трансляцию отсюда из студии, возможность отправлять всякие сообщение ко мне на экран, такие же точно, как смски, и вообще много всякого прекрасного и интересного.

С чего начнем? Ну, с Олимпиады, конечно, надо начинать. Никуда не денешься, она начинается сегодня ночью. Весь мир ее ждет, весь мир думает о следующих олимпиадах, героически – вот вы слышали в новостях сегодня – Париж предложил свою кандидатуру на одну из грядущих олимпиад. Шансов, к сожалению, у Парижа мало, потому что, конечно, все помнят о том, что там происходило во Франции в последние месяцы, и, к сожалению, атмосфера там тяжелая сегодня во Франции.

Ну, я надеюсь, что туристы, которые туда приезжают, не очень это чувствуют. А вот власти и всякие органы правопорядка довольно серьезно работают, и много приходит новостей, например, о том, что отменяются всякие традиционные события, которых летом очень много в разных французских городах, отменяются ярмарки, выставки, уличные фестивали, фейерверки и так далее и так далее в тех случаях, когда конфигурация города не позволяет надежно загородиться от таких потенциальных атак, как та, которая случилась 14 июля на Английской набережной в Ницце. А французские города устроены по-разному, и где-то такой возможности реально нет. Где-то не удается обеспечить эту безопасность. Так что, шансов немного у Парижа, но тем не менее, они этот символический шаг сделали, им хочется как-то продемонстрировать миру, что жизнь продолжается, и надежды не просто сохраняются, но и их переполняют.

Что касается завтра начинающихся Олимпийских игр, конечно, на сегодня, вот на момент начала, Россия – главный герой этих игр. Но вот – как-то добились своего, знаете, хотели, чтобы говорили про Россию – ну, говорят про Россию. Все новости олимпийские, пока во всяком случае, начинаются с того, что, вот российская сборная присутствует в таком-то составе, что такое-то количество людей не допущены. Напоминают историю вопроса – что вопрос стоял о том, чтобы не допустить Россию целиком. И до сих пор в ряде случаев окончательное решение не принято, еще некоторое количество российских атлетов висят, так сказать, на ниточке.

Я очень надеюсь, что не пройдет и, может быть, пары дней, и все это куда-то уйдет, отвалится, забудется и перебьется впечатлениями от самих соревнований – все-таки Олимпийские игры – это совершенно невообразимо яркое и невообразимо эмоциональное зрелище.

Это будут, конечно, не самые организованные игры. Бразилия и так страна, прямо скажем, довольно безалаберная во многих своих проявлениях. Но вот очень много приходит информации оттуда о том, что многое не готово, что многое продолжают доделывать, достраивать, как-то дочищать, что довольно неудобно и не очень качественно устроено жилье для спортсменов и всяких сопровождающих лиц.

Тоже все это, наверное, отойдет на второй план. Но, к сожалению, сегодня России предстоит начинать свой, так сказать, путь в нормальные спортивные страны во многом с нуля, придется долго-долго восстанавливать свою репутацию, восстанавливать презумпцию невиновности, о которой прямо заявлено, что в отношении России она действовать не будет. Я думаю, что путь этот пролегает через очень масштабную смену российских спортивных функционеров, и совершенно не случайно господин Мутко не допущен на игры, он сегодня заявил, что он приедет все равно. Ну, в какой-то мере это, видимо, будет напоминать вот эту игру в кошки-мышки, которую затеяли российские функционеры от футбольного «болельщичества» на чемпионате Европы – обратите внимание, не сами болельщики и, тем более, конечно, не сами спортсмены, а вот эти странные паразиты, которые командуют этими сообществами болельщиков, они там принялись дразнить европейскую полицию и пограничников.

Один из них, если вы помните, там въезжал, несмотря на то, что его выгнали из Франции, он все равно как-то там вперся через Испанию на чужой машине, не показывая документов. Его потом выгоняли оттуда второй раз. Ну, что-то подобное, по-моему, будет происходить с Мутко теперь. Он будет лезть, его будут ловить и выпихивать, так что, я думаю, что мы еще много чего про это услышим, тем не менее.

К сожалению, вот отношения России с миром, надломленные на украинском сюжете, на крымском сюжете, они вот окончательно лопнули вот здесь в том, что касается спорта, и смешно говорить о том, что одно не должно было отразиться на другом. Тем более, что речь ведь идет не о собственно спортивном событии, речь идет не о том, что вот там спортсмены как-то нехорошо себя повели, или тренеры нехорошо себя повели, или даже спортивные медики нехорошо себя повели.

Претензии не к спортсменам в значительной мере, а претензии к российскому государству, которое организовало государственную систему допинга, то есть, государственную систему таких массовых преступлений в области спорта с участием государства, это такая вот государственная машина на это на все работала, и понятно, что именно поэтому претензии не к отдельным спортсменам, а к государству в целом. Смешно было бы, если бы это было не так.

