Путч-91. Пережевывая последствия

Августовские события 19-21 числа в 1991 году, на самом деле, носили драматический характер. Пару дней. Прежде всего, потому, что по телику с утра 19-го почему-то завели балет "Лебединое озеро" Чайковского. Это обескураживало – не всем нравился балет.

Потом на улицах Москвы появились танки ГКЧП – государственного комитета по чрезвычайному положению, как назвала себя странного вида группа "путчистов".

В схватке с танкеткой в подземном туннеле даже погибли трое молодых москвичей.

Достаточно много энтузиастов (сейчас некоторые клянут себя последними словами) воодушевленно бегали "защищать" Белый дом на Краснопресненской набережной или подкармливать "защитников".

Там как бы образовался оппозиционный "путчистам" штаб во главе со струхнувшим Ельциным - так, по крайней мере, утверждают знатоки тогдашних дел. Утверждают, то есть, что струхнул "бесстрашный" Борис Николаевич. Хотел спрятаться в американском посольстве.

Потом происходящее все больше начинало напоминать пародию на переворот. Потом стало ясно, что ничего неясно. То есть воцарился абсурд.

Остался только осадок, что зря бегали "защитники" к Белому дому, что весь путч – трагикомический эпизод в российской истории, что публику развели дешево и надолго. 

Вот только – кто?

Если применять формулу "зри в корень" - кому это было выгодно или кто от этого выигрывал, то получится, что, в конечном счете, не сразу, но постепенно, с "официальным" оформлением в 1999/2000 годах, после бурного правления Ельцина под самовар водки и со стремительным вылупливанием из кремлевской скорлупы олигархов, высшую, среднюю и повсеместную власть получили чекисты.

Они оказались на первых ролях. Почти везде. Или очень близко.

За ними следом или вместе с ними (они срослись) – комсомольские и партийные "вожаки", "капитаны" социалистической промышленности. Бюрократический аппарат. Они захватили жизнь с ее материальными проявлениями и недрами - "приватизировали". Недаром "революцию" 1991 года назвали "чиновничьей революцией". Ну, отстрелили кое-кого. Но как же без этого? Деньги - это святое. Можно и кровь пустить.

Отчего так легко отвалилась от жизненной оси ЦК КПСС?

Так, ведь, многим советским гражданам, если честно, осточертели эти недоумки из Политбюро ЦК КПСС с их "нельзя", "не положено", с их "кодексом строителя коммунизма", партсобраниями, от чего тошно было, дальше некуда.

Надоело выслушивать поучения полоумных старцев, один за другим навечно покидавших Красную площадь в закутке за мавзолеем Ленина.

Даже "патефонные пластинки" Горбачева надоело слушать – настолько они "заездили" слух и мировосприятие.

Вот, и "вспучился" руководящий центр. Вернее два центра - советский и "демократический", ельцинский. Заходили волнами - кто кого куда перетянет.

Немало к тому времени руководителей разных звеньев уже развили в себе вкус к деньгам и роскоши – так приходит аппетит во время еды и занятий добротным сексом.

Им и их женам хотелось вдыхать запах французских духов, как благоухала первая леди Раиса Горбачева, а не кормиться посулами устройства жизни в СССР по принципу невиданного никогда и нигде "социализма с человеческим лицом".

После путча снизошло новшество.

Постепенно, не сразу, но не дождавшимся "человеческого лика" от социализма, советским гражданам в России предложили сильно напудренную и надушенную французским парфюмом античеловеческую физиономию капитализма, если не сказать грубее - "мурло", насквозь лживое. 

С момента российской "вспученности" минуло 19 лет. Пришли "демократы" на Лубянскую площадь, помитинговали, сдернули Дзержинского с постамента и разошлись. Контора осталась цела-целехонька. В неприкосновенности. И уже скоро с подачи Ельцина чекисты перешли в стан неприкасаемых, но не тех, что в Индии - бесправных, а, наоборот, превратились в "надчеловеков", поставленных над людьми, над страной, над населением, над законом, над здравым смыслом, над национальными интересами. Нет конца этим "над".   

По ходу изменилась страна, люди, образ жизни и главное – сознание, менталитет. 

Вероятно, именно по причине столь радикальных изменений в мировоззрении и умонастроении, приведших к тотальному равнодушию и забвению элементарных  человеческих понятий, таких, как совесть, честь, порядочность, население страны ныне практически не интересуется ничем – ни своим прошлым, ни настоящим, а, значит, и будущим.

