Иосиф Бродский, независимая Украина и крик раскалывающегося сердца.

Когда-то стихотворение Иосифа Бродского «На независимость Украины», написанное в 1991 году и впервые прочитанное публично в 1994-м, вызвало бурную реакцию в среде украинской интеллигенции.

НА НЕЗАВИСИМОСТЬ УКРАИНЫ

Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой, слава Богу, проиграно.

Как говорил картавый, время покажет – кузькину мать, руины, кости посмертной радости с привкусом Украины.

То не зелено-квитный, траченый изотопом, – жовто-блакитный реет над Конотопом, скроенный из холста: знать, припасла Канада – даром, что без креста: но хохлам не надо.

Гой ты, рушник-карбованец, семечки в потной жмене! Не нам, кацапам, их обвинять в измене. Сами под образами семьдесят лет в Рязани с залитыми глазами жили, как при Тарзане.

Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго: скатертью вам, хохлы, и рушником дорога. Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире, по адресу на три буквы на все четыре стороны.

Пусть теперь в мазанке хором Гансы с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы. Как в петлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще, а курицу из борща грызть в одиночку слаще?

Прощевайте, хохлы! Пожили вместе, хватит. Плюнуть, что ли, в Днипро: может, он вспять покатит, брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый отвернутыми углами и вековой обидой.

Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба нам – подавись мы жмыхом и потолком – не треба. Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.

Кончилась, знать, любовь, коли была промежду. Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом! Вас родила земля: грунт, чернозем с подзолом. Полно качать права, шить нам одно, другое.

Эта земля не дает вам, кавунам, покоя. Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник. Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег. Как-нибудь перебьемся.

А что до слезы из глаза, Нет на нее указа ждать до другого раза. С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!

Только когда придет и вам помирать, бугаи, будете вы хрипеть, царапая край матраса, строчки из Александра, а не брехню Тараса. (Републикация из газеты «Голос громадянина», № 3, 1996 год).

Реакция на это стихотворение свелась к громогласным упрекам в оскорблении поэтом чести украинского народа, обвинению автора в имперских амбициях.

Был даже опубликован ответ «кацапу-Бродскому», в котором приводился плохо зарифмованный перечень исторических обид украинцев. Несколько позже в еженедельнике «Зеркало недели» была также сделана попытка анализа стихотворения как литературного явления в жанре антипанегирика.

И все-таки – ода написана в конце 91-го года, а впервые прочитана поэтом в 94-м – когда до его смерти оставалось менее двух лет. Бродский, судя по его стихам и ответам в интервью, в этот период уже предчувствовал скорую смерть и подводил итоги…

Но что-же, все-таки  связывало Иосифа Бродского с Украиной?

В 1971 году Бродский снялся в роли секретаря Одесского горкома КПСС Наума Гуревича в художественном фильме режиссера Вадима Лысенко «Поезд в далекий август». Фильм рассказывал об обороне Одессы во время Великой Отечественной войны. Бродский согласился сыграть роль партийного работника, потому как очень нуждался в деньгах и не мог напечатать в СССР свои стихи. Да и секретарь горкома в фильме не был похож на обычного советского партработника.

Однако когда съемки фактически были завершены (уже отсняли и хроникальные кадры прибытия героев обороны в город, и их встречи с одесситами тридцать лет спустя, и заседание штаба обороны с участием Бродского и Джигарханяна, сыгравшего роль разведчика), раздался звонок из Киева: требовали срочно прибыть с отснятыми материалами в Госкино! Разговор в Госкино был предельно кратким, категоричным и ясным – переснять все кадры, где присутствует Бродский. Причина? «Несоответствие между важными политическими задачами фильма и неблагонадежностью неизвестного поэта...». По  мнению чиновников, наличие двух евреев (еврей Бродский сыграл роль еврея Гуревича) в одном фильме не соответствовало задачам советского искусства и идеологической линии партии. Режиссеру Вадиму Лысенко приказали взять на роль Гуревича другого актера. Но Лысенко переснял с участием другого актера только крупный план. На среднем и мелком плане остался Бродский, однако его фамилию пришлось выбросить из титров. Сам поэт не успел посмотреть картину, так как в 1972 году эмигрировал в США. Возможно, строчки: «Только когда придет и вам помирать, бугаи, будете вы хрипеть, царапая край матраса, строчки из Александра, а не брехню Тараса» поэт посвятил киевским чиновникам, зарубившим на корню его, так и не начавшуюся, карьеру актера…

Известный израильский политолог, руководитель PR-фирмы «DA» Давид Эйдельман пытался осмыслить это произведение в своем блоге. Мы попросили Давида ответить на наши вопросы.