Смешно, что люди говорят, что: а что же вы, собственно, на Россию нападаете? – А на кого еще вы хотите, чтобы нападали? Ведь это Россия как государство это устроила. Не отдельный спортсмен, и даже не отдельная федерация, и даже не отдельный вид спорта, а обвинение заключается в том, что российское государство организовало вот эту допинговую войну, в частности, на Олимпийских играх в Сочи. Ну, и, несомненно, на других соревнованиях, из-за чего, собственно, и произошла тотальная дисквалификация всех российских легкоатлетов. Ну, да, на Россию, несомненно.

Другое дело, что спортсмены в этом приняли непосредственное участие, спортсмены это покрывали, ни один из них до самого последнего времени, когда раздались буквально пара каких-то голосов тех, кто заявил о том, как эта система работала, ни один не хотел эту систему как-то разоблачить, не хотел ее сломать, не хотел ее взорвать изнутри, как это время от времени происходило, между прочим, в других видах спорта.

Достаточно вспомнить и футбольные разные события, связанные с договорными матчами, которые всегда взрывались из-за того, что находился человек, который протестовал против этой системы. Или, скажем, те же истории с допингом в велосипедном спорте, которые тоже в какой-то мере бывали раскрыты из-за признаний самих спортсменов.

Так что, нет, спортсмены в этом смысле были частью этой системы, согласились быть частью этой системы. И я недавно задавал такой риторический отчасти – а, в прочем, не вполне риторический – вопрос: а был ли кто-нибудь из российских спортсменов, кто говорил твердо, уверенно, и осознанно, и ответственно, что называется, что, нет, не было этой государственной системы допинга, это все ложь, это все выдумки, нас оклеветали, ничего подобного не было. Вы слышали такие заявления? Нет, я не слышал. На мой взгляд, их и не было. И это, конечно, о многом говорит.

Давайте вернемся в какой-то мере к сюжетам предыдущей программы. Мы говорили довольно много о вот этом большом московском кадротрясении, которое произошло на прошлой неделе, я говорил вам в прошлый раз, что важнейшей кадровой перестановкой я считаю назначение нового украинского посла и назначение вот такого посла – человека, который не имеет никакого отношения ни к дипломатии, ни вообще к международной политике. С тех пор, как вы знаете, этот сюжет получил довольно резкое и неожиданное продолжение. Украинская сторона вообще в целом отказалась, как было сказано, оставлять на повестке дня вопрос о российском после. Что это означает? Тут все сразу стали вспоминать, бывали ли случаи, когда разные страны отвергали кандидатов на посольские посты, пользовались процедурой, которая позволяет не дать, то что называется, агреман.

Агреман – это согласие принимающей стороны, которое выдается кандидату в послы. Этот международный механизм существует веками, можно сказать теперь, когда страна вовсе не всякого может назначить посла, не может его навязать силой, принимающая сторона должна согласиться с этой кандидатурой, выдав вот этот самый агреман, вот это вот письмо, что он принят, на него согласны.

Да, таких случаев полно, таких случаев немало, когда под разными предлогами, иногда надуманными, иногда реальными, эти отказы случались.

Но здесь произошла другая история, довольно редкая, потому что Украина заявила не о том, что им не нравится этот конкретный кандидат, вот этот самый Бабич, который был предложен, а что они в целом не хотят видеть никакого российского посла. Дело в том, что с 14-го года не существует посла Украины в России. Посол был, что называется, отозван для консультаций, есть такая специфическая процедура демонстративная, она представляет из себя такой довольно резкий дипломатический демарш, как это называют, и является таким заявлением о возмущении, о каком-то резком несогласии с позицией дипломатического партнера, который выражает то или иное государство.

Посол был отозван, и Украина представлена в России на более низком уровне, на уровне временного поверенного. Это более низкий ранг дипломата, и, соответственно, это более низкий уровень дипломатических отношений. А посол России в Украине тем не менее функционировал до самого недавнего времени.

И вот теперь Украина своей волей говорит: вашего посла у нас тут тоже не надо никакого. Нет нашего у вас, и пусть не будет вашего у нас – обойдетесь временным поверенным. Де-факто это снижение уровня дипломатических отношений между двумя странами довольно существенное. Речь не идет, конечно, о разрыве дипломатических отношений, и сегодня об этом прямо было объявлено украинской стороной, что они так вопрос не ставят. Но они опускают эти отношения на другой гораздо более низкий уровень, это стратегическое решение, и понятно, что Украина здесь имеет в виду – она имеет в виду то, что Россия по-прежнему является страной, которая обеспечивает войну в Луганской и Донецкой областях Украины, и совершенно очевидно, что эта война не продолжалась бы ни одного дня без того, чтобы Россия ее продолжала поддерживать, снабжать всем необходимым и так далее.