Развился лишь устойчивый интерес к жеванию и рассматриванию обнаженных тел.

К хамству, безвкусице, пошлости. Пошлости тотальной, не имеющей вообще никакого лица.

Социологи, как информирует  "Московский комсомолец", накануне 19-летия августовских событий 1991 года, традиционно поинтересовались — чем же стал, по мнению россиян, "путч" для России?

Согласно опросам Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), уже на протяжении 16 лет россияне оценивают августовские события 1991 года просто как эпизод борьбы за власть в высшем руководстве страны (53% в 1994 году, по 43% в 2001 и в 2010 году).

Около четверти респондентов называют это трагическим событием, имевшим гибельные последствия для стран (27% в 1994 году, 25% в 2001 и 24% в 2010 году).

К тому же, чем старше опрошенные, тем это мнение более распространено (12-19% среди молодежи против 32% пенсионеров).

Лишь 8% считают этот эпизод победой демократической революции, покончившей с властью КПСС (7% в 1994 году).

С годами из памяти вообще стираются эти исторические события: затрудняется дать им оценку на сегодняшний день четверть россиян (в 1994 году 13%, в 2001 - 22%).

Члены ГКЧП стремились, прежде всего, укрепить собственные позиции во власти - такое мнение по-прежнему выражает четверть россиян (24% в 2010 году и 27% в 2001).

Две другие цели - сохранить власть КПСС и предотвратить распад СССР называют 13% и 14% респондентов соответственно.

Чем старше респонденты, тем они более склонны к мнению о том, что цель членов ГКЧП была предотвратить распад СССР (7% среди 18-24летних и 22% среди пенсионеров). Каждый десятый опрошенный (9%) считает, что противники Ельцина намеревались восстановить порядок в стране.

Россияне разделились во мнениях на вопрос о том, как бы на их жизни сказалась победа ГКЧП: 17% опрошенных полагают, что она бы изменилась в лучшую сторону.

18% высказывают пессимистичные оценки (в 2001 году таковых было 20% и 17% соответственно).

Однако за 9 лет доля тех, кто думает, что ничего бы не изменилось, снизилась с 27% до 19%.

К тому же выросло число затруднившихся с ответом (с 36% в 2001 году до 45% в 2010).

В группах более старшего возраста точка зрения о том, что жить бы стало лучше, более популярна (если среди молодежи до 34 лет так считают 7-8%, то среди опрошенных в возрасте от 55 лет таковых в четыре раза больше - 29%).

Политолог Дмитрий Орлов поясняет, пишет "Правда.ru", что чем дальше то или иное происшествие отстоит от сегодняшних событий, тем больше оно становится историческим и в меньшей степени реальным.

Вполне мифической сегодня является и дата 19 августа 1991 года.

По его мнению, в 1991 году совершился "карикатурный переворот, который при этом привел к трагическим последствиям".

В итоге россияне запомнили только эти последствия, а демократическая революция, последовавшая затем на фоне распада СССР, отошла на второй план.

Это (путч и последовавшие события) был уникальный эпизод российской истории и редкий шанс для нашего общества взять свою судьбу в свои руки, полагают "Ведомости".

Уникальность момента была в том, что готовность бороться за права личности сопровождалась и готовностью бороться за реальное, а не фиктивное избирательное право.

Идеи свободы личности и демократии сблизились, а это редкость. Мы могли добиться и того и другого, но в итоге добились только "демократии".

Слово издание берет в кавычки, потому что получили российские граждане только право в назначенный день приходить на избирательные участки, заполнять бюллетени и опускать их в урны.

Не получили российские граждане возможности строго спрашивать с выбранных ими чиновников отчета за любые действия властей.

Отсюда и поголовное разочарование в демократии. Разочарование понятное и закономерное.

Демократия без кавычек здесь ни при чем. Причина разочарования в том, что российские граждане стали избирателями, но не стали в полной мере субъектом власти в своей стране. Россияне, как показывают многочисленные опросы, не верят в то, что могут влиять на принятие государственных решений, чувствуют себя отчужденными от управления собственной страной.

Нынешний истеблишмент можно поздравить с тем, что он достиг такого социального положения и такой материальной обеспеченности, какая не снилась ни царским, ни советским госслужащим.

Но стоит помнить и о том, что неспособность к самоограничению и высокомерие по отношению к обществу еще никогда не были основой долгосрочной политической стабильности.