– Не находите странным, что поэт, пострадавший от советской власти (империи), выступил против независимости Украины?

– Я прошу прощения, но прежде чем ответить, надо опровергнуть вопрос, поставив под сомнение и «выступил», и «против независимости Украины». Не говоря уже о статусе «поэта, который пострадал от империи».

Если бы Бродский хотел выступить, то у нобелевского лауреата и живого классика было для этого куда больше возможностей. Обратите внимание, что, прочитав свою оду «На независимость Украины» в Квинси-колледже и показав ее нескольким знакомым, Бродский все же не решился напечатать это стихотворение. Причем свое чтение Бродский предварил комментарием: «Сейчас найду стихотворение, которое мне нравится… я рискну, впрочем, сделать это». Если бы он действительно выступил…

Империалист не преминул бы тиснуть этот текст, который бы разошелся с таким шумом, как он разошелся позже, уже после смерти поэта. Но это не выступление. И это не против независимости Украины.

– Вы в своем блоге тоже задаетесь вопросом: почему Бродский все же не решился напечатать это стихотворение? Неужели опасался злорадного цитирования оды, что собственно мы и наблюдаем нынче в Интернете? Именно эту версию изложил Лев Лосев в интервью газете «Ведомости». Почему же тогда поэт написал, читал, показывал друзьям свою оду? Высказал свою идеологию и испугался? Или это типичное еврейское «у меня есть мнение, но я с ним не совсем согласен»?

– «Для человека частного и частность эту всю жизнь какой-либо общественной роли предпочитавшего, для человека, зашедшего в предпочтении этом довольно далеко» – этими словами начинается знаменитая нобелевская речь Иосифа Бродского… Украинские националисты и их непримиримые заклятые российские близнецы вынесли из советской школы убеждение, что история и литература – дело государственное, подцензурное. Они уверены, что поэзия – это разновидность политического служения, которая касается национальной безопасности – ибо является частью идеологической машины.

– Но это все-таки политическое заявление, полное оскорбительных выпадов: «Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире, по адресу на три буквы на все четыре стороны»?

– Когда мы говорим об этой оде, то не стоит забывать базовых принципов восприятия стихотворного текста. Да, текста на актуальную тему, но написанного, как это всегда у Бродского, не исходя из сиюминутных задач политической необходимости, а как бы из космоса, с точки зрения вечности. Текста, написанного не пиарщиком, не мелким рифмоплетом-пропагандистом, а величайшим творцом эпохи.

– А когда великий поэт выступает на политические темы, то разве он не становится политиком?

- Только в тоталитарной стране, где, по выражению Осипа Мандельштама, стихи ценят выше всего – за них убивают. Вообще, обратите внимание, что у «антисоветчика» Бродского очень мало стихотворений на актуальные политические темы. Чтобы пересчитать их, хватит, может быть, пальцев одной руки. Да еще и лишние пальцы останутся. Ну не был Иосиф Александрович поэтом-антисоветчиком. Не был ни имперским, ни антиимперским поэтом. Это Евтушенко мог писать стихи официозные, восхваления с эзоповскими намеками, полупартийные душещипательные, правильные, но с кукишем в кармане, почти оппозиционные, совсем контроверсальные и антисоветские в полный рост (правда, уже в постперестроечные времена). Собственно говоря, когда появилась возможность обсуждать политику без рифм – Евтушенко стал и не нужен. Нехудожественной прозой говорить о политике проще и правильней. Бродский говорит не от имени государства или какой-либо политической силы. Его позиция не политическая, а поэтическая. Поэтому прежде чем переходить к политике, следует разобраться с поэтикой. То есть – со стихотворным текстом. Тем более что он этого заслуживает.