Прежде всего речь идет о контроле за границей, который Украина не может получить, контроль за границей между своей территорией и российской территорией на участках Донецкой и Луганской областей. Это один из пунктов Минских соглашений, он Россией не выполнен. И вот этими самыми самопровозглашенными Донецкой и Луганской республиками не выполнен тоже, хотя их представители тоже ставили свои подписи под Минскими соглашениями, и благодаря этому война там продолжается.

Сегодняшнее российское руководство часто упрекают в том, что оно не хочет признать неизбежной вещи – не хочет назначить чрезвычайное положение на всей территории страны, не хочет признать, что Украина и Россия находятся в состоянии войны, не хотят – об этом часто говорят не те люди, которые управляют Украиной сегодня, а политики, находящиеся в оппозиции или журналисты – не хотят разорвать дипломатические отношения. Причина очень простая – политики в Украине, ответственные политики, те из них, которые ответственные, не могут позволить себе забыть о том, что порядка 3-х миллионов человек граждан Украины находятся на территории России.

И я думаю, что любой из нас с вами, вот любой из тех, кто слушает меня сегодня, любой из тех, кто присутствует вот сейчас в редакции «Эха Москвы», может оглянуться вокруг и найти такого человека среди своих друзей, среди своих коллег, среди друзей своих детей, среди одноклассников своих детей обязательно найдется у вас украинец, который здесь в России живет с украинскими документами, и этот человек, конечно, будет жестоко наказан за вот эти взаимоотношения между Россией и Украиной.

Потому что в том случае… почему – это спросила меня удивленная Наташа Селиванова, звукорежиссер – ну, потому что если политики позволят себе довести дело до разрыва дипломатических отношений, ничего страшнее для этих людей невозможно себе представить. Как они будут отсюда выметаться, как они будут пытаться здесь продолжать существовать, продолжать работать – это чрезвычайно сложно, мы помним эту историю с Грузией, мы помним, как это выглядело, какое количество людей вдруг оказались без почвы под ногами, как они вынуждены были уезжать, как они вынуждены были бросать работу, как начали гоняться за детьми в школах, разыскивать грузинских детей и так далее и так далее.

Поэтому удар, конечно – вот то, что я назвал наказанием – удар, конечно, придется просто по людям, которые здесь и которые рядом с нами, и которые среди нас, и которые просто одни из нас, потому что мы часто даже и не подозреваем, что человек, возле которого мы столько лет как-то находимся и с которым каждый день имеем дело, на самом деле у него вот какие документы в кармане. Это не всегда люди про это говорят.

Так что, вот случился некоторый следующий этап во взаимоотношениях России и Украины. Ну, вот отметим про себя, что теперь случилось и это – дипломатические отношения упали на следующую ступеньку, и дальше уже совсем беда.

Ну, вот я на следующей неделе попытаюсь поехать в Украину, меня пригласили выступить в Харькове на одном очень интересном мероприятии, посвященном историческом памяти и посвященном проблемам реабилитации жертв политических репрессий, это одна из тех работ, которые я делаю в последние годы в связи с проектом «Последний адрес».

Ну, вот посмотрим, как это будет. Я, честно говоря, предчувствую, что меня ждет там достаточно трудный разговор, потому что всякий человек, который приезжает из России сегодня и который предлагает какие-то варианты сотрудничества – а я несомненно поеду туда в частности за тем, чтобы предложить и там тоже, и в Украине тоже, в украинских городах развивать проект «Последний адрес» – этот человек сталкивается и с подозрительностью, и с недоверием, и с какими-то предрассудками, и с обвинениями, это бывает страшно обидно слушать, но, по всей видимости, это неизбежно, имея в виду, что война идет, и Россия виновата в этой войне сегодня.

И вот совсем другой сюжет, о котором я хотел говорить сегодня, он неожиданным образом для меня оказался связанным с этим, вот с украинской войной и с тем, что уже два с половиной года, почти три, Россия находится фактически в положении страны, которая ведет разного рода несправедливые захватнические войны за пределами. Я говорю о событии, которое стало таким каким-то ярким анекдотическим, почти цирковым на этой неделе. Все как-то вокруг по этому поводу посмеялись. Я имею в виду вот это знаменитое высказывание Дмитрия Медведева, премьер-министра России, который сказал – я даже прочту это целиком, потому что, ну, как-то слова, собственно те слова, которые он сказал, немножко потерялись за хохотом и передразниванием, которое в ответ раздалось в огромном количестве.

Меня, — сказал он, — часто спрашивают по учителям и преподавателям. — Но это такая, знаете чиновничья формула: «спрашивают по» — русский язык тут не ночевал в этой истории – ну, бог с ним. – Это призвание. А если хочется деньги зарабатывать, есть масса прекрасных мест, где можно сделать это быстрее и лучше, тот же самый бизнес, — заявил премьер-министр России.

