Как правильно оценить исторических лидеров

       Авторы статьи «Правильно ли мы оцениваем наших исторических деятелей?»( http://maxpark.com/user/4295076174) точно определились с точкой отсчета: « Действительным критерием оценки национального лидера всегда остается принцип: насколько он действовал в русле исторического процесса?» Иными словами продвинул  он страну и общество, или задвинул. Стало лучше или хуже? МОГЛО стать еще лучше? Или МОГЛО быть еще хуже? Понятно, что история не знает сослагательного наклонения. Если бы да кабы не считается. Тем не менее, задаться таким вопросом не мешает.  Для этого надо определить, какую цель  ставил себе лидер. На поверхности она не видна, но вычислить можно, если анализировать его дела.

     Второй вопрос – цель лидера служит людям, или он использует людей как инструмент для ее достижения?       

     Иллюстрация к сказанному. В конце 20-ых начале 30-ых США и Германия  в глубоком кризисе. Но выходят из него они по-разному. В первом случае цель лидера служила людям (Рузвельт). Во втором  случае Гитлер - изувер использовал людей как средство для достижения своей цели.

      Точно так же Ленин использовал людей, кинув в массы лозунги «заводы рабочим, земля крестьянам, а власть советам» и «превратить войну империалистическую в войну гражданскую».  Цели разные - национал-социализм в Германии и коммунизм во все мире  (Россия только как начало).   Средство, – люди, -- одно и то же.

       Если Гитлер чистый изувер, то Ленин прежде великий утопист и только в силу фанатического стремления к цели тоже изувер. Однако, осознав, что натворил, гениально находит выход – НЭП и ГОСПЛАН, гибрид капитализма с социализмом, сочетание плановой экономики и рыночной. Через сто лет, набив шишек, мы только начинаем осознавать, что это самое оптимальное. Пол - века назад во времена Пражской весны появился термин социализм с человеческим лицом. Аналогия более поздняя – социально ответственный капитализм.

       Ленин рано ушел, не успев исправить ошибку.  Хотя, возможно, все равно не успел бы. Вторая мировая была предопределена унизительным для немцев Версальским договором и приход Гитлера закономерен. А идеология нацизма непримирима как с идеологией капитализма, так и коммунизма.  Для победы в надвигающейся войне стране потребовались массовый патриотизм  и мобилизационная экономика, способная ее вооружить. К тому и другому Сталин имеет прямое отношение. Цена индустриализации – огромная. Цена за победу – еще больше. Могли быть меньшими? Несомненно. Как, несомненно, и то, что и репрессии были в подавляющей степени несправедливыми. Но, вопрос о цене вопроса теряет смысл, если учесть, что выигрыша от поражения в той войне, в отличие от побежденных немцев, не могло быть, а история не знает сослагательного наклонения.

     Я не сталинист и не антисталинист. А мог бы им быть – в моей семье были репрессированные и расстрелянные режимом. Но я задаюсь вопросом: могло быть еще хуже? Себе я ответил: можно.                                                                              

     Теперь про Хрущева. Главная его заслуга – развенчание культа личности Сталина. Cлепая вера в вождя необходима обществу для его мобилизации в период индустриализации и ради победы в войне, но на этапе мирной жизни такой менталитет нации мешает ее развитию.  Хрущев реформатор сумбурный, но в его цели входила и забота о народе. «Хрущевки», послужившие переселению людей из подвалов и коммуналок, до сих пор служат.  Хрущевская оттепель и шестидесятники с их романтической верой в социализм с человеческим лицом давали людям надежду. А попытки реформировать экономику уже после Хрущева (реформы Либермана – Косыгина) тоже результат оттепели. Не даром пятилетка с 65-го по 70-ый самая успешная. Мог бы Хрущев сделать большего для народа? Мог бы. Но и на том спасибо.

     А после Праги – 68, напугавшей коллективную власть Брежнева и Политбюро, реформы были свернуты и власть взамен этого подсела на нефтегазовую зависимость, а страна перешла к застою. Главной целью власти стало удержаться у власти, а для народа оставались лишь пустые обещания. Началась эпоха разочарований в идеалах. Вспомните анекдоты тех времен: не пылится ли дорога, не идет ли коммунизм. Потому что целью Брежнева оказалось не служение  народу, а властной элите. В итоге он не продвинул страну, а задвинул.

