Итак, кто она - российская фантастика, и кто он - ее герой?

Напомню, вчера я разместил статью "Герои в русской фантастике", где предложил гайдпаркерам ответить на семь вопросов:

1.      Как изменилась в последние годы российская фантастика и фэнтези?
2.      Какие герои нужны сегодня?
3.      Как изменился образ героя за последние 30 лет?
4.      Что делает человека героем?
5.      Много ли героев есть в реальной жизни?
6.      Кто на ваш взгляд самый популярный герой современности (в литературе и в жизни)?
7.      Какой и о чем должна быть современная российская фантастика?

Мелочность и безликость героев, примитивизм сюжетов - к этому сводились реплики гайдпаркеров. Учитывая их очевидно высокий интеллектуальный уровень - значит, это действительно имеет место. На мой взгляд, главное, что не утеряли российские фантасты - способность экспериментировать. Впрочем, предоставлю (как и обещал) слово "маститым литераторам", которые также ответили на эти семь вопросов.

В опросе принимали участие:

Василий Владимирский, публицист, писатель

Михаил Визель, литературный обозреватель, преподаватель курсов литературного мастерства

Евгений Белжеларский, литературный обозреватель журнала «Итоги»

Андрей Щербак-Жуков, член союза писателей России и международного союза журналистов, литературный критик

Ответы: 

1.Как изменилась в последние годы российская фантастика и фэнтези?

Василий Владимирский

Ну, во-первых, за последние десять лет она изменилась многократно. Чтобы все эти изменения осмыслить, отрефлексировать, пришлось бы написать приличных размеров монографию. Последняя и самая заметная на сегодняшний день тенденция - ставка издателей на так называемые «литературные проекты», франшизы вроде «S.T.A.L.K.E.R.»  или «Метро 2033». Имя автора - ничто, брэнд - все. Массовому читателю безразлично, кто именно сваял очередной роман, действие которого происходит в его любимой вселенной, и издатели чутко это уловили. На обложках серии «Этногенез»  имена авторов, например, вообще не пишутся. Конвейерное производство, обезличка. Не думаю, что этот этап продлится долго, те беллетристы, что посообразительнее и поэнергичнее, рано или поздно уйдут сочинять сценарии для полнометражного кино - там и аудитория по-настоящему массовая, и бюджеты серьезные... Но на данном этапе сильнее всего бросаются в глаза именно «проекты».

Михаил Визель

Должен сразу сказать, что не являюсь специалистом именно по фантастике. Но из наблюдений за тем, что называется «общим литературным процессом», я могу вывести то суждение, что общая тенденция – в сторону «кроссоверов»: произведений, которые немного и фантастика, и любовный роман, и антиутопия, и фэнтези…  Эта тенденция проявляется не только в литературе: посмотрите на айфон и айпад, которые как бы немного и читалка, и компьютер и навигатор и телефон.

Евгений Белжеларский

Вы точно подметили: фантастика И фэнтези. Да, это очень яркая тенденция последних лет 20-25-ти. Фэнтези и всяческий мифосказ с волшебниками, магией, оборотнями почти полностью вытеснили из сферы читательских интересов научную фантастику и отчасти философскую. А ведь когда-то science fiction гремел. Ну, положим, в СССР это направление всячески культивировалось сверху. Ок, а в США и Европе? Вспомним хоть того же Айзека Азимова. Кстати, когда-то он признался: сколько всего мы, фантасты, навыдумывали о техническом прогрессе и заселении планет, а человечество сделало поворот на 90 градусов и направило свои достижения на создание виртуальных миров и совершенствование информационных технологий. То есть предпочло вариться в собственном соку: ведь информация – вещь головная, продукт мысли по поводу другой мысли.  Самым знаменательным явлением фантастики последнего времени, я думаю, можно считать «Матрицу» братьев Вачовски. Преимущественно «Матрицу-1». Там все обо всем сказано. А как же маги и оборотни? А это то же самое, но для маленьких и менее притязательных. Дело в том, что из всего литературного набора к инфо-технологиям и инфо-манипуляциям ближе именно фэнтези. Тут встретились два вида магии, древняя и современная, «передовая», информационная. Они очень близки и имеют, вероятно, одни и те же корни. Конечно, у Лукьяненко, например (и не только у него) сериал о магах и вампирах («Дозоры») нагружен под завязку всяческой философией. И все-таки на общем уровне это скорее рудимент. В целом, преобладание фэнтези над научной и философской фантастикой – главная черта последнего времени. Кроме того, в фантастику проникают мотивы и сюжеты из области геополитики. Тоже симптом времени. Хотя это свойственно в большей степени отечественным фантастам. Тут, впрочем, нужен длинный разговор.