Ну, вот жаль, что он не уточнил, какой именно бизнес – может быть, наркотики, проституция, там, что еще – игорное дело очень выгодная вещь, говорят, как-то приносит быстрый почти гарантированный доход. Ну, немножко опасно, но с другой стороны, учитель, знаете, это такой человек, который привык рисковать как-то, привык работать с людьми, как-то он обычно бывает хорошим психологом. Поэтому вот содержание борделя, например, это прекрасная работа для любого школьного учителя. Я думаю, что работать со шлюхами как-то не намного сложнее, чем, скажем, с учащимися вторых-третьих классов.

А дальше Медведев добавил, что современный энергичный педагог способен получать не только ту зарплату, которая ему положена по должностному расписанию, — вот в кавычках вот это, цитата: которая положена ему по должностному расписанию, но как-то, так сказать, еще что-то заработать, — сказал он.

И дальше разгорелась дискуссия, дискуссия о том, что это. Ну, есть любители конспирологии, которые говорят: это намеренное вымачивание в дерьме премьер-министра, для того чтобы он на себя отвлекал все претензии, все насмешки и все издевательства, которые вообще-то полагаются другому человеку, но он остается вот такой аккуратненький чистенький сбоку – имеется в виду президент страны – а все кидаются на премьер-министра. Он вообще для этого, собственно, и нужен. Он такой дерьмосъемник, он как бы человек, на которого все это валится, а потом со временем, когда он наполнится до краев, можно будет его, вот стараясь не расплескать, вынести из помещения вместе со всем дерьмом, которое внутри него содержится.

Такие люди действительно есть в политике, это довольно известный прием. Такие люди есть и в России, например, в российском Правительстве, я, например, убежден, что ровно таким человеком является министр культуры Мединский. Вот он – классический дерьмосъемник. Как-то идея заключается в том, чтобы его ненавидели, чтобы вся творческая интеллигенция упражнялась бы в ненависти к нему, и обзывала бы его, и жаловалась на него, и возмущалась бы им, и ужасалась бы тем, что он делает, не обращая внимания на то и на тех, кто в реальности находится в основе этой политики. А когда господин Мединский будет наполнен этим дерьмом по самую макушку, его вынесут из помещения – я однажды писал про это – стараясь не расплескать, как-то вместе со всем тем, что у него там внутри накопилось.

Вот, значит, немало людей, которые считают, что у нас и Медведев тоже находится ровно на этой должности. Есть другие, которые говорят – и здесь, надо сказать, есть целый ряд людей, к которым я всегда прислушиваюсь, и которые мне кажутся людьми очень рассудительными и очень разумными, и очень как-то понимающими в нашей жизни, которые стали говорить: а что, собственно, вы к нему привязались? Он же правду говорит. Он просто человек, который режет правду-матку. Вы просто не привыкли, что политики бывают откровенные, вы привыкли к тому, что политики врут и лицемерят. А тут вот нашелся человек, который говорит: да, денег нет, вы держитесь. Или говорит: да, учитель – бедная профессия, зарабатывайте. Это же правда. А вы хотите обманываться, видимо? Вы, видимо, хотите, чтобы вам кто-то как-то заворачивал эту горькую пилюлю в сладкую оболочку и кто-то вам сахарку бы добавил? Не будет вам этого. Вот Медведев – мужественный правдоруб, а вы, значит, его не цените.

Это интересная точка зрения, и она была бы справедливой при одном условии, очень простом условии, знаете, очень таком почти механическом условии, она была бы справедлива при условии, если бы это была правда. Вот если бы денег действительно не было, тогда невозможно было бы упрекнуть Медведева в том, что он говорит эти вещи в открытую, а надо было бы наверное наоборот его похвалить, сказать: вот, нашелся человек, который как-то мужественно берет на себя и так далее и так далее.

Но проблема в том, что он лжец. Вместе, собственно, со всем остальным правительством. Проблема в том, что он лицемер, и речь не идет о том, что он говорит какую-то там особенную правду, а речь идет о том, что он просто особенно нагло с особенной какой-то оттяжечкой лицемерит. Вот в чем дело.

Почему я так считаю? Знаете, я посмотрел на некоторые цифры. Давайте – у меня осталась всего минута, но я тем не менее начну как бы некоторую такую подводку к этому. Я просто посмотрел на разные открытые бюджетные показатели. Там есть очень интересные вещи. Вот, например, я нашел документ, уж знаете, официальнее не бывает, уж самый что ни на есть официальный, а именно анализ бюджетных показателей, который сделала Счетная палата Российской Федерации.

Счетная палата – это такой самый большой, и самый толстый, и самый официальный в России бухгалтер-аудитор, который вот выдает документы, которым совсем-совсем нет никакой возможности не доверять.