– Еще в как заслуживает! «Пусть теперь в мазанке хором Гансы с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы» – не находите, что для поэта-интеллигента как-то звучит по-хамски? Не Маяковский же это написал?

– Да! Это очень обидные строки… Я недавно вспоминал их, когда читал в самолете повесть Акунина «Гром победы раздавайся!» (в транспорте читаю детективы). Там во время Первой Мировой войны, завербованная своим любовником, австрийским шпионом Фридрихом, украинская учительница из Русиновки, выполняя задание, ложится в постель с российским контрразведчиком Алексеем Романовым.

И вдруг она выясняет, что эти отношения могут быть нежными, а думала, что все мужчины непременно рвут, кусают, бросают короткие приказы. Оказывается, что это вовсе не обязательно. И Мавка помогает уже русскому офицеру против австрийского. Действительно, в стихотворении Бродского – потрясающее саморазоблачение: «Пусть теперь в мазанке хором Гансы с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы» – то есть пусть «теперь» немцы да поляки грубо ставят Украину раком, а стало быть, до сих пор нечто подобное – только нежно, с любовью – проделывали с ней россияне. Вообще, очень часто между нежнейшим сексом и изнасилованием разница эмоциональная, а не физическая. Вот российский секс – добрый, а их – злой. Кстати, эти слова Бродского, к сожалению, стали во многом пророческими. В особенности, если учесть, что сегодня в области торговли живым товаром и секс-туризма девушки из Украины чуть ли не впереди планеты всей (этот вопрос даже поднимался в украинском парламенте).

Просто к гансам и ляхам присоединятся еще все остальные народы Европы, большинства стран обоих Америк, Австралии, Ближнего Востока и т.д. И я думаю, что борцам за имидж Украины стоило бы сосредоточить большее внимание на этом позорном феномене, а не на возмущении стихотворением Бродского или глорификации нацистских прислужников.

– Украинцы очень болезненно воспринимают это стихотворение. Наверное, стоит поэтам давать право на эмоциональные перехлесты или хотя бы воспринимать их спокойно?

- Бродский любил повторять слова Акутагавы: «У меня нет убеждений, у меня есть только нервы».

Более того, для Бродского само наличие даже не идеологической, а устойчивой философской мировоззренческой системы – предпосылка к лживости: «Я не философ. Нет, я не солгу. Я старый человек, а не философ, хотя я отмахнуться не могу от некоторых бешеных вопросов…» Ода на независимость – потрясающий силы человеческий документ. Непосредственная, никем не санкционированная реакция частного лица на глобальное событие, которое по своему смыслу для любого пишущего на русском должно было казаться куда выше любых политических передряг и соображений. Великая трагедия великого человека, страдающего от распада великого геокультурного единства. Это реакция, в которой боль и раздражение. Не идеология, не политический расчет, не государственные стратегии, а крик отчаянной боли. Поэтому он, наверное, и решил, что публиковать этот крик незачем. Разве что поделиться с близкими друзьями. Трагедия, пытающаяся удержаться от упреков: «Не нам, кацапам, их обвинять в измене». Трагедия с четким осознанием ее неизбежности и неслучайности. Поэтому это ни в коем случае не выступление против независимости Украины. Когда выступают против, пытаются изменить, а ода Бродского – это отчаянная констатация распада великой общности. Именно констатация, без намека на реваншизм: «Нечего портить кровь, рвать на груди одежду. Кончилась, знать, любовь, коль и была промежду». Констатация того, что битва, победу в которой все еще из школьных учебников считали безусловной, – проиграна. Проиграна! И это поражение историческое и навсегда.

– Начало стихотворения: «Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой, слава Богу, проиграно» – плохо вяжется со школьным курсом истории.

– Почему Бродский начинает свою оду или антиоду обращением к шведскому королю Карлу ХІІ, доверительно сообщая ему, что «сражение под Полтавой, слава Богу, проиграно»? Почему проиграно?! Кем проиграно?! Кому проиграно?

