Понять ни есть - простить

Видимо моя попытка "понять" и увидеть хоть какой-то рациональный смысл в обрушившихся на Россию постперестроечных экзекуциях с подачи, как я их обычно называю – «големов управленцев (термин «голем» здесь понимается по тексту «Конспирологии» Дугина), - послужила основанием запустить кусок текста под «светлы очи» все более случайных посетителей Паутины журнала Гайд-парк.

А – что? Все мы привыкли к идеологии, к тому что она должна быть. Замена церковной идеологии коммунистической и наоборот не полностью соответствует духовным запросам современного общества. Тем более что Святые Отцы как-то неоднозначно приемлют чудо нашего времени – компьютерные технологии: для одних это знак победившего Антихриста, для других «не роскошь, а средство связи, пропаганды религиозных идей» и т.п.

Идеология плюрализма наиболее употребима в моменты общественных метаний. То, какой она была в Серебрянном веке российской истории - просто забыли.

Декадентство  90-е годы позапрошлого века, “мозаичная культура”  России.

Чем не наше время?

Писатель  Розанов проповедовал как универсальный культурно-политический принцип метод “яичницы” (при котором на одной сковородке оказывались яички “всех курочек” — кадетское, социал-демократическое, черносотенное; черное, красное и желтое); именно Розанов эпатировал публику, сочиняя репортажи об одних и тех же — революционных — событиях одновременно в “правые” и “левые” газеты — “пока начальство ушло”, называя это свое журналистское развлечение “гимназистничанием” (т.е. мальчишеством, культурным озорством или даже мелким хулиганством); наконец, именно Розанов изобрел универсальный жанр хаотически сваленных как будто “в одну кучу” обрывков всякой всячины — дневников, философских рассуждений, житейских афоризмов, мемуарных и художественных зарисовок, литературно-критических заметок, публицистических выпадов и откровенной дбуффонады, юродства, ерничества, шутовства... (“Уединенное”, “Мимолетное”, “Опавшие листья”)”.

Беспринципность”, измена, даже предательство выступают у Розанова как символизм новаторства, творческого поиска, чреватого нарушением норм и пересечением смысловых границ.