И вот они сделали этот самый анализ, и в этом анализе можно найти показатели за три последних года: 14-й, 15-й и 16-й. Эти годы интересны, помимо всего прочего, тем, что это военные годы. 14-й год, ну, мы помним, что в феврале случилось то, что потом стали называть «Крым наш». Ну, и вот оно покатилось. И, собственно, 14-й, 15-й, 16-й годы – это тот период, когда российская история надломилась, и она надломилась во всем, в том числе и в экономике, потому что начались дальше санкции и так далее и так далее. И вот началось то интересное, в чем мы живем сегодня.

С. Пархоменко― 21 час и 35 минут вот сейчас, это вторая половина программы «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Номер для смс-сообщений — +7-985-970-45-45. Сайт www.echo.msk.ru — заходите, там много всякого прекрасного, в том числе кардиограмма прямого эфира, трансляция из студии прямого эфира, возможность отправлять сообщения сюда ко мне на экран и так далее.

Мы говорили с вами про цифры, мы говорили с вами про бюджет и про то, что вот я взял самый такой твердокаменный официальный источник, анализ, который был сделан Счетной палатой Российской Федерации, и из него следует, что за последние три года, за три военных года, в бюджете Российской Федерации в 14-м году – в федеральном, я подчеркиваю, в федеральном бюджете Российской Федерации – расходы на образование составили 638,3 миллиарда рублей, или 0,9% от ВВП. В 15-м году – 602,9 миллиарда рублей, или 0,8% от ВВП. И вот в нынешнем бюджете на 16-й год – 578,7 миллиарда рублей, или 0,7% от ВВП.

Ну, надо заметить, что это по 16-му году был проект закона. Если вы посмотрите закон, который с тех пор был уже принят – это так называемый закон №359, он был принят в декабре 15-го года – так вот, там федеральные расходы на образование составили 564,3 миллиарда. А сколько их будет в реальности, это мы посмотрим. Потому что, как мы понимаем, у нас в последние годы все бюджеты секвестрируются по ходу дела, гласно или негласно, явно или неявно, открыто или неоткрыто, и, в результате, довольно часто исполняются не на 100%.

Тем временем в том же документе мы видим данные о федеральном бюджете на оборону. В 2014 году, первом военном году новой эпохи – 2 триллиона 479,1 миллиарда рублей, или 3,5% ВВП. В 15-м году 3 триллиона 108,1 миллиардов рублей, или 4,3% ВВП. В 16-м году 3 триллиона 145,1 миллиардов рублей, или 4% ВВП. Сколько их там на самом деле в 2016 году, не очень понятно, это тоже был, так сказать, проект, потому что в законе о принятом уже бюджете на 16-й год есть довольно большие дыры, секретные статьи, и мы в точности не понимаем, сколько реально ассигновано на оборону.

Я совершенно не хочу, чтобы вы запоминали все эти цифры, тем более что важны не сами они, а важна их динамика. Важно то, что за вот эти три года – и вот это я вас прошу запомнить, потому что это важная вещь – за эти три года бюджет федеральный, я подчеркиваю, бюджет образования сократился на 74 миллиарда в год. Не за все три года, а вот в первый год он был 638, а в последний год он стал в реальности 564. Вот разница между 14-м годом и 16-м годом – 74 миллиарда в год. Государство на 74 миллиарда меньше ассигновало в этом году на образование, чем три года тому назад, когда война только начиналась.

За это же время оборонные расходы выросли на… ну, тут красивая цифра, я ее специально не подгадывал, я в эту во всю символику не верю, но, тем не менее, должен признать, что цифра красивая – 666 миллиардов. Вот то самое число зверя знаменитое, которого так опасается Русская Православная Церковь. На 666 миллиардов больше в нынешнем году ассигновано из федерального бюджета на военные нужды. Я подчеркиваю, не оборонные, а военные. Россия не ведет оборонительных действий в Сирии, Россия не ведет оборонительных действий, тем более, на Донбассе – она там воюет. По разным поводам, но, тем не менее, и то, и другое – война. И то, и другое – не оборонительная война.

Значит, в одном месте на 74 меньше, а в другом случае на 666 больше. Ну, когда я опубликовал это, цифры эти все, они никакого совершенно секрета не представляют, многие их знают, я их просто собрал в одну кучку и опубликовал у себя в Фейсбуке. Пришло несколько человек знающих, которые мне стали говорить: ну, слушайте, это некорректное сравнение, так нельзя. Потому что, действительно, оборонный бюджет, он весь федеральный, а расходы на образование, они в очень большой мере финансируются из разного рода других уровней бюджета. И надо здесь смотреть то, что называется консолидированный бюджет.