     Но к счастью властная элита не вся готова дерьбанить страну и дурить народ. Была ее часть, которая способна оценить пропасть, куда страна проваливалась, если не предпринять профилактических мер. Пример тому – противоборство главного чекиста Андропова с главным милиционером и особо приближенным к Брежневу Щелоковым. Победил Андропов и тут началось: узбекское дело, дело Медунова.  Щелоков проиграл, а Брежнев через пару месяцев скончался. Проигрыш Шелокова и вскрытые Андроповым злоупотребления несомненно сыграли роль.

     Переходя сразу к Горбачеву, пропустив Андропова и Черненко как кратковременных, надо учитывать, что Горбачев протеже Андропова. Народ по - началу приветствовал идею перестройки. Цель Горбачева направлена на благо народа и он был вполне уверен в своих благих намерениях. Помните его идеи о кооперативах? Почти как у Ленина. Но не срослось. Наступило другое историческое время и люди стали другими в сравнении с ленинскими.

     Принято считать, что переход к капитализму произошел с приходом к власти Ельцина и приглашением им в качестве прораба новой экономики Гайдара. Но если учесть, что присасывание к государственной экономике посредством частной ее коммерциализации началось еще при Горбачеве, то следует констатировать факт, что уже к этому времени общество разделилось на тех, кто остался с патерналистским сознанием (такие люди считают,  что от них ничего не зависит и ждут благополучия только от государства) и на тех инициативных и предприимчивых, которые не упустили свой шанс. Это меньшинство общества, но оно представляет широкий спектр его. Если начинать  сверху от партийно-комсомольской элиты, строившей свою карьеру в советское время в этом качестве, то они же первыми воспользовались новыми возможностями в бизнесе.

На другом конце спектра -   «малиновые пиджаки» в 90-ые уже при Ельцине. Те и другие были воспитаны ушедшей средой.

     Ошибка и вина Горбачева состоит в том, что допустил коммерциализацию социалистической экономики с одновременным ослаблением власти. И хотя это еще далеко не капитализм, допущенного ослабления власти оказалось достаточным для полной потери управляемости страной. Короче говоря, Горбачев совсем не Дэн Сяопин, а за углом поджидал Ельцин и он не упустил свой шанс.

     Национальных лидеров, не стремящихся к власти, не бывает. Но у Ельцина это просматривалось по максимуму. А какую цель он ставил как главную? Демонтаж коммунистического строя в России. Народ для него стал лишь инструментом, которому была назначена шоковая терапия с обещаниями, что уже  через 6-8 месяцев после начала реформ наступит существенное улучшение жизни. С терапией не очень получилось, а шок продолжается и до сих пор. Словом, как не смогли мы построить социализм с человеческим лицом, так не вышло и социально ответственного капитализма. Cплошь безответсвенный. 

     Выбранная при Ельцине монетаристкая модель в качестве экономического развития оказалась вроде «бега от инфаркта». Но бег от инфаркта, если без кавычек, должен строго дозироваться и контролироваться индивидуально. А бесконтрольная и безразмерная ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СВОБОДА ДЛЯ ВСЕХ породила в нашем обществе запредельное неравенство.  Успешными оказались лишь две категории – олигархи и коррумпированное чиновничество.

     Теперь к Путину. Чтобы дать объективную оценку ему и не сползти при этом ни к необоснованным дифирамбам, ни к поношению, нужны факты для сравнения. Два факта для этого.

     Газета «Ведомости» 14 октября минувшего года опубликовала репортаж с форума «ВТБ - капитала» (economics/articles/2015/10/14/612759, «Как Сечин поспорил с Силуановым).

Министр экономического развития Алексей Улюкаев, отмечается в статье, призвал коллег помогать нефтяному сектору: «Кто основной производитель value в нашей стране? Нефтянка. Что нужно сделать? Нужно помочь нефтяному бизнесу инвестировать».