Андрей Щербак-Жуков

Радикально изменилась. Если раньше фантастика была частью прозы, русской прозы без поправок на условность и реалистичность повествования, была ее отдельным приемом, не мешающим авторам писать настоящую литературу, то теперь это – товарный знак, брэнд, не позволяющий писать что-то серьезное, а только  активные приключения.  Еще 30 лет назад фантастикой можно было назвать произведения Гоголя и Булгакова, и это было бы правдой (Стругацкие, Булычёв, Гансовский, Биленкин, Варшавский ориентировались именно на эти имена).  Сейчас же  – после такого выражения все приличные критики скривятся в гримасе, и будут правы, поскольку современная фантастика, увы, с этими авторами и близко не лежала.

2.      Какие герои нужны сегодня?

Василий Владимирский

Кому нужны? Народу, партии и правительству? Об этом, наверное, лучше спросить лидеров движения «Наши» или как оно там. Эти точно знают, какие герои надобны. В литературе же хотелось бы видеть героев, меньше размахивающих кулаками и больше думающих - как, впрочем, и в жизни. С убедительно прописанной психологией. Эрудированных и неглупых. Но для этого нужны думающие и талантливые авторы, а с ними у нас напряженка, особенно в «жанровой» литературе.

Михаил Визель

Можно ответить как Джон Леннон в 65-м году – мол, если бы мы точно знали, в чем секрет успеха «Битлз», то наняли бы четырех парней с гитарами, а сами стали бы их продюсерами. А если чуть серьезнее – то в современной русской литературе наблюдается острейший со времен тургеневского Базарова и чернышевского Рахметова кризис «нового героя». Гоголевского помещика или достоевских «бедных людей» мы себе представляем прекрасно, а что такое

«менеджер среднего звена»? Или «сотрудник планового отдела»? Не ухватишь… Поэтому «героями» становятся импортные розовые зайчики Сесилии Ахерн и Марка Леви а среди отечественных – такие глянцевые картинки, как Фандорин, стертые «люди без свойств», как персонажи Минаева и Пелевина или просто 3-D модели, как персонажи Глуховского. Если бы я точно знал, какие герои нужны сегодня…

Евгений Белжеларский

В том-то и дело, что сознание обывателя сегодня не нуждается в героике. Он так воспитан. Как человечество пришло к этому состоянию, можно проследить по прошлому. Когда-то были герои эпоса, потом авантюристы, потом романтики, мыслители, декаденты… Все, точка. Время Гамлетов и Дон-Кихотов кончилось. Конечно, конфликты ХХ века заставили выращивать героев в идеологических пробирках. В СССР были сотни Корчагиных, Мересьевых и Штирлицев. На Западе всякие Бонды, Рэмбо и Рокки. Но и то и другое – идеологический продукт. В принципе, были и незаметные герои. В школьных повестях, подростковой прозе, например.  Но они не были идолами. Разве герои Алексина или Крапивина – идолы? Уже герои Толкиена – храбрые добропорядочные обыватели. Которые борятся с «империей зла». Ну, а Гарри Поттер – вообще герой с крайне смутной этической программой. Вы способны подражать Поттеру, брать с него пример?:) Вряд ли. Это персонаж-пустышка.