Влияние Полтавской битвы на ход истории огромно. На протяжении трехсот лет ни у кого не вызывало сомнений, что русские победили под Полтавой и этим подтвердили воссоединение с Украиной, с собственной древней столицей Киевом. Все знали из учебника истории, что с этой победы начался расцвет империи. Выясняется, что проиграли задним числом. И учебники будут переписываться. Положительных героев запишут в отрицательные. Предателей – объявят героями. Когда Бродский писал эти свои стихи, большинству из нас еще трудно было представить, что в 300-летнюю годовщину Полтавской битвы часть прогрессивно-патриотического населения Украины будет носить траур по несостоявшейся триста лет назад независимости, что возле поля Полтавской баталии будут бегать ударенные по голове агитаторы, спрашивающие: «Москали, е?» и сразу вручающие говорящим по-русски листовку с проклятиями на мове, которую москаль не должен размовлять по определению. Что президент Украины Виктор Ющенко подпишет к юбилею Полтавской битвы указ «об увековечении памяти гетмана Мазепы и украинско-шведского союза», поскольку не может написать указ о праздновании победы (это было бы даже для него чрезмерно), а подписать что-то связанное с Украиной, привязанное к юбилейному инфоповоду – руки чесались. Что «нео-мазеповец» Ющенко пригласит в Полтаву даже шведского короля Карла XVI Густава, чтобы совместно открыть памятники Карлу XII и Мазепе на Полтавском поле. Правда, нынешнему Карлу совсем не улыбалось совместно с Ющенко устраивать антироссийские провокации, увековечивая «обнимающихся» короля-неудачника и гетмана-предателя. И они на эту дичь не купились. Имя Карла XII там уже пару столетий ни у кого не вызывает патриотического подъёма. Швеции нет необходимости самоутверждаться за счет сражения трехсотлетней давности. Да еще и проигранного.

 – Может, Бродский писал не про 91- год, а про Майдан и то, что было после него?

– Те, кто видят в истории только политику, – не видят в ней трагедию. Не видят в ней самого главного. Бродский, вставивший в первые строки слова «руины», словно бы отсылает читателя к одному из самых известных своих текстов: «Вот и прожили мы больше половины. Как сказал мне старый раб перед таверной: "Мы, оглядываясь, видим лишь руины". Взгляд, конечно, очень варварский, но верный». Есть невозвратимое прошлое, как разъяснил старый раб, раб со стажем. И невозвратимое прошлое – это всегда руины. Развалины бывшего, чего больше не будет. И невозможно восстановить. Да и нет смысла восстанавливать. Днепр – вспять не покатит. Даже если в него плюнуть. Украина отдаляется от России как «скорый, битком набитый отвернутыми углами и вековой обидой». Совместное – будет продолжать разрушаться. Только оглянуться и понять, что остались руины. То, что со вчерашнего вечера недостижимо и оттого бесполезно сегодня. «Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник. Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег. Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза, Нет на нее указа ждать до другого раза». Издревле прямо на развалинах, на руинах, велось строительство, паразитируя на стройматериалах этих руин.

Не увлекавшийся политикой Бродский увидел в событиях распада империи и единого геокультурного пространства то, что люди, которые сосредотачивали свое внимание только на политике, – увидеть не могли. Увидел в великом расколе и то, что будет после него. Это стихотворение написано не с позиций русской государственности, а с позиции русской культуры, единой культуры, которую строили и выходцы с Украины: Гоголь, Ахматова, Булгаков…

– Одно из главных обвинений этому стихотворению – это «брехня Тараса», неполиткорректное отношение к Тарасу Шевченко…

– Когда у людей, исступленно твердящих заученную мантру: «Подлое, мерзкое, державное, имперское…» заканчиваются абсолютно все аргументы, они показывают на эти строчки, на «брехню». Вот мол, если перед смертью не строчки Пушкина, а Шевченко, то это значит, что он считает, что у Украины нет права на независимость, что она филиал России и т.д.