В ответ министр финансов Антон Силуанов заметил, что «мы в последнее время только нефтянке и помогали. Льготы если и давали, то в основном нефтяному бизнесу. Обездоленному, – в кавычках, конечно. Такая концентрация помощи была тактической ошибкой, считает он: чем больше помогать нефтянке, давая льготы, тем меньше ресурсов останется для других секторов».

Вступил в спор Игорь Сечин: «Есть несколько экономических моделей. Вот модель Минфина сводится к годовому бюджету и ЛЕГЕНДЕ о девальвационном доходе в экспортных отраслях, еще есть модель ЦБ, предложения Минэкономразвития – они наиболее реалистичны, одобрил Сечин, есть модели независимых экспертов. «Моделей много, роста нет».

Подключился Олег Дерипаска: «Я не уверен, что нужны сейчас инвестиции. Мне кажется, нужно разобраться вообще в экономической политике. Я так чувствую, что в ближайший год вряд ли мы придем к чему-то определенному. “Ресурсы очень дорогие. Финансовая система – ростовщическая. Извиняюсь, вырвалось”.   

А хозяин форума глава банка «ВТБ» Андрей Костин вообще заявил, что кризиса нет, а с кредитованием, продолжил Костин, у банков проблем нет – была бы потребность, заявил он. «Но если сегодня малый и средний бизнес не востребован в стране, если для них нет поля деятельности – какой смысл кредитовать, это будут только невозвратные долги».

Вторая сессия форума была посвящена общению Президента Владимира Путина с инвесторами. Он не стал выступать с речью, но более полутора часов отвечал на вопросы. Место ведущего занял Костин, доложивший президенту итог предыдущей дискуссии: «В целом сошлись, что ситуация в стране под контролем, политика понятная». Иными словами, действующую модель экономики менять не требуется.

А Путин сказал свое резюмирующее: «После того как выступили самые лучшие экономисты, финансисты и банкиры, вряд ли что-то можно добавить по существу. Весь смысл моего присутствия сводится к тому, чтобы сказать, что я их поддерживаю».

Прошло всего 8 месяцев и 25 мая Президент собрал заседание Экономического совета, на котором обсуждались разные варианты моделей экономики, представленные как сторонниками направления, называемого кейнсианством (Глазьев и Титов), так и противоположного ему монетаризма (от правительства Улюкаевым) и Кудриным. На этом совещании Путин повел себя диаметрально противоположно – он «цикнул», потребовав найти общий знаменатель. «Никакой монополии на истину в экономической дискуссии быть не должно», – сказал президент.

Президент, как мы это знаем от его пресс секретаря, не сторонник революционных преобразований ради смены экономической модели, а постепенных эволюционных. Занятая им позиция по отношению к идеологическим противникам в экономической науке свидетельствует как раз об этом. Это означает либо компромисс, либо очередная смена моделей с целью взять от каждой максимум для развития при минимуме неизбежных потерь. Для Президента это его управленческая задача.

После заседания на встрече с журналистами Борис Титов сказал, что «нам удалось в первый раз на таком уровне пробить брешь в догмате, который существовал долгие годы. Первый раз мы говорили об альтернативной точке зрения. Пока никакая точка зрения не отвергнута и не принята» В свою очередь Дмитрий Песков итоги совещания прокомментировал следующим образом: «Все точки зрения будут приняты во внимание. Обсуждение будет продолжено.»

Это означает, что Президент демонстрирует СВОЙ подход к выбору на будущее определяющей экономической модели для страны. Это ключевое. Мы помним плановую экономику в Советском Союзе. Узнали теперь, что такое невидимая рука рынка как регулятор. Можем сравнивать. А Президент, понимая, что нынешний экономический курс необходимо корректировать, выбирает вектор перемен. А то, что эта публичная демонстрация ориентирована на достаточно массового потребителя, указывает на ее политическую подоплеку. Ведь Титов возглавляет «Партию роста», а через три месяца выборы. Добьется партия успеха, у Путина будут основания принимать решение и о смене экономической модели.

 М