Полноценный герой - это носитель идеалов. Мы живем в эпоху смерти идеалов и предельного обмирщения. Обществу потребления герои не нужны, вполне достаточно персонажей «Бригады» и Микки-Мауса. Другое дело, что вечно так продолжаться не может. После серьезного общественного катаклизма спрос на героев может сильно подскочить. Однако герой может явиться совсем не такой, какого ожидали. Но это слишком гипотетично, прервемся на полуслове.

Андрей Щербак-Жуков

Русской литературе свойственен герой рефлектирующий – то есть думающий о том, кто он и зачем он пришел в этот мир. Такой герой был свойственен фантастике 60-70-80-х (сиречь Стругацким, Булычёву и др. см. выше). Герой должен уметь думать или, скорее, задумываться, – это нынешней фантастике не очень свойственно.

3.      Как изменился образ героя за последние 30 лет? 

Василий Владимирский

Изменился аж до полной девальвации самого термина. Каких только героев ни видывала Россия: пламенных революционеров, солдат-победителей, физиков-ядерщиков, космонавтов, воинов-интернационалистов, бизнесменов, бандитов, путан, честных ментов, поп-звезд, правозащитников... Сегодня любой из них тянет разве что на персонажа сатирического очерка. Героев скорее надо искать в западных телесериалах, которые постепенно занимают нишу развлекательной беллетристики. Доктор Хаус в исполнении Хью Лори - чем не герой нашего времени?

Михаил Визель

Тут мудрить нечего – так же, как изменились мы сами за тридцать лет. Вспомните себя (или своих родителей) образца 1980-го года – смех и грех.

Евгений Белжеларский

Когда-то были герои эпоса, потом авантюристы, потом романтики, мыслители, декаденты… Все, точка. Время Гамлетов и Дон-Кихотов кончилось. Конечно, конфликты ХХ века заставили выращивать героев в идеологических пробирках. В СССР были сотни Корчагиных, Мересьевых и Штирлицев. На Западе всякие Бонды, Рэмбо и Рокки. Но и то и другое – идеологический продукт. В принципе, были и незаметные герои. В школьных повестях, подростковой прозе, например.  Но они не были идолами. Разве герои Алексина или Крапивина – идолы? Уже герои Толкиена – храбрые добропорядочные обыватели.

Которые борются с «империей зла». Ну, а Гарри Поттер – вообще герой с крайне смутной этической программой. Вы способны подражать Поттеру, брать с него пример?:) Вряд ли. Это персонаж-пустышка.

Андрей Щербак-Жуков

Как и во всей российской массовой культуре, герой фантастики стал действовать раньше, чем думать. Он отупел. Как отупел тот гипотетический «средний россиянин», на которого ориентируются все каналы ТВ, а вслед за ними и издатели книг, забывающие о том, что все-таки читатели книг интеллектом выше, чем зрители дециметровых каналов.

4.      Что делает человека героем?

Василий Владимирский

Наградная комиссия при президенте Российской Федерации. А если серьезно то, скорее всего, общественное мнение. Кого принято считать героем - тот и герой. Так уж устроено человеческое восприятие. А уж как это общественное мнение формируется - вопрос совершенно особый...

Михаил Визель

Имеется в виду – героем литературного произведения? Строго говоря - способность идти к поставленной цели, преодолевая предлагаемые в данном произведении обстоятельства. А вообще –  типичность и уникальность одновременно. Как это совместить? Премудрость.

Евгений Белжеларский

В принципе, человек-герой и герой в литературе – две большие разницы. Хотя сегодня жизнь мифологизирована настолько, что от литературы, медиа, кино и компьютерного пространства ее не отделить. Героика в жизни – понятие очень относительное. Героем человека в настоящее время делают пиар-технологии. Да и не столько героем, сколько звездой. Формально герой – тот, кто способен жертвовать. И знает ради чего это делает. А вот «ради чего» - уже условия, порождаемые социальным контекстом. Современный контекст выстроен так, чтобы герои не возникали. Как и ситуации, их порождающие. Ну, а если человек жертвует ради ближнего, то есть камерно и приватно, это героикой не называют. Да и в самом деле, зачем тут громкие слова? Есть, правда, новозаветная жертва – это особый случай, и он очень ясно описан в соответствующих четырех версиях данного события.