Вздор! Ничего это не значит! Это просто мнение, что Пушкин великий поэт. И никакого оскорбления Украины здесь нет. Я сердечник, перенесший инфаркт и операцию на сердце. Перед клинической смертью в бреду шептал стихотворные строки русских поэтов (того же Бродского, например), а не Бялика. Это вовсе не значит, что Израиль филиал России. Недавно умерший лидер партии Шинуй Томи Лапид перед смертью шептал строчки из песни Фрэнка Синатры, а не стихи своих друзей ивритских поэтов. Последние слова Чехова были на немецком «Ich sterbe», а великий русский философ Соловьев твердил псалмы на иврите. Кроме того, прошу прощения, если о нормах политической корректности судить по творчеству Шевченко, по его отношению к другим народам, к ляхам, жидам, москалям… – Бродский чисто ангел в наглухо застегнутой вышиванке. К этому стихотворению, как и к любому другому стихотворению любого автора, возможны разные подходы. Невозможна, как мне кажется только позиция: не цитировать, не упоминать, забыть и не обращаться… А почему, собственно? Это может затронуть нежные чувства украинского народа?! Тогда пусть украинцы подадут пример – забудут, перестанут печатать, цитировать и упоминать поэму «Гайдамаки», где жиды изображены в гораздо более отвратительной, нетерпимой, ксенофобской форме…

Стихи Шевченко, в отличие от стихов Бродского, можно воспринимать как явное подстрекательство к погромам. У него жиды – Иуды...

– Если уж Вы коснулись еврейской темы… Обратите внимание, что стихотворение написано от имени «кацапа», а не еврея: «Не нам, кацапам, их обвинять в измене».

– Оно написано с позиции русской «кацапской» культуры. Поэзии на русском языке. Самого языка, орудием которого является поэзия.

– Не кажется ли вам, что в последнее время и украинцы, и россияне обращаются к евреям как к судьям в неком историческом споре? И евреи все больше выступают на стороне России?

– К судьям, потерпевшим, соучастникам, свидетелям… К третьей стороне, которая хранит в исторической памяти свидетельства о совместной жизни, партнерстве, катастрофах, трагедиях. А на чьей мы стороне?! Евреи бывают разные. Выходец из Украины Владимир Жаботинский говорил, что в качестве одного из первых национальных требований мы выдвигаем требование иметь своих подонков. Когда Иосиф Зисельс выступает с апологетикой гитлеровских прислужников Бандеры и Шухевича, то я бы предпочел, чтобы он принадлежал к другой этнической группе. Недавно израильский политолог Илья Розенфельд обвинил сайт организации ЕАЕК в подпевании украинским неонацистам. У нас есть свои подонки… С другой стороны нельзя переоценить вклад российского сенатора Бориса Исааковича Шпигеля и его организации «Всемирный конгресс русскоязычных евреев» в борьбу с неонацистскими проявлениями в современной Украине. Бывший министр юстиции Израиля Томи Лапид был первым иностранным политиком, который осудил награждение Шухевича.

36 депутатов израильского Кнессета выступили против роста антисемитизма и глорификации нацистских преступников. Именно еврейские круги заставили заинтересоваться этой темой Конгресс и Сенат США, а также парламентские структуры Евросоюза. Можно вспомнить о замечательном израильском публицисте Авигдоре Эскине, который первый поднял тему оранжевого пересмотра истории Второй Мировой в Израиле.

– Возвращаясь к стихотворению Бродского, какой вывод из этого стихотворения все-таки следует сделать?

- Какой вывод можно сделать из крика боли и отчаяния?! Они свидетельствуют только о боли и отчаянии. Дальше можно подумать о причинах, следствиях, процессах. Но из поэтического текста не следует делать выводов. Его следует воспринимать, принимать во внимание. Ибо поэт, а тем паче гениальный поэт, это великий барометр эпохи, индикатор, лакмусовая бумажка. Его отличительное свойство – это чрезвычайная восприимчивость и глубина переживания. Помните, у Гейне есть: «Когда мир раскалывается надвое, трещина проходит через сердце поэта». Эти слова стали банальностью, но от этого не перестали быть истиной. Вот это стихотворение – крик раскалывающегося сердца…