Что такое консолидированный бюджет? Это такой бюджет, в котором есть расходы разных уровней бюджета. Вот есть федеральный бюджет, да? То, что вся страна, по приказу федерального правительства, тратит на то или на другое. Есть бюджет у области, у каждой области есть бюджет, у каждого субъекта Российской Федерации (области, республики и так далее). Есть районный бюджет, есть городской бюджет, есть муниципальный бюджет, есть бюджеты каких-то поселковых, каких-то сельских поселений, каких-то городских районов, управ, еще чего-то. То есть, много-много этажей. И на каждом этаже расходуются какие-то свои денежки: на нижнем этаже – совсем маленькие денежки, повыше – больше, и так далее и так далее.

Другое дело, что, конечно, мы должны понимать, что в значительной мере это условная вещь, потому что у нас все кругом дотационное. У нас буквально несколько субъектов федерации – там, Тюмень первая приходит в голову, Москва, разумеется, и еще несколько – которые прибыльны, которые зарабатывают больше, чем тратят, и еще что-то отстегивают в федеральный бюджет, и живут, в сущности, на свои.

Огромное же большинство наших субъектов федерации глубоко дотационные. Все равно вот то, что они тратят со своего вот этого как бы регионального или городского, районного или так далее уровня, они все равно все это получают сверху. Это все прокачивается как бы через Москву, все это определяется Москвой, решается Москвой и так далее. В некоторых случаях это носит совсем карикатурный характер – это, прежде всего, скажем, республики Кавказа, которые просто чудовищно перекошены в этом смысле и являются такой бездонной ямой для федеральных денег. Ну, или, скажем, целый ряд субъектов дальневосточных, которые тоже находятся в ужасном-ужасном-ужасном состоянии в этом смысле.

Так что, многие мне скажут: это нельзя сравнивать, потому что для образования нужно смотреть бюджет консолидированный, то есть бюджет и федеральный, и разные другие бюджеты всех уровней. А для расходов на оборону – там, да, действительно, почти все, а может быть, даже совсем все тратится на федеральном уровне.

Ну, потому что у нас субъекты федерации не имеют функции обороны, они самостоятельных военных действий, слава тебе господи, не ведут, и у них отдельных армий нету, и вот поэтому все финансируется из федерального бюджета.

Это правда, это верно. И в абсолютных цифрах, конечно, сравнивать это невозможно. И в абсолютных цифрах оказывается, что вот все то, что тратится на образование в России – это, в общем, сопоставимо с тем, что тратится на оборону, если иметь в виду, что тратится на всех уровнях: и на федеральном, и на региональном, и на областном, и на муниципальном, и так далее и так далее и так далее, районном, городском.

Но, знаете, как в том анекдоте: однако мы видим тенденцию. Однако мы видим, что оборонные расходы за эти три года выросли. Вот только разница, только прибыль оказалась больше, чем федеральные расходы на образование в самый благополучный из этих трех лет, а именно 14-й год. Вот эта самая разница в 666, плюс 666, она заведомо больше, чем, например, в 14-м году вообще из федерального бюджета было потрачено.

Это не все, что было потрачено из федерального бюджета, но мы видим здесь приоритет. Мы понимаем, что вот федеральное правительство, оно оставляет себе очень большую часть государственных денег в своем федеральном распоряжении и распределяет эти деньги само. И вот оно решает, что ему, федеральному правительству, в этой ситуации важнее. И оказывается, что оно на войну выдает, даже увеличивает на войну больше, чем вообще в целом готово выдавать на образование.

Это поразительный, на мой взгляд, все-таки факт. Тем более что, ну, мы примерно себе представляем, куда деваются эти деньги.

Есть такая легенда, запустил эту легенду президент Путин на своей последней прямой линии зимой прошлого года, он сказал: а что вы пристаете?.. Ну, не этими словами, но смысл был такой: что вы пристаете с расходами на Сирию? Нет никаких расходов на Сирию, это все умещается внутри расходов на оборону, это все обычные наши ассигнования на оборонный бюджет, за счет этого вот мы как-то, за счет внутренних резервов.

Послушайте, вот они и есть, эти внутренние резервы. На 666 миллиардов больше, чем в 14-м году. Ну да, конечно, вот и хватило на Сирию, и на все остальное хватило. Сколько это? Ну, есть, давно уже сделаны эти подсчеты, вы их, я думаю, довольно легко в Сети найдете: в свое время было по большому количеству всяких косвенных показателей рассчитано, что такое один день войны в Сирии. Это примерно 2,5 миллиона долларов тратит Россия на все. Ну, потому что любой выстрел, выстрел из пушки, из «Града», любая бомба сброшенная, любая ракета запущенная, взлет любого самолета, который нужно заправить, осмотреть, отремонтировать, заменить в нем запчасти, почистить его и так далее – все это стоит денег. И довольствие любого человека, который имеет к этому отношение, любого военнослужащего, транспортника, обслуживающего персонала и так далее стоит денег. И привезти-увезти стоит денег, и застраховать стоит денег, и вылечить стоит денег. И похоронить, когда одного из них убьют, стоит денег.

Так вот, 2,5 миллиона долларов в день это стоит. По сегодняшнему курсу это примерно 164 миллиона рублей в день. Ну, просто сравните, например, с вашим бюджетом. Или, кто живет в каком-нибудь небольшом городе, сравните с годовым бюджетом вашего городка, или муниципального образования, или сельского поселения. 164 миллиона рублей в день, то есть примерно 5 миллиардов рублей в месяц, то есть примерно 60 миллиардов в год стоит сирийская война.

Донбасс, тоже подсчитывали косвенно, сколько получают эти отпускники, сколько им там полагается, сколько стоит их кормежка, сколько стоит их возить, сколько стоит их снабжать, сколько стоят их боеприпасы, сколько стоит выстрелить из «Града». Один день участия России в войне на Донбассе обходится России примерно в 1,5 миллиона долларов. Это, по сегодняшнему курсу, около 100 миллионов рублей в день, это примерно 3 миллиарда рублей в месяц, это 36 миллиардов в год. Значит, 36 миллиардов в год донбасская война и 60 миллиардов в год сирийская война. Ну, в общем, туда-сюда, 100 миллиардов.

А теперь давайте вернемся к премьер-министру Медведеву, который объясняет, что учителя должны заработать сами. Вот просто на эту разницу. Да, да, мы понимаем, что не все расходуется из федерального бюджета, но вот эти 100 миллиардов, они же ведь из федерального бюджета, правда? Они точно, это федеральные деньги. Давайте мы за счет этих федеральных денег немножечко сократим вот эту разницу, вот и все, не ломая систему консолидированного бюджета Российской Федерации.

Я понимаю, что это старый демагогический прием, считать все в больных детях и говорить, что, а вот вместо этого вы могли вылечить вот этого ребенка, достроить вот эту больницу. А зачем же вы строили этот стадион? Зачем вы построили то и это? А зачем вы пустили деньги не туда, а сюда? Ну да, это вечно можно так мериться своей собственной жалостью и милосердием.

Но в данном случае все как-то так прозрачно, все как-то так очевидно. 100 миллиардов в год. А разница между федеральной обороной и федеральным образованием – 666 миллиардов. А учителя должны идти на панель.

Конечно, в этом во всем есть и другая, следующая политика: государству выгодно иметь нищих госслужащих, потому что чем ниже база, что называется, тем дешевле обходится улучшать их существование, грубо говоря, тем меньше подачки, которые можно им давать, если вы рассчитываете на их какую-то специальную лояльность. Давайте не будем забывать, что именно школьные учителя, вот эти самые школьные учителя, которые должны сейчас пойти позарабатывать немножко – это те самые люди, которые будут обеспечивать выборы, вот просто осуществлять выборы спустя месяц и неделю. Нам осталось с вами до 18 сентября совсем недолго. Это те самые люди, которые будут сидеть на избирательных участках и которые сделают все, что им велят, как они делали все, что им велят, на протяжении многих последних выборов.

Скажут подбрасывать – подбросят. Скажут обсчитать – обсчитают. Скажут не пустить наблюдателей – не пустят. Скажут выгнать журналистов – выгонят. Скажут такие плакаты, с такими кандидатами повесить, а такие плакаты с сякими кандидатами убрать – повесят и уберут. Сделают все, как велят. Вот вся надежда заключается в том вроде бы, что касается самой процедуры голосования, что в этом году не будут им велеть особенно жульничать, потому что на более раннем этапе проблема выборов должна быть решена, на этапе регистрации и допуска кандидатов. Она, собственно, в значительной мере уже решена. Мы с вами уже знаем, что целого ряда кандидатов на выборах нет и не будет, потому что их туда не пустили, потому что есть запретительная система сбора подписей, потому что есть целые партии, которые произвольным образом выкинули. Ну, партия Навального – самый, собственно, знаменитый пример, но это только один пример, таких партий полно.

Так что, все решится и решается на этапе еще до выборов. Но выборы будут, голосование будет, и там будут сидеть учителя, которые будут ждать указаний. Если надо, они получат эти указания. Я вас уверяю, что во многих регионах… может быть, Москва вполне и будет образцово-показательной, потому что она на виду, но я абсолютно убежден, что во многих регионах они получат эти указания и все сделают, как надо. Потому что, как говорил Жванецкий по другому поводу, сто грамм налил, в трамвае прокатил – твоя! Недорогая девушка. И эти девушки в массе своей недорогие.

Вот сейчас миллионы российских учителей обидятся на меня. Обижаться надо не на меня, а на тех, кто их поставил в это положение, на тех, кто содержит их в таких свинских условиях и в таком свинском состоянии, что их можно покупать так дешево.