Андрей Щербак-Жуков

Его незаурядность. Любая – но на разное время. Объем бицепсов, как и длина известного органа, могут делать человека героем, да-да-да (не будем снобами), но ненадолго, - надолго его могут сделать героем только незаурядные умственные способности. И только умственные.

5.      Много ли героев  есть в реальной жизни?

Василий Владимирский

Ни одного не встречал.

Михаил Визель

Нет и быть не может. Литература – не зеркало и даже не увеличительное стекло, а реторта.

Евгений Белжеларский

Кто-то возьмется подсчитать? Может, ВЦИОМ? Или Левада-Центр). Это сродни известной шутке: сколько атомов на кончике иглы?

Андрей Щербак-Жуков

К сожалению, в жизни героев, больше, чем в литературе. Любой алкоголик возле гастронома в своей борьбе за выживание интереснее фэнтезийного рыцаря в латах. Я уже не говорю о людях сложных профессий – типа, тех, кто гасил пожары в Средней Полосе прошедшим летом, когда властям на это было наплевать. А уже о людях интеллектуально труда в последнее время говорят в последнюю очередь (каламбур), а ведь не перевелись на Русь еще Саши Приваловы и Витьки Корнеевы (для тех, кто не понял, - герои Стругацких); они так же ставят опыты и двигают науку. Правда их уже так не хватает: некому заниматься инновациями, поскольку последние 30 лет выкосили таких, а оставили тех, кто может пиарится и продаваться – не осталось ученых, есть только менеджеры. Это проблема и, вместе с тем, тема для создания нового героя – человек, способный на неординарное мышление. Неординарное мышление!

6.      Кто на ваш взгляд самый популярный герой современности (в литературе и в жизни)?

Василий Владимирский

Может быть, я слишком циничен, но в жизни героев как-то не вижу. А в современной литературе по-настоящему популярных героев и быть не может. Все великие, от Д`Артаньяна до Родиона Раскольникова, остались в прошлом. Вдумайтесь: аудитория сериала «NCIS» сегодня составляет более 200 миллионов человек во всем мире. Кто из наших авторов бестселлеров может на такое претендовать? Игры серии «S.T.A.L.K.E.R.» продана тиражом свыше 4 миллионов экземпляров, втрое больше копий скачано с пиратских ресурсов -- ни одному из авторов одноименной книжной серии такой успех и не снился. Еще раз повторяю: если вы действительно хотите признания «широких масс», планируете создавать новых героев, идите в сценаристы, не занимайте чужое место. Литературное произведение - это интимная беседа профессионального писателя с квалифицированным читателем, не более. Тот, кто думает, что добьется славы и финансового успеха, сочиняя книжки, лузер с завышенной самооценкой, не знающий, где настоящие деньги лежат. Если же говорить о самом востребованном современной литературой типаже, то это, как обычно, персонаж, мало отличающийся от читателя, но сумевший воплотить его мечты: завоевать девушку, заработать кучу бабок, поквитаться с врагами, стать Властелином Всего. Улучшенная и более удачливая версия. Какие читатели, такие и герои...

Михаил Визель

Тут противоречие в терминах. «Самый популярный» подразумевает vox populi – и его изучение можно начать, например, с обозрения сводного годового рейтинга продаж по крупнейшим книготорговым сетям на сайте Pro-books.ru: http://pro-books.ru/raiting/chart/hud/year. Предупреждаю, обозрение окажется грустным и парадоксальным – самыми популярными героями выходят вампиры, маньяки, конспирологи и, странным образом, тишайшие советские

интеллигенты (Лилианна Лунгина и коллективный портрет советской интеллигенции в «Намедни. 1981-1990» Парфенова). Если же говорить о моем личном взгляде – мне интересны бывшие маргиналы, которые уже проделали свой путь «из хиппи в яппи» (см. давнюю, еще довсехкризисную одноименную статью Елены Муляровой, вызвавшую в свое время бурю возмущения среди этих самых «ренегатов»), но не утратили способности, как Кот-в-сапогах, спуститься во двор и половить мышей для собственного удовольствия.

