Что это — восточная «тонкость»? В пику США президент Турции готов сотрудничать даже с Ираном, с которым у Анкары всегда были серьезные разногласия? Или вектор интересов Эрдогана поменялся после недавних событий?
Когда ближневосточное урегулирование провалилось, турецкий лидер сначала попытался «на крыльях НАТО» укрепить свое региональное геополитическое влияние — отсюда, собственно, доктрина неоосманизма. Но ему не удалось переиграть западных партнеров. И он оказался втянут в глобальный региональный конфликт с Сирией и Ираком — если иметь в виду, что эти территории объединяет ИГИЛ *.
Плюс, курдский фактор, которых в Сирии стали поддерживать американцы. И после этого курды поднялись на юго-востоке самой Турции.
Эрдоган сам давно понял, что оказался в ловушке в результате этой самой западной политики. И что проблему беженцев, в общем-то, западная политика и породила, Эрдоган об этом открыто заявлял. Он говорил: «Это вы сделали. Теперь, пожалуйста, ешьте! Вы создавали эту проблему общими усилиями, а у нас теперь два миллиона беженцев».
И затем он открыл коридоры по перемещению их в Европу. После чего там начался миграционный кризис. Но главное, европейская безопасность оказалась под угрозой — о чем сегодня мы можем судить по целой серии террористических атак — в Париже, Брюсселе, Ницце.
И, наконец, сейчас Эрдоган в довольно жесткой форме выставил требование к Соединенным Штатам об экстрадиции Гюлена, обвиняя его во всех грехах. Американцы, естественно, потребовали доказательств. Но таких доказательств нет. Тем не менее, у турецкого лидера формула такая: «раз вы друзья, вы должны нам поверить. И не должны требовать от нас доказательств».
При этом, понимая, что американцы Гюлена не сдадут, Эрдоган сознательно, по тактическим соображениям провоцирует осложнение с ними. И разыгрывает, как всегда, «восточную карту».
— Точно также — по такому сценарию — они действовали, когда вступали в ШОС. Турция же получила там статус партнера по диалогу. И Эрдоган тогда говорил, что «если нас не примут в ЕС в скором времени, мы уйдет в ШОС».
И вот сейчас, когда он начинает проводить массовые репрессии после путча, Запад обрушился на него с резкой критикой. Госсекретарь США Керри даже заявил, что может быть поставлен вопрос об исключении Турции из НАТО.
Однако надо иметь в виду, что на ЕС приходится 65% товарооборота Турции. И просто так — одним указом — развязать пуповину с Западом Эрдогану не удастся. Поэтому он выстраивает определённую альтернативу для политического интерактива. Для торга с Западом.
Проблема в том, что Запад, судя по всему, идет на сценарий фрагментации всего Ближнего Востока, включая и Турцию.
Для России — это черная дыра. Мы получаем дополнительные очаги напряжённости у своих потенциальных южных границ. Тогда Россия вынуждена будет идти на определенный альянс с Эрдоганом.
И тут хотелось бы обратить внимание на два параллельных процесса. Эрдоган объявил себя Верховным главнокомандующим — вопреки конституции, между прочим. И готовится, видимо, на волне победы над путчистами провести трансформацию политической системы страны — из парламентской в президентскую. С помощью референдума, конечно.
И какое совпадение: 18 июля президент Азербайджана Ильхам Алиев вносит в Конституционный суд специальный акт, где продлевает срок своих полномочий до семи лет и вводит должность вице-президентов. Такая акция — понятно — за одну ночь не готовится. Но почему-то совпадает с усилением движения в сторону авторитаризма власти в Анкаре и в Баку.
— Дело в том, что Баку первым — еще в октябре прошлого года — столкнулся с попыткой госпереворота. Тогда заговорщиков, в том числе главу МНБ Азербайджана, вовремя арестовали. И потом стала просачиваться информация, что бакинские заговорщики имели связи с Анкарой.
Значит, нельзя исключить, что сейчас именно через Баку прошла утечка информации о готовящемся заговоре в Анкаре.
Ситуация вообще нестандартная — геополитическая картина меняется. И если Эрдоган будет последовательным — мы имеем в виду его предложение о союзе с Ираном и Россией, — то это означает, что на сирийском направлении он должен признать эффективность режима Асада. И в соответствующем формате вести переговоры. И тогда это открывает перспективу урегулирования кризиса.
Потому что до сих пор Турция не признавала правительство Асада.
Вместе с тем, приходится признать, что после этого переворота в Турции могут начаться новые катаклизмы, когда силы политической оппозиции, которая там вся прозападная, начнут выступать против самого Эрдогана. Это дополнительный, к сожалению, фактор, который может привести к осложнению ситуации в стране.
Вполне объяснимо, что в этой ситуации Анкара идет на какие-то тактические альянсы. Власти Турции пытаются заручиться поддержкой союзников, которые могли бы сыграть роль противовеса в обостряющихся отношениях с Западом.
Но как будут развиваться события, сказать сложно. На начало августа назначена встреча Путина и Эрдогана. Возможно, там эти вопросы будут разбираться.
— Это так называемая «дипломатия треугольников», которая очень продуктивно используется, в частности, Тегераном. Впервые она была реализована между Россией, Индией и Китаем Евгением Примаковым.
Насколько это выгодно и полезно России?
Исторически такого прецедента взаимодействия в регионе не было.
— Многое зависит ни от Турции, ни от Ирана, и ни от России. Очень многое зависит от желания тех людей, которые находятся в Сирии: жить мирно, или воевать? Если захотят жить мирно, и их не будут при этом друг на друга науськивать. Думаю, тогда эта истерия сама собой как-то пойдет на «нет».
То есть надо договариваться. И, собственно, процесс этот идет благодаря усилиям России.
Комментарии