А между тем – ну, знаете, я люблю вспоминать всякие старые истории, всякие старые бумаги, которые никто не хочет помнить. Вот, например, никто не хочет помнить, что в мае 12-го года были так называемые «майские указы» президента. Такая была помпезная крутая вещь, все как-то бегали, прыгали вокруг этих «майских указов», отчитывались в их исполнении и так далее.

И вот есть среди этих «майских указов» указ, который был издан 7 мая 12-го года, о мероприятиях по реализации государственной социальной политики. Он про что? Он про бюджетников, собственно. И там приказано президентом – президент вращал очами как-то, из этих вращающихся очей пускал молнии в своих подчиненных и велел им – много чего он им велел, в частности, например, он им велел… что-то такое тут про кадровый потенциал, то, сё, разработать, тыр-пыр… вот! В частности, он велел сделать так, чтобы зарплаты учителей были не меньше средних зарплат.

Вот, например: доведение в 13-м году – в 13 году! Еще раз – в 13-м году, два года тому назад – средней заработной платы педагогических работников дошкольных образовательных учреждений до средней заработной платы в сфере общего образования.

Что это означает? Это означает, что люди, которые работают в детских садах, должны получать не меньше, чем люди, которые работают в школах. И это все к 13-му году. А еще за год до этого, в 12-м году: доведение средней заработной платы педагогических работников образовательных учреждений общего образования до средней заработной платы в соответствующем регионе.

Что это означает? Это означает простую вещь. Вот есть средняя температура по больнице, средняя зарплата вообще в этой, там, не знаю, Кемеровской области, Тульской области, или в этом Пермском крае, или я не знаю, где еще. Вот есть средняя зарплата, которая складывается из тех, кто много получает, и тех, кто мало получает. И вот учителя должны получать ровно эту среднюю зарплату в 12-м году. А в 13-м году и люди из детского сада тоже должны получать не меньше этой средней зарплаты.

Прошло время, дым цейтнота рассеялся, восторг от того, что президент Путин поплакал на ветру… помните, он плакал на ветру? Говорил: не Москва ль за нами, слеза бежала по его щеке. Слеза высохла, и оказалось, что вот, понимаете, самим как-нибудь надо зарабатывать.

А тут вот какой-то человек не подписался, но у него номер телефона 7-909-649-01-31, 7-909-649-01-31. Это я ему говорю, чтобы он не забыл. Спрашивает у меня: «А твоя зарплата? Скажи в эфире». Моя зарплата – у меня нет зарплаты на «Эхе Москвы», я не получаю зарплату на «Эхе Москвы». Я получаю плату за каждую отдельную передачу, она составляет… я просто пытаюсь вычислить, как это после налогов. Но без налогов она составляет 7 тысяч рублей. Ничего, что я сказал? Это же не секрет? Или секрет? Я не знаю, честно говоря, может быть, я нарушил сейчас что-то важное корпоративное. Но я за одну передачу получаю семь тысяч рублей. Это много?

Звукорежиссер― За передачу или в месяц?

С. Пархоменко― Нет, за передачу. Значит, соответственно, в месяце у нас… передача один раз в неделю, в месяце у нас, в среднем, четыре с половиной недели. Значит, вот моя зарплата на «Эхе Москвы» таким образом составляет семь умножить на четыре с половиной. Грязными, без налогов, 31 тысячу рублей. Вот такая у меня зарплата. Нравится? Хорошая зарплата, да. Ну, небольшая.

Но если мне завтра скажут, что мне не могут больше платить эту зарплату – ну, понятно, что я буду вести эту программу и без нее. Хотя мне будет ужасно обидно, признаться. Это вопрос, так сказать, такой, психологический. Мне кажется, что все-таки что-то должны платить. Это вот я ответил человеку по имени… то есть, имени у него никакого нет, у него есть только номер, знаете, он такой с номером. С номером +7-909-649-01-31.

Ну что же, вот история про Медведева и история про то, как надо относиться к его словам. Относиться к ним надо как ко лжи. Деньги у него есть, деньги эти он определил на войну. Ну, хорошо, не он сам. Подчинился. Потому что, конечно, никакой он не премьер-министр, он марионетка, Правительство в России той роли, которую должно играть, не играет. Ну, это отчасти эффект от действующей политической системы в России, но, тем не менее, это так.

Но он лжец. И то, что он сказал про «денег нет», и то, что он сказал про учителей, этих конкретных людей не касается. Вообще действительно в стране денег нет, но для этих людей есть. Просто эти деньги отданы другим, отданы на другие, более важные…

Вот мне тут сообщают: 26 200 в месяц после налогов у вас зарплата. Да, похоже, я думаю, да, так ровно оно и есть. Вот, такая история. Закончим на этом.

Это была программа «Суть событий», я надеюсь, не последняя, в будущую пятницу в 9 часов мы с вами встретимся снова. Всего хорошего, до свидания