Евгений Белжеларский

Не стоит смешивать популярность и героику. Правильнее сказать: звезды. В качестве «героев-звезд», соответствующих духу времени, можно назвать многих. Ну, например: Гарри Поттер, Усама Бен Ладен, Барак Обама, Ксения Собчак, множество политологов, проповедников, актеров, олигархов, писателей, поп-музыкантов. Но по большому счету все  они поп-музыканты и все они проповедники. Это все шоу-бизнес и одновременно культ. Если же взять героев современной российской словесности – Улицкую, Геласимова, Минаева и проч. – то они не обладают способностью массового воздействия. Это герои на час. Не герои нашего времени.

Андрей Щербак-Жуков

Его нет. Как мне кажется, современная литература испытывает голод по настоящему герою. Его нет. Есть только тяга к нему. Это должно быть что-то вроде убедительного и современного воплощения Жихаря из трилогии Михаила Успенского. Или русский вариант папы из фильма Тима Бёртона «Большая рыба» и одноименной книги Уоллеса. Российской литературе нужен новый интеллектуальный миф, каким были герои фильма Михаила Ромма «9 дней одного года» и все «научники», на которых держалась фантастика 60-х, а создать его – некому. Нет людей, способных художественно переосмыслить интеллектуальный подвиг человека, некому его просто понять.

7.      Какой и о чем должна быть современная российская фантастика?

Василий Владимирский

Максимально разнообразной. Любой биолог вам скажет, что именно многообразие форм обеспечивает выживание любого биоценоза при резком изменении внешней среды. А мы ведь не хотим, чтобы нашу фантастику постигла судьба тираннозавра, дронта или стеллеровой коровы, правда?

Михаил Визель

Не надо изобретать велосипед. Так уж вышло, что русская литература сформировалась очень поздно, в первой трети XIX века, когда по всей Европе бушевал романтизм. И поэтому в фундаменте русской классики лежат не философские фельетоны, как во Франции (Вольтер, Монтескье, чье влияние чувствуется в Уэльбеке и Бегбедере), и не книги о «человеке умелом», как в Англии (Свифт, Смоллетт, Дефо – предтечи де Боттона и Барнса), а буйная фантастика – «Нос», «Пиковая дама». «Современной российской фантастике» просто стоит почаще об этом вспоминать. А вообще – см. п. 2.

Евгений Белжеларский

Фантастика, как и всякая литература, в принципе никому ничего не должна. Это вторичный продукт, он отражает общественную атмосферу. Правда, литература лишь одной стороной в этой атмосфере, а другой стороной – внутри собственной истории. Скажем, детектив есть производное от готического романа. Фантастика – частично от просветительской прозы вроде повестей Вольтера или «Франкенштейна» Мери Шелли. В другой своей ипостаси – от сказки. Но поскольку литература сегодня вытеснена из сферы общественных культов, то и «родословные» разных жанров читателю неинтересны. Проза и поэзия в последнее время лишь приложение к разным развлечением. Если 30 лет назад у обывателя в голове мог существовать ряд Пушкин-Ахматова-Бродский, то теперь все чаще горные лыжи-кофе-солярий-Пушкин. Я несколько утрирую, но тенденция именно такова. Литература как целое для большинства просто не существует.  Поэтому на первый план выходит именно социальная функция литературы. Она – зеркало общественных мифов и культов. По ней хорошо диагнозы ставить. Это, так сказать, симптоматика, позволяющая восстановить анамнез и сделать заключение. Проявление коллективного невроза по Фрейду.  Тем и интересна).

Андрей Щербак-Жуков

Это тема для многостраничной монографии. Фантастика 60-х сумела соединить в своих героях интеллект и умение принимать решение, совершать поступок; способность думать и способность принимать решение, - что-то подобное должна найти современная литература, и фантастика, в первую очередь. В лучших своих воплощениях фантастика – это литература, совмещающая в себе интеллект и активное действие. Если нынешним авторам удастся найти современный вариант подобного синтеза, фантастика снова встанет в авангарде